***
Эггзи, кажется, что-то подозревает, но миссис Харт не даёт ему и шанса развить эти подозрения и уж тем более утвердить. Женщина мягко, но невообразимо легко берёт его в оборот, не оставляя ни малейшего шанса сбежать и сделать по-своему, и если честно, Гарри всегда восхищала эта способность его жены, которая с годами стала лишь совершеннее. Парень постепенно обзавёлся своей комнатой, своей чашкой, своим местом за их столом, своим полотенцем в ванной комнате и своими банными принадлежностями. Он всё чаще оставался на ужин, потом и на ночь, а после на завтрак, и что уж там, до обеда времени как раз погулять с собакой или сходить по магазинам, зачем же ради одного обеда ехать к чёрту на куличики. Эггзи оттаивал. Успокаивался. Учился доверять и говорить о своих проблемах, о произошедшем на задании, слушая советы и чувствуя то, чего ему не хватало преступно долго — поддержку. Понимание, что давала ему миссис Харт, когда Гарри не оказывалось рядом из-за долгих заданий. Мудрая, всегда спокойная и улыбчивая женщина, деликатная и мягкая — она открыла ему новую грань человеческих отношений и новые стороны в самом Эггзи. Он чувствовал себя свободно настолько, что это кружило голову и толкало на приятные глупости. Эггзи начал чаще задерживаться сам, покупать что-то в дом, не спрашивая и не дожидаясь просьбы. Начал узнавать привычки обоих Хартов, их историю и суть отношений. Анвин извинялся за задержки, волновался за них, если те уходили на задания, и для него было сюрпризом узнать, что Аманда тоже агент, только под позывным Моргана, и вообще-то она врач и работает тогда, когда случай очень тяжёлый, у неё своя специфика, но помимо этого, ещё и работа «в поле», часто — с мужем. Эггзи знает, что их брак был по расчёту, заключённый ещё их родителями, дабы спасти семьи от обеднения, но всё равно ничего не вышло, хотя оба получили прекрасное воспитание. Аманда рассказывала ему про то, что Гарри прошёл отбор почти сразу после окончания специальной школы, а она — как отучилась на хирурга, здесь же, в Кингсман. Парень осторожно спрашивал, почему они не прогоняют его из своего дома и своей жизни, если у них всё прекрасно. Ведь он явно лишний. Аманда смеётся, совершенно неподобающе леди машет на него рукой, и продолжает готовить завтрак. — Ты же не собака, чтобы тебя прогонять, дорогой, и вовсе не обязательно любить друг друга категорично и до гроба, чтобы жить вместе, — она тепло улыбается Гарри, когда он, сонный, целует её в макушку и курсирует дальше, чтобы умыться и привести себя в порядок. — Мы всегда знали, что нам придётся прожить вместе долгую жизнь. Мы не боялись этого, хоть и чудили по молодости страшно, — она в притворном ужасе распахивает глаза, и Эггзи улыбается. — Помню, влюбилась в одного парня, он был — оторви и выброси, невероятный бунтарь и хам, вечно задирал меня, ну как это обычно бывает, наверняка знаешь. А Гарри понравилась девушка — хохотушка, каких мало, дружелюбная и общительная, не то что я тогда была. Долго это не продлилось. Парень наркотиками баловался, и я просто поняла, что с таким не готова ни мириться, ни жить. У меня есть Гарри, заботливый и интересный — стоит ли терять его ради мимолётного ощущения, которое не приведёт ни к чему хорошему. Я вернулась тогда домой ужасно разбитая, всё-таки это очень тяжело — так развернуть свои чувства на пользу спокойной жизни с другом. А дома Гарри, тоже осознавший насколько это бессмысленно, да и девчушка та предпочла ему другого, так что мы в конечном счёте горевали недолго. Потом я забеременела, Гарри получил должность Галахада, и первое время мы очень переживали, всё же он мог не вернуться. Но, помню, Мерлин тогда здорово помог нам. Сказал, чтобы Гарри спокойно занимался делом и не переживал. На задании не случится того, с чем он не мог бы справиться, да и я дома, имея такое образование, не испугаюсь всех прелестей беременности, которая к тому же, протекала спокойно и легко. Потом рождение дочери, смерть твоего отца, которая очень по нам ударила, всё же мы тесно общались и дружили. Эмили, наша дочь, чуть постарше тебя, тоже благополучно родила дочь, недавно вот отметили её девятилетие. Нам хорошо друг с другом, Эггзи, потому что мы решили строить свои отношения на доверии и взаимном уважении, не нуждаясь в любви и больших чувствах. И раз Гарри влюбился сейчас, — Эггзи замирает, смотря в чашку с кофе, — я совершенно не вижу смысла делать вам обоим больно. Анвин долго думал над тем, что она сказала ему, и не мог не восхищаться этой женщиной. Но Эггзи всё ещё не понимал, как всё будет идти дальше, ведь он уже полгода живёт с ними, год как в должности Галахада, а Гарри — Артура. Он оставляет эти мысли во время стычки с Чарли, и спешит домой после, забегая по пути в магазин. — Аманда, я дома, — Эггзи улыбается легко и ясно, словно светится. Ставит свежие цветы в вазу, которую подарил ей Гарри на их жемчужную свадьбу среди прочих подарков, и идёт на кухню, на секунду застывая в проходе и тут же бросаясь к лежащей на полу женщине. Он звонит Мерлину, конечно ему, ведь Гарри ещё на задании где-то в горах, и долгое ожидание едва не доводит его до истерики, прежде чем Аманда открывает глаза на кровати в медотделе Кингсман. — Как ты себя чувствуешь? — он мягко держит её холодные пальцы в своих руках, обеспокоенно хмурясь, и женщина мягко улыбается, чтобы он не волновался. Как всегда. — Неплохо, милый. Мы на базе? Узнаю родные пенаты. Ты не мог бы сходить в мой кабинет и принести халат, пожалуйста. Эггзи не понимает, что его просто выпроводили, пока он не возвращается, слыша упавший голос Мерлина: — …Почему ты упорно не хочешь ничего им говорить, таким не шутят, Аманда, — Эггзи почти видит, как координатор устало потирает глаза под очками. — Потому что это моё здоровье? Потому что сейчас не время? Потому что я, чёрт возьми, ещё не всё подготовила? Займитесь своими делами, Мерлин. Со своим сердцем я как-нибудь уж договорюсь. Эггзи не скрывает, что он что-то слышал, разминувшись в дверях с уставшим Мерлином. Он упрямо сверлит её взглядом, пока женщина не вздыхает. — Всё, что тебе нужно знать, дорогой — это то, что у меня ещё есть время. Что я в здравом уме и в твёрдой памяти, и это ничто не изменит. Все свои решения я принимала и принимаю осознанно, не делая скидки на своё состояние. Не вынуждай меня врать и увиливать. Эггзи злится, он недоволен и готов спорить хоть до посинения. Но он видит, с какой усталостью Аманда просто ложится обратно на подушку и не может, просто не может повести себя так по-свински. Он делает вдох и выдох. Он откидывает голову, всматриваясь в потолок до рези в глазах, после чего в который раз изучает ставшее таким родным лицо и снова греет в своих руках холодные пальцы. Они разберутся с этим рано или поздно. Нужно только дождаться Гарри домой.***
Когда Эггзи отбрасывает волной взрыва, стоит ему повернуть на улицу к их дому вместе с Джей Би, он в первую очередь, после того как в ушах перестанет звенеть, звонит Гарри. Когда знакомый перезвон трещит в начале улицы, он неверяще оборачивается, видя такого же выбитого из колеи Харта и спешит к нему, судорожно обнимая. После он звонит Аманде, бормоча молитвы вперемешку с грязными ругательствами, пока она не берёт трубку, отвечая дрожащим голосом, что находится сейчас в такси и едет к дому. Они втроём стоят в тени деревьев, пока пожарные тушат дом, пока разбредаются люди и пока не приходит Мерлин. Он словно джин из лампы, с появлением которого всё становится возможным. И события летят вперёд с бешеной скоростью экспресс-поезда. Лишь в самолёте, пока они летят в Кентукки, Аманда тихо плачет о тех, кто погиб, и тревожно засыпает у Эггзи на плече. А дальше, словно во сне — какие-то действия, преследование, очередная ссора с Тильдой, которая ставит точку в их затянувшихся отношениях, перелёт в Италию и темнящий агент Виски, а потом объявление Поппи Адамс по телевизору, пока они сидят в баре, и новая цель. В самолёте Эггзи едва ли не впервые слышит, как ссорятся Гарри и Аманда. Мужчина изменяет всем своим манерам, не стесняясь повышать голос и использовать нецензурные слова, не подобающие джентльмену, в то время как женщина жёстко и спокойно парирует любой выпад, в конце концов хлопнув по столу ладонью. В этот момент как раз вошёл Эггзи, до того находившийся в общем помещении самолёта. Аманда стояла ровно и напряжённо, как всегда уверенная, а Гарри замер напротив в полоборота, до того, видимо, мерявший шагами помещение. Оба оборачиваются на парня, и тому в первую секунду хочется смыться подальше. Женщина опускается на стул. — Не желаю слушать безобразных истерик, — говорит она Гарри. Тот явно готов возразить, судя по плотно сжатым зубам. — Эггзи, сядь пожалуйста. Спасибо. Не буду ходить вокруг да около. Как ты понял — я умираю. От рака сердца. И предупреждая вопросы — нет, ничего нельзя сделать, да, пробовала лечить, нет, на химию я не соглашусь, и своего решения не поменяю. Мне осталась пара недель. У Эггзи пол уходит из-под ног. — Недель?.. — глухо роняет Гарри вместо него. Женщина кивает. — Но ты выглядишь… Неплохо. — Я выгляжу не хуже, чем обычно, и если ты сделаешь мне ещё один такой сомнительный комплимент, можешь даже не надеяться на лёгкое искупление, — пригрозила ему пальцем Аманда. Эггзи молча садится рядом с ней и утыкается лбом в колени, переживая эту бурю внутри себя под мягкие поглаживания тёплых пальцев. Он слышит, что Гарри подходит к ним и обнимает жену за плечи. — За что ты так со мной? — тихо спрашивает он. Женщина хмыкает. — Мне есть, на кого тебя оставить, милый. Эггзи встаёт так резко, что едва не падает со стула. Он встречает её ясный, чуть насмешливый взгляд, и ему страшно, так страшно увидеть в нём ненависть и осуждение. Всё ещё страшно. — К чему этот щенячий провинившийся взгляд? Я уже говорила вам обоим, что знаю про ваши чувства друг к другу, мне не пятнадцать лет, милый, и не сотня, чтобы не замечать очевидные вещи. Вы будете счастливы вместе, — она улыбается, устало прислоняясь к плечу мужа. — И это моё желание, Гарри. Чтобы вы жили дальше, на мне ведь свет клином не сошёлся. — Но он на тебе держался, — шепчет Эггзи. — О, не подлизывайтесь, молодой человек, я всё равно пойду с вами. Гэри слабо улыбается, снова утыкаяясь в её колени, как маленький ребенок. Он старается запомнить тёплые пальцы в своих волосах как можно лучше.***
Здесь тепло и небо совсем светлое, без единого проблеска звёзд, и Аманде немного жаль. Она снимает точными выстрелами охрану, которая падает тихо, давая мужчинам фору. — Живите, мальчики, и будьте счастливы, — она улыбается на шипение Эггзи о том, что они ещё не закончили и вообще-то не прощаются. Аманда поджигает сигарету с лёгким наркотиком, что облегчает ей боли, спокойно докуривает, пока мужчины ведут перестрелку, и сооружает перетяжку из двух длинных палок и ремня, спокойно зажимая рычаг ею. Она быстро добирается до самолёта, слыша взрыв и маты по передатчику в очках, хлопает по плечу Мерлина за пультом управления, и идёт отдохнуть. Это были долгие дни.***
Аманда долго смеётся и дразнит Гарри, видя его изгвазданный пиджак, в то время как Эггзи лишь немного в пыли, и оба облегчённо выдыхают. Весь полёт Гарри обнимает её за плечи, а Эггзи оккупирует колени, пока Аманда дремлет. Они переглядываются и думают о том, что очень её любят, и должны как-то исправить эту ситуацию без таких жертв. Выручают их неожиданно в Стейтсман. Агент Кола отзывает Аманду в сторонку и долго о чём-то с ней разгрваривает, показывая снимки, диаграммы, какие-то видео. И в какой-то момент женщина вздыхает, беря в руки падд и начиная разбираться в информации. Они выходят спустя несколько долгих часов, за которые Гарри и Эггзи успевают переодеться, сполоснуться, обработать раны и лечь отдохнуть. Аманда будит их случайно, споткнувшись о ботинки Анвина. — Молодой человек, ваша обувь едва ли сойдёт за ковёр, — недовольно шипит она, переодеваясь в ванной комнате, пока Гарри с Эггзи шёпотом препираются насчёт того, стоит ли парню уйти в другую комнату, или продолжить нагло лежать с Гарри. Женщина бесшумно забирается под одеяло со стороны мужа, пихнув его пониже спины, чтобы тот подвинулся ближе к Эггзи. Оба замирают. — Боже, Гарри, до чего ты порой… Непонятливый, — возмутилась женщина, не добившись реакции. — Будь так добр, подвинься, кровать широкая, нам всем хватит места. Интересно, на что они ставили, когда давали нам комнату со столь просторным предметом мебели? Где наши тридцать лет, милый, когда мы срывали неплохой куш из-за таких пари? Хотя мы и в сорок… — Родная, не смущай Эггзи, — весело улыбался Харт, плечом чувствуя горячую щёку парня. — Его попробуй, смути, — бубнит она, засыпая крепким сном.***
У них ничего не получилось. Метастазы распространялись слишком быстро, и Аманде просто не успели помочь, как ни старались. Они ожидали этого, она сама ожидала, а потому не дала разрешения на реанимацию, когда её сердце остановилось. Её мужчины чувствовали себя абсолютно потерянно и опустошённо, не скрывая, насколько сильна их утрата. Перед глазами Эггзи всё ещё стояла мягкая улыбка на уставшем лице, а сердце больно сжималось от фантомного тепла её ладони, мягко утеревшей его слёзы. Гарри не мог вынырнуть из воспоминаний о прожитых вместе годах, о стольких ситуациях, когда, казалось, всё, край. Но они держались друг за друга и это грело. Это наполняло сердце спокойствием и благодарностью. Гарри просто не знал, как жить без неё. Потеря казалась невероятно дурной случайностью или шуткой, но никак не правдой. Правдой, которая не давала вдохнуть. «Мы старались, родные, никто не скажет, что мы не старались. Но есть вещи, которые просто должны случаться. И вы должны меня отпустить». Похорон не было. Те органы, которые были здоровы и пригодны для трансплантации, Аманда завещала немедленно изъять и пересадить, а тело кремировать — за этим проследили её коллеги. Урну с прахом отдали Гарри, и вместе с дочерью и Эггзи они развеяли его над морем, которое Аманда так любила. Море мягко накатывает волнами на берег, ветер высушивает слёзы, унося песчинки далеко в синюю даль, где смыкается горизонт бесконечной линией. Гарри подаёт Эггзи руку и улыбается. Он знает, жена хотела для них счастья и сделала всё, чтобы оно для них наступило. Глупо терять шанс, ради которого было столько сделано. Эггзи крепко обнимает мужчину, чувствуя, что с этой потерей они справятся. Вместе. И совершенно точно будут вспоминать об Аманде только с улыбкой и благодарностью. Она заслужила это как никто.