Когда хочется чая

В темноте комнаты раздался короткий чих. - Будь здоров. - Спасибо. Тишина. Вот уже полчаса, как мы с другом лежим на кровати в его комнате, молча смотрим в потолок и слушаем размеренное тиканье настенных часов. Я почти физически ощущаю стремительно исчезающие и рассыпающиеся в прах секунды и гадаю, что же сделать: уйти или терпеливо ждать? А чего ждать? Я усмехнулся и закрыл лицо ладонями. Почему-то стало смешно, и я сдавленно фыркнул, пытаясь не заржать в голос. - Ты чего? – шорох покрывала. Значит, он пошевелился. О, чудо, этого не происходило с того момента, как мы опустились на мягкий, но уже порядком надоевший теперь матрас. Я проглотил так и не родившийся смех. Опустив руки, скрестил их на груди. - Ничего. И снова тишина. Какого лешего я здесь делаю? Вроде, шёл из магазина, встретил друга, заболтались. За разговорами дошли до его дома, пригласил зайти. Отказываться было как-то неприлично. И, скорее всего, я бы смылся минут через десять, если бы не один маленький нюанс. Друг мне не совсем друг. Неделю назад я предложил ему встречаться. Вышло всё вообще очень странно. Я его никогда не воспринимал, как равного, не видел в нём соперника. Относился к нему, как к безобидной зверушке. Потому мы и стали хорошими товарищами – просто конфликтовать не было повода. Как можно конфликтовать с человеком, который ближнему последнюю корку хлеба отдаст, да ещё с такой лучезарной улыбкой, что аж плакать от умиления хочется. И такая вот «дружба» продлилась четыре года, мы и не заметили, как привязались друг к другу. Ну, просто это стало слишком правильно, в порядке вещей – общаться с ним. За эти годы я изучил своего друга вдоль и поперёк, но почему-то постоянно забывал очень важную вещь: он абсолютно все шутки воспринимает всерьёз. *** - Смотри! - Эммм… куда? - Сюда, пень, на меня смотри! - Новая кофточка, причёска, сумочка? - Уже не смешно. Не актуально, тривиально и не смешно. - А по-моему, очень смешно. - … - Ладно, всё, я серьёзен, как никогда… Что ты мне пихаешь? Билет? - Нет, купон на бесплатный ужин в кафе, которое у меня во дворе. Ну то, помнишь, где блины размером со слона? - Ого! Это за какие такие заслуги? - Ну… просто так. - Не, такого не бывает. - Да не парься, я тоже пойду, у меня такой же. - Вместе в кафе, не в первый раз, причём… Может, встречаться тогда начнём? Боже, я просто… - Давай. - Что? - Что слышал. *** И мне бы сказать, что я пошутил, но на меня в тот момент был устремлён слишком серьёзный взгляд, и просто язык не повернулся. Ну а потом я взвесил все «за» и «против». Победила ничья, и я решил посмотреть, что будет. Друг мой вёл себя странно всю неделю, как будто ничего не случилось. И когда я уже успокоился, решив, что он тоже пошутил и давно всё забыл, нелёгкая занесла меня сюда, в его квартиру. Меня заманили в комнату, указали на кровать и гробовым тоном приказали: «Ложись и лежи смирно». Что я и сделал. Придурок. И вот теперь я лежу здесь, смотрю в потолок, жду чего-то. За окном давно стемнело, мне бы домой уйти, но нижние конечности словно приросли к кровати. После очередного тяжёлого вздоха рядом лежащего товарища я недовольно произнёс: - Слушай, я пойду. Поздно уже. Повернув голову, я всмотрелся в еле различимую фигуру. Тело вытянуто, напряжено, руки, сомкнутые в замок, покоятся на животе. Он долго молчал, а когда я поднялся на локтях, рвано выдохнул и каркнул «Нет!». Я удивлённо замер, ожидая продолжения. На самом деле, я давно уже понял, зачем здесь и чего от меня хотят, но решил до последнего играть непонятливого дебила, последнего тормоза и вообще полного умственного инвалида. Внезапно замок расцепился, и руки поднялись к груди, начиная проделывать какие-то странные манипуляции. Через секунды до меня дошло, что он расстёгивает джемпер. Я сдавленно выдохнул, но ничего не сказал, ожидая, что эта игра воображения прекратится. Однако ничего не спешило заканчиваться, а только набирало обороты: матрас скрипнул, когда мой друг сел и окончательно расстался с колким предметом гардероба, который никогда мне не нравился. Напоминал стиль немолодых училок. - Это будет уместно, если я спрошу: «Какого хрена ты творишь?» - Нет, так что захлопнись. Слова прозвучали крайне уверенно и даже невозмутимо, но после них он почему-то завис, по-прежнему сидя и смотря на задёрнутые занавески. Наверное, именно в этот момент мне надоело строить из себя дурачка. Я тоже сел и повернулся в пол-оборота к неподвижной молчаливой статуе. Сначала он всё так же не двигался, а потом, видимо, почувствовал, что я смотрю, и повернулся ко мне. В темноте я не мог рассмотреть его лица, но прекрасно видел влажный блеск глаз, пугающий до дрожи. Захотелось убежать прямо сейчас, немедленно. Но я сидел, как под гипнозом. А потом словно кто-то толкнул его в спину. Матрас прогнулся под изящной на вид, но очень сильной рукой, и чуть слышный скрип пружин навсегда врезался в мою память вкупе с ощущением дыхания на щеке. Я непроизвольно зажмурился, ожидая, когда губы, наконец, коснуться моей покрасневшей от волнения кожи, но ничего не происходило. Тогда я с опаской разомкнул веки. Мой друг фыркнул и опустил голову. - Прости. Я в недоумении уставился на макушку, маячащую прямо перед носом. В комнате пахло жаренным, поскольку в первые минуты хозяин квартиры пытался что-то приготовить. Но теперь сквозь этот запах пробился другой: чистый и свежий, что-то дынно-кокосовое. Наверное, шампунь. Я повёл носом, втягивая в себя приятный аромат, и это почему-то заставило меня нахмуриться. Как-то всё неправильно, неуместно, странно… Друг поднял голову и снова стал буравить взглядом занавески, а мне оставалось лишь разглядывать его ухо. Взгляд сам опустился ниже и наткнулся на понуро опущенные плечи, не слишком худые, но и не широкие. Ключицы, напряжённые мышцы… Его вид не вызывал у меня особого восхищения, но и отторжения тоже. Он просто был. Как всё то, что было, есть, и, вроде бы, должно быть всегда. Удобно, привычно, но не пробуждает каких-то ярких чувств. И как бы я ни силился, внутренний голос молчал, не желая давать подсказок. А мне ну очень хотелось решить: бежать или остаться. Остаться или бежать… Остаться… бежать… Пока у меня в голове мельтешили эти два слова, я крепко задумался. И поэтому не заметил, как место на кровати рядом опустело. Всполошившись, я вскочил на ноги и торопливо зашагал на кухню. От резкого подъёма закружилась голова, и я чуть не врезался в дверной косяк, но вовремя выставил вперёд руку и избежал удара. И, восстановив равновесие, уже медленнее продолжил движение. Друг и правда обнаружился на кухне. На нём уже была надета та кофта нежно-бирюзового цвета, и в голову прокралась мысль, что всё-таки без неё было лучше. - Я провожу тебя, - улыбнувшись, кинул он, но улыбка была явно неискренней. Что-то внутри зашевелилось, протестуя против ухода. Ладно, если бы я сам решил, но вот так, когда выгоняют… - А кто сказал, что я ухожу? На меня был брошен полный укоризны и усталости взгляд, но, видимо, мне разрешили остаться. Хотя в воздухе теперь повис вопрос: «И что дальше?» - Хочу чая. Это вырвалось из меня только потому, что молчать дальше было просто невыносимо. Мой товарищ молча поднялся из-за стола, лениво подошёл к плите и потянулся к полке над вытяжкой, пытаясь достать чёрную жестяную банку. Только вот рост не позволял. Раздражённо пыхтя, парень балансировал на носочках, протягивая вверх правую руку, но ничего всё равно не вышло. Тогда он прекратил попытки, тяжело выдохнул и, схватив табуретку, со стуком опустил её рядом с плитой. Забравшись на шаткий предмет мебели, этот коротышка почти достал банку с чаем, но вдруг пошатнулся и опасно прогнулся назад, теряя равновесие. Я успел вовремя подскочить и упереть ему руки в спину, но друг всё равно продолжал падать, у него просто подкашивались ноги, так что случилось неизбежное. Издав что-то схожее с тем, что выдала табуретка, парень упал назад. Вместе со мной. Слава линолеуму, он не позволил расшибить мне голову, но приложился об пол я неслабо. Затылок пронзило острой болью, импульсом прошедшейся по нервам, и я, скорчившись, зашипел. Болели также копчик и левый локоть, но, кажется, ничего не было сломано или вывихнуто. На ногах у меня лежала табуретка. Тут же захотелось с размаху раздолбать её о стену. Я кое-как поднялся на дрожащие ноги и сразу же увидел виновника происшествия, лежащего неподвижно на боку. Сначала я испугался, подумав, что тот потерял сознание, но, присмотревшись, заметил, что его плечи изредка вздрагивают. - Ты как? – почему-то шёпотом поинтересовался я, обходя лежащее тело и садясь рядом на корточки. Мой друг плакал. Горько, но тихо, даже не всхлипывая. - Ударился сильно? Дай посмотрю… - я положил руку ему на плечо и заглянул в глаза, ища согласия на осмотр. Но он лишь покачал головой и выдавил: - Всё в порядке. Только после этой фразы слёзы полились ещё обильнее. Не зная, что делать в такой ситуации, я стал гладить его по мягким волосам, ожидая, когда истерика сойдёт на нет. В конце концов, у меня затекли ноги, копчик нещадно болел, так что я попытался подняться, но сделать этого мне не позволили. Друг схватил меня за запястье и внезапно приложился губами к ладони. Вытаращив глаза, я замер в удивлении. Такого я не ожидал. Точнее, ожидал, но не в данной ситуации, явно не после полёта с табуретки. Он, наверное, тоже головой стукнулся. Удивление переросло в изумление, граничащее с паникой, когда губы сменились чем-то влажным. Стало щекотно, но смеяться от этого совсем не хотелось. Язык медленно скользил по ладони до подушечки большого пальца, которую, как бы в заключение, парень слегка прикусил. Я нервно сглотнул. На кухне стало слишком жарко. Он отпустил мою руку, подполз ближе и сел по-турецки, внимательно глядя мне прямо в глаза. Как будто искал там одобрение происходящего. Но, не найдя такового в моём испуганном взгляде, печально усмехнулся, а на лице его в этот момент выразилось такое страдание, что я ещё раз подумал о каких-то серьёзных повреждениях, вызванных падением. - Если всё ещё хочешь чая, лезь за ним сам. Я, не совсем адекватно воспринимая реальность, удивлённо моргнул. - Что? - Ты убиваешь меня, - парень спрятал лицо в ладонях и тяжко вздохнул. «В смысле?» - хотел спросить я, но очевидный ответ маячил где-то в подсознании. Однако облекать его в сформировавшуюся мысль совсем не хотелось. Я элементарно боялся. И вместо глупого вопроса озвучил следующее, что пришло в голову за ним: - Прости меня, пожалуйста, правда, прости. Я вообще, веришь, не хотел, чтобы всё так получилось. Вот же хрень, а… Ну я просто не ожидал, что всё получится вот так… Прорвавшаяся внутри плотина выпустила на волю бурный поток слов. И с каждой фразой лицо друга становилось всё более мрачным, а когда я замолчал, он выглядел таким потерянным, что сердце невольно заныло от жалости. «Нет, не так, неправильно». И я, встав на колени и обхватив его лицо ладонями, мягко накрыл подрагивающие губы своими. «Да, вот теперь правильно». Разорвав несерьёзный поцелуй, точнее, какую-то жалкую пародию на него, парень опустил голову мне на грудь и затих, не издавая ни звука. Я нерешительно обнял его, и только тогда послышался приглушённый всхлип. - С чаем не вышло, так что давай лучше кофе.