Приказы бывают разные

Какое низкое сегодня небо, подумалось Клаусу, низкое и холодное. Ни одной яркой краски, только свинцовые тучи медленно ползут по серому небосводу. Будет снегопад, может быть, даже метель. Клаус знал, что в этих местах подобная погода случается редко, но он же всегда отличался особым везением, так что для него даже климат делает исключение. Гибель капитана Клауса вон Вольфштада будет ускорена самой природой. Снег заметёт его и погребёт под собой закоченевшее тело. Впрочем, шансов на спасение у него в любом случае не было. Две сквозных раны в груди, осколок, угодивший в голову, да для полного комплекта вывих ноги, из-за которого он не мог быстро передвигаться – с таким багажом ему не светило самостоятельно покинуть поле боя. Клаус, сцепив зубы, пытался ползти, но большая кровопотеря лишала его последних сил. Голова кружилась, перед глазами мельтешили белые точки. Клаус не питал иллюзий, он понимал, что это конец. Смерь не пугала его, но расставаться с жизнью было невыносимо жаль. Потому что в этой жизни оставался тот, кого Клаус любил больше всего на свете. Таки... Клаус не отрывал взгляда от неба. Он вспомнил, как несколько месяцев назад они с Таки предавались любви посреди пшеничного поля. Колосья, кроме примятых их телами, стеной закрывали нескромную сцену со всех сторон; пронзительно стрекотали кузнечики, а небо в тот день было высокое, чистое и яркое, синее-синее, как глаза Таки. Что будет с Таки, когда Клауса не станет? За его благополучие Клаус не волновался. Вся армия Дэйдрена готова была поклоняться полковнику Таки Рейзену, и каждый солдат с радостью отдал бы за него свою жизнь. Были у Таки и преданные соратники, и мудрые советники. Вот только все они смотрели на него, как на идола, ждали, что он исполнит свой долг перед Родиной и совершенно не интересовались его личными желаниями. Таки безропотно принимал свою судьбу, с честью выполняя все возложенные на него обязанности. А единственным, кому было позволено заглянуть ему в душу, увидеть краешек истинных желаний, оказался по странной иронии судьбы именно Клаус. Хотя, казалось бы, такому неотёсанному грубияну, как он, нельзя было и близко подходить к столь прекрасному и невинному созданию, как Таки. Но Таки сам подпустил его к себе, позволил стать ближе, чем кто бы то ни было, ради него преступил запреты и правила, пожертвовал своей непорочностью. Таки принадлежал Клаусу, насколько он вообще мог принадлежать кому-то, кроме своего великого долга, Клаус чувствовал себя счастливейшим человеком на свете. И он очень надеялся, что Таки тоже чувствует что-то похожее. Хотя сейчас было бы лучше, если бы Таки остался равнодушным. Ведь чем сильнее его чувства, тем труднее ему будет пережить утрату. А ведь Клаус до последнего верил в свою счастливую звезду и не допускал мысли, что погибнет. Разумеется, он был военным, а значит, постоянно ходил рядом со смертью. Но до сих пор судьба его хранила. Что же пошло не так сегодня? Если Клаус сопровождал в бою Таки, то единственной его задачей было обеспечение такиной безопасности, всё остальное мало волновало его. Но в этот раз Таки не принимал участия в сражении. Он остался в штабе, чтобы провести важное совещание с иностранными послами. Этому совещанию не должен был помешать даже внезапный прорыв вражеской армией линии обороны. А Клаус поспешил на линию огня. Дэйдреновцы сражались отчаянно, все атаки были отбиты и враг отброшен на старые позиции. Но победа далась тяжело, потери оказались велики. Клаус бился до последнего, даже раненный осколком в голову. Но в то время, как поверженный враг начал отступление, Клауса ранили в грудь. Слетев с мотоцикла на полном ходу, он вывихнул ногу и лишился возможности быстро передвигаться. Конечно, в дэйдреновской армии не принято было бросать раненных. Но к Клаусу не подошёл никто. Может быть, он, преследуя врагов, слишком далеко оторвался от своих. Может быть, кто-то из солдат видел, как он упал, и его сочли мёртвым. А может быть, неугодного рыцаря специально "забыли" на поле боя. Клаус не питал иллюзий по поводу отношения к нему некоторых членов командования. Многие вздохнули бы с облегчением, избавившись от иностранца, опасного, самовольного и имеющего слишком большое влияние на полковника Рейзена. Снег наконец-то пошёл. Мелкие холодные крупинки кололи запрокинутое лицо Клауса. Раны горели огнём, но тело стыло от холода, голова кружилась сильнее, глаза слипались. Сопротивляться беспамятству становилось всё труднее, и Клаус приготовился попрощаться с жизнью. Он жалел лишь о том, что не может в последний раз увидеть Таки, поймать его улыбку, ощутить пожатие маленькой сильной руки, услышать красивый, как пение птиц, голос, зовущий его... – Клаус! Клаус! Клаус счастливо улыбнулся. Какая чудесная предсмертная галлюцинация! Только почему-то голос Таки звучал печально и испуганно, Клаус хотел бы с свой последний час услышать нежные мягкие интонации, которые Таки дарил ему лишь в редкие минуты близости. – Клаус! Клаус! Очнись, прошу тебя! Пожалуйста, очнись! Вместо холодных снежинок на лицо Клауса упали горячие капли. Что это? Клаус с усилием открыл глаза и встретил полный отчаяния и боли взгляд плачущего Таки. Дрожащие руки тут же схватили его за плечи. Неужели это всё-таки не галлюцинация?! – Клаус, ты жив! Хвала небесам, ты жив! – Та... ки... – Клаус с трудом поднял руку и коснулся щеки своего господина. – Ты... при... шёл... – Да! – Таки сжал его руку в своих и поднёс к губам. – Держись, Клаус, всё будет хорошо, только, пожалуйста, держись, ради меня! – Всё... ради... тебя... – Клаус попытался улыбнуться непослушными губами, но тут темнота окончательно поглотила его сознание. *** – Вы совершенно зря беспокоитесь, господин Таки, – сказал врач. – На этом типе всё заживает, как на собаке. – Как вам не стыдно! – возмутился Таки. – Я не хотел его обидеть! Напротив, многие солдаты были бы счастливы иметь столь сильный организм, как у капитана вон Вольфштада. – Нам очень повезло, что Клаус такой сильный, – прошептал Таки. Клаус готов был ещё долго слушать этот разговор, тем более, что волнение Таки грело его сердце. Но грудь сдавило, и он закашлялся. – Клаус! – Таки подбежал и склонился над койкой. – Ты очнулся! Как ты себя чувствуешь? – В целом неплохо, – честно ответил Клаус, прислушавшись к своим ощущениям. – Хотя, признаться, я уже думал, что на этот раз мне точно крышка! – Не говори так! – воскликнул Таки. – Никогда, слышишь! – Слушаюсь, – сейчас Клаус сумел улыбнуться. – Долго я спал? – Три дня. – Ничего себе! – И все эти три дня господин Таки не отходил от вашей постели, – неодобрительно сказал врач. – Почти не спал и ничего не ел! Клаус был безмерно счастлив услышать, что Таки настолько сильно переживал из-за него. Но в то же время он не хотел, чтобы из-за этого беспокойства Таки навредил самому себе. Он поднял руку и погладил Таки по осунувшейся щеке. – Ты должен отдохнуть, – сказал он. – И поесть. – Это всё неважно, – отмахнулся Таки. – Главное, что ты пришёл в себя, и твоей жизни ничего не угрожает. – Чтобы в этом полностью убедиться, я должен осмотреть раненого, – вмешался доктор. – А вам, господин Таки, действительно, лучше пока пойти и отдохнуть. – Хорошо, я уйду. Но только после осмотра, – непререкаемо сказал Таки. – Я не успокоюсь, пока не буду знать, что Клаус в порядке. *** Клаус в самом деле был очень здоровым и сильным человеком, так что на поправку шёл очень быстро. Врач добросовестно лечил его раны, а ежедневные долгие визиты Таки радовали душу. Клаус сразу же расспросил врача обо всём, что произошло. Тот рассердился, но честно обо всём рассказал. После битвы полковнику Рейзену доложили о победе, но об исчезновении капитана вон Вольфштада не сказали не слова. Однако Таки сам сразу же вызвал своего рыцаря к себе. Тогда скрывать правду стало уже невозможно. Узнав, что Клаус пропал на поле боя, Таки немедленно собрал поисковый отряд и лично возглавил его. Советники пытались отговорить и остановить его, но Таки настоял на своём и выглядел при этом так грозно, что больше ему никто не посмел перечить. – И, как видите, господину Таки в самом деле удалось вас найти и спасти, – заключил врач. – Я рад, что Таки это сделал, – ответил взволнованный Клаус. – Я ещё смогу быть ему полезен. – Хорошо, что вы так на это смотрите. Но, боюсь, господин Таки думал не о пользе, которую вы можете принести нашей армии, а о вашей жизни, которая дорога ему. – Ну... – Клаус редко испытывал смущение, но сейчас был именно такой случай. – Моя жизнь всё равно принадлежит Таки. – А сердце господина Таки принадлежит вам. Знаете, если бы я не верил, что вы это понимаете и цените, то убил бы вас ещё в тот раз. – Я знаю. И я в самом деле люблю Таки. *** Вскоре Клаус почувствовал себя намного лучше и порывался встать и приступить к службе. Лишь настоятельные запреты врача вкупе с прямым приказом полковника Рейзена всё ещё держали его на больничной койке. Раны Клауса почти не беспокоили. Иное дело – скука, от которой он был готов на стенку лезть. Рассеивали эту скуку лишь посещения Таки, но тот не мог проводить в лазарете всё время, слишком много дел требовало его внимания. Клауса такая ситуация не устраивала, и однажды он взбунтовался. – Таки, я так больше не могу! – заявил он вечером, когда полковник пришёл его навестить. – Завтра я уйду отсюда! – Но ты ещё не поправился! Твои раны... – Я отлично себя чувствую! А вот здесь я точно заболею от скуки! – Но доктор сказал, что тебе необходим постельный режим! – Постельный режим я всегда себе представлял несколько по-другому, – ухмыльнулся Клаус. Он поймал Таки за руку и потянул к себе. Тот ахнул от неожиданности, но сопротивляться не стал, опасаясь потревожить раны Клауса, и позволил усадить себя на койку. Клаус воспользовался уступчивостью Таки и обнял его, укладывая рядом с собой. – Клаус!.. – Вот если ты обеспечишь мне такой постельный режим, я не буду против... – страстно прошептал Клаус ему на ухо. – Клаус, ну что ты творишь! Ты же ранен! – Я уже сказал, что отлично себя чувствую. Сейчас я тебе это докажу! Клаус схватил руку Таки и притянул к своему паху. Тонкие больничные штаны ничуть не скрывали его возбуждения. – Видишь? Я уже готов. – Клаус! – ахнул Таки, краснея. – Даже сейчас... – И сейчас, и всегда я хочу тебя, – горячо подтвердил Клаус. – Я так давно не держал тебя в своих объятиях! Он принялся расстёгивать пуговицы на мундире Таки. – Клаус, нет, – запротестовал Таки, тщетно пытаясь отодвинуть его руки. – Это может повредить тебе! – Мне повредит, если ты сейчас меня оттолкнёшь! – Клаус разделался со всеми пуговицами и вытащил рубашку из брюк, отстегнул подтяжки. – Я сгораю от желания прикоснуться к тебе, почувстовать твою прекрасную кожу под моими руками и губами. – Ах, нет... – Сними сапоги! – приказал Клаус. – Мы не должны... – Ну же! Таки со вздохом сел и принялся стягивать сапоги. Клаус едва дождался, пока он справится, чтобы вновь уложить его рядом с собой. – Послушай... Клаус не стал слушать и накрыл губы Таки своими. Таки застонал, пытаясь отодвинуть, схватился за его плечи. Клаус спустил с его брюки. Он жадно гладил стройное тело, с наслаждением ощущая под ладонями нежную гладкую кожу. – Это безумие, – простонал Таки, выгибаясь под прикосновениями. – И всегда им было, – согласился Клаус. Он уложил Таки на спину и заставил развести ноги. Поместившись между ними, навис над любовником. Таки, как всегда в такие моменты, смотрел на него взволнованно, возбуждённо и немного испуганно. Идеальное сочетание. Клаус улыбнулся и склонился над Таки, жадно и страстно целуя. Таки протестующе застонал и крепко обхватил его за шею, притягивая ближе. Оторвавшись от его губ, Клаус опустился ниже, целуя шею, ключицы, напрягшиеся соски. Он чувствовал, что Таки уже возбуждён так же сильно, как и он сам. – Хорошо, что в лазарете всегда полно разных мазей, – усмехнулся он, потянувшись за тюбиком на столике. – Ах, нет! – дёрнулся Таки. – Не бойся, это не опасное лекарство, просто вазелин. Клаус выдавил мазь на пальцы и, приподняв бёдра Таки, дотронулся до него внизу. Ягодицы Таки непроизвольно сжались, но Клаус раздвинул их, нанёс вазелин в ложбинку между ними и коснулся отверстия. Таки задрожал, когда пальцы безжалостно проникли в него, смазывая и растягивая. Клаус резко ввёл сразу два пальца. Ему едва хватило терпения подготовить Таки. Он не хотел причинять ему лишнюю боль, но возбуждение было слишком сильным, он не мог больше сдерживаться. Он выдавил ещё вазелина и обильно смазал свой член. – Таки, я вхожу! – Нет, не наааа... Клаус подхватил ноги Таки под коленки, развёл их ещё шире и подался вперёд, проникая в тесное отверстие. Таки вскрикнул и забился под ним. Они так давно не делали этого! Клаус застонал от удовольствия, входя в узкую, жаркую тесноту. Он двигался снова и снова, так долго, как только мог, а когда наслаждение стало непереносимым, отпустил себя и с низким стоном кончил, глубоко войдя в тело Таки. Тяжело дыша, Клаус упал на постель, стараясь не придавить хрупкого любовника. Таки всё ещё был возбуждён, и Клаус обхватил его член ладонью, лаская, довёл до оргазма. Нескольких движений хватило, чтобы Таки кончил, выгнувшись дугой. – Вот это я понимаю, постельный режим! – ухмыльнулся Клаус. – Никакого постельного режима! – возмущённо воскликнул залившийся краской Таки. – Завтра же жду вас в штабе, капитан вон Вольфштад! – Слушаюсь, полковник Рейзен! – козырнул довольный Клаус. Кажется, это и называется убить одним выстрелом двух зайцев! 16. 12. 2011.