Проблемы с доверием

      Я стою на темной грязной лестничной клетке перед дверью моей квартиры. Поворачивается ключ в замке, рука ложится на ручку и я стою прямо перед порогом, смотря внутрь. Всего шаг – и улыбка меркнет, угасает душа, исчезают замашки беззаботного сержанта, вежливого с дамами и добродушного с друзьями.       Я закрываю дверь, и без того темная комната погружается в полный мрак, лишь небольшие полоски темного от вечного слоя пыли на стеклах света солнца подсвечивают паркет под занавесками, давно потерявшими свой цвет от того, что очень долго не открывались. Вся, вся мебель выглядит старой, пыльной. Можно было бы подумать, что квартира заброшена, если бы не кресло, стоящее напротив зеркала, уже давно ничего не отражавшего. Из всей мебели в комнате используется только это кресло, когда-то стоявшее в другом месте, о чем свидетельствуют темные потертые пятна на паркете от ножек недалеко от нынешнего положения предмета мебели.       Вздымая легкую пыль сапогами, я прохожу к нему и сажусь, облокотившись о колени и свесив голову, отчего фуражка падает на грязный пол. Но мне все равно. Я просто стараюсь выжить. Выжить собой, а не тем, кто уже давно бьет мне изнутри по вискам. Он твердит, то едва слышно шепча, то срывая голос от крика: «Убийца, убийца, убийца!» И у него такой знакомый голос. Мой голос. Я не могу спать, я не могу есть, пить.       Сколько прошло времени? Я не знаю, только лишь полоски света стали еще на пару тонов темнее, значит, вечереет.       И вновь опущенная голова и голос, с которым я спорю вслух. Я чувствую, что по моим щекам катятся слезы, но я продолжаю почти умолять его перестать.       Я уже почти было сдался и поддался ему, но скрипнула не закрытая на ключ по рассеянности дверь.       «Д-джеймс?..» - с выдохом, едва слышно раздалось из прихожей.       Я никогда не слышал, чтоб он так меня называл.       Не поднимая головы, посмотрел через плечо на вошедшего.       - Стив, - утверждение, не вопрос, и на моем лице растягивается улыбка, но не та, которую я хотел показать, а вымученная, улыбка страдающего человека.       - Что ты сделал с собой? – все еще почти шепчет он и подходит ко мне.       Я лишь со смешком, под стать улыбке, опять устало свешиваю голову. Стив садится на корточки, чтобы заглянуть в мои глаза, но я просто закрываю их, все еще стараясь держать улыбку, даже понимая, что она не скрывает ровным счетом ничего. Вот этот слабый телом паренек всей своей душой хочет мне помочь. Но он не сможет. Никто не сможет.       Но он все равно будет пытаться.       Я чувствую его взгляд, выражающий и сочувствие, и переживания, и все слова, что не должны быть сказаны сейчас. Я все это чувствую, и улыбка меркнет…       Я резко вскакиваю, пихая Стива, отчего тот падает. Я, тяжело дыша, с лицом, перекошенным от гнева и отчаяния, замахиваюсь было на него кулаком, но на полпути рука останавливается, потому что в его глазах… Не появилось страха, он все так же меня жалел и хотел помочь.       Я срывающимся голосом закричал:       - Проваливай! Уходи, вали отсюда! Мне не нужна твоя жалость! Проваливай! – Стив молча поднялся и пошел к выходу, на пороге лишь обернувшись и посмотрев все тем же ненавистным взглядом; а я повторял и повторял: - Проваливай! Проваливай! Проваливай! – с каждым словом голос все затихал. – Проваливай… Проваливай… - последнее слово сказано шепотом и голос вдруг вовсе пропал и я, без сил, падаю обратно на кресло, обхватывая голову и сжимая гудевшие виски до крови.       Я с новой силой кричу:       - Проваливай! Проваливай! Проваливай! Прочь! Прочь! Прочь из моей головы!       А голос все так же твердит: «Убийца, убийца, убийца!»       - Нет! Прочь!       Я вновь вскакиваю и подхожу к давно не прикасаемому зеркалу, стираю рукой слой пыли и зажмуриваю глаза.       А вдруг он вновь будет там? Я сжимаю зубы и с полухрипами, полустонами глубоко и часто дышу. Голова кружится, виски болят и снаружи, сочась горячей кровью, и внутри, выбивая слова. Слово.       Я открываю глаза и смотрю в зеркало. Он, он здесь!       Я со страхом, животным страхом, смотрю в отражение… На того, кто смотрит оттуда на меня, прожигая пустым взглядом. С длинными волосами, темным костюмом, из зеркала на меня смотрю я.       Дыхание вновь становится быстрым, но страх почти мгновенно сменяется гневом, и я с криком разбиваю зеркало. Крупные осколки летят на пол.       Я падаю на колени и, зажмурив глаза, из которых нескончаемым потоком льются слезы, перемешиваясь с кровью из висков, начинаю, не глядя, бить по осколкам, дробя их и всаживая под кожу, ногти. Я неистово бью и бью, хотя кулак уже разбит, кровь и плоть мешаются с зеркальной крошкой. Я открываю глаза и продолжаю бить…       Я не знаю, сколько времени я просто колотил по полу. Я будто очнулся, и в этот момент вся боль, что я причинил себе, вырвалась. Я почувствовал ее.       Я с нарастающей громкостью закричал в пустоту. Я кричал, пока воздух не закончился в легких и вместо крика не стал выходить сдавленный хрип.       Но кричал я не от той боли, что огнем жгла кулак и виски, а от того, что голос в голове, мой голос, я продолжал кричать с нескрываемым торжеством и злобой, но пустым голосом «Убийца! Убийца! Убийца!»       Я поднялся с колен и пошел к выходу.       Я даже не закрыл дверь квартиры, не привел себя в порядок.       Они узнают. Увидят. Все они увидят, какой я сейчас. Сейчас и давно.       Я иду по улице, краем глаза замечая, как шарахаются прохожие. Я слабо ухмыляясь, пустыми глазами, все еще слезоточащими, смотрю куда-то под ноги…       Я пришел.       Я когда-то любил это место. Здесь красивые закаты. Но сейчас меня интересовали не они. А то, что это место обрывается, как оборвалась давно моя жизнь. Когда я перестал доверять себе. Я подошел к краю и посмотрел вниз, на кажущиеся такими далекими скалы.       - Баки! – крик с толикой страха, которого я так ждал.       Я поворачиваюсь и вижу, как ко мне бежит Стив.       - Баки! Не смей, Баки, слышишь?!       Он так старается успеть, добежать, остановить. Он не понимает, что Баки давно нет. Прощай, сопляк.       Я закрываю глаза и начинаю падать назад.       -Баки!       Шепот:       - Какой к черту Баки?.. – и я исчезаю, как исчезает Солнце за моей спиной…