"ОБАН: здравый смысл" Проба пера

Дон Вей. Вы вероятно слышали обо мне, я — Дон Вей, руководитель известного всему миру центра подготовки гонщиков «Вей Рейс». Мне поручено ответственное важное задание, от которого зависят жизни сотен тысяч людей и моя. Хуже всего, что от этого зависит еще и жизнь моей дочери Евы. Я должен ее защитить. Любой ценой. *** День задержания преступника. Снейд очень торопился. Ему только что позвонили из полиции и сказали в какой больнице находится Ева Вей. Ему не сообщали о похищении, и он не знал этой части истории. Садиться за руль он опасался, автопилот — автопилотом, но механизм не всесилен и водитель, как и в прежние времена, должен сохранять трезвый ум и бдительность. Снейд гадал, почему Ева в больнице и предположения, которые приходили ему в голову, заставляли его мучительно стонать сквозь стиснутые зубы и одышку. Прохожие с удивлением глядели на потрепанного бегущего человечка в помятой кепке. Снейд неуловимо чем-то походил на Коломбо. Такой же маленький, забавный и не внушающий опасения. До тех пор, пока он не начнет действовать против Вас. Добравшись до больницы, он слегка перевел дыхание в вестибюле и, уточнив дорогу, направился в палату. Ева радостно встрепенулась при виде старого друга. — Тони! Как хорошо, что ты приехал! Познакомься с моим папой! Папа — это Тони, Энтони, мой друг в интернате. Тони — это мой папа. Снейд бегло улыбнулся девочке, внимательно разглядывая ее отца. — Здрасьте, — скрипнул шофер. Ева была слишком поглощена своей радостью, чтобы заметить неладное. Зато Дон Вей заметил неприкрытую враждебность вошедшего, но пока не определил — против кого она направлена. Впрочем, это не помешало Дону доброжелательно поприветствовать гостя. Ритуал вежливости был соблюден, и Снейд приступил к расспросам: что произошло? почему произошло? как произошло? По мере того, как ситуация становилась яснее, шофер, наоборот мрачнел. Поймав взгляд Дона Вея, он незаметным жестом предложил выйти, после чего, сославшись на необходимость покурить, вышел сам. Через минуту, отец вышел и нашел в коридоре своего гостя. — Скверная ситуация, — глядя в стену произнес Снейд. — Верно, — согласился Дон Вей. — Зачем Вам нужна девочка, мистер… — Снейд замялся, делая вид, что не знает фамилии Дона. — У нас с Евой одинаковые фамилии, — улыбаясь той же стене заметил Дон. — Зачем Вам нужна Ева? — повторил шофер. — Я ее отец. — И только? — Разве этого мало? — Мало. Воцарилась тишина. Минута, две, три, десять… Нарушил молчание Снейд. — Откажитесь от родительских прав на нее. Вы — плохой отец. — Зачем? — Вы — плохой отец. Еве будет лучше, если она Вас забудет. — Почему? — Что Вы о ней знаете? Вас не было рядом целую вечность. Это не Вы вытирали ей сопли и поправляли ей бантики, это не Вы выслушивали ее горести и радости, — маска спокойствия слетала с шофера, — это не Вы знаете что она любит, что ей нравится и что она ненавидит! ЭТО НЕ ВЫ БЫЛИ ЕЙ ОТЦОМ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ! Последние слова Снейд яростно прошипел в лицо собеседнику. Выдохнув, он снова отвернулся к стене и продолжил прежним тоном: — Если Вы не садист, отпустите девочку, дайте ей Вас забыть. Дон Вей молчал. Когда он заговорил, его голос был тщательно выверен и тверд. — Я ценю Вашу заботу, мистер Снейд, но о чьем благе Вы сейчас печетесь? О своем, или о Евы? Снейд громко молчал, Дон Вей продолжил. — Понимаете, здесь какая штука. Если Вы действительно заботитесь о Еве, то, мне кажется, в таком важном вопросе, следует предоставить ей выбрать самой. Вы так не считаете? Впрочем, если Вы желаете, так сказать, продавить (Дон сделал ударение на этом слове) свои интересы, тогда Ваша позиция становится обоснованной и логичной. Снейд заговорил, нарочито медленно, словно размышляя вслух. — Я вот думаю, оно, конечно, предоставить выбор девочке — дело хорошее. Но ведь она неспособна мыслить трезво, когда дело касается ее отца. Она в розовых очках и не видит истинной картинки. Она не видит, что ее отец, годами выслушывал от директрисы интерната сообщения о ее круглосуточных дежурствах возле общего телефона, о том, что ее называют сиротой, о том, что она каждые выходные стоит на крыльце, ожидая заветную машину. Стояла, то есть. Так вот, о чем я? Ага, она примет решение, которое покажется ей хорошей идеей здесь и сейчас, и она не подумает о будущем и о том, что еще этот оборотень может сделать. — Не Вам судить меня, мистер Снейд, — в голосе Дона Вея проскользнул сдерживаемый гнев, — Боюсь, Вы плохо представляете о чем… о чем идет речь. — он едва не проговорился, — Что, по-Вашему, будет чувствовать Ева, если будет знать, что ее снова предали? Что она скажет Вам, когда узнает, какую роль в этом сыграли Вы?! Кому она сможет довериться после этого в жизни? Об этом Вы подумали?! Вы получите несчастную на всю жизнь девушку, а потом и женщину! Вы действительно верите, что она сможет это забыть?! Оба тяжело дышали. Дон Вей продолжил: — Я предлагаю компромисс. Вы остаетесь ее близким другом и, если хотите, присматриваете за мной. Но никаких попыток настроить мою дочь против меня! Если я замечу нечто подобное, я закрою Вам доступ в мой дом! — Вы — жалкий негодяй! Я не дам Вам ее подавить! — выплюнул Снейд и ушел. Дон Вей остался сидеть на диванчике. Закрыв глаза, он думал о чем-то. *** Ева догадывалась, что Тони и папа сейчас разговаривают. Или о ней, или о расследовании. По каким-то причинам, разговор не был предназначен для ее ушей, и она смирилась. Глядя в потолок, она мысленно рисовала алые кубы.