Atar-tarmuin

Он порядком отсидел зад, пока на парковке не осталась только одна тачка. Слегка колотило, но Линдир хотел думать, что это из-за сырости. На крайний случай — из-за праведного гнева. Когда железная дверь с тугим ходом осталась за спиной, он дождался знакомых шагов и, скользнув пальцами по податливому переключателю, оставил коридор и раздевалку во тьме. Раз, два, три — на четвертом рывке руки обхватили чужие мокрые предплечья, с силой швырнули вперед, о металлические шкафы. Секундой позже пальцы скользнули ниже, до синяков обхватив запястья, чтобы заломить их за спину. — Какого хрена, Линдир? — голос Дэнетора рыкнул у него над ухом. К щеке прилипли мокрые пряди, и синда дернул головой, избавляясь от них. Если он еще раз прижмется к его волосам и вдохнет их запах, никакого разговора не получится. — Почему ты обсуждаешь меня за моей спиной? Считаешь, что я достаточно близок со многими? — сделав ударение на последней части фразы, Линдир ощутил, как в нем поднимается медленный холодный гнев с отголосками странной обиды. Хотелось оторвать Дэнетора от шкафов и хорошенько приложить еще раз. Будь на его месте любой другой, Линдир так бы и поступил. Дэнетор выходил из душа последним, чтобы с ним ненароком никто не заговорил, да и гулкая тишина пустых помещений нравилась ему куда больше. Не то чтобы он был против людей вокруг, но одно обстоятельство приватного характера его принципиально от них отличало. Он двигался по выверенному маршруту, с почти закрытыми глазами, а потому не сразу понял, что не так. Дэнетор успел только повернуть голову на звук легких шагов, прежде чем с размаху впечататься виском в холодную металлическую поверхность. Подстегиваемый шоком и болью, Дэнетор попытался выгнуть спину, чтобы получить хоть какое-то пространство для движения, когда нападающий, наконец, обозначил себя голосом. От неожиданного понимания, кто его сейчас держит, Дэнетор поддался напору, с выдохом полностью распластавшись по дверцам шкафов, и затих. Осознание ситуации пошло по какому-то совершенно иному пути, потому что первым, что он почувствовал, был обжигающий жар, заливающий голую спину. Он понимал, что, возможно, все его разговоры с этим синда были не более чем уступкой ему, или- возможно — просто вежливым интересом к человеку, и довольствовался тем, что Линдир выделял его среди прочих собеседников и приятелей, но чтобы вот так близко? Проскочила даже дурацкая мысль о том, что он поскользнулся в душе и приложился о кафель башкой, потому что другого объяснения горячему дыханию Линдира на своей шее он не находил. Поэтому Дэнетор, с трудом выталкивая воздух из зажатой как в тисках груди, произнес: — Линдир… Я не понимаю… Линдир растерял почти всю злость, как только вжатый в металл Дэнетор перестал оказывать сопротивление. Он даже слегка ослабил захват- сдерживать стало нечего, а Дэнетор был не из тех, кто шел на уловки. Не сейчас и не с ним. Дэнетор перестал вырываться сразу, как Линдир подал голос. За этим следовал какой-то вывод, но нить рассуждений оборвалась, потому что прерывистое «Линдир» ударило ниже пояса, оглушив его до ватных ударов сердца в барабанные перепонки. Линдир сглотнул, резко тряхнув головой, пытаясь думать о смысле этого «не понимаю». Спустя мгновение до него дошло. И это было странно. За все время, что он знал этого человека, Дэнетор не имел привычки лгать. Легкое раздражение впилось в затылок острыми коготками. — Со мно-ги-ми, Дэнетор, — медленно произнес Линдир, маскируя неровное дыхание в слогах, опускающихся на чужую влажную шею. –Чего ты добиваешься? Тело пробила крупная дрожь, и на холод ее уже было не списать, как бы Линдир этого не хотел. Дэнетор озадаченно таращился в темноту, ощущая контраст холодного металла и живого горячего тела Линдира, между которыми он был зажат. Не было никакого слова, никакой превосходной степени, чтобы описать то состояние, в котором он находился. Даже вывернутые руки не вносили в это никакого неудобства, потому что ребра его ладоней впечатывались в напряженные мышцы на груди Линдира, и Дэнетор боялся шевельнуться, чтобы это вдруг не прекратилось. Рукоятью меча промеж глаз его вернуло на землю произнесенное Линдиром слово. Самое последнее, о чем он хотел сейчас думать- это какие-то другие. Где и когда он мог это ляпнуть, загадка. Но вот думать об этом — да. Думалось порой и не такое. Дэнетор не заметил, как снова напрягся, до боли вжимаясь скулой в дверцу шкафа. Рядом с Линдиром всегда было много людей и эльфов, которым было от него что-то нужно. Им было позволительно с ним почти заигрывать, дотрагиваться до него, что синда принимал с терпеливой улыбкой. Это ясно давало Дэнетору понять, что они знают его давно, а Дэнетор тут никто, и прав ни на что не имеет. Все это рождало глухое раздражение пополам с ревностью. Но Дэнетор совершенно точно знал, что никогда не опустился бы до обсуждения это с кем-либо — ни тут, ни в Гондоре. Тем унизительнее было выдвинутое Линдиром обвинение. От нарастающего разочарования и обиды дыхание Дэнетора стало неровным и шумным. Он чуть развернул голову, воткнувшись в дверцу ноющим виском, и если бы мог, отвернулся бы вовсе. Ему очень хотелось развернуть ладони и хотя бы раз прикоснуться к Линдиру так, как это делал любой из его давних знакомых, и его пальцы дрогнули, — но в следующую секунду сжались в кулаки. Глупо. Как глупо. — Я не мог такого сказать, — сдавленно и тихо сказал он в железную дверцу перед собой и, чуть помедлив, добавил, — Линдир. Это было определенно то, что Линдир хотел бы услышать. Но валар! Если отсутствие сопротивления он еще мог списать на то, что Дэнетор просто не хотел без толку махать кулаками, то другое уже порядком озадачивало. Дэнетор не злился. У Линдира отлегло бы от сердца, обматери он его хоть с ног до головы. Но Дэнетор молчал, и в этой тишине синда слышал, как рваный звук его собственного дыхания уже перекрывает чужое. — Дэнетор! — Линдир отступил на пол-шага, рывком разворачивая его к себе, и вздернул обе его руки вверх, приложив о металл уже спиной. — Смотри на меня! Не снижая напора, Линдир шагнул обратно, припечатав грудную клетку Дэнетора собственной. — И что же тогда ты мог сказать? — поинтересовался он, нависнув над наместником. Злость уступила место жару и еще чему-то, больше похожему на азарт. Дэнетор определенно не договаривал, и Линдиру стало вдруг очень необходимо узнать, что именно. Именно эта потребность заставила сказать то, что оставить просто так Дэнетор не смог бы. — Может, ты сам чего-то хочешь? — Линдир перехватил запястья правой рукой и, слегка согнув ту в локте, крепко обжал их пальцами. Обхватил большим и указательным освободившейся его скулы, развернул к себе, немного вздернув, и приблизил его лицо к своему. «Если промолчишь и сейчас, то я тебя уже не отпущу» Мысли о других оказались столь обыденными, что Дэнетора немного отпустило. Если Линдиру нравится, то это не его дело. Если… Он дернулся от звука собственного имени и выпал из своих размышлений с очередным ударом о металл. В этот раз Линдир не даст ему уйти от ответа. Здесь, в темноте и тишине, вымотанный за день — Дэнетор чувствовал, как лишается рассудка и как стремительно тает льдинкой на сковородке его способность себя контролировать. Распятый перед тем, кто вызывал его вожделение, хуже: им самим! — он не мог нормально дышать, потому что каждый вдох прижимал его к Линдиру сильнее. Он слышал, что говорит ему синда, но сам голос интересовал его гораздо больше, голос, сокращающий весь мир до одного человека. Линдир сжимал заломленную руку Дэнетора и чувствовал, как его самого заливает предательский жар. Дэнетор был кем-то особенным. И дело было даже не в том, что Линдир, считал его скорее не правителем, а тем, с кем можно поделиться всем, чем захочется, и положиться как на себя — во всех смыслах. Он был первым человеком, держа которого, Линдир не хотел отпускать. Ни пульс, ни дыхание не то что не выравнивались — все становилось только хуже. Но совсем хреново стало тогда, когда Линдир осознал, что руки он прижимает к голой спине, и между ними только его рубашка. Синда прикусил губы, понимая, что осознание этого прокатывается по животу горячей волной. И не только по животу. Никто за последние века не рождал в нем такое жгучее, почти до боли скручивающее внутренности желание. Он отчетливо вспомнил, почему отклонил предложение Дэнетора вместе заканчивать тренировки. Решение пришло на втором походе в душ. — А как ты сам думаешь? — Линдир уже не особо маскировал свои рваные выдохи и, не думая вовсе, добавил, — или ты тоже этого хочешь? Вся ирония состояла в том, что никаких «других» не было. Ни один из тех, кто окружал Линдира, не привлекал его настолько, чтобы довериться ему полностью. А потом появился Дэнетор. Живой, настоящий, понимающий его не то что с полуслова — с полужеста. И правильный до оскомины. И вот сейчас все рухнет к херам от какого-нибудь неловкого жеста или слова. Потому что это неправильно, когда твой друг заламывает тебе руки и у него встает. Дэнетор замер, и Линдир подумал сперва, что он перегнул палку. Что Дэнетор в ярости и сейчас считает секунды, чтобы не взорваться сразу. Но секунды таяли, а он все слышал только свое- неприлично громкое для эльфа, дыхание. И лишь потом он понял, что это была не ярость. Дэнетор не злился. Он хватал воздух рывками вовсе не потому, что был в ярости. Долю секунды Линдир потратил на осознание этого факта, пока Дэнетор не дернулся, со всей своей честностью выдав себя с потрохами. О нет. Теперь Линдир его не отпустит. Синда почувствовал, как от удовольствия немеет затылок, а его разум пропитывается чем-то животным. Хищным. Убрав руку от лица Дэнетора, он переместил ее назад и, зарывшись пальцами в черные пряди, прижался щекой к его щеке — Чего, Дэнетор? — собственный голос казался слегка севшим. — Этого? Линдир огладил горячий затылок и, вернув ладонь вперед, отстранился. Устроив ту на шее, он сильно сжал пальцы и надавил, прижав Дэнетора к шкафам. –Этого? — затаив дыхание, он вжал левое колено между его ног и мягко надавил бедром выше. Линдир ощущал вседозволенность. И ему было до постыдного обжигающе приятно, как и осознавать чужое желание, направленное на него. Желание одного конкретного человека. Внезапно в ставших светло-серыми радужках глаз Дэнетора отчетливо проступил страх, и он оттолкнул синду от себя, да так сильно, что Линдир не смог подняться на ноги, когда Дэнетор рывком схватил валяющуюся на полу сумку с вещами и выбежал из темного помещения в коридор. Ещё никто после Финдуилас не смел касаться его плоти, даже он сам поднимал руки к голове, когда отчаянно желал удовлетворить потребности. Холодные пальцы Линдира до сих пор сжимали его запястья — так ему казалось — и выжигали на них клеймо наподобие тех, что рисуют дети, обводя чернилами свои ладони на бумаге. Спасительная дверь оказалась незапертой, и Дэнетор ввалился в туалет. Он не помнил, как сидел на крышке унитаза и застегивал манжеты серой рубашки, как расчесывал влажные волосы и дрожал всем телом, потому что его штормило и тошнило как после выкуренной пачки во время полюбившегося ему состояния опьянения, как за дверью слышались шорохи поступи эльфа. Единственное, о чём Дэнетор думал в тот момент, это новые пуговицы. Старые он от волнения сорвал.