Птицы в клетке

Небо. Бывшее голубым буквально пару часов назад, сейчас оно затянуто свинцовыми тучами. Несмотря ни на что, город живет. Слышатся гудки машин, скрип колес, неразборчивые ругательства спешащих по своим делам людей, которых окатило водой из лужи из-под шин не менее торопящихся водителей. Молодой человек сидел в салоне автомобиля, прислонившись к окну и скучающе глядя на улицу. Обычный день. Такой же серый, как и предыдущие. Машина остановилась, из нее вышел высокий брюнет с широкими плечами в костюме-тройке с надетой фирменной кепкой. Он подошел к двери своего авто и открыл, выпуская высокого для своего возраста блондина со светло-зелеными глазами. Несмотря на непогоду, парень был одет в светло-серую рубашку с воротником-стоечкой, серые джинсы и черно-белые кеды. На руке красовались часы из белого золота, через плечо перекинута сумка такого же серого цвета, как и весь наряд парня. Если приглядеться, то можно было заметить на ней рисунок в виде лебедя. Высокомерно глянув на прислугу, блондин вышел из машины и, кивнув, пошел по дороге, вымощенной кирпичом, к воротам обычной школы. На него оборачивался каждый — кто с интересом, кто с завистью. Были и те, кто смотрел с нескрываемым презрением. У входа его встретила женщина, одетая в классический костюм. Улыбнувшись невеселому подростку она сказала: — Здравствуй, ты Сергей Лебедкин? — Лебедев, — хмуро поправил ее юноша. — Сергей Лебедев. — Да, точно, — она неловко поджала губы. — Извини. Парень флегматично пожал плечами. Женщина ему уже наскучила. — Меня зовут Тамара Павловна. Я завуч по дисциплинарной работе и, по совместительству, твой классный руководитель и учитель английского, — представилась она, заправив прядь волос за ухо. — Твой отец просил передать… — Он не мой отец, — перебил. Женщина удивленно воззрилась на блондина. — Отчим. — Ах, извини. — Прекратите. — Боюсь, я тебя не понимаю. — Прекратите постоянно извиняться. Когда-нибудь ваши слова перестанут иметь значения. — Я-я, — не в силах что-то ответить, брюнетка лишь кивнула. — Хорошо. Так вот, твой оте… Отчим, — тут же исправилась. — Просил передать тебе это, — из папки, которую она держала в руках, Тамара Павловна достала конверт с золотой печатью. «И тут выпендриться успел. Чертов выскочка, » — со злостью думал подросток, аккуратно открывая письмо. Дорогой Сергей, Эта школа для тебя новая, пожалуйста, не опозорь мое доброе имя в первый же день , — гласило оно. — Я и твоя мать желаем тебе хорошо учиться и не доводить учителей. Не забывай, что произойдет, если ты ослушаешься. С уважением, Лебедкин Николай Федорович В конце стояла залихватская подпись. Парень со злостью сжал письмо в руках. Бумага, жалобно скрипнув, порвалась. В глазах парня потемнело. «С уважением, — презрительно подумал парень. — Будто я один из его клиентов. Жалкий ублюдок.» На глазах ахнувшей Тамары Федоровны, он дорвал записку и выкинул в стоящую неподалеку урну. Прозвенел звонок. — Тамара Петровна, не могли бы вы проводить меня до кабинета директора? Мне нужно уточнить у него кое-что. — Конечно, — женщина кивнула, все еще находясь в шоке от действий парня. Коридоры уже опустели, лишь охранник, читающий газету, кивнул им и вновь уткнулся в свое чтиво. Завуч поднялась на второй этаж и, пройдя мимо учительской и класса биологии, зашла в один из кабинетов. Бежевая краска покрывала стены, на полу был светло-коричневый линолеум. Фанерные шкафы стояли по периметру кабинета, за столом сидела секретарь, разговаривая с кем-то по телефону. Прикрыв трубку рукой, она спросила: — Тамара Павловна, вы к Петру Александровичу? — Да, Светочка. Вот, новый ученик, — улыбнувшись, женщина указала рукой на парня. — В одиннадцатый «А» переводится. Секретарь как-то странно хрюкнула и усмехнулась. — Ну, удачи ему, что еще сказать? Тамара Павловна лишь укоризненно покачала головой, глядя на девушку, продолжившую разговор, а потом перевела взгляд на Сергея, до этого молча стоявшего у стены, и указала ему рукой на дверь, которую было сложно заметить со входа. — Проходи. Это кабинет Петра Александровича. Как закончишь, жду тебя на уроке, — в последний раз улыбнувшись, но не увидев ответа, женщина ушла. Сергей вздохнул. Наконец-то он избавился от ее навязчивого общества. Толкнув дверь, он увидел молодого, — нет, серьезно, тот выглядел лет на 26, — мужчину в голубой, расстегнутой на две верхние пуговицы, рубашке, с гнездом из черных волос на голове и закинутыми на стол ногами в лакированных туфлях и черных джинсах. — Здрасте. — О! — мужчина оторвался от, несомненно, интересной главы книги, которую он держал в руках и, белозубо ухмыльнувшись, посмотрел карими глазами на парня. — Ты тот самый Сергей? Мой друг, кстати твой бывший директор, многое о тебе поведал! Блондин закатил глаза. Да-а, он представляет, что мог наговорить о нем его прошлый директор. — Да не волнуйся ты так! — воскликнул мужчина, экспрессивно взмахнув руками. — Я предпочитаю составлять свое собственное мнение о людях, — крутанувшись на кресле, он достал какую-то бумажку и протянул парню. — Твое расписание, ковбой. Я бы прочитал тебе лекцию о том, как надо вести себя у нас в школе, но, готов отдать голову на отсечение, глядя на твой «послужной список», — он фыркнул, постучав пальцами по толстенной красной папке, лежащей на столе, — что ты ее слушал раз сто, поэтому свободен, — он махнул рукой и вновь уткнулся в книгу. — До свидания, — прозвучавшее в ответ невнятное «угу, вали давай», рассмешило парня, и тот, попрощавшись с милой секретаршей, вышел в коридор. «Что ж, — думал он, — может, этот день не так плох, как я думал. Да и директор вроде ничего. Может, если попытаться, у нас с ним что-нибудь и получится, » — мечтательно улыбнувшись, он поправил сумку на плече. Глянув в листок, он поспешил на первый урок в соседний кабинет. Английский так английский.