Не медли!

На первом рубеже обороны Барад Эйтель, казалось, сам воздух звенел от напряжения. Войска Моргота подошли совсем близко. Со стен было видно, что в каждом перелеске, в каждом овраге кишат орки, а за мерцающим потоком Сириона и вовсе было темно от вражеских сил. Когда из-под крон деревьев показался небольшой конный отряд и направился к воротам крепости, командиры переглянулись. — Можно снять их стрелами, — сказал Тарион, нащупывая стрелу. — Это парламентеры, — остановил его Гвиндор. Отряд остановился под самыми стенами, но гораздо раньше Гвиндор увидел среди темных, уродливых орочьих доспехов одну светлую фигуру, и сердце его сжалось в недобром предчувствии. Эльф сидел верхом уверено, хотя плечи его были ссутулены, а голова низко опущена. Перед воротами его заставили спешиться. Он спрыгнул на землю, неловко взмахнув связанными руками, тут же выпрямился и поднял голову. Глаза его скрывала повязка, но казалось, пленник знал, что на него направлены взгляды сородичей. Губы его пошевелились, как будто он что-то произнес, и тотчас один из орков ударил его по лицу. Гвиндор вцепился в каменный парапет так, что побелели костяшки пальцев. — Чего они хотят? — Фингон незаметно подошел и встал рядом. Пленника грубо толкнули в спину и сорвали повязку. Вместо глаз темнели раны, покрытые засохшей коркой. Гвиндор вскрикнул, и его, кажется, услышали внизу. Эльф вздрогнул, а орки хрипло захохотали. Один из них стал на ломаном синдарине выкрикивать брань и в красках расписывать, что они сделают с пленными, оставшимися в Ангбанде, если эльфы не поторопятся на выручку. — Спокойно, Гвиндор, — тихо сказал Фингон, сжимая кулаки. — Они хотят выманить нас. Но мы будем ждать сигнала от Маэдроса, иначе всем нашим планам конец. — Это мой брат, — еле слышно выговорил нарготрондец. — Это Гельмир, я думал, его уже нет в живых. — Я перестреляю орков, — сквозь зубы произнес Тарион, накладывая стрелу. — Подожди! — Гвиндор схватил его за руку. — Они успеют убить Гельмира! Его же не случайно привели сюда. Может, хотят получить выкуп? Или обменять? Голос его угас, он сам с трудом верил в свои слова. Фингон покачал головой и тихо сказал: — Нет. Тем временем один из орков выхватил меч, двое других повисли на плечах эльфа, заставили его вытянуть руку. Орк взмахнул клинком, послышался короткий крик. Эльф вырвался из орочьих лап, рухнул на колено, прижимая окровавленную руку, кровь брызгала на лицо и одежду. Орк поднял отрубленную кисть и, оскалившись, помахал тем, кто стоял на стене. Тарион оттолкнул своего командира и прицелился, Фингон тоже схватился за лук. — Нет, нет! — воскликнул Гвиндор. — Пожалуйста, подождите! Это мой брат, он еще жив! Только одна рука. Они хотят напугать нас, может быть они искалечат его, но отпустят! Остановитесь! — закричал он оркам, высовываясь за парапет. Гельмир словно услышал, поднял на миг лицо и что-то сказал. Орки бросили его на землю и навалились скопом, пытаясь удержать. Три взмаха меча последовали один за другим. Гвиндор побледнел как полотно и не мигая смотрел, как хлещет кровь, и в судорогах бьется тело брата, как вздрагивают обрубки ног. Справа и слева от него раздались щелчки выстрелов, а потом опять и опять. Кто-то из орков упал, утыканный стрелами, другие вскочили на коней и бросились прочь. Но перед этим один из них поднял Гельмира за волосы, с размаху рубанул по шее и показал отрубленную голову крепости Барад Эйтель. Гвиндор стремительно развернулся и побежал вниз. — Стой! — закричал Фингон. — Не делай глупостей, они только этого и ждут! — Довольно, — прохрипел Гвиндор, не оборачиваясь. — Я и так опоздал! Мы все тут только и делали, что опаздывали, все эти годы! Хватит медлить! Через минуту Гвиндор уже был верхом, конь нетерпеливо перебирал ногами. — Открыть ворота! С дороги! — командовал он. Тарион подхватил лук и бросился к лошадям. — Нарготронд! — прозвенел боевой призыв. — Те, кто любит меня — за мной!