Княжна

– И чего ты нос повесила? – от Василисы наконец-то перестало пахнуть тиной, и Иванна искренне наслаждается, когда аккуратные пальчики бывшей лягушки перебирают её отросшие волосы, пытаясь соорудить из них «приличную» прическу. Со своим аккуратным каре дочь нового князя, простоявшего каменной статуей почти двадцать лет, вызывает недовольные перешептывания у женщин постарше, а младшие и вовсе краснеют, глядя на то, как княжна, даже не делая вид, что смущается, разгуливает по дворцу в брюках и без косы, которыми они все так гордятся. – Отец тебя обожает, хоть и ворчит постоянно, жизнь налаживается, никто больше не колдует по углам, – Иванна не сказала бы, что это характеризовалось словом «налаживается». Налаживается, это когда она, детдомовская девчонка, не помнившая даже настоящую свою фамилию, стала появляться на обложках дорогих глянцевых журналов, а не когда за пару дней выясняется, что её отец – русский богатырь из былин, персонаж, о котором она когда-то делала доклад в четвертом классе, – местное зло, его жена в свое время испоганила Иванне детство, а классические злодеи не такие уж и плохие. А теперь еще и жить на два мира приходится. Гале, кстати, скоро зарплату платить. И у внука её день рождения через недели две вроде, надо бы ребенку подарок сделать. – Ну не могу я, – фыркает «Ванька», как звали её мальчишки в приюте, рассматривая себя в зеркале. Ну какая из нее княжна? Модель и актриса еще куда ни шло. Воительница, застрелившая Добрыню из пистолета, пока он не успел завершить свой идиотский ритуал, – тоже ничего так, сойдет. – Снова все напьются, как дома на Новый год, а папочка будет с одного молодца на другого глазами перебегать. Его ж сама мысль о том, что дочь в двадцать с лишним не замужем, возмущает. Старая дева, – Василиса хихикает. Милая она, и сестрой её звать приятно. – А у меня Алёша спрашивал, какие ты цветы любишь, – «Лягушонок» чуть краснеет, но быстро справляется с собой. Их переглядки с поповским сыном только бы слепой не заметил, и Ваня уверена, что скоро сестренка позовет её на свадьбу. Тут, в Белогорье, все всё время куда-то спешат, особенно в отношениях. Может, оно и правильно, но Иванна не может просто взять и выбрать симпатичного витязя из дружины отца, которому и самому роль князя несколько в тягость. – Разве никто из здешних не достоин внимания героини? – прическа оказывается закончена, и Иванна отмечает, что выглядит очень даже ничего. Менеджеру понравилось бы, нынче мода предков стала всех резко интересовать. – Или тебя там, – в родной мир подруги Василиса так и не решилась наведаться. Да и не для нее, дочери природы, эти шумные города с небоскрёбами и машинами. А вот Иванна жить не может без бешеного ритма столицы. Это позволяет загрузить себя делами и не думать о своей сумасшедшей жизни лишний раз. Её реальная работа ведь тоже риск. В каком-то смысле. Забраться наверх тяжело, а удержаться и того труднее. – кто ждет? – Разве что Галя, – заливисто смеется Иванна, поднимаясь со стула. – Я же ей плачу, еще б она не ждала, – нет, домработница, при всей её язвительности и подколах через слово, женщина хорошая. Ваня ей не говорит, но иногда она почти сравнивает Галю с матерью, уж очень много женщина учит её жизни. И правильно же, черт возьми, учит, пусть и в своей грубой манере. Как она там сказала, когда девушка вернулась из Белогорья в первый раз? «Шило у тебя в одном месте, прям как у моей младшей. Кривляйся, дурная твоя голова, поменьше, делай сразу» – и помогло же. Иванна огрызается в ответ, чтобы показать – она взрослая уже, но все равно поступает так, как сказала Галя. Мозгов-то у нее не отнимешь. – Жаль, что ты не принц, Вась, я б с тобой под венец пошла, – они обе снова смеются. – Сегодня, говорят, даже Водяной с Ягой придут, – Иванна усмехается. Вот уж колоритная парочка. Повелитель луж и женщина неопределенного возраста. Впрочем, она искренне желает им двоим счастья. За те дни, что они шли за мечом-кладенцом, девушка успела привязаться к ним, несмотря на то, что Яга постоянно угрожала сварить из нее суп, а Король-рыбешка то и дело хищно облизывался, поглядывая на обтянутый джинсами зад богатырской дочери. Что же, теперь будут трепать нервы друг другу. – Все переключатся на нее и не будут тебя доставать, – хитро тянет Василиса, и они обе улыбаются удачной шутке. – А что Кощей? – наконец задаёт Иванна волнующий её вопрос. Их прощание вышло смазанным. По правде сказать, Ваня не знала даже, что повелитель смерти думал о ней. Когда они впервые встретились, он перед собой увидел лишь забредшую ночью в темницу девчонку, у которой любопытство не в то время взыграло, а она, что уж кривить душой, живой труп. И орала тогда очень громко, так громко, что пришлось в спешке убегать из темниц Добрыни, который вроде даже не собирался поначалу угрожать дочери названного брата, в компании лягушки-оборотня и старухи с неуемной любовью к каннибализму. А потом глупая девчонка вдруг не дала правителю использовать темницу души Кощея, вернулась из своего любимого и безопасного мира, где могла бы прожить долгую и счастливую жизнь, просто забыв о Белогорье, и даже не вздрогнула, пуская обжигающую пулю. А потом еще и на жену тирана свою пушку наставила. Та, правда, сумела улизнуть, но рано или поднял все равно вылезет снова. – Или он подгнивать начинает от одного взгляда на батюшку? – Поехала бы к нему сама, если так хочется, – фыркает Василиса. Предательство мертвеца она все еще не простила. Василиса вообще не умеет до конца прощать. – Каждый раз о нем спрашиваешь, – что же, Иванна разве была виновата в том, что Кощей манил её? Не внешностью, нет, там только патологоанатому было на что посмотреть, но знаниями и речами. За те дни, что они шли, его слова были точно гипноз, и девушка ловила себя на том, что вслушивается в каждую фразу тысячелетнего правителя, которого сверг, ни много ни мало, её собственный отец. А теперь, когда мертвец ушел в Темные земли, она как-то даже скучала. Написал бы хоть, что ли. – Или ты у нас в упырей решила влюбляться? – Иди ты, Вася, – беззлобно отзывается Иванна, расправляя одежду. Платье, или как там называется национальная одежда, она не наденет, мужской костюм ей очень даже идет. – Пойдем, героиням пора почтить богатырей своим присутствием, – она шутки ради протягивает Василисе руку, как кавалер на балу. – Окажите мне честь, о Царевна, – Василиса хохочет и руку берет. Это даже весело, хоть что-то приятное перед несколькими часами в компании орущих мужчин, у которых одни мечи да топоры в голове. Ну и мёд еще. Невкусная штука, кстати. Вот коньяк дома, который Галя наверняка уже допила… Другое дело. Отец смотрит неодобрительно, видя, что дочурка опять вырядилась в мужчину, но Иванна только плечами пожимает. Он всю её жизнь был камнем, так что не Илье указывать девушке, как и в каком мире проживать свою жизнь. Он хороший, нет, но отцовской твердости его слова не имеют. В словах Кощея и то больше власти над ней было. «Стой, глупая девчонка» – и она останавливалась, несмотря на то, что совершенно не хотела. С отцом же они… Два героя по разные стороны, наверное. Василиса машет своему ухажеру, мужчины за столом поднимают кубки, и пир продолжается во всем своем великолепии. Иванна занимает свое место, улыбается всем, как и положено настоящей актрисе, а сама думает, что в следующий раз вернется не в отцовский терем, а сядет в избушку Яги и понесется в Темные земли. Наверное, она просто не привыкла жить спокойно.