В параллельной вселенной

Где-то в параллельной вселенной у них все хорошо. Квентин смотрит на Элис и спрашивает себя, почему у них не все хорошо здесь и сейчас, где же все повернуло не туда? Там, где он переспал с Элиотом и Марго? Да нет, наверное, раньше. Ведь очнулся с ними на кровати, а не с Элис, а она потом, в отместку, была с Пенни. Око за око. Но все пошло не так не тогда. И где-то в параллельно вселенной он сейчас подходит к ней, сидящей у костра, и говорит: эй. Не замерзла? А Элис смотрит на него, лицо ее все такое же бледное, почти серое, она все такая же напряженная, но в глазах прячется тепло, и от этого хорошо. Она врет и говорит, что все нормально, Квентин садится рядом с ней, обнимает. Кожа у Элис практически ледяная. Можно ее растирать, греть и молчать. Они понимают друг друга, когда молчат. Сейчас, в этой вселенной, Элис не смотрит на него, а Квентин посматривает украдкой. Нет тепла, ничего нет, только скребущее чувство пустоты. Она, наверное, уже никогда больше не посмотрит в его сторону, так и будет хмурить брови и пялиться прямо перед собой, стискивать зубы, когда слышит его голос. Ему очень хочется попасть в параллельную вселенную, но он не знает, где найти в нее дорогу. У Квентина даже нет таблеток, чтобы отогнать все это как можно дальше.

***

Элиот смотрит на горизонт. Там, за этим горизонтом, простирается совсем иной мир, и в нем, должно быть, легче. Уверенности нет, но думать о том, что могло бы быть легче и иначе, приятней. В параллельной вселенной он просыпается с Майком в одной постели, смотрит на обнаженное плечо и прижимается к нему губами. А потом лежит еще полчаса, не шевелясь и практически не дыша, чтобы не помешать сну. Он же не мудак какой-то, чтобы будить человека. Особенно своего. В этой вселенной Майка нет. Элиот может только вспоминать, как они просыпались рядом, как перешучивались, когда нужно было вставать, как толкались, пока одновременно чистили зубы, а потом целовались, и во рту был мятный привкус зубной пасты. Теперь у Элиота есть алкоголь, Филлори и сомнительное великое будущее. Он бы променял все это на сутки с Майком.

***

Пенни может попасть в любой уголок вселенной, путешествовать по параллельным мирам, делать все, что заблагорассудится. Он просыпается на пляже Сиднея, когда хочется поваляться у океана, ходит по Сахаре, когда понимает, что пора отдохнуть от людей. В Тибете Пенни находит покой, даже не обращаясь к монахам — просто так, сам по себе. Это не так уж сложно, если перед тобой открыты любые дороги. Пенни способен свернуть горы, если только захочет. Все те миры, в которых он бывает, такие разные и странные, что сложно даже решиться рассказать о них хоть кому-то. Но ни в одном из них нет того, чего хочется по-настоящему, и нет параллельной вселенной, в которой Пенни будет хорошо — он проверял. Кейди нет на пляже Сиднея. Нет в Сахаре. Нет в Тибете. Кейди нет для него больше нигде, и Пенни тщетно мечется по всем мыслимым вселенным, чтобы, раз ее найти не получается, найти хотя бы себя. У него не получается.