Клевета

      Локи и припомнить не мог, сколько раз он сдавался и попадал в плен. И всегда это была искусная игра, с талантливым обманщиком в главной роли. Он опутывал сети вокруг каждого участника спектакля, оставляя в дураках всех действующих лиц. Но на этот раз Локи досталось по-настоящему, без наигранности, поддавков и притворства.       Тор был жесток и неудержим, и именно тогда Лафейсон понял, насколько брат превосходит его по физической силе. Гнев Всемогущего проявился во всей красе, в ход были задействованы все предметы, что попадали ему под руку. На лице и теле Локи расцветали багровые синяки от ударов мощных кулаков, разбитая бровь припухла, в уголках тонких губ виделась запекшаяся кровь, на переносице зиял глубокий порез - след от доспехов Громовержца.       Тор избивал его не меньше четверти часа озлобленно, со всей силы, и все из-за чего? Из-за чьей-то наглой лжи! Его оклеветали! Его, бога обмана! Тору сообщили, что якобы он, Локи, вынудил Джейн порвать отношения с ним, а сейчас удерживает в плену! И сын Одина безоговорочно поверил в этот обман! Конечно! Боже, да знать бы, кто ему так насолил! У них только наладились контакты, и тут такая подлость! Тор в бешенстве выломал дверь его комнаты на постоялом дворе и сорвал на йотуне весь свой гнев. Ему даже за дело так туго не приходилось, как сейчас за клевету! Что тут скажешь, Тор поистине сильно любил эту женщину.       Когда обессиливший Локи лежал и отплевывался собственной кровью, Тор успел раздобыть оковы и обезвредить противника. Обычно такие кандалы надевали по-другому, куда более удобно. Локи уже приходилось ранее испытывать эту систему на себе - руки сковывались перед собой, и объединяющая цепь от ошейника висела спереди. Но Тора подобный вариант не устраивал - он хотел жестче связать йотуна, и он зафиксировал запястья за спиной жертвы так, что цепь проходила между лопатками.       - Седлать лошадей! Мы отправляемся в Асгард! – крикнул Громовержец своим солдатам, - Выезжаем сейчас же!       С этими словами он вздернул Локи на ноги и потащил на улицу. Все происходило настолько быстро, что Лафейсон не успел даже слово вымолвить.       Располагаться пришлось на полу повозки. Локи вытянул скованные теми же кандалами длинные, стройные ноги, прислонившись изящным торсом к крепкому борту колымаги, застыв в неподвижном положении, лишенный остатка надежды на освобождение. И все же, бога обмана крайне забавляла данная ситуация, не каждый день попадаешь в капкан чьего-то качественного вранья, и он с ехидной улыбкой на лице начал изводить вопросами Тора, вальяжно развалившегося рядом.       - Надо же! Вседержитель решил почтить меня своим непосредственным присутствием? Как необычно! Почему бы не поручить всю работу мелким подданным, ваше Высочество? И позвольте узнать, о Великий, в чем же причина столь обидного и безосновательного недоверия к вашему "покорному слуге"? - спросил он, отвесив, насколько позволяла цепь, легкий, шутливый поклон.       - Замолкни, Локи! Еще одно слово я от тебя услышу, узнаешь, каково быть истоптанным лошадьми. У тебя ведь не такие крепкие кости, как у чистокровных всемогущих?       - Как грозно! Где же Ваше хваленое милосердие и сострадание к слабым, бедным и обездоленным?       - Ты меня вынуждаешь… - Тор потянулся за молотом.       - Ни слова больше! Слушаюсь и повинуюсь, ваше Высочество!       Несмотря на угрозы брата, первое время Локи старался держаться как обычно - гордо и непринужденно, будто он управляет ситуацией, но вскоре это поменялось. Ошейник больно впивался в гибкую шею, не позволяя свободно дышать. Чтобы не задохнуться таким нелепым образом, ему приходилось сильно выгибаться в спине. Спустя пару часов Лафейсон все же решился попросить ослабить натяжение цепей, так как руки изрядно затекли от неудобного положения, а шея горела огнем из-за проклятого ошейника, и обратился к охраннику, но тот лишь наотмашь ударил его по лицу, с криком:       - Тебе приказано молчать! Кем ты себя возомнил, нарушая приказы царя? – и с этими словами грубо заткнул ему рот кляпом.        «Замечательно, - подумал бог хитрости, - Только этого мне и не хватало, для полного счастья.»       И как бы Локи, при всем притом, ни хорохорился, он был личностью весьма изнеженной, и терпеть боль и подобное отношение к себе ему было очень трудно. До этого дня, все допросы проходили достаточно сносно. В большинстве случаев все шло по его же собственному плану.       Помимо прочих неприятностей, в виде лишения способности к связной речи, дорога, по которой они ехали в повозке, была ухабистая, и его швыряло из стороны в сторону. От этого, цепи постоянно натягивались сильнее, увеличивая страдания пленника. Ошейник пережимал горло, а антимагические браслеты сковывали тонкие запястья за спиной выше положенного, лишая всякой возможности пошевелиться. Только перестарался Тор, цепь была коротка и дополнительно натягивалась от качки по ухабам, причиняя пленнику мучительные страдания. Хотя, кто знает, может Тор этого и хотел.       Колесо заехало в очередную яму, и телегу основательно тряхнуло. Локи зажмурился и, не выдержав, громко застонал. Один из солдат пнул его по скованным ногам.       - Ты можешь заткнуться хоть на минуту? Где это видано! Даже с кляпом умудряется нарушать приказы!       Тор дернул цепь за спиной Локи. Тот побледнел еще больше - кислорода не хватало, а руки были предельно заломлены, еще чуть-чуть и захрустят суставы.       - Какого черта ты вытворяешь? Прикидываешься сахарной барышней?! Ты думаешь, со мной пройдет этот трюк? Не сегодня!       Тряхнув брата, как следует, Тор отпустил цепь, только легче Локи от этого не стало. Даже, когда его избил Халк, не было так плохо, как сейчас. И тогда, его не везли в Асгард в разваливающейся повозке по плохой дороге, да и кандалы были другие, что греха таить. Да, антимагические, но на длинной цепи, ничуть не стеснявшей движения. Хоть и унизительно было стоять пред Мстителями побежденным и без права проронить хоть слово, но тогда он себя чувствовал значительно лучше. Теперь же Тор вез его на дальнейший допрос, и больше всего йотуна заботило, сколько времени займет дорога и, коли все так не радужно, сколько ему еще придется вынести мучений, и как бы это пережить.       В первый же день пути Локи упал в обморок от нехватки кислорода. Ему тогда, особо не церемонясь, вылили кувшин ледяной воды на голову, чтоб очнулся. Хоть у него была повышенная выносливость к холоду, в силу происхождения - такой способ быстро привел его в чувство, к печальной действительности. Когда он потерял сознание во второй раз, сын Одина запустил ему в голову этим кувшином, разбив его вдребезги и оставив несколько широких порезов от стекла на лбу и виске приемного брата. Кровь ручьем текла по лицу, но останавливать ее никто и не собирался, мало кого интересовало здоровье пленника. У Локи потемнело в глазах, из-за кислородного голодания он почти ничего не соображал, все тело ломило, а голова раскалывалась. Сколько времени заняла поездка, он так и не понял.       Сознание немного прояснилось, когда Тор стащил его с повозки и за шиворот потянул за собой. На ватных ногах он сделал несколько нетвердых шагов и, запнувшись, рухнул на землю. Громовержец зарычал от злости, пришлось отцепить цепь от ошейника и придерживать пленника за плечо. Когда Локи, наконец, задышал полной грудью, осознание происходящего с каждой минутой становилось мрачнее и мрачнее. Тем временем они дошли до охраняемого этажа с силовыми барьерами вместо дверей. Тор ожесточенно втолкнул брата в камеру. Локи, не удержав равновесия, упал плашмя на бетонный пол. Громовержец не спеша подошел к пленнику, одной левой схватив за грудки, вздернул его на ноги и своим могучим торсом прижал к стене. С минуту на Локи был обращен ледяной испытывающий взгляд небесно-голубых глаз, преисполненный ярости. У Локи внутри начал зарождаться совершенно несвойственный животный страх. Никогда ранее он не видел брата таким разгневанным. Свободной рукой Тор выдернул кляп изо рта пленника, резким движением вновь рассекая, не успевшую зажить, губу. Кровь тонкой струйкой побежала по подбородку, капая на пол. Локи, осознав, что Тор вернул ему свободу слова, быстро заговорил, воспользовавшись ситуацией:       - Это все ложь, Тор! Ты совершаешь большую ошибку! Меня оклеветали! Прошу, поверь мне!       Но слова не возымели должного эффекта, а наоборот подлили масла в огонь ярости Всемогущего.       - Поверить ТЕБЕ? Ты и есть сама ложь! Наглый обманщик! Ты ответишь мне за нее! Ты за все заплатишь! Где она?! Отвечай!       Двумя мощными ударами по лицу Тор уложил Локи на лопатки, затем, изрядно постаравшись, приложил его головой о тяжелый, деревянный стол, так некстати оказавшийся поблизости. В довершение, он швырнул его спиной в стену, с размаху выбив из легких воздух и обеспечив сильный удар затылком. Локи со стоном осел на пол.       - Я не трогал твою Джейн, пожалуйста, услышь меня!       Но и после этих слов избиение продолжилось с новой силой.       - Тор, умоляю, пощади! Я не причем! – переступая через свою гордость, еле шевеля разбитыми губами, вымолвил Локи и от последующего удара потерял сознание.       Так продолжалось несколько дней. Тор задавал одни и те же вопросы и, не получая желаемых ответов, превращал брата в боксерскую грушу. Синяки не успевали сходить с лица бога хитрости. Тело ломило, каждая попытка двинуться отдавалась нестерпимой болью. Из-за постоянного нахождения в наручниках Локи вскоре ощутил, что руки его воле больше не подчиняются. Они крупно дрожали, он даже кружку не мог удержать, тонкие пальцы не сгибались, а кисти жгло от постоянного контакта с холодным и жестким металлом. Из-за бесконечных, но бессмысленных попыток размять затекшие конечности, на запястьях кожа была стерта до крови. Его даже в уборную выводили под конвоем и в кандалах. До чего же это было унизительно.       Сначала Локи просил Тора, пытался достучаться до него своей правдой, молил к послаблению режима, но все было тщетно. Поняв, что не может донести до брата ни капли истины, он собрал силу воли в кулак, и решительно настроился вытерпеть все, что выпадет на его участь. Ведь из-за его мольбы, над ним начали подтрунивать и охранники. Когда Тор заканчивал допрос, они наведывались в его камеру и начинали глумиться, издеваться над ним. У каждого нашлись с ним несведенные счеты.       Со следующим приходом Тора, в душе Локи начала закипать злость. Прищурив глаза, он отпустил пару едких замечаний в адрес Громовержца:       - Я смотрю, ваше Высочество плохо спит по ночам? Отчего же вы так мрачны в столь ясный день? Или же небо над Асгардом больше не радует своей безоблачностью?       - Да будет тебе известно, Локи, уже неделю идет проливной дождь.       - Увы, за неимением окон не могу разделить вашей печали относительно погодных условий!       - Прекрати дерзить! Тебе еще долго не придется видеть ни солнечный свет, ни звездное небо! – с этими словами Тор отвесил ему увесистую пощечину.       Беспочвенная угроза стала для йотуна последней каплей. С перекошенным от злобы лицом он начал кричать, что ненавидит и презирает Тора. Что никогда ему не быть царем, коим желал его видеть Всеотец. Что он глуп и неразборчив, не способен отличить ложь от истины, и со своей вероломностью обречет Асгард на вечную погибель. С уст Локи слетали смертные проклятия, при этом глаза его сверкали, как изумруды ярко-зеленым светом. Вот только после подобных тирад ему пришлось еще хуже – разгневанный и оскорбленный Тор заткнул ему кляпом рот и жестоко избил до полуобморочного состояния, даже не задавая вопросов. Просто так, чтобы выпустить пар. Локи держался гордо до конца. Но стоило Тору захлопнуть за собой дверь, как маска слетела с его лица. Давалась игра в гордого и стойкого царевича ему нелегко. От безнадежности хотелось кричать, он скулил, стонал, скрипел зубами и плакал от отчаяния. Одаренный от природы удивительной пластикой и грацией, ему претил сам факт пребывания в столь жутком обездвиженном состоянии. Оков с него так никто и не снимал. Даже будучи под судом за вторжение Читаури в Мидгард, у него была полная свобода и целая просторная камера. Сейчас это казалось ему безумной роскошью. Локи пытался медитировать, но ничего не помогало. Он не мог есть, да и кормили скудно, от этого его и без того худое лицо осунулось, черты заострились, под глазами пролегли тени, а от переживаемых страданий алебастровая кожа стала мертвенно бледной и теперь еще больше контрастировала с черными, как ночь волосами.       Когда Тор в очередной раз осчастливил его визитом, допрос продолжился по старой схеме, вот только Локи был ужасно вымотан, ему было тяжело держать маску, чтобы не показать свою слабость, а Тор выбирал из него показаниям прежней силой. Когда Громовержец прошелся по привычному сценарию и не возымел результатов, он обошел обессиленного пленника и с расстановкой произнес:       - Знаешь, Локи я тут недавно узнал, очень занятную вещь. В древности у асгардцев на военном допросе существовала такая пытка. Как тебе должно быть известно, у каждого живого существуют точки аккупунктуры. Наши деды задействовали те, что находятся верхнем отделе плечевого пояса. С их помощью можно максимально расслабить мышцы, но если человек очень напряжен, они дают сугубо противоположный эффект. Говорят, под этой пыткой раскалывались самые стойкие. Вот я и решил узнать, насколько правдивы эти легенды.       Локи, разумеется, прекрасно знал об этой процедуре и о том, что это вовсе не легенды. Из последних сил он инстинктивно дернулся, когда руки Тора легли ему на плечи.       - Не старайся, ты ничем себе не поможешь, братец, - приговаривал Громовержец, - Должно быть, где-то здесь…       Позвоночник йотуна пронзила адская боль. Локи истошно закричал, настолько был силен приступ. Мышцы свело судорогой, а из глаз потекли непрошеные слезы. Он больше не мог сдерживаться. Лафейсон зажмурился и, стиснув зубы, ждал, когда боль утихнет. Немного отдышавшись и собравшись с силами, он взглянул на своего мучителя и снова начал сыпать оскорблениями и проклятиями.       Тор от пронзительного крика словно пришел в себя. Гнев ненадолго отступил, и он заметил и слезы брата, и возникшую паузу, и то, как срывается и ломается у Локи голос, словно он силой заставляет себя произносить именно эти слова. А самое главное - взгляд! В изумрудных глазах не было ни капли того гнева и ожесточения, которые он так старательно вкладывал в слова. Взор был исполнен муки и страдания и с такой мольбой обращался к нему, что Всемогущему даже не по себе стало от несоответствия услышанного и увиденного. Правда, не прошло и пары минут, Локи снова обрел жестокость, голос отвердел, зеленые глаза с черными кругами под ними смотрели на Тора уже язвительно, с насмешкой и нескрываемой ненавистью, а на губах заиграла издевательская ухмылка. С ядовитым прищуром, он заговорил нахально и уверенно:       - Какие у тебя еще есть средневековые методы, а, Тор? Если уж пытать, то по всем правилам! Может, еще на костер меня отправишь? Конечно, я же самый опасный преступник. Как иначе? Похитил твою драгоценную Джейн! - он громко и отрывисто рассмеялся.       Тор в бешенстве схватил его за воротник и замахнулся.       - Если ты меня только тронешь, тогда… - тут Локи осекся.       - И что же тогда? На помощь позовешь? Кого? Здесь все против тебя! А сам ты мне ничего не сделаешь, ты не в том положении, чтобы угрожать мне! – яростно заорал Тор.       И все-таки, как ни бушевала буря в душе Всемогущего, повторять пытку он не стал. В очередной раз избил лжеца, до тех пор, пока тот не рухнул без чувств и ушел. В голову к Тору закралась мысль, что брат играет и ему очень тяжело дается эта игра.       За ужином к Тору зашел его близкий друг Хеймдалль. Сначала они обсуждали государственные вопросы, но время шло, кувшин со спиртным пустел, и за выпивкой завязался личный разговор. Хеймдалль поинтересовался, насчет поисков Джейн, и Громовержец начал сетовать, что допросы за все время не принесли никаких плодов. Несмотря на все старания, Локи так и не раскололся.       - А что он говорит? – спросил Наблюдатель миров.       - Ну, кроме того, что он ненавидит все асгардское отродье со мной во главе и обещаний о неминуемой жестокой расплате, что вполне в его духе, утверждает, что не причем. Вернее, утверждал, первые три-четыре дня и умолял отпустить, а после я слышал только проклятия.       - Знаешь, Тор, я скажу тебе одну интересную вещь. Я многое вижу и в том числе то, что Джейн сейчас спокойно гуляет в обнимку с земным мужчиной. И по ней не скажешь, что ее кто-то заставил. Ты бы отправился да проверил? Может быть, Локи на сей раз говорит правду?       - Да что ты, он постоянно лжет! Он мог применить к ней гипноз! Что ж ты так долго молчал! Скажи же, где она?       - Она в Нью-Йорке. Проверь лично, лишним не будет.       Тора не было несколько дней. На пьяную голову он отправился спасать возлюбленную, и оказалось, что Хеймдалль абсолютно прав. В его помощи, как и в любви, она больше не нуждалась! Более того, она в скором времени выходит замуж за какого-то земного ученого. Чтобы заглушить любовное горе Тор пропивал запасы царского погреба четыре дня. О Локи он даже не вспомнил.       Гордый йотун полулежал, облокотившись о холодную стену. Уже который день у него сильно кружилась голова, и без посторонней помощи подняться на ноги он не мог. С последнего визита Тора прошло несколько дней. Лафейсон помнил только, как Громовержец в бешенстве нанес сильный удар в челюсть и ударил его головой об стену, после чего он отключился. Очнулся Локи от сильного металлического привкуса во рту и шума в ушах. Сплюнув кровавую слюну, он кое-как отполз к стене и, худо-бедно устроившись, ждал своей участи. Кроме воды ему больше ничего не приносили и, помимо охраны других визитеров не было.       В один прекрасный день силовой барьер упал, и дверь в камеру отворилась. Локи устремил усталый взгляд на незваных гостей, силясь сфокусировать зрение. Он ждал кого угодно, но только не целителей с носилками, быстрым шагом приближающихся к нему. Один из них начал спешно снимать с него кандалы, ужасаясь, глядя на стертую в кровь кожу на запястьях. Руки йотуна настолько затекли, что он даже не почувствовал дарованной ему свободы. Он как во сне понимал, что его грузят на носилки и выносят из этого проклятого помещения, не зная радоваться ему или нет.       В лазарете на обследовании он пролежал несколько дней. Переломов и трещин в костях не было, так как йотуны имели прочный скелет, но зато у Локи обнаружили серьезный вывих плеча и кисти и еще растяжение связок на ноге. Не говоря о бесчисленных гематомах, ранах и ссадинах.       Спустя приличный промежуток времени, к нему в палату заявился Тор. Он сел на кресло, приставленное к больничной койке, и уронил голову на руки. С минуту оба молчали, затем Всемогущий заговорил:       - Локи! Мне так жаль! Как я могу искупить вину перед тобой? Я сделаю что угодно! Я заставил тебя страдать, был жесток с тобой. Прости меня!       Скосив на брата хитрый взгляд, Локи начал свою обвинительную речь:       - О, как ты заговорил! Знаешь, я ведь думал, что мы с тобой нашли общий язык, уже понадеялся, у нас родственные отношения наладятся, ты же сам постоянно твердил мне, что мы братья, хоть и не по крови. Но после всего, что случилось, после того, что мне пришлось пережить, хочу сказать тебе одно, о, Великий сын Одина. Я подумаю о твоих словах только в том случае, если ты объявишь мою амнистию и снимешь все обвинения, и во всеуслышание объявишь об этом, во всех девяти мирах. Я хочу публично услышать твои извинения в мой адрес. Иначе мы с тобой разойдемся чужими людьми и, не дай Бог, я еще когда-нибудь тебя встречу! Ты, безусловно, очень силен, но моя магия сравняет силы, и я к этому хорошо подготовлюсь, можешь быть уверен!       - Локи! О чем речь! Я объявлю амнистию хоть сейча...       - Нет! Я хочу присутствовать при этом лично! Это мое безоговорочное условие! А сейчас, попрошу отставить меня.       - Локи, все будет, как пожелаешь! Выздоравливай поскорее, брат, – со счастливой улыбкой на лице, Тор спешно поднялся и вышел.       Йотун прикрыл глаза, и расслабился. Как же хорошо он знает Тора! Он был уверен,что брат рано или поздно придет к нему с повинной! Разумеется, он собирался помириться с братом, тем более он так искренне раскаивался. Но коли ему выпала чудесная возможность реабилитироваться, и восстановить репутацию, упускать шанс было бы большой ошибкой. В предвкушении Локи сладко улыбнулся. Как же будет здорово вновь иметь возможность путешествовать между мирами без опаски, и не встречая укоризненные или испепеляющие взгляды на каждом шагу! Чудесно. А послушать извинения брата в присутствии многочисленной публики будет слаще самой приторной микстуры. Локи усмехнулся, проваливаясь в целебный сон. Но все это будет потом, все потом.