Неправильно

Сынчоль говорит, что длинные волосы у парня — это неправильно. Сунену немного непонятно почему сразу неправильно, но Сынчоль классный и у него мотоцикл, поэтому он не может быть не прав. Хотя Джошуа, кажется, другого мнения и улыбается он так, будто понимает что-то больше остальных. По крайней мере, больше Сунена точно. Это немного раздражает. Ладно, это откровенно бесит. Потому, что Сунен не привык чего-то не понимать. А еще не любит быть тем, кому говорят «и хорошо, что тебя это не коснулось». Сунен ведь тоже классный. И танцует. И кожанка у него есть. Да и в любви ему девчонки признаются ничуть не меньше, чем тому же Сынчолю, так почему же?! — Да потому, — недовольно вздыхает Сынгван. Кажется, ему не слишком хочется объяснять такие вещи. Они что, столь очевидны? Сунену становится не до шуток. Он же не дурак, в конце концов, так почему не может понять простых вещей?! — Потому, что это совсем не просто, — терпеливо поясняет ему Джонхан и распускает свои волосы. Они у него аж до самых плеч и светлые. Красиво. Сунену, по крайней мере, нравится. Правда, ощущения странные, когда смотришь. — Ну? — спрашивает его Джонхан. — Как тебе? Сунен наклоняет голову на бок, закусывает губу и чешет затылок. — Симпатично? — осторожно пробует он. Просто Джонхан обидчивый и очень близко все принимает к сердцу. Особенно комментарии по отношению к своему внешнему виду. — И все? — настаивает Джонхан. Обиженным он не выглядит. А вот улыбается как-то странно. Не как обычно. — Хочется потрогать? — пробует Сунен еще раз. А вдруг, если сказать правду, то Джонхан поймет. Джонхан вдруг смеется (и Сунен надеется, что это хороший знак), а потом добавляет: — Вот и Купсу хочется. Сунен хмурит брови, пытаясь понять, что в этом такого, но выходит как-то не очень. — Тебе это не нравится? — спрашивает он. Джонхан заправляет за ухо прядь волос и цокает языком: — Сынчолю это не нравится. Больше он не говорит ни слова. А Сунен оказывается там же, где и был. Он все еще не понимает. — Дело не в том, что длинные волосы и парни — несовместимы, — рассуждает Мингю. Эта тема становится горячей из-за недавней ссоры Джонхана и Сынчоля. Шумной и какой-то напряженной. — Дело в том… — Мингю морщится, пытаясь придумать что-нибудь впечатляющее. Ему нравится выглядеть круто, но он знает, что рот в таком случае, ему лучше держать закрытым. — В общем, я думаю, что Джонхан-хен с распущенными волосами выглядит так, что его хочется оберегать и защищать, но никак не распивать с ним пиво на футбольной площадке. Все вокруг замирают. Кто от самого факта, что их мысли вдруг озвучили вслух. А кто от того, что эти мысли пришли в голову Мингю. Сунену кажется, что только он один ошарашен тем фактом, что длинные волосы мешают пить пиво. Это… грустно. — Ты серьезно думаешь, что это грустно? — с Вону можно поговорить откровенно, ведь они ровесники. Сунен кивает головой. Вону закусывает щеку изнутри и негромко спрашивает: — Ты когда-нибудь влюблялся? Сунен чувствует себя до того оскорбленным, что даже со стула подскакивает: — Зачем ты спрашиваешь?! Сам же знаешь! Вону примирительно поднимает руки вверх и улыбается. Сунен решает, что лучше он постоит или, вообще, пойдет в зал — ему всегда там лучше думалось. — А тебе хотелось забраться пальцами в ее волосы? — доносится вслед и Сунен замирает. Ему вдруг становится нехорошо от одной-единственной мысли. И она совсем не связана с Сынчолем. Вэн Джунхуэй появился в жизни Сунена пару месяцев назад. Просто пришел на прослушивание для танцевальной группы Сунена и отнял все внимание. Сунен таких парней никогда не видел — какая-то неясная, почти мистическая аура, окружала Джунхуэя. То, как он держал себя. Как улыбался. Как гладил кольцо на указательном пальце. Сунен и взглядов-то таких никогда не ощущал — Джунхуэй не просто смотрел, он, будто под одежду заглядывал, сдергивал слой за слоем, не давая ни единой возможности спрятаться. Слишком осязаемо. Слишком внимательно. А еще у Джунхуэя были длинные волосы. Не такие, конечно, так у Джонхана, да и убраны они были в тот момент в высокий пучок, но все же… Сунена почему-то приковали к себе пару выбившихся прядей, спускавшихся по длинной шее вниз. — У тебя там волосы выпали из… из прически, — Сунен тогда впервые ощутил себя глупо и неловко. Джунхуэй посмотрел на него через плечо и, улыбнувшись, протянул: — Спасибо, Хоши-щи… Сунена передернуло от этого тягучего, слитого в протяжный и негромкий «хошищи». А потом Джунхуэй просто потянул резинку, сдерживающую его прическу, вверх и его волосы магическим потоком упали ему на шею и лицо. Сунен вдруг понял, что воротник его широкой футболки ему сильно натирает. — Отлично, — прохрипел он и на негнущихся ногах вернулся к себе за стол. Сунен запирается в танцевальном зале и выбивает странные, пугающие мысли из своей головы оттачивая движения раз за разом. Он растворяется в битах, ритмах и звучании голоса, доносящегося из колонок. Скрипит кроссовками по напольному покрытию. Чувствует, как намокает футболка между лопаток и ниже. Отдается на волю знакомому течению. Во все это он влюблен куда больше, чем, во что бы то ни было другое. Он прикрывает глаза и позволяет себе успокоиться. Ни поцелуи, ни секс, ничто не может сравниться с этим ощущением. — Ты потрясающий, Хоши-щи, — слышит он в наступившей тишине и дыхание у него пропадает. Сунен не открывает глаз, но чувствует, как Джунхуэй смотрит на него. Раздевает его этим своим взглядом. И улыбается. — Я же закрыл дверь… — шепчет Сунен в пустоту. — На такие случаи у меня всегда есть запасной ключ, Хоши-щи, — отзывается пустота голосом Джунхуэя. — Почему ты тут? Сунен молчит. Ему не хочется отвечать. Он не знает, что ему сказать. Он чувствует себя обнаженным, и прикрыться ему нечем. — Хоши-щи… — у самого уха. — Уходи, — Сунен сглатывает. Чертово «Хоши-щи» этим голосом, чертовы чужие мягкие волосы на щеке, чертов одуряющий шепот совсем рядом. — Хоши-щи… — длинные пальцы касаются его подбородка и поворачивают к себе. Сунен собирается открыть глаза, но в этот момент его губ касаются чужие. Горячим и влажным прикосновением. Джунхуэй не ждет ответа, он просто тянет Сунена на себя. А потом запутывает его пальцы в собственных волосах. И, черт бы всех побрал, это самое потрясающее, что с Суненом случалось за всю его жизнь! Сунен оступается и судорожно выдыхает в чужие губы, когда его ловят горячие ладони. Он откровенно теряется. Он не привык. Он так не умеет. Джунхуэй совсем не похож на смущенных и стеснительных девчонок, у которых Сунен с хохотом крал поцелуи. Джунхуэй — это не смешно и совсем не весело. Но… но… Сунен привстает на носочки (совсем чуть-чуть, ведь он достаточно высокий! Выше же Уджи!) и глубже зарывается в длинные волосы. Джунхуэй вымученно выдыхает и тиски вокруг Сунена становятся сильнее. У Сунена перехватывает дыхание. Да, это определенно не так, как с девчонками, это отчего-то куда круче. Сунен закрывает глаза и позволяет себе получить то удовольствие, которое ему предлагают. В его голове голосом Сынчоля горящее «Неправильно» сменяется на «Неправильно не…» и Сынчоль становится немного понятнее.