Задыхаясь от любви

      Всё началось с простого кашля, списанного на обычную простуду.       В какой именно момент вместе с воздухом из лёгких стали вылетать белые лепестки, Дазай не помнил. В происходящее было крайне тяжёло поверить. Он, конечно, слышал где-то раньше про ханахаки, возможно, встречал этот термин в какой-нибудь книге, но не верил в реальность этого феномена. Людям свойственно приукрашивать и преувеличивать. Тогда это вызывало лишь снисходительную улыбку, сейчас - посмеялся бы, только вот нестерпимая боль около сердца не позволяла.       Всё началось с простого кашля, а закончилось трагедией.       Изначально не было ни единой догадки о том, кем парень болен. Разве мог неполноценный человек испытывать столь прекрасное и сильное чувство, именуемое любовью? Как оказалось, да. Всё встало на свои места, когда Осаму, сидя в баре со своим лучшим другом, внезапно стал глотать ртом воздух, подобно выброшенной на берег рыбе, без возможности сделать малейший вдох. В тот вечер в руках впервые возник целый цветок, окроплённый алым. Роза - без сомнения одно из самых красивейших растений, только не когда вырастает под слоем кожи, сплетений сосудов и внутренних органов.       Одасаку не стал ничего спрашивать, от этого правда становилось легче. Неизвестно, о чём думал он тогда, только сам Дазай наконец нашёл виновника своих мучений. Теперь тот в полной мере осознал: безответная любовь убивает не хуже огнестрельного оружия. И не было никакой возможности что-либо изменить. Не было и шанса на исцеление.       Каждое прикосновение Оды отдавалось тысячами уколов в теле и приятным теплом в душе. Ради таких моментов стоило терпеть постоянные приступы. Ради таких моментов стоило продолжать ежедневную борьбу за собственную жизнь.       Судьба любит дурные шутки - известно давно и точно. Осаму даже представить не мог, что его возлюбленный погибнет первым; что он сам будет рыдать навзрыд над его бездыханным телом, содрогаясь от слёз и болезни.       Сакуноске ушёл, оставив после себя только цветы в лёгких, что были чернее ночи.       От них дышать становилось невыносимо больно, периодический кашель противной судорогой сжимал своими стальными тисками грудную клетку. Но даже это не могло сравниться с остротой безысходности, той всеобъемлющей апатии, от которой нигде не скрыться и никак не избавиться.       Сакуноске ушёл. Безвозвратно.       Ты хотел, чтобы я стал кем-то другим, лучшим, чем был раньше, только так и не объяснил зачем. Это всё ни к чему. Ты хотел для меня счастья, поддерживая во время очередного приступа раздирающего глотку кашля. А заслужил ли я его, Одасаку? Выбирая между жизнью без тебя и забвеньем, я предпочту исчезнуть с лица Земли, задохнувшись от собственных чувств. Да, я покинул мафию и вступил в агентство. Да, перестал убивать людей... Но себя ведь можно, верно? Мы же оба знаем, что это не продлится долго.       Раскрывшимися бутонами чёрных роз, вестниками скорой кончины, усыпана абсолютно вся квартира Дазая. Убирать их нет уже ни сил, ни смысла. Кое-где рядом с ними виднеются бурые пятна запёкшейся крови, вместе с ней бледное тело медленно покидала жизнь.       Что бы ты сказал, увидев меня таким?       Среди бесформенной кучи увядших растений послышался звонок давно позабытого телефона. Сколько он уже не появлялся на рабочем месте? Неудивительно, что коллеги забеспокоились, но это больше не доставляло волнения. История подходила к своему логическому завершению.       Жди меня, Одасаку. Я скоро.       Розы в мгновение ока распороли холодную плоть своими шипами, не помещаясь более в разодранных лёгких. Перед тем как погрузиться в небытие Дазай успел сделать один единственный хриплый вдох и через силу улыбнуться. Смерть от ханахаки оказалась лучше всех, прописанных в книге, методов суицида.       Сожалений не было.