***
— Ты куда? — Джин встает напротив двери и хмурится, скрещивая руки на груди. Но ловит грустный взгляд младшего и не выдерживает, просто обнимая крепко и к себе прижимая. — Он мой друг, хён. Я должен быть рядом, когда ему плохо. — Просто пойми наконец, что он не считает тебя другом, Чонгук.***
— Пожалуйста, хватит, — он кричит и вырывается, сдирая кожу на запястьях металлическими браслетами. Больно. Невыносимо больно. — Отпусти, Намджун! — но тот не слышит и продолжает вдалбливаться в напряженное тело, сильно ударяя по ягодицам и оставляя новые синяки и ссадины на всей спине и груди. — Перестань! — голос срывается и говорить тяжело. Но его игнорируют, надавливая на челюсти и заставляя открыть рот, дабы ворваться в горло и начать грубо двигаться, оставляя неприятное жжение и отвратительный привкус на языке. — Остановись, — шепчет, уже не в силах кричать, когда его грубо ставят на колени и начинают избивать, ногами ломая ребра и оставляя ссадины и кровоподтеки. — Прошу... — последнее, что он может сказать перед тем, как без сил упасть на холодный пол. А парень лишь ухмыляется и уходит из квартиры, прекрасно зная, что младший очнется и уйдет сам.***
Прошло три дня, а он все еще без сознания. Сокджин рвет и мечет, кричит, угрожает. Пишет одно заявление за другим, но любое дело закрывают, так и не успев открыть. Неделя. Чонгук все еще не очнулся. Многие отметины на его теле уже сошли, а от каких-то навсегда останутся шрамы. Ким каждый день приходит к брату и бережно гладит по руке, обещая, кажется, самому себе, что тот очнется. Месяц. Врачи уже запомнили, как выглядит брат Чонгука и пропускают без всяческих разговоров. Писк аппарата жизнеобеспечения давит на нервы и Джину хочется плакать, но нельзя. Точнее, просто нет смысла. Брат все равно не очнется от его слез. Полгода. Врачи и медсестры уговаривают отключить аппарат жизнеобеспечения, утверждая, что Чонгук не очнется все равно, что шансов мало, точнее, что они практически равны нулю. И Ким колеблется, но отказывает каждый раз, утвержая, что его брат очнется. — Проснись уже, блять, — Намджун стоит возле кровати и сжимает сильными пальцами челюсть Чонгука, а аппарат пищит быстрее. — Ты такой жалкий, Гук. Решил сбежать от меня таким образом? Не выйдет, — усмехается и выходит, впуская в палату врачей.***
Он очнулся лишь спустя ещё месяц. Частичная амнезия и проблемы с дыханием. Какое-то время он даже заново учился ходить, но тело быстро адаптировалось к старому образу жизни. А еще, оно будто навсегда вычеркнуло Джуна из его жизни. Ведь Чонгук не помнит ничего. Ни одного словечка, ни одного прикосновения. Сокджин считает, что это к лучшему. Собственноручно сжигает все альбомы и не рассказывает брату, из-за чего именно тот впал в кому.***
— Вы обронили! — Гук кричит и поднимает документы, открывая их, а после протягивая подошедшему мужчине. — Ким Намджун, верно? Будьте осторожны в следующий раз. Ким лишь хмыкает и кивает, отмечая, что именно так и началось их общение когда-то. А еще понимает, что Чонгук скоро вернется. Обязательно вернется, ведь не зря судьба сводит их уже дважды.