Paper cups

— Утречка, — молодой омега в красном фартуке с изображением оленей ярко улыбается и облокачивается на деревянную стойку. — Как настроение, серьезный альфа? — его тонкие пальчики отбивают ритм рождественской песни и кажется, что за скрывающей ноги стойкой, мысок ботинка также точно попадает в ритм. — Х-хорошо, — выдавливает из себя Чанёль и чешет указательным пальцем покрасневший нос. — А у те… — Что сегодня для тебя сделать? — еще ближе, что можно свободно почувствовать отголосок фруктовой зубной пасты и немного сладости от утреннего кофе, который, как и всегда, прячется за кассовым аппаратом. — Хотя, — омега щелкает пальцами и пританцовывает на месте, — зачем я спрашиваю? Погоди, ты пробовал мой тыквенно-клюквенный латте? — Нет, неделю назад ты сделал что-то с тыквой, но клюквы там не было определенно, — мотает курчавой головой Пак и безмолвным приказом просит сердце не схватить приступ, потому что парень, в своём белоснежном свитере и красном фартуке, словно сказочный персонаж, только вот принцев на одного слишком много. Чанёль осматривает собравшуюся сзади очередь и кривит недовольное лицо. — И опять ты хмуришься, — доносится до него под аккомпанемент кофемолки. — У нас новая партия зерен, взяли на пробу пару пакетов, — продолжает омега. — Там вкус пряный и не горчит совсем. Думаю, ты оценишь, — пальцы порхают по кнопкам огромного кофейно-варочного монстра и, Чанёль немного подвисает от родинки на большом пальце, купает во взгляде изящную фигуру и скрытую пушистой тёплой тканью попку. — Эй, сама серьёзность, хочешь эльфа? — и Пак думает о том, что, чёрт возьми, этот Бэкхён гармонично бы смотрелся в команде Санты и в любом случае висел бы на доске лучших работников компании старика с белой бородой. И он кивает, отдалённо понимая, что Бён сейчас ему предлагает явно не себя. Спустя минут пять альфа получает в руки высокий картонный стаканчик с красным орнаментом и бумажный пакетик с немного кривоватым печеньем, словно его пекли дома и впопыхах, а не для широкой продажи в одной из лучших кофеен города. На стакане немного кривая надпись, скошенная чуть влево: «Мистеру Серьезность с пожеланиями яркого дня ». За два месяца регулярных походов Бэкхён так и не спросил его имени, сразу же дав клиенту забавный позывной. И это приносит некоторую боль смешанную со странным чувством неосязаемой уникальности. Он — Мистер Серьезность, а не очередной Чанёль, коих в Сеуле несколько десятков тысяч. Пак жмурится от сладости напитка, в котором ложек десять сахара и, к своей глупости, совсем не слышит, как маленький сказочный омега сообщает красивому альфе-клиенту о том, что у того Мистера Серьезность спецзаказ, а для всех остальных меню напитков представлено на доске из темного дерева. И нет, печенья в форме эльфов в продаже отсутствуют до навсегда. У их кондитера не обнаружено терпения проработке настолько мелких деталей. Чанёль любит кофе — американо с двумя дополнительными шотами эспрессо. Еле переваривает вкус молока и упрямо считает, что от такой дозировки сахара можно словить гипергликемическую кому как минимум. Но, он по кончики своих лопоухих ушей влюблён в одного омегу, а тут, знаете ли, вкусовые пристрастия и послать можно… — Ну, или же стоит вытащить из задницы язык и пригласить его на свидание, — смеётся Минсок и проходит за шефом в кабинет, чтобы проверить сегодняшнее расписание Пака. — Думаешь, это так легко? — бубнит себе под нос альфа и допивает остатки сахара с привкусом кофе. — Помоешь? — он протягивает Киму картонный стакан и думает о том, что в пору снимать национальный музей для выпуска скопленных стаканов с омежьим почерком и совершенно разными пожеланиями-напутствиями. — Чанёль, ты же крутой альфа, на которого вешаются толпы омег, а ведешь себя, словно шестнадцатилетний бета, который не знает как попросить кого-то засунуть в себя член, — доносится под шум воды, и Пак обессиленно падает на сложенные руки. — Отвяжись и дай умереть от зашкаливания сахара в моих венах. О`кей? — Не О`кей, шеф, — стаканчик с глухим стуком опускается на стол и пару капель попадает на лицо альфы, от чего тот забавно фыркает и чешет бровь. — Если ты не пригласишь его до своего дня рождения, я уйду работать к Сэхуну, а Тао придет на моё место. Готов помогать ему в выборе очередной сумочки и шляпки? — наглый шантаж и Чанёль воет. До дня рождения остаётся пять дней, и сегодняшний он уже профукал. На следующий день Чанёль снова стоит в очереди и ждёт, пока солнечный мальчик сварганит сонному студенту крепкий кофе с дополнительными шотами, от чего хоть и бегут слюнки, но на лице омеги нет привычной улыбки и Паку нравится верить в то, что эта радость, расцветающая на губах, ну вот исключительно для него. Сегодня Сеул укутал снег, отчего на щеках ощущались мелкие капли, падающие дождиком на красный шарф. — Привет, снежная Серьёзность. Не замерз? — мурлычит омега и, Пака ведёт от улыбки. Он заранее готовит двадцадку, не смотря на стоимость кофе в семь тысяч вон и ждёт до последнего, чтобы положить её на стойку и слинять, оставив остальное на чай самому волшебному принцу. — Сегодня я хочу угостить тебя латте с шоколадом и ореховой посыпкой. А на десерт, — он касается губ пальчиками, — сюрприз, — ладошки сходятся в звонком хлопке. — Привет, — выдаёт Пак и хочет заявить о своих намерениях в части приглашения и будущей свадьбы, но тушуется, когда под звяк колокольчика раздается громогласное: — «Детка, я привез кокосовое молоко». А потом этот некто щелкает совсем не его омегу по носу и звонко целует в макушку. Что-то трескается в груди и Чанёль уже хочет уйти, как его тянут за выглядывающий рукав от свитера обратно и всовывают в руки стакан, а также бумажный пакет. — Спасибо, да. — Мой брат умеет смущать людей, не обращай внимания, — омега щурится и вглядывается в лицо Пака так, что дрожь пробивает. Он почти перегибается через стойку и доверительно шепчет, что: — Когда раздавали мозги и понимание культуры поведения на людях, — он прыскает в кулак, — Бэкбома явно обделили. Лёгкого дня, самый серьёзный альфа. — До завтра, — слышится бурчание в ответ и, словно заезженное, — Опять он не взял сдачу, дурачьё. День можно было считать проигранным, если бы не печенье, на котором глазурью был нарисован слишком ушастый парень с красным шарфом, обмотавшим шею в несколько слоёв. — У тебя синяки под глазами, — констатирует Бэк и тычет пальцем в провинившегося альфу. — Бурная ночь? — поддевает его омега и кривит рот, слыша прерывистое «да». — Заказчик сдурел и пришлось всю ночь переделывать рекламную кампанию, — дополняет Чанёль свой ответ и просит много-много кофеина, чуть ли не падая на стойку. — Ты хоть сколько-нибудь спал? — доносится до него, словно под толщей воды и, он угукает, с трудом соображая, что надо бы ответить нормально и пригласить уже омегу на кофе? Нет, ему его и тут хватает. Пиццу, пасту, роллы… В Мэрию? — Минут сорок, — бормочет альфа и ловит взгляд полный укора, а потом и вовсе столбенеет, когда омега выходит в зал. — Оно и видно, — тот явно не доволен и тянет к Паку руки. Его хотят обнять? — Нагнись, а то тебя без презентации отошьют, как самого неряшливого альфу, но только не в мою смену, — а потом становится тепло от прикосновений пальцев, что порхают в районе шеи, завязывая галстук двойным виндзорским узлом. — Так намного лучше, — омега хлопает Чанёля по плечу и снова заходит за стойку, чтобы поставить перед альфой стакан с очередным пожеланием и просит минутку, скрываясь в подсобке. Он вручает высокому молодому человеку большой, но легкий бумажный пакет, и в последний момент закидывает туда маленький, с очередным кулинарным шедевром. — Ты всех победишь, большой альфа! — кричит он на всю кофейню и подмигивает пунцовому Чанёлю. Да, сегодня определенно он выйдет победителем. В большом пакете вязаный желтый шарф с мягким персиковым ароматом омеги и плевать, что один из руководителей крупной фирмы сейчас больше похож на цыплёнка, нежели на того, кто может порвать клыками горло соперника. Пак Чанёль определенно счастлив! Следующее утро радует не только ожиданием предстоящей встречи, но и тем, что в офис, без зазрения совести, можно приехать к обеду. Он обещает себе, что сегодня осторожно возьмёт одну хрупкую ладошку в свою и попросит провести завтрашний праздничный вечер в уютном ресторанчике с хорошим вином и итальянской кухней. Пак бережно упаковывает желтый шарф в пакет и разбавляет пушистый желтый ворох ниток вкуснейшим шоколадом ручной работы, благодаря тем самым за спасение от провала. Но всё было бы хорошо, если бы за прилавком сегодня не стоял блондин с китайским именем на значке в виде чашки и внушительным животиком на перевес. — Доброе утро, что вам приготовить? — вежливо спрашивает он и, склонив голову на бок, смотрит на Пака. — А где Бэкхён? — А что? — на губы опускается лёгкая улыбка. — Он был утром, но отпросился до конца дня, — блондин жмет плечами. — Американо с двумя шотами эспрессо и передайте Бэку это, пожалуйста, — альфа опускает на стойку пакет и двигает в сторону Лухана. — Вот так всегда, он отпрашивается за подарком своему альфе, а я курьером работай, — бурчит под нос беременный омега и выливает кофе в высокий красный стакан. У Чанёля сводит сердце и мир замирает, как кажется, навсегда. Он чувствует себя последним идиотом! Ведь не может у такого омеги не быть пары, а то, что запах на шарфе чистый можно мотивировать отсутствием метки или… Чёрт, он не хочет об этом думать и, на автомате кидая двадцатку, получает в руки кофе обжигающий легкие и выжигающий глупые надежды на удачный финал. Сегодня Паку двадцать девять и пора бы подумать о чём-то серьёзном, но вот Бэк … как же так? — С днём рождения, придурок, — бурчит он в запотевшее зеркало и так хочется впечатать в него кулак, что он и собирается сделать, но противный звонок, поставленный на своего секретаря, не дает совершить задуманное. — Привет, старче, — смеется Минсок, а Чанёль даже ответить тем, что омега старше на несколько лет, не хочет. У Кима, в отличие от него, есть супруг, кот и малыш в ближайших планах. — И тебе привет, Мин! — С днём рождения, босс, — пропевает он и просит прихватить ему кофе с кучей сахара и минимумом кофеина. — Я сразу на работу, — получает совершенно хмурое в ответ, но не успокаивается, давя своим омежьим капризным тоном. Приходится согласиться и надеяться, что Бёна и сегодня заменит Лухан. Чёрт, как же всё раздражает. Бэкхён крутится у стойки и мелькает красно-зеленым платком на шее, повязанным на манер банта, а Чанёль уверен, что сейчас от омеги не будет пахнуть исключительно персиком. Скорее всего, подарок его альфе получил отклик в виде метки на красивой шее. — Привет, — омега отвлекается и машет ладошкой. — Как прошло? Ты не пришел вчера утром, а за шоколад спасибо, я очень люблю его и… — Два кофе, пожалуйста, — кивает Чанёль. — Сделайте что-нибудь крайне сладкое для моего секретаря. И да, всё хорошо, спасибо, за беспокойство, — Пака трясёт, но он пытается не выдать лихорадку и не вдыхать, не дышать, умереть. — Что случилось? — Бэкхён взволнован и старается заглянуть в глаза, но Чанёль обрубает: — Ничего, кроме потребности в кофеине, — улыбка жалкая и насквозь фальшивая. — Спасибо. — Придурок, — еле слышно и, Пак думает, что почудилось, но удивленно вытягивается по струнке, когда видит на стакане надпись «С днём рождения, Чанёлли» и кривое сердечко. Он умирает, когда делает глоток и понимает, что в стакане не пятьдесят ложек сахара, а американо с двумя дополнительными шотами эспрессо. Он думает, что сошел с ума, когда Бён ловким движением сдёргивает шарф с шеи, оставляя ту почти голой, кроме маленькой детали… — Ты идиот, — шепчут ему в губы, притягивая за галстук через стойку, а он всё пытается прочитать надпись на тонкой кожаной полоске, что украшает шею его сказочного персонажа. — Прочитал? — Мне видно плохо, — севшим голосом и так, чтобы мимолетно коснуться желанных губ. — Я так и думал, что ты слепой и глухой, в добавок ко всему, — альфу целуют с такой фантастической нежностью, что он готов перелезть через стойку и забить совершенно на все охи посетителей за спиной. — Но, вот же чёрт, я по уши влюблен в тебя такого ущербного, — пальцы касаются щеки, оглаживают линию челюсти и замирают на губах, которые, не поддаваясь выдержке своего хозяина выцеловывают мягкие подушечки. — Я подумал, что раз ты такой тугодум, то стоит сказать открытым текстом, — снова губы на губах альфы и так волшебно, словно сон. — Твоё имя на ошейнике принадлежности, хоть и выглядит, словно пережиток прошлого, но чёрт, я так люблю классику и романы. А знаешь, что еще я люблю? — Супер сладкий кофе? — Тебя, мистер Серьёзность, только тебя! И всё бы хорошо, если бы не Ким Минсок, которому вряд ли посчастливится попасть в ближайшие будние дни домой раньше, чем за полночь. От кого: Босс «Прости, кофе не будет! И меня в офисе тоже не будет. Кстати, ты проиграл)». От кого: Бэкхён (кулинарные курсы) «Не только сегодня, до среды его не жди. И да, спасибо, что заманил его сегодня ко мне, дружище!» — Ну да, только вообще-то я и правда хотел кофе… Ладно, малыш, — он погладил любовно совсем плоский животик, — давай добудем нам маринованных огурчиков, плитку белого шоколада и папочку, что нам это всё привезёт.