Тот, кто подходит волку

Дерек дуреет от Стайлза: от его запаха, от манеры нервно размахивать руками, как чертова мельница, от приоткрытого рта с влажными губами, от сексуальных родинок, покрывающих все тело. Ему нравится проводить по ёжику волос, нравится целовать везде и всюду, наблюдая, как подросток алеет от смущения, блестит медовыми глазами и безмолвно просит «еще, еще» языком тела, частым дыханием и тихими стонами. Но особенно ему сносит крышу от запаха крови Стилински. Сладкой, пряной и манящей. Аромат дразнит ноздри, впитывается в легкие, оседает на коже невидимой пленкой и отключает мозг с завидной регулярностью. Мелкий засранец пользуется этим без зазрения совести, не зная, что играет с внутренним чудовищем Хейла в опасную игру, а может, и знает. Черт его разберет. Когда Дерек в очередной раз целует его, Стайлз отвечает жадно и яростно, в процессе ранясь о клыки, и рот наполняется сладким металлическим привкусом. Внутренний волк сходит с ума, когти стремительно лезут, и оборотень превращается в похотливого маньяка, лишь на задворках сознания удерживая зверя на стальной цепи. Но Стайлзу этого мало, он призывно стонет, кусается, царапает плечи альфы, лапает за бока, перебирает волосы на загривке, ёрзает, трется и, в общем, окончательно напрашивается, чтобы его выебали. Дерек так и делает, он ведь не железный, а горячий и отзывчивый, по-звериному жадный. Он трахает парня, предварительно вылизав, безудержно вдалбливает извивающееся и хнычущее тело в матрац в своей спальне, в отстроенном доме Хейлов. Ему важно, чтобы Стайлзу было хорошо: поэтому он только царапает кожу когтями, а не раздирает её глубоко; поэтому он, кончая, вытаскивает член, не допуская сцепки; поэтому он только покусывает усыпанные родинками плечи, хотя хочется сомкнуть челюсти сильнее. Стайлзу все равно: он орет, просит, льнет всем телом и шепчет имя Дерека на выдохе. Глядя на такое поведение, складывается впечатление, что у него напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Или он просто обнаглел, когда понял, что альфа не садист. Это правильно, когда обоим хорошо. Хейл еще ни разу не давал волку вырваться полностью и, похоже, Стилински это раздражает. Иначе как объяснить, почему он постоянно провоцирует, подставляется под когти и зубы, делает все, чтобы на коже расцветали царапины, а потом шумно дышит и балдеет, когда Дерек зализывает очередные следы своей несдержанности горячим и влажным языком. - Ты сплошное недоразумение, - говорит Дерек. - Я стараюсь быть осторожным, но ты все равно сводишь все мои усилия на нет. В следующий раз - свяжу, задолбал дрыгаться. Оборотень ворчит, зализывает рану от своих когтей на бедре и не видит, как Стайлз коварно улыбается. - Да не парься, чувак, снова обслюнявишь меня, и все затянется. Ты точно как ходячая аптечка. Вас, ребята, надо прилагать к каждому гиперактивному подростку. Почему мы раньше не были знакомы, когда мне было лет десять, к примеру, я тогда постоянно падал с велика, деревьев, и черт знает с чего еще. Отец замаялся пластыри покупать, а йод и зеленка заканчивались с такой скоростью, как будто мы их пили за завтраком, обедом и ужином. Будь у меня ты, я бы сэкономил на антисептиках… - Стайлз… - Что? - Заткнись. - Ну вот, опять! У тебя удивительно обширный словарный запас, мой мохнатый друг. Его можно сравнить только с твоим неповторимым внутренним миром, который просто обязан присутствовать за всем этим фасадом брутальности и неистребимого покер фейса… - Нормальное у меня лицо… - Ага. На нем только две эмоции: прибью и… прибью. - Ррррррррррррр… - Да, да знаю, Стайлз, заткнись! В следующую их встречу Стайлз превосходит сам себя: он умудрился где-то рассечь предплечье, и теперь рана, заклеенная пластырем, притягивает альфу похлеще магнита. Пахнет свежей кровью, терпко, сильно и умопомрачительно сладко. Дерек сразу срывает пластырь, не обращая внимания на протестующий писк, и вылизывает, собирая красные капли языком. Через минуту, Стилински лезет целоваться, ухватив оборотня за волосы и оттянув от «лакомства», и предсказуемо режется о выступившие клыки. Вот неугомонный. Ласкает губами: мокро, пошло и офигенно развратно. Ещё и скулит так, что у Дерека от этого звука член рвет ширинку, а в горле рождается глухой рык. Дерека ведет и плющит, красное марево перед глазами застилает все на свете, и к тому моменту, как они добираются до кровати, по дороге сдирая одежду, Стайлз ухитрился поцарапать бок когтями Дерека, и запах крови становится просто невыносимым, делаясь удушающе густым. Заваливая Стилински на горизонтальную поверхность, Хейл думает только об одном: как же тот охрененно пахнет потом, желанием и бездной предвкушения. Оборотень не жалеет смазки, он все еще держит себя в руках, когда растягивает тугую задницу Стайлза, слушая стоны, ругательства и просьбы. Его волк еще на поводке, когда он толкается в жаркое, тесное нутро и начинает трахать парня, закинув длинные ноги себе на плечи. Это чистейший кайф, когда любовник сам с жадностью насаживается на член, подмахивает, скулит и скребет по простыне пальцами, откидывает голову, выставляя беззащитную шею, и пахнет свежей кровью, как только что растерзанная добыча. Как тут удержаться и не слизать с кожи испарину, не оставить засосов на шее и ключицах, и не облизать грудь, задевая напряженные соски. У Дерека хороший самоконтроль, он лишь чуть-чуть позволяет себе отпустить зверя, а Стайлз уже сорвал голос от криков, весь взмок и искусал губы. Парень обнимает Хейла за шею, лихорадочно целует и смотрит, смотрит, смотрит своими невозможными глазами, полными слепого восторга. И это смущает и льстит одновременно. А потом неожиданно дергается, и когти альфы распарывают его бедро, оставляя длинные полосы, которые тут же набухают кровью. - Ррррррррррр… гаденыш мелкий, что творишь?.. – у Дерека алеют глаза, клыки не помещаются во рту, а ноздри жадно трепещут, втягивая воздух, насыщенный запахом крови. Он замирает, пытается справиться с собой, чтобы не навредить, не обратиться, но Стайлз льнет к нему, обнимает крепко и просит: - Ну, давай же, волчара, отпусти себя. Ничего страшного не случится… Я этого хочу… Давай же, давай… Горячий шепот сбивает с толку, сумасшедшие медовые глаза сбивают с толку, сладкий запах действует как спусковой механизм, и волк внутри рычит и мечется, вырываясь на волю. Дерек рычит тоже. Выскальзывает из дрожащего тела, переворачивает парня на живот и жестко входит, вставляя сразу до конца. Начинает размашисто трахать, придерживая жертву за бока, когтистыми руками, оставляя новые царапины. Это сумасшествие, но так сладко прикусывать кожу на загривке, помечая: моё, моё, не отдам! Приятно вылизывать мокрую спину, слышать скулеж, и уже неважно, что тело меняется, лезет шерсть, а когти пропарывают матрац, можно рычать и вбиваться в горячее тело, вдыхать сладкий запах крови и слез. Стайлз хнычет, дрожит и кончает на простынь, его ноги разъезжаются, и если бы не Дерек, парень давно бы распластался по кровати. Волк победно воет, достигая разрядки, войдя так глубоко, как только можно, и замирает. Стайлза потряхивает, он утыкается мокрым лицом в скрещенные руки и загнано дышит, чувствуя, как его задницу распирает узел, связывая любовников. Это больно, сердце готово сломать грудную клетку и вывалиться наружу куском плоти к ногам оборотня, как доказательство, что Стайлз готов почти на все ради своего лохматого чудовища. Волк лижет его лопатки и шею, тихонько урча, и Стайлзу классно, он заставил своего парня потерять контроль и пойти до конца, что ни разу еще не случалось за все четыре месяца их встреч. Стайлзу чихать на то, что он, похоже, зоофил, раз кончил под большой клыкасто-зубастой зверюгой. Стайлз просто счастлив. Дерек медленно возвращается в человеческий облик, но сцепка со Стайлзом еще не распалась, даря одновременно болезненные и охуительные ощущения. Он заставляет парня медленно опуститься на матрац, накрывает своим телом, стараясь не наваливаться и удерживать вес на локтях. Дерек не знает, что говорить: он не силен в таких вещах, и его смущает запах слез, поэтому он изъясняется привычно: - Стайлз, ты придурок, я мог порвать тебя в лоскуты, - голос хриплый после пиздецки яркого оргазма. – Экспериментатор хренов, добился чего хотел? - Ага, - голос Стилински до неприличия довольный, и Дереку необходимо сейчас смотреть ему в лицо, а не в затылок, чтобы видеть глаза и прочитать все эмоции, тогда бы он без слов понял, что чувствует парень. – Долго мы так будем?.. Стайлз явно смущается и крутит задом, от чего Дерека продирает очередной судорогой удовольствия, и он не успевает сдержать низкого стона. - Офи-и-иге-е-еть, - восторженно комментирует Стилински. - Минут двадцать придется подождать, - тихо отвечает Дерек и дует на короткий ежик волос. Послеоргазменная истома отпускает, и приходит осознание, что он вообще-то трахнул парня в теле волка, а тот вроде как не против. Заняться совершенно нечем, и прибалдевший Дерек вылизывает и ласкает руками все, до чего может дотянуться. Стайлз только «за», он наслаждается нежными прикосновениями волка, ведь тот ластится редко, и эти моменты всегда заставляют глупое сердце сладко ёкать. Стилински снова ерзает, чем вызывает у оборотня сладкие спазмы. - Давно хотелось почувствовать, как ты слетаешь с тормозов. - Понравилось? Пауза. - Ты знаешь, да. Хотелось бы повторения, только лицом к лицу, чтобы видеть, как ты меняешься, заценить фишку так сказать… - Стайлз… - Да, да молчу. Дерек вздыхает, а потом пробует отсоединиться, узел не до конца спал, и получается с трудом. Сперма и смазка течет по ногам Стайлза, тот пытается перевернуться, но альфа не дает, крепко держит за талию и сползает к ягодицам. Парень вертится и смотрит через плечо, любопытно сверкая глазами. - Что там? Дерек проводит большими пальцами по краям растраханной дырки, из которой течет его семя и отвечает. - Обалденный вид, - оборотень ухмыляется и начинает вылизывать многострадальный зад, слыша, как Стайлз всхлипнул и стал тихонько подвывать на каждое движение языка. Дерек не торопится, облизывает все тщательно, пошло хлюпая и проходясь языком по припухшим стенкам. Он не забывает зализать все кровавые полосы, которые оставили его когти. Когда он заканчивает, Стайлз переворачивается на спину с лицом блаженного дебила. - Обязательно это повторим, Дерек. Дерек смотрит на него с прищуром, ищет подвоха, но не находит, потом кивает, решив что-то для себя, ложится рядом и закрывает глаза. К нему тут же прижимаются, обнимают за талию, сопят в плечо и засыпают. Последнее, о чем думает Дерек - это о том, что тот, кто подходит волку, принимает его в любом обличье.