Глубже в тень!

Янс больше праздно наслаждался видом, чем зарисовывал. Отмерять пропорции огрызком угольного грифеля в сумерках, при этом сидя на холодной и жутко неудобной скале, на одной коленке удерживая листки бумаги, а другой ногой прижимая к камням рюкзак, чтобы тот ненароком не скатился вниз, было, мягко говоря, неудобно. Ему бы очень хотелось запечатлеть пейзаж во всех красках прямо сейчас, но, увы, таскать с собой баночки-скляночки Янс не мог из чисто практических соображений. Хвала Дибелле, память на цвета у него была отменная, и потом, когда будет время, он воссоздаст картину даже по своему кривому рисунку. Сумеречное небо, тёмно-синее – «хаммерфеллской полночи» – яркое и чистое, опускалось на горы невесомым плащом. Внизу, у подножия скалы, подрагивал янтарный огонёк костра, и от него поднимался светлый на фоне ночи дымок. Но, конечно, всё это было фоном. Главное украшение пейзажа при первом же взгляде вышибло из Янса весь дух, пропустило под кожу, прямо по позвоночнику, электрический разряд и заставило сердце биться быстрее, а пальцы дрожать. – Ты совсем рехнулся! – сиплым голосом прошипел нанятый им в Виндхельме норд. С коротким ёжиком волос и хмурым выражением вытянутого треугольного лица он больше всего напоминал нахохлившегося от холода ворона. – Я уже окоченел тут сидеть. – Что тебе не нравится? – шёпотом спросил Янс, нанося быстрые штрихи на бумагу. – Красиво же. – Что мне не нравится? – от возмущения Халдир выпучил глаза и развёл руками. – Может, то, что мы сидим прямо на даэдрическом святилище? – Я почти закончил, подожди ещё немного. Халдир осторожно отодвинулся от него, бормоча под нос что-то про умалишённых сиродильцев. Янс пожал плечами и продолжил рисовать. Он прекрасно осознавал, в какой опасности они находятся. Одно неловкое движение, одно слишком громко сказанное слово – и служители святилища их обнаружат. От даэдропоклонников Янс не ждал ничего хорошего, но соблазн зарисовать великолепную статую был гораздо сильнее страха. Азарт даже бодрил и придавал вдохновения. В даэдрических Принцах Янс не разбирался. Знал только, что Сангвин изображался толстым карликом, а данмерская Азура – женщиной с луной и звездой, и на этом его познания в тёмных материях заканчивались. Поэтому, рассматривая статую, он лишь предполагал, чьё именно это святилище, зато в полной мере мог насладиться игрой полусвета на красивом женском лице и выполненными поразительно точно для такой огромной статуи изгибами камня, бесчисленными путями струившегося вниз. В одной руке женщина держала зазубренный меч, устремлённый в небо. Янс услышал какой-то странный звук – оборвавшийся вдох и низкий жалобный хрип – и обернулся. Халдир осел на камни, хватаясь за горло, а за спиной его медленно выпрямился гибкий силуэт. Янс заглянул в тёмно-малиновые глаза, а потом сделал самую неудачную попытку спастись за всю свою жизнь. Развернувшись к убийце лицом, он случайно соскользнул вниз. Благо, падение было недолгим и смягчилось снегом. Секира отлетела, но не слишком далеко – Янс мог бы дотянуться до неё, если бы путь ему не преградили четверо даэдропоклонников. А скатился он прямо к их столу, теперь перевёрнутому вместе с посудой и – что главное – едой. Какую-то долю секунды они просто стояли над ним, а он лежал, поджав ноги к животу, а потом кто-то выхватил кинжал. Азарт и злость вспыхнули в нём, будто сухие поленья. Янс сшиб с ног коротышку-босмера, увернувшись от удара булавой, подхватил с земли секиру и оскалился. Благо, как убивать врагов он ещё не забыл. Имперец с булавой сражался хорошо, но уж никак не мог сравниться с аврорианцами. Янс отбивался, не чувствуя усталости, нападал, ведомый яростью и азартом, использовал всё, что попадалось под ноги и руки, чтобы не дать подобраться к себе воину. Маг, поливавший его сверху морозным заклятием, неплохо напитал его энергией, и её бурлящий бешеный поток лишь делал Янса сильнее. И злее. Броня Крестоносца сидела идеально, почти второй кожей, прекрасно защищала от ударов тонкого меча, и второсортные кожаные доспехи, в которые были облачены противники, не могли с ней сравниться. Один резкий взмах секиры – и коротышка-босмер упал к его ногам. Янс огляделся, вытерев с лица кровь. Он успел убить троих, четвёртый либо сбежал, либо затаился. Руки, особенно плечи, наливались тяжестью – азарт битвы постепенно утихал в его теле. Стало холодно. И страшно. Янс обошёл тело босмера, не отрывая взгляда от раздробленной головы. Неужели это – он? Одно дело расправляться с бесчувственными и бездушными аврорианцами, но совсем другое – с живыми разумными созданиями. Они не заслужили. Он мог бы постараться, загладить конфликт, просто сбежать, в конце концов, чай, не впервой. Но нет же! Нет, он снова позволил чужой ярости завладеть его разумом, обрекая кого-то на смерть. И, что ещё хуже, по его вине погиб Халдир. Удар морозного шипа, растворившегося в ауре Атронаха, привёл Янса в чувство. Вскинув голову, он выхватил наверху движение теней – остался ещё маг. Упадническое настроение как рукой сняло. – Ублюдок! – Янс подошёл ближе. Лезть наверх он не собирался – пока доберётся, данмер ему и голову пробьет чем-нибудь. – Слезай оттуда, скамп проклятый! – Я избранник самого Боэты, червь! – выкрикнул маг, скрывшись за валуном, за которым ранее сидел Янс. – А я Рыцарь Девяти! – рявкнул он, перехватывая поудобнее секиру. – Хрен ли выпендриваешься, спускайся и дерись! В ответ в него попала тонкая, трещащая в морозном воздухе молния. Янс на мгновение прикрыл глаза, концентрируя внимание на собранной внутри магии, а потом, улучив момент, когда данмер высунулся для очередной атаки, выпустил из руки небольшой ледяной шип. Маг увернулся, но не удержал равновесия – совсем как Янс до этого – и слетел со скалы головой вниз. Даже добивающий удар не понадобился. Холодный ветер принёс чей-то обманчиво печальный вздох и неразборчивое бормотание, становившееся всё громче и громче. – …нет, ты только взгляни, они прячутся! Прячутся! ЖАЛКИЕ ТРУСЫ! Янс, пошатнувшись, вскинулся. Голос доносился сразу отовсюду, будто эхо далёкой грозы. По телу, от макушки до пят, прошла волна холодной дрожи, и каким-то шестым чувством Янс понял, что обладатель голоса наблюдает именно за ним. – Надо же. Ты смог победить моих маленьких прислужников, смертный. Да ещё в моём святилище! Я могла бы убить тебя за это… – сумерки над горами сгустились, – но не сегодня. Вместо этого, чтобы загладить свою вину, ты, Рыцарь Девяти, выполнишь мою волю. Повисла пауза. Янс думал. Он может сказать «да», но кто он после этого? Он точно так же может сказать «нет», но есть ли у него шанс выжить? Демон воспользовался его замешательством. – Я дала своему чемпиону особое задание – забрать мою Кольчугу из рук недостойного, – голос был елейным, но от него на голове шевелились волосы, – но оно оказалось слишком простым для него. Я хочу, чтобы ты ввёл его в заблуждение, став его мнимым конкурентом в борьбе за обладание моей Эбонитовой кольчугой. Чтобы он почувствовал опасность проигрыша и страшился его до самого конца. – Что будет, если я откажусь? – Янс смотрел на убитого им имперца, лежавшего на земле поломанной куклой, и старался не терять самообладания. Демон в ответ по-девичьи звонко рассмеялся, и Янса подкосило от чудовищной, раздирающей черепную коробку головной боли. Он зажмурился, а когда открыл глаза, мир выглядел так, будто он смотрел на него сквозь бордовое витражное стекло. И ему совершенно не нравилось то, что он видел. Бегали по дороге курицы, блеяли домашние козы, его старшая сестра, перекинув через плечо тугую рыжую косу, набирала из деревенского колодца воду. Видение исчезло, будто брошенный в прорубь камень, и тут же сменилось другим. Отец работал на знакомой с детства лесопилке под оглушительный рёв пилорамы. Он тоже канул в омут. Младшая сестрёнка, впрочем, очень подросшая со времени их последней встречи, помогала матери в огороде, и украдкой посматривала на соседского мальчишку. Боль вновь стрелой мелькнула в сознании, и Янс схватился за голову, выгнувшись. Наваждение окончательно пропало – из залитого солнцем Рифта он вернулся в холодную действительность. – Не советую принимать необдуманных решений, – участливо осведомил демон. – Ведь смертные иногда так… смертны. Янс прикрыл глаза. Он хотел бы гордо воскликнуть «Ты не посмеешь!» или «Я не позволю!», но прекрасно понимал, что демон ещё как посмеет, и ничего он предпринять не сможет. – Что я должен делать? – Для начала, найди моего данмера в Говорящих Холмах. Порыв ледяного ветра принёс в руки Янса листок с незаконченной зарисовкой часовни Боэтии. *** Янс прислонился спиной к деревянной, пахнущей ядовитым составом против короедов, стене. Он не мог сфокусировать взгляд, и оттого ему казалось, что в тени напротив кто-то стоит. – Приехал на месяц на родину, называется, – лениво протянул он, стараясь не закрывать глаза. В сон клонило с неимоверной силой, но засыпать он боялся. Это было хуже, чем кошмар. Настолько реальный, что после пробуждения болело горло, ломило кости и напрашивалась сама собой истерика. Янс видел Пелинала. Более того, Янс был Пелиналом. Тот в ярости убивал его тысячу раз сотней способов – и в то же время Янс чётко понимал, что убивает себя сам. Более слабого-себя. Недостойного-себя. – Безумие похлеще шеогоратового, – он покачал головой. По его подсчётам, уже наступило утро, но плотно закрытые ставни не пропускали ни лучика света. – Боэтия, ты точно не Шеогорат? Молчишь? Ну и молчи. Янс протяжно зевнул. – Ну вот за что такие страсти? Я ж вроде согласился… тебе во славу и всё такое? «Не я посылаю тебе видения, смертный». – Ты, Вермина… всё равно, – Янс улыбнулся сам себе. «Спроси об этом своих жалких покровителей. Ах да, они же не ответят! Какая жалость. Но я могу помочь, конечно…» – Да-да, бегу и подпрыгиваю! – Янс резко подскочил и брызнул на себя холодной водой из таза. – Не дождёшься! Он вышел к ещё не разогретому очагу размять ноги и поприветствовать не-доброе утро. Толстый имперец, владелец недавно отстроенной таверны «Северная свеча», странно на него покосился: наверняка слышал краем уха перебранку Янса с «самим собой». Купив в дорогу хороший кусок копчёного мяса, наполнив флягу бодрящим настоем и надев отчаянно выражавшую недовольство кирасу, Янс покинул Виндхельм и двинулся на юго-запад. Поклажу он оставил у знакомого в Снежном квартале, а потому идти было гораздо легче и быстрее. Через пару часов и две небольшие передышки он свернул с тракта чуть западнее и, следуя карте, вышел к неприметному входу в пещеру Говорящие холмы, которую знали в Истмарке и Рифте все от мала до велика. Очень часто именно с ней связывали страшные истории о фалмерах, своими голосами заманивавших маленьких непослушных нордов, которых после порабощали и обрекали вечно скитаться во тьме пещеры. Как выяснилось позже, никаких фалмеров в Говорящих холмах не было, а истории оказались не более чем страшилками для ребятни, но, тем не менее, сейчас Янс пещеры страшился едва ли не больше, чем в детстве. Кираса Крестоносца, на которой Янс даже закрасил на время символ, продолжала протестовать против исполнения воли даэдра, сдавливала грудь и немного сковывала движения. Конечно, и само по себе это явление не доставляло Янсу никакого удовольствия, но ему предстояло встретиться с избранником Боэтии, и если завяжется бой, а кираса в неподходящий момент не даст нормально защититься, то… привет, Этериус. Янс собрал все моральные силы, напомнил себе об опасности, нависшей над семьёй, и, тихо ступая по влажной земле, нырнул во тьму Говорящих холмов. Поначалу он двигался медленно и наощупь, дёргаясь от каждого шороха – ход был слишком узким и низким, чтобы махать секирой. Но после глаза немного привыкли к темноте, а потому, выйдя в ледяной коридор, гораздо лучше освещённый, Янс болезненно поморщился. Они столкнулись нос к носу на повороте. Янс ахнул, отпрыгнув назад и потянувшись за секирой, данмер ругнулся на своём языке, послышался характерный звук рассекающего воздух лезвия… Секира в руках пропала, зато что-то тяжелое и матерящееся на искажённом тамриэлике с разбегу в него врезалось. Будь Янс каким-нибудь захудалым бретонцем, он точно свалился бы с ног, да ещё и головой об лёд приложился бы. Но он был нордом, и даже почувствовал секундную и неуместную национальную гордость за то, что стоически перенёс удар «судьбы». – Чудесно. Два моих воина встретились, – бесстрастный голос демона пророкотал так, что Янс всерьез испугался, как бы ему на голову не рухнул свод ледяной пещеры. Пока замирало дрожащее эхо, он украдкой осмотрел своего мнимого конкурента. С виду молодой, хотя этих эльфов так и не поймёшь сразу, низкорослый для своего народа и крепко сбитый, тоже не свалившийся на землю от удара. С таким в бою придётся постараться. Кожа тёплого оттенка, что-то около «эльсвейрского серого». И недлинные, ярко-рыжие – «алинорского заката» – волосы. Рыжий норд и рыжий данмер. «Ты, должно быть, издеваешься?» Данмер делал то же самое, правда, вряд ли заострял внимание на цветах. Скорее уж, примерялся, куда сподручнее будет воткнуть кинжал. – Вы пройдёте этот путь вместе, или не пройдёте никак. Найдите мою Эбонитовую кольчугу. После, я решу, кто из вас достоин обладать ею. Янс только голову в плечи вжал от шепчущего, но гремящего голоса, а вот данмер… острое лицо с чётко очерченными лицевыми костями просветлело, будто тот высшее счастье обрёл. Будто с ним сама Дибелла… «А, ну да», – вспомнил Янс и поджал губы. Ещё подумал, не выглядит ли он сам таким полудурком, когда у алтаря Богини стоит, и тут же прогнал эту мысль. Данмер зыркнул на него. Не злобно, но с ревностью какой-то подавленной. Даэдропоклонники, что с них взять. Но, по крайней мере, нападать он не собирался. Полудурок полудурком, а без секиры с ним ещё попробуй справиться! Янса как стрелой пробило. – Э! – возмутился он и тут же себя отдёрнул, переведя возглас в кашель. Он же здесь «преданный почитатель», какие уж «Э!». – О госпожа, смиренно прошу вас вернуть моё оружие, дабы не погиб я напрасной смертью в этом суровом краю и достойно исполнил ваше волеизъявление. Он даже чуть поклонился в пространство. Вспомнил вовремя, как на ярмарках выступал. «Переигрываешь», – бесстрастно осведомил демон, и из воздуха появилась его родная-любимая секира. Данмер, прошептав что-то на своём языке, с благоговением принял стеклянный меч. С минуту они смотрели друг на друга. Данмер ждал не пойми чего, а Янс не знал, как обычно начинают разговор даэдропоклонники. «Чудесная погода, не так ли? Уже принесли утреннюю жертву во славу Принца Интриг?» – Тоже сюда из Айверстеда? – данмер вскинул подбородок, сузив тёмно-бордовые глаза. – Тоже, – согласился Янс, легко соврав. – И что тебе сказали? Янс приподнял бровь. Вот как повернулось. – А тебе что сказали? Сам чуть не рассмеялся с тупости ситуации. Взрослые вроде люди – воины! – а ведут себя как мальчишки. Тем не менее, Янс первым отвечать не собирался. Где это видано, чтобы норд сдавался?! На лице данмера заиграли желваки, но, подумав с секунду, он всё же ответил. – Сказали, что был у них сумасшедший. Месяц назад ушёл на север. – И всё? – притворно удивился Янс. Сумасшедший, значит. Всё лучше и лучше становится сказка! – И всё. – Как же ты понял, куда идти? – Спрашивал в поселениях по дороге на север, не проходил ли мимо безумец в дорогой кольчуге, – по скривившемуся лицу данмера Янс понял, что норды оказали ему не лучший приём. – Итак. – Мне сразу сказали: «Да, был такой-то идиот, бормотал что-то о Говорящих холмах, может, туда направился». – Тогда понятно, как ты смог добраться так быстро. Минута молчания показалась Янсу немного неловкой. Данмер выглядел спокойным, но взглядом бегал точно так же. – Стало быть, его здесь нет? – Ещё не знаю, – признался данмер, бросив быстрый взгляд на ледяной проход. – За этим коридором руины форта, и там двое или трое дремор. Призванных. Дальше я пока что не успел, услышал твой топот и вернулся. Справишься с дреморами или тебя потом подозвать? «Видел я ваших дремор. Златозадые аврорианцы и то повеселее будут», – Янс пропустил явное оскорбление мимо ушей с определённым усилием, стиснув зубы. Его внутренний Пелинал красочно пообещал намотать кишки эльфа на ближайшего даэдра и засунуть их обоих так глубоко в Обливион, что никакой Боэта вовек не найдёт. – Дреморы? Пф-ф-ф, – усмехнулся он, вскидывая секиру и напуская браваду. Данмер чуть посторонился. – Нечего делать. Язык не повернулся бы сказать, что им удалось пройти легко. Стоило отдать должное воинам Обливиона – был момент, когда Янс поверил, что дремора размозжит ему голову здоровенным молотом, но на руку сыграло то, что помещения были слишком малы для манёвров таких могучих существ. Данмер не пытался помочь ему, Янс не пытался помочь данмеру. В спину не ударил – и то хорошо. А в бою эльф неистовствовал! Никогда ещё Янс не видел, чтобы кто-либо из смертных наносил удары с такой скоростью и отдачей. – Умри во славу великой Боэтии, отродье! – вскрикнул он, отрубив дреморе голову. Данмер, не потрудившись вытереть с лица кровь, двинулся дальше, и Янс неосознанно отодвинулся. Эльф наградил его холодным взглядом, толкнув ногой дверь в первое помещение. Темно. И пусто, что выяснилось, когда данмер зажёг магический свет. Янс осторожно прошёл вовнутрь. – Факел совсем свежий, – он осмотрел оставленный бывшим жителем форта мешок с продуктами и разбросанные по комнате листки бумаги, изрисованные и исписанные углём. – Он ушёл недавно, день или два назад. – Проклятый н’вах! – вскинулся данмер, со злости ударив ногой о стоявший у двери ящик. Из него высыпались несвежие яблоки, тут же наполнившие комнату кислым неприятным запахом. Данмер, впрочем, быстро совладал с собой, и глубоко вдохнул. – Я осмотрю другие комнаты. Может, он оставил что-нибудь… – он начал бормотать что-то на своём данмерисе и удалился, немного прихрамывая. Янс пожал плечами и зажёг факел. Он пособирал с пола разбросанные листки. Почерк у неизвестного был не ахти, но Янс всё же смог разобрать, что звали его Аттис и он страдал «кошмарами наяву». «мои друзья----- ------они шепчут мне секреты. секреты льда и холода» «Всего миг назад даэдрот прыгал на меня, а потом я понял, что на меч насадил местную девку ------ Мерзкий даэдрот прикинулся женщиной, что подставить меня! Какая несправедливость ----- --------- О, Боэтия, почему ты отвернулась от меня?» Янс негодующе покачал головой. Надо же было ввязаться в такое дерьмо! А ведь мог бы сейчас на полпути к родной деревне быть за компанию с Халдиром. Он поморщился, прогоняя сожаление, и вновь сосредоточился на поисках. Записи были обрывчатыми, кое-где зачёркнутыми или замазанными чем-то, не совсем напоминавшим уголь. На одной из зарисовок – довольно неплохих зарисовок, к слову – была запечатлена, насколько Янс смог понять, та самая Эбонитовая кольчуга. На остальных красовались попеременно ужасающие морды чудовищ и непонятные абстрактные спирали и многоугольники. На относительно свежем листе – уголь ещё легко смазывался – Янс приметил довольно детальный пейзаж. Берег спокойной реки, молодое дерево (скорее всего, сосна), отвесная скала, в которой виднелся узкий проход, и небольшой причал с лодкой. Очень знакомый причал. Янс перевернул листок и, помучавшись с неразборчивыми каракулями, прочитал: «Мои друзья сказали ---- мои друзья видят приближающихся врагов! ----- глубже, глубже в тень!» – Эй, тёмный эльф! – позвал Янс, высунувшись в небольшой коридор и едва не наступив на руку мёртвого дреморы. Даэдрова лапища была длиной с его ногу. – Я нашёл кое-что! Данмер появился сразу же, ловко переступив через труп, и жадным взглядом впился в листок. И была, кажется, в бардовых глазах скрытая досада – не он нашёл первым, не он. – Я знаю эту пещеру. Мне так кажется, – сообщил Янс, показывая зарисовку. – Э… да, сейчас! Он впихнул листок в руки данмера и порылся в походном рюкзаке в поисках измятой карты. Повертев её, Янс мысленно зафиксировался около Вайтрана, куда раньше, до переезда в Сиродил, он частенько ездил с дядей-торговцем. А возвращались они по тракту вдоль великой Белой реки, и в одном месте, где река вгрызалась в горы, протачивая себе узкий проход, был брод, в паре десятком шагов от которого стоял одинокий причал, и виднелась неприметная безымянная пещера. – Я тоже её видел. По дороге сюда, – последнее предложение данмер процедил, стиснув челюсти. – Это здесь. И указал аккурат на то место, куда смотрел Янс. – Пара часов пути, не проблема, – браво констатировал данмер, спиной выйдя из комнаты. – Что в других комнатах? – Янс спрятал всё в рюкзак и последовал за ним, осторожно перешагнув дремору. – Хлам. Путь на поверхность затруднило лишь то, что ни один из них не желал поворачиваться друг к другу спиной, а ледяной коридор был довольно узок для двоих. Янс вздохнул спокойно, когда увидел солнечный свет и обрадовался ему, будто сотню лет не видел. Данмер же настороженно осмотрелся по сторонам, не пряча меча – разумно, ничего не скажешь. Большую часть пути они молчали, лишь изредка косились друг на друга. Янс между тем наслаждался знакомыми с детства видами: мягкая сочная трава, вечножёлтые деревья Осеннего леса, мелодичное пение пташек… В Анвиле, несомненно, жилось хорошо, но родной Скайрим был как лечебное зелье на отягощённую душу. Осталось только покончить с проклятым демоном, и всё наладится! Небо, затянутое серыми облаками, пожелтело. Близился закат. И ливень, если Янс хоть что-то понимал в знаках природы. Залюбовавшись видами, Янс и не заметил, как ускорил шаг и оторвался от данмера, а потому вскрик и яростное рычание услышал уже на приличном расстоянии. На эльфа напал саблезуб. От столкновения тот, скорее всего, выронил меч, раз удерживал оскаленную пасть зверя одними только руками. Янс помедлил: а не закончится ли всё сейчас, если он даст саблезубу расправиться с добычей? А не разозлится ли демон за смерть своего любимчика? Смерти других своих приспешников он воспринял спокойно… Магия сапогов Крестоносца, успокаивавшая диких зверей, не действовала. Вновь из-за сотрудничества с даэдра! Впрочем, прямо на ногах не вспыхивали, и на том спасибо. Янс с разбегу ударил секирой, и саблезуб успел только голову немного повернуть, как лезвие с хрустом встретилось с выступающим позвоночником. Данмер, не мешкая, выкатился из-под зверя и, молниеносно достав кинжал, вонзил его в янтарный кошачий глаз. Саблезуб взвыл от боли, засучил отказавшими лапами, пытаясь отскочить, и Янс скривился от непрошеной жалости, но взмахнул секирой во второй раз, целясь в массивный череп. Хруст, рык – и зверь затих насовсем. Данмер медленно поднялся с земли, машинально вытирая кинжал, и неверяще посмотрел на Янса, отчего тому стало неловко. – С-спасибо, – неестественно высоким голосом сказал эльф, потирая плечо. – Ага, – рассеяно ответил Янс, взглядом изучая тело саблезуба. Красивый, с мягким рыжим мехом. Накатила грусть. – Пожалуйста. Идём, пока не начался дождь. Всю дорогу Янс чувствовал прикованный к затылку взгляд, поэтому время от времени передёргивал плечами и вообще чувствовал себя немного лишним. Наконец, вблизи, за скалой, послышалось журчание спокойной реки и сквозь туманную дымку удалось даже рассмотреть причал. Данмер аж воспрял духом и ускорил шаг. – Как думаешь, он силён? – спросил Янс, чтобы отвлечься от нарастающего волнения. Умирать в вонючей пещере совершенно не хотелось. Эльф посмотрел на него, как на полудурка. – Раз уж он призвал двоих дремор на такое долгое время, я считаю, что он определённо силён, – данмер обнажил стеклянный меч. Вход в пещеру был узким настолько, что внутрь Янс с кирасой Крестоносца смог протиснуться лишь боком, что только усугубило его плохое предчувствие. Быстро уйти не получится. К счастью, вскоре темнота рассеялась – из дыры в потолке пещеры пробивался слабый вечерний свет. Янс восхитился природным великолепием даже несмотря на напряженную ситуацию. В пещере, в вечном полумраке, росли зелёные сочные кустарники и даже полноценные деревья. Если это не чудо Кинарет, то что? В первой полости пещеры никого не было, но нечётким эхом Янсу послышался высокий, писклявый, но, несомненно, мужской голос. – Снег, друзья мои! Смотрите! Снег! Данмер подбородком кивнул вперёд, и в полумраке Янс смог различить проход в следующую часть пещеры. Бесшумно ступая, благо, в этом сапоги Крестоносца ему не отказали, они подобрались ко входу в обитель безумца. На обледеневшей стене пещеры синими сполохами играл магический свет, и Янс встал так, чтобы блик ненароком не отразился от его секиры. Данмер, пригнувшись, тоже выглянул. В центре пещеры, у замёрзшего озерца, боком ко входу, на бесформенной ледяной глыбе, которая, очевидно, задумывалась как трон, сидел человек. Он болтал закинутой на подлокотник ногой и громко восторгался снегом, сыпавшимся сверху. На потолке не было ни одной дыры. – Гантер! Гантер, взгляни! – человек повернул голову, и Янс уже подумал, что он заметил их, но тот лишь поманил рукой ледяного атронаха и взмахом преобразил его в неподвижную ледяную же статую молодой девушки. – О! Прекрасная принцесса пожаловала в наши скромные чертоги! Добро пожаловать, принцесса! В его руке появилось прозрачное, будто стеклянное, блюдо, которое он протянул в сторону статуи. – Не хотите попробовать? И с размаху разбил блюдо о своё же лицо. – Спасибо, Гантер! В багровых глазах данмера Янс увидел отражение собственного недоумения. Кивнув головой в сторону, эльф убрался из прохода и прислонился спиной к стене. – Поодиночке мы, скорее всего, не справимся, он довольно силён, – констатировал он. – Так… – данмер снова выглянул и быстро осмотрел заледеневшую пещеру. – Мы можем попробовать зайти ему за спину… нет. Проклятье, он удачно расположился, не подберёшься. – Ты умеешь становиться невидимым или вроде т… – БОЛЬШЕ МАГИИ СНЕГА! – заорал безумец, и Янс синхронно с данмером вздрогнул. – Во имя лысого скампа, куда я попал? – покачал головой эльф. – Нет, я не умею становиться невидимым. – Тогда, как только он нас заметит, он призовёт парочку атронахов и дремор на десерт, – Янс пожал плечами и осторожно выглянул из укрытия. Безумец уже подскочил с трона и кружился по ледяному озеру за компанию с новопризванным атронахом, напевая какую-то мелодию. – Брам-па-па-пам, – человек поклонился своему невольному партнёру и тут же призвал второго атронаха, сходу закружив его в танце Худой и тонкокостный. Точно маг. Значит, Янсу он не так страшен, как мог бы быть матёрый воин. – У меня есть идея, – сообщил он, хитро прищурив глаза. – Мне не выгодно беспокоиться о твоём благополучии, но идея откровенно самоубийственная, – данмер приподнял брови, и татуировки на его высоком лбу исказились от морщин. – Смотри, не подведи. Потому что если я умру, то мой призрак будет преследовать тебя до конца твоих дней. – Ты уверен, что сработает? – с сомнением протянул данмер. – Вот сейчас и проверим, – Янс пожал плечами и, помедлив секунду, уверенно зашёл в пещеру. Умарила он победил не только грубой силой. Сначала безумец его не замечал, танцуя, а потому у Янса появилась минута, чтобы вжиться в роль. Пару раз ему довелось играть скомороха-полудурка, а потому оставалось лишь вспомнить образ и мышление и… Янс поклонился, как только встретился взглядом с широко открытыми глазами безумца, и громко сказал: – Доброе утро, друг мой! – радостно улыбнулся, не двигаясь, впрочем, с места. Он специально стал так, чтобы в случае неудачи укрыться за «троном». Человек махнул атронахам, чтобы те стояли, приблизился, и Янс понял, что перед ним имперец, только больно уж бледный, со смешным длинным носом и седыми, несмотря на довольно молодой возраст, волосами. – А-а-а, Гантер, проходи! Поздоровайся с принцессой, – Янс выполнил просьбу, украдкой осмотрев безумца на наличие оружия. Ни кинжала, ни самого простого ножа. Чист. Зато атронах угрожающе поднял ледяную руку-копьё. За слоем льда, покрывавшим броню человека, угадывался эбонит. Вот она, Кольчуга. И из-за чего столько нервов? Даже наплечников нет, и шея открыта. – Пойдём! Пойдём я покажу тебе кое-что интересное, – безумец пошевелил бровями и, панибратски схватив его за локоть, повёл Янса в сторону, противоположную выходу, и за ними лениво развернулся атронах. Идеально. Янс незаметно сделал жест со спины и понадеялся, что данмер его не подставит. Несмотря на браваду, ноги немного дрожали. – Ты ведь Аттис, да? – как можно мягче и дружелюбнее, стараясь контролировать свой голос, спросил Янс. Просто чтобы заполнить паузу. – Я? Нет! Я Гантер! – безумец задумался. – Но и ты Гантер… кто же из нас больший Гантер? Давай спросим у принцессы! Аттис – то, что от него осталось – странно дёрнулся и медленно опустился на колени, держась за горло. Янс развернулся и одновременно с тем ушёл в сторону: за спиной стоял сузивший пылающие глаза данмер. – Слава Боэтии, – торжественно сказал эльф, и Янсу вдруг захотелось ему врезать. – С-слава, – насилу выдохнул он вместо этого. На промёрзший пол пещеры кучкой чистейшего снега упал ледяной атронах, и с хрустом раскололся своеобразный трон. – Прекрасно! – воскликнул голос, от эха которого Янс едва не упал на колени. Вздрогнул даже данмер, и на лице у него тут же возникло благоговение и странная, детская радость. Янс покосился на тело убитого имперца. Было ли на его бледном лице такое же выражение в своё время? – Вы оба хорошо справилиь. Но награда лишь одна, и вы сами вольны решать, кому она достанется. «Ну, спасибо. Только этого мне в жизни и не хватало. Полагаю, моё дело здесь закончено?» «О да, смертный. Но свободен ли ты?» Убить! Убить эльфа! На миг разум затопила боевая ярость, призывавшая уничтожить всё кругом. Янс подавил её, ухватившись за самого себя. Она была чужой, искусственной, отголоском Пелинала, шёпотом Боэтии, но никак не его собственным желанием. Данмер осторожно положил руку на рукоять меча и чуть расставил ноги. Янс потёр бородку, пододвинувшись ближе к выходу. – Ты знаешь, – протянул он, оценивающим взглядом рассматривая оттаявшую Кольчугу. Матово-чёрная, как сама ночь. Красивая. И смертельно опасная. – Она твоя! Эльф от неожиданности моргнул, но из боевой стойки не вышел, только повёл подбородком. – Почему? – наконец, спросил он. – Она, конечно, великолепна, – Янс покачал головой, ухмыльнувшись, – но чёрный цвет никогда мне не подходил. Не тот тип внешности. А вот тебе она подойдёт настолько идеально, что отобрать у тебя Кольчугу будет преступлением против прекрасного! Янс отвесил лёгкий шутливый поклон и улыбнулся. Данмер смотрел внимательно, выискивая подвох в каждом движении, но Янс только отошёл на пару шагов ближе к выходу – Да и коллеги меня, мягко говоря, не поймут, – объяснил он, склонив голову набок. Данмер приподнял бровь. – А ты… достоин победы, тёмный эльф. Но берегись её последствий.