Прикоснись ко мне

Слава сидит в каком-то зашкварном баре. В ушах наушники. Совсем скоро он встретится на баттле с императором рурэпа. Он ждет этого. Просто жаждет. Столько готовиться, рыть носом землю. А все ради чего? Чтобы разъебать Оксимирона? Чтобы хайпануть? Или, может, для того, чтобы заработать бабла? Он опровергает для себя каждое предположение. Он просто хочет доказать, что не хуже Мирона. В некоторых моментах даже лучше. Например, в постели. Окси до сих пор с трудом встает с кровати после очередной ночи безумного секса. Он ебет короля в буквальном смысле этого слова. Однако, несмотря на столь интимные подробности, выебать его перед толпой стоит того. На кону задница Карелина, которая за несколько месяцев отношений остаётся девственной. Да, Федоров поставил на кон минет от себя, который никогда не делал. Брезговал. А Гнойный – задницу. Равноценный обмен, если так подумать. Потому сейчас парень сидит в баре и слушает треки своего завтрашнего оппонента. Перед Славой на столе лежит блокнот, и он иногда что-то там пишет. Да, Карелин меняет некоторые фразы в панчлайнах. Единственная проблема в том, что завтра, когда он будет стоять перед толпой, смотреть в голубые глаза Мирона, точно изменит некоторые слова. Сколько бы Карелин ни готовился, завтра все будет иначе. Единственная хуйня в том, что не будет возможности касаться Оксимирона хуеву тучу времени. Это бесило и раздражало, пиздец как. Стоило бы эту ночь провести рядом с ним, потому что пара дней точно выпадет из их отношений. Будет вечеринка после баттла. Похуй кто выиграет. Народу лишь бы бухнуть. И им придется находиться там. Несмотря на своё желание или нежелание. Звонок телефона отвлекает от размышлений. Гнойный достает мобильник из кармана и смотрит, кто же его беспокоит в эту ночь. Экран доверчиво высвечивает одно имя: «Мироша». Ну ещё бы. Он точно не смог бы потерпеть до возвращения. Взгляд сам цепляется за часы на стене, которые показывают второй час ночи. Нихуево он тут задержался. Усмехнувшись, Слава принимает вызов и подносит трубку к уху, чтобы услышать родной голос. - Какого хуя, Сонечка? Ты там опиздинел? Где тебя носит в чертовы два часа ночи? – Окси ругается, а голос заспанный. Точно проснулся попить воды и увидел, что Карелин так и не возвращался. Да, Федоров предпочитает перед баттлом поспать хоть немного. Все равно нихуя не выспится, но сделать вид надо. - Я занят. А ты че не спишь так поздно? Совсем охуел? Я приеду и дам тебе пизды, - в голосе слышна улыбка. Это не первая перепалка между ними. Если бы кто-то услышал их, то подумал, что они, как минимум, хотят разбить друг другу ебальник. Но это не так. Они просто не могут привнести в свои отношения нежности. Она им нахуй не нужна. Эта пара живет страстью, грубостью. Лучше сгорать в руках друг друга, чем плавиться. Лучше стонать в полный голос от боли, смешанной с удовольствием, чем втыкать в потолок от медленного секса, который другие называют любовью. - Быстро подорвал свою задницу и явился ко мне. Заебал своими полуночными шатаниями по Питеру. У тебя двадцать минут. И только попробуй опоздать, мудила. Неделю сидеть не сможешь. Окси сбрасывает вызов, а Слава, как идиот, улыбается, глядя в экран. На заставке стоит банальность – вход в какое-то здание. И только два человека знают значение этого входа. Они столкнулись перед ним. Раньше как-то не приходилось так сталкиваться, а в тот момент будто искра промелькнула. Хотя, какая к хуям искра? Там буквально пожар разгорелся. Они замерли на несколько мгновений, глядя в глаза друг другу. И все. Именно тогда поняли, что все, пизда. Это чертова пропасть, в которую они оба летят. И до сих пор падают. На самое дно. Но срать на это. Они летят вместе, взявшись за руки. Это их пропасть, а на остальных поебать. Пусть думают, что хотят. Слава встает со стула, оставляет на барной стойке тысячную купюру. Да, слишком много, но похуй. Пусть бармен оставит сдачу себе. Это такие мелочи. Деньги – пыль в руках. Куда важнее другие вещи. Например, то, что Мирон, не смотря на все свои слова, спит в красной футболке - Антихайп. Но об этом знает только Слава. И спит не просто так. Федоров просрал в карты желание. Карелин в тот момент не придумал ничего умнее. Теперь он каждую ночь ржет с этого. Плевать, вместе они или Окси уезжает в тур. Они встречаются каждую ночь: вживую или в скайпе. Это ежедневный ритуал и менять его нет желания. Гнойному хватает пятнадцать минут, чтобы добраться до дома своего оппонента. Музыка в наушниках все так же играет. Даже по кайфу возвращаться к исполнителю этих треков. Федоров, кстати, не знает, что некоторые личности, не смотря на весь пафос своих фраз об отстойности «ГорГорода», слушают его настолько часто, что скоро в каждом треке будет охуенная дыра. Выключает он музыку только добравшись до квартиры. Там как раз звучала фраза, которая точно характеризует состояние Карелина в эту минуту: «Я не пойму от чего накрыло конкретно. Но накрыло конкретно и походу надолго.» Жаль отрываться от музыки, но приходится. Тем более, что сам исполнитель стоит на пороге и хмуро смотрит на Гнойного. Во взгляде Слава читает лишь два слова: "Тебе пизда". Он покаянно опускает голову, мол, я все осознал - ругай. Мирон только вздыхает и отвешивает нихуевый подзатыльник. Ибо нехуй. Карелин заходит внутрь квартиры. Свет не горит, а значит Окси опять просидел все время в спальне без света, думая о чем-то своём. Парень не лезет в душу короля. Он просто всегда находится рядом. Молча. Не требуя ничего взамен. Хотя Оксимирон даёт ему намного больше. - Какого хуя, Слава? Ты когда успел съебаться? - Федоров скрещивает руки на груди и злится. Он не повышает голос, говорит спокойно и отрывисто. Вот только Гнойный понимает, что попал. Мир редко говорит в таком тоне, но он означает только то, что Карелин нихуево так накосячил. Такое случалось всего пару раз за все время их отношений: когда к "Сонечке" клеилась какая-то баба в баре, а второй, когда Слава заболел и забыл просветить Окси на этот счёт. Оба раза он получал таких пиздюлей, что повторения не жаждет. А потому решается на отчаянный шаг. Он подходит ближе и целует Мирона. Целует так, что последний прижимается спиной к стене, руками зарываясь в длинные волосы Карелина, которые до сих пор грозится обрезать, но что-то все никак. Слава же упирается руками в стенку, не прикасаясь к Окси, зная, что любовника это пиздец как бесит. - Какой же ты мудак, - шепчет Федоров в чужие губы, - Я тебя ненавижу. Ненавижу настолько, что меня разрывает на части. Какого хуя, Слава? – и почти без перехода мужчина продолжает, - Прикоснись ко мне, черт бы тебя побрал. Гнойный не выдерживает и опускает горячие ладони на чужую талию, почти сразу же запуская их под футболку, в которой спит Мирон. Прикосновения почти обжигают и дарят какое-то извращенное удовольствие. Оксимирона буквально било током, когда Слава поглаживал обнаженную кожу своими немного шершавыми ладонями. Карелин - не звезда и точно никто не ухаживает за его руками. Потому они грубые. И такие родные. Хоть и ненавистные, потому как только они дарят кайф. Федоров пытался, после первой памятной встречи, забыться в компании большегрудых красоток, но что толку? У него, блять, на них не встал. Зато стоило вспомнить рожу Гнойного и все. Возбуждение накатывало удушливой волной. С ним нельзя было бороться. Только смириться. Именно поэтому Окси и смирился. Мирон не замечает за своими мыслями, как горячие губы спустились на шею. Слава не оставляет засосов, зная, что по контракту кожа императора должна быть чистой. Зато сам Оксимирон оставляет свои метки везде, где только может. Тело Карелина просто кричит о том, что он принадлежит королю рурэпа. И плевать, что никто не знает правды. Пусть все думают, что парню просто попалась сильно страстная девушка. Это же такая реальная отмазка. Никто не станет копать. А руки задирают футболку. Медленно, но верно, Карелин стягивает ее с оппонента, которого завтра будет поливать тоннами грязи. А все ради чего? Сомнительного хайпа? Возможно. Но сейчас Оксимирон принадлежит только ему одному. Ненужная вещь летит в сторону, и Слава проводит кончиком языка вдоль шеи, обводит цифры татуировки «1703». Кто бы знал, как парень ее любит. Еще когда он смотрел баттл с Johnyboy-ем, безумно хотел провести пальцами по этой татушке. Слишком соблазнительно. Теперь же можно безнаказанно ее касаться в любое время. Когда Мирон рядом, конечно. Правда, как-то раз, когда Окси был в Нью-Йорке, Гнойный сорвался. Он взял остатки денег и рванул к любовнику. Хотелось увидеть его. До безумия хотелось. Правда, Федоров потом вернул все, что потратил Слава, но оно того стоило. - Карелин, блять, вот только траха в коридоре мне не хватало, - выдает Мирон, оттягивая голову любовника за волосы назад, чтобы посмотреть в глаза, - В спальню, мудила. Ты должен сегодня хорошо постараться, иначе пиздюлей ты отхватишь на слово «раз». Гнойный смеется, возобновляя поцелуй. Они передвигаются в сторону спальни, не размыкая губ. Слишком долго потом будут порознь, чтобы сейчас не касаться друг друга. Десяток шагов, может меньше и они оказываются в спальне. У короля огромная кровать. Подходит по размерам его статусу, хули. И они падают на нее. Так бесконечно долго, как в бездну. Вот только сейчас они приземляются на мягкий матрас, а не на острые пики, что ждут их в конце их полета в открытый провал бездны. Сейчас «Сонечка» тянет партнера еще ниже, буквально утягивая на дно, словно он морской демон, а Мирон – неудачливый моряк. Гнойный стягивает последний атрибут одежды, что так мешает ему – боксеры Окси. Темно-синего цвета с белой резинкой. Они особенно круто смотрятся на теле любовника. Такая мелочь, но Федоров не отказывает в этом своему оппоненту. Зачем? Ему и самому по кайфу, когда глаза Славы горят страстью и похотью. Вот как сейчас. У Окси давно стоит. От ласк любовника у него всегда встает очень быстро. Хватает пары прикосновений и поцелуя в шею. Не много, и Карелин, сука, пользуется этой слабостью. Ну да и хуй с ним. Пусть делает все, что нравится. Действия Гнойного никогда не приносили чего-то хуевого. Парень умел поднимать Мира в высшую точку удовольствия. Вот и сейчас Гнойный выводит языком узоры на чужом животе, спускаясь вниз. Ровно до того момента, как на его пути попался чужой член. Он не берет его сразу в рот. Медленно, мучительно медленно проводит кончиком языка от основания до головки, касается губами, словно целуя, верхушки. И только потом раскрывает и пропускает твердый член в свой рот. Не глубоко, словно издевается. Мирон непроизвольно двигает бедрами, чтобы войти глубже, желательно, до самого горла. Да, Гнойный научился глотать чужой хуй с ним. Слишком часто делает минет любовнику, зная, что тот отлетает от него. Однако сегодня Карелин удерживает его за бедра, будто желает продлить удовольствие, которое сейчас стянется, как жвачка. Он медленно двигает головой, то вбирая в себя член до середины, то выпускает почти полностью, лишь головку облизывая языком. Иногда, снимается полностью и проводит по вздувшимся венкам, лаская дырочку уретры, уздечку. Он заставляет Окси стонать в полный голос и сжимать руки в кулаки до побелевших костяшек. Да, вот так правильно. Он должен извиваться только от ласк Славы Карелина. Но Гнойный и сам терпеть больше не может, а потому насаживается полностью, пропускает в себя чужой орган до самого основания. Он расслабляет горло, дышит носом. Так держится секунд тридцать и снимается, судорожно вдыхая воздух. Он научился делать глубокий минет, но еще не привык. Сложно, на самом деле. Первый раз вообще хреново было. Однако, потом как-то даже втянулся. Хотя, скорее, всосался. Вот и сейчас Слава делает это быстро и резко. Он отпустил Оксимирона и тот так же двигает бедрами, попадая в один ритм. Длинные пальцы Карелина сжимают чужие яйца, перекатывают их, добавляя минету нотку какой-то остроты. Федоров не скрывает удовольствие, которое накрывает с головой. Ему пиздец как хорошо. Он точно не сможет отказаться от столь изысканного кайфа. Вот только кончать от простого отсоса не хочется. Потому Мир и отстраняет любовника от своего члена, хотя и нет желания покидать столь жаркий и влажный рот. - Хватит, - хриплый шепот, - Давай уже, Карелин, чтоб тебя. - Мироша, а чего ты хочешь? – парень усмехается, стягивая свою футболку и отбрасывая ее в сторону. Как обычно. Это их любимая игра. Каждый раз Слава делает вид, что не понимает, чего хочет Окси. Каждый раз по его губам блуждает ебанная улыбка. Это бесит, но каждый ебучий раз Федоров поддается. Отступает. - Возьми меня, пидор. Блять, я тебя еще и уговаривать должен, - мужчина раздвигает ноги шире, чтобы любовнику было удобнее. Гнойный смеется и тянется за смазкой, что стоит на тумбочке. Да и презервативы тоже стоит взять. Нет, Мир, конечно, не заразится, но кончать в себя он так и не позволил. Говорит, что тогда они совсем опидорасятся. Можно подумать, сейчас они хуевы натуралы. Парень медленно разрывает целлофан презерватива зубами, достает его и раскатывает по своему члену. Размер L с запахом малины. Точно Мирон выбирал. Вот нравятся ему такие. Еще бы светящиеся купил, придурок. Благо, что смазку купил обычную, а то с него станется. В прошлый раз купил банановую. Как же Гнойный тогда ржал. Потом, правда, получил баночкой в голову и заверения, что больше Окси нихуя покупать не будет. Соврал. Собрав пальцами немного прозрачного геля, а Федоров любит именно такую, Слава вводит два пальца в анус Оксимирона и замирает на мгновение, но тут же чувствует отклик – мужчина сам насаживается на них. Видимо, терпеть больше не может. Усмехнувшись, он начинает медленно трахать любовника. Карелин двигает пальцами, раздвигает их, подобно ножницам, сгибает, чтобы дальше причинить Миру как можно меньше боли. Зачем собирать слезы губами, как в первый раз, если можно этого просто не допустить. А то этот пиздюк потом не сможет ходить, и кто получит пиздюлей? Конечно Карелин. Поэтому он растягивает дырку Окси до последнего. Тремя пальцами. Иногда касаясь простаты, заставляя мужчину буквально извиваться на постели и умолять о продолжении. Федоров хотел большего. Хотел ощутить в себе член Гнойного, а тот просто издевался. Не долго, правда, но издевался. И вот момент истины, Слава смазывает член и входит. Быстро. Одним резким толчком, заставляя Окси прогнуться в спине до хруста и протяжно застонать. Не больно, нет, просто неожиданно. Вот только Гнойный не дает ему привыкнуть. Он двигается резко и рвано, как любит Федоров. Стоило еще засунуть подушку под бедра, но отвлекаться нет желания. Приходится приподнимать поясницу и устраивать ее на коленях Славы. Вот так хорошо. Так головка скользит по простате, давая возможность отъехать от кайфа, что разрывает все тело. - Быстрее, - выкрикивает Оксимирон с очередным стоном. Какого хуя так медленно? Хоть Карелин и двигается довольно быстро, но Миру кажется, что он даже не начал. Гнойный только усмехается и начинает буквально втрахивать любовника в кровать, сложив чуть ли не пополам. Благо, что Федоров довольно гибкий и такие фокусы ему не вредят. Это безумие продолжалось не слишком долго. Оба были на пределе возбуждения. Пусть они до сих пор не могли насытиться друг другом, но пытаются. Стремятся к этому. Первым кончает Мирон, даже не прикоснувшись к себе. Все же, Гнойный выучил его за все время, что они вместе. Знает, как нужно сделать, чтобы любовник отлетел к хуям. Сам же Слава ловит кайф после того, как чувствует невероятное сжатие. Хватает пары толчков в бьющееся в оргазме тело. Он едва удерживается на руках и не падает на мужчину. Пот стекает по лбу и падает на голую грудь Окси. В голове всплывают строчки из одной песни мужчины и Карелин напевает их - «Там, где нас нет - горит невиданный рассвет. Где нас нет - море и рубиновый закат. Где нас нет - лес, как малахитовый браслет. Где нас нет? На Лебединых островах! Где нас нет! Услышь меня и вытащи из омута. Веди в мой вымышленный город, вымощенный золотом. Во сне, я вижу дали иноземные; Где милосердие правит, где берега кисельные.» Мирон смеется и открывает свои невероятные голубые глаза. Слава всегда удивлялся тому, насколько они большие и яркие. Невозможные и такие охуительные. - А кто-то говорил, что не слышал «ГорГород», - выдает Федоров так, будто сейчас это самая важная и актуальная тема. Не то, как бы поспать перед баттлом, а именно его ебанный альбом. - Ой, закройся, - Карелин перекатывается на кровати, стягивает использованный презерватив, завязывает и опускает на тумбочку. Утром уберет. Сейчас нет желания что-либо делать. Только лежать и, желательно, обнимать Мирона, который так же устало растянулся на простынях. Вообще, стоило бы сходить в душ, но это уже утром. Сейчас вставать слишком лениво. Слава медленно закидывает на него одну руку, а потом и ногу. Этот мужчина принадлежит только ему, и похуй на мысли всех остальных. - Давай уже спать, - Окси широко зевает и прижимается сильнее к своему парню. И так каждую ночь, которую они проводят вместе. Гнойный не дает ему спать, а потом убаюкивает своим теплом. Охуенно. А завтра Слава проснется, как обычно, первым, и пойдет готовить завтрак, зная, что Мирон, если ему не подсунуть тарелку под нос, будет голодным. Заботливый, блять. - Мир, - шепчет парень, утыкаясь носом в чужую шею, - Завтра на баттле… Блять, касайся меня. Не думаю, что кто-то заподозрит нас в отношениях, но я не протяну, блять, если не буду тебя трогать. - Спи, Слав. Я что-нибудь придумаю. Обещаю. А потом наступает утро. Карелин готовит завтрак, а Федоров, как обычно, просыпается от вкусного запаха, и обнаженным топает на кухню. Прижимается к спине Гнойного, целует в шею и только потом идет в ванну, чтобы принять душ и умыться. На все утренние процедуры уходит минут двадцать, еще десять на то, чтобы одеться. Через полчаса они пьют горячий кофе без сахара и молока. Просто черный, обжигающе-горячий напиток. Еще час и они разойдутся по своим делам, чтобы встретиться в баре «1703» и стать соперниками. Они будут стоять друг напротив друга, и Карелин будет тонуть в голубых глазах Мирона. Он будет читать свой текст слишком эмоционально, чтобы скрыть волнение. Он будет вздрагивать от каждого касания со стороны Окси. Он будет молить, чтобы время летело быстрее. И он же охуеет, когда судьи объявят свое решение – 5:0 в пользу Карелина Славы. Он пожмет руку Оксимирону, посмеётся от его нежелания пить из одной бутылки. Федоров не меняется. Вот только никто, кроме них двоих, в этом зале не будет знать, что через несколько часов, когда все упьются в хлам, бывшие оппоненты будут закрыты в туалете бара и Мирон Федоров будет стоять на коленях и сосать член того, с кем отказался пить из одной бутылки. Символично. Вот только их обоих это устраивает. Однако Слава не знает о том, что Мирон просто искал повод сделать это, и специально слил баттл. Но это уже другая история.