Он думает, что я не понимаю

Пальцы домиком, брови домиком, губы, кажется, тоже непостижимым образом домиком, и вообще для полноты картины только крыши от скворечника на этом всклокоченном кучерявом гнезде не хватает. Джон стоит и бесцельно смотрит на соседа. Чудовищно болит голова. И милая девушка, с которой можно было бы начать какую-то новую, осмысленную, что ли, жизнь, в последний момент отказалась от второго свидания. Все понимают, что это значит. — Ты ведь понимаешь, что это значит? Джон вздрагивает, вяло придаёт своему лицу вопросительное выражение. — Второе свидание, она не пришла. Отговорилась… болезнью тётушки? — Шерлок! Завязывай с этим! Я не позволял тебе лезть в мои дела… настолько. Я и о первом свидании тебе не говорил — ты шаришь в моей переписке? Шерлок молча закатывает глаза. Джон плавно разворачивается и уходит к себе. Полчаса промучившись с нарастающей головной болью, он осознаёт, что таблетки есть только на кухне. Выползает туда бледный и не настроенный ни на какое взаимодействие ни с кем во всей вселенной. Наливая в стакан воды, затылком чувствует, что Шерлок, кажется, не изменивший своей позы, наблюдает за ним. — Мне скучно, Джон. Ох ты ж… Замечательно. Может, сдохнуть прямо сейчас? Может быть, это наконец развеселит соседа-социопата? Ни слова ни говоря, Ватсон упорно продвигается обратно в своё убежище. Шерлок, с бесшумностью и молниеносностью кошки выпрыгнувший из кресла у него за спиной, почти у самого порога ловит доктора за рукав. — Посиди со мной. Ничего себе заявление. — Шерлок, у меня голова взрывается изнутри. — Я вижу. Ты сам знаешь, подействует через двадцать минут. — И что я должен делать двадцать минут? Я не хочу слушать твоё нытьё. Я не сделаю тебе нескучно. Я вообще ничего не могу тебе предложить. Джон садится на краешек дивана и морщится от новой волны боли, последовавшей за резкой сменой положения тела. Шерлок кладёт руку ему на лоб. Спасительно прохладная ладонь. — Я сяду. Ты… положи голову мне на колени. Тише. Не возражай. Это поможет. Мысленно махнув на всё рукой, Джон повинуется и с болезненным стоном неловко укладывается набок, а Шерлок запускает обе руки ему в волосы и начинает очень медленно расслабляюще поглаживать. Почти уже вырубившийся от неожиданно умелых действий друга и поступающего в кровь обезболивающего Джон вдруг начинает давиться смехом. Шерлок замирает, не сразу сообразив, что это за конвульсии и не вызвал ли он их своими руками. — Теперь тебе не скучно, нет? — Джон разворачивается и смотрит на склонившегося над ним друга снизу вверх. — Нет. Мне только что пришло сообщение от Лестрейда, — смущённо улыбается, косится в сторону своего валяющегося почему-то на полу телефона. — Так прочитай его, — Джон пытается подняться, но рука Шерлока оказывается на удивление сильной. — Я собирался избавить тебя от головной боли. — Таблетка уже начала действовать и справится с этим без тебя. — Лежи. Через несколько минут, когда Джон уже начинает чувствовать пришедшее на смену облегчению самое что ни на есть настоящее блаженство, Шерлок вдруг спрашивает: — Я тебя раздражаю? — Ты эгоист. — Это очевидно. Я тебя раздражаю? — Сейчас — нет. Не проходит и получаса, как они уже выбегают в ночь навстречу очередному приключению, и Шерлоку только в нескольких метрах от дома наконец удаётся засунуть руку во второй рукав своего пальто. Джон на шаг позади него давится смехом и захлёбывается — одновременно от предвкушения, умиления и звенящей лёгкости в голове: «Он думает, что я не понимаю». *** Джон возвращается домой и обнаруживает, что свободного от банок-склянок с реактивами и загадочных предметов места нет на всех горизонтальных поверхностях. Присосавшийся к микроскопу Шерлок, кажется, э-э… насвистывает! Джон протягивает руку, чтобы спасти из этого хаоса то, что ещё вчера было его любимой чашкой, а сейчас, вполне вероятно, может оказаться опасным предметом, наполненным неприятностями, но беда приходит откуда не ждали: опрокинутая локтем бутылочка падает на край стола, тонкая струйка стекает на ботинок. Молниеносно материализовавшаяся рядом рука Шерлока придаёт бутылке вертикальное положение, а сам обладатель волшебных пальцев плюхается на пол рядом с Джоном и буквально вытряхивает последнего из пострадавшего предмета обуви. — Шерлок, твою же мать, только не говори, что это… — бормочет чудом сохранивший равновесие пострадавший. — Да. — Ну какого же… — Я сейчас всё здесь уберу, Джон. Я куплю тебе новые ботинки. — Не надо, эти уже не жалко… было. Понимая, что лучше здесь ничего не трогать, Джон уходит к себе и расхаживает по комнате. Совершенно ни на чём не сосредоточиться... Через некоторое время дверь слегка приоткрывается и в образовавшуюся щель протискивается напряжённое лицо горе-исследователя. — Ты… я… я там ужин заказал. Будешь? — Там пол хоть не проело? — Это происходит не так быстро, — выражение лица детектива печально-покаянное и веселящееся одновременно. Джон с опаской выползает наружу — действительно никаких следов безумной лаборатории. Отпихнув суетящегося Шерлока, сам заваривает чай, а потом усаживается напротив и вдруг замечает, что оттенок лица друга не обычно бледный, а какой-то уже совсем зелёный. — Ты надышался чем-то? — обеспокоенно спрашивает он. — Нет. Просто болит голова. Через 10 минут пройдёт. Поднимаясь со своего места, Джон ещё не знает, что он сейчас собирается сделать, но приблизившись к Шерлоку, уверенно помещает руки ему на плечи, пытаясь расслабить, как оказалось, очень напряжённые мышцы. Детектив молчит и, похоже, не собирается возражать и откровенно наслаждается происходящим. Это продолжается в полной тишине, должно быть, вечность, пока Шерлок не кладёт свою руку на запястье Джона, останавливая его, и слегка охрипшим от расслабленного молчания голосом говорит: — Спасибо. Встаёт и начинает возиться с микроволновкой. *** Смерть пациента. К такому невозможно привыкнуть — даже если это происходит на твоих глазах далеко не впервые, даже если в этом нет твоей вины. Ты всё равно анализируешь — кажется, надо было сделать что-то не так, или секунда промедления оказалась роковой. И ничего нельзя исправить. Это самое страшное — однозначность свершившейся реальности. Хочется из этой реальности куда-нибудь удрать. Но Джон понимает, что любой способ вроде алкоголя — это путешествие с обязательным обратным билетом и путь назад обещает быть далеко не комфортным. Едва переступив порог квартиры, он сползает на пол и сидит, упёршись локтем в колено, а кулаком — в лоб. До тех пор, пока его не выдёргивает из отрешённого отчаяния остервенелое пиликанье на скрипке. Джон перемещается на кухню в надежде, что его физическое присутствие заставит Шерлока прекратить истязание инструмента. Истошные звуки действительно замолкают. Пока Джон наливает чай, Шерлок что-то невероятно громко и неловко переставляет, вынимает, убирает и чёрт знает что ещё делает с окружающими предметами. Джон сбегает в кресло в гостиной и продолжает сидеть с остекленевшим взглядом там. Не тут-то было: Шерлок врубает телевизор — и это вступает в окончательный диссонанс с состоянием соседа. В конце концов Джон решает принять душ — но и в ванной его настигает грохот чего-то обрушившегося в коридоре. «Подслушивает он там, что ли?» — беззвучно смеётся, намыливая голову. А когда открывает дверь, на всей совместной территории темно и никого нет. Ну наконец-то. Но попытка лечь спать проваливается — сначала усилиями самого Джона, оказывающегося не в состоянии отключить шестерёнки в мозгу, по сотому кругу прокручивающие события дня, а потом — стараниями Шерлока, просто вдруг как ни в чём не бывало врывающегося в комнату с ноутбуком в руках. — Я раскрыл дело, смотри! Как-то раньше у них было принято стучать… Кажется, в качестве ответа на эти мысли Шерлок непринуждённо устраивается на кровати и начинает в своей фирменной манере «а теперь послушайте гения» рассказывать, тыча пальцем в монитор на какие-то там фотографии. Джон просто смотрит на Шерлока и улыбается. — Тебе не интересно? — Было бы мне не интересно, я бы с тобой этим не занимался. Джон забирает ноутбук из рук Шерлока и кладёт себе на колени, жестом приглашая друга устроиться совсем рядом, и даже подпихивает ему подушку. Детектив ещё более непринуждённо — действительно так, как будто в этом нет ровным счётом ничего необычного, — устраивается плечом к плечу с соседом и предпринимает вторую попытку подтверждения своих беспрецедентных способностей, продолжая водить пальцем по экрану и бормотать прямо в ухо Джону. «А ведь он догадался, что у меня случилось сегодня. И думает, я не понимаю, что он пытается сделать…» — тепло от этой мысли окутывает как второе одеяло, и из реальности уходить уже не так хочется — и тем проще выйти из неё ненадолго. «Он ведь всё равно знает, что мне это интересно», — успевает подумать Джон, теряя способность разлепить веки, и чувствует, как ноутбук исчезает и на его место на пару секунд ложится рука Шерлока, поправляющая одеяло. Сам же обладатель благодатной десницы не исчезает ещё какое-то время — кажется, достаточно долгое для того, чтобы Джон успел немного поспать, уткнувшись лицом ему в плечо. *** На свидания больше ходить не хочется — да, из-за Шерлока. Джон не знает, что лучше сделать — объясниться с ним или позволить этой медленной неукротимой волне подступать своим чередом. Да, вроде бы второй вариант определённо лучше. Главное — ничего не испортить. И Джон зачем-то набирает ночных смен и на какое-то время чуть ли не поселяется в клинике. И вот у него на руках тяжёлый пациент, а в кармане — СМС: «Приезжай домой, я заболел». Джон немедленно перезванивает: — Что случилось? — Температура, слабость, интоксикация. Вероятно, грипп. Мне нужен врач. — Я же не могу так просто оставить работу. Ох!.. Сейчас перезвоню. Очевидно, воспаление хитрости. Но с чего бы? Что он там надумал? Знает же, что Джон не у женщины заночевал… А вдруг и правда совсем плохо? Доктор судорожно соображает, кого можно разбудить, чтобы заслать к другу посреди ночи проверить его состояние. Молли? Нет… Миссис Хадсон — совсем неудобно… Майкрофт. Мысль потревожить в такой час британское правительство внезапно кажется наиболее рациональной. — Да, Джон. — Сэр, простите, что я в такое время… — Я не спал, Джон, говорите, — по голосу слышно, как он улыбается и как он почти неуловимо, но однозначно похож на Шерлока. От этого Ватсону начинает казаться, что Майкрофт — его близкий родственник, и это, надо признать, успокаивает. — Шерлок только что потребовал от меня вернуться домой. У него грипп, и, кажется, это серьёзно, но отлучиться из клиники я не могу. — Успокойтесь, Джон, ничего серьёзного с ним не случилось. — Откуда вам это известно? — В таком случае он позвонил бы мне, а не вам. На это Джон сначала уже почти обижается, а потом… начинает понимать слишком много всего сразу… — Чего же… чего же он от меня хочет? — Полагаю, у него просто лопнуло терпение. Майкрофт действительно умён: он способен не только выразить любую ситуацию одной фразой, но и сделать её предельно доходчивой. И Джон просто уточняет: — Если… с ним всё-таки случится что-то серьёзное в ближайшие пять часов — позвонишь мне? — Обещаю. Он набирает Шерлоку: «Я такой же врач для своих пациентов, как и для тебя. Если будет ДЕЙСТВИТЕЛЬНО плохо — сразу звони». *** Утро в разгаре, с открывшимся вторым дыханием Джон проходит несколько кварталов пешком, так и не надумав, что именно сейчас правильно будет сделать. Шерлок сидит в постели с шарфом на шее и читает. В комнате пахнет мёдом. И вся обстановка свидетельствует о недавнем присутствии Майкрофта: свежие простыни, термос, лекарства, которые Шерлоку можно… Ватсон усмехается про себя: всё-таки перестраховался… — Сыграем в шахматы? — Джон сам удивляется от своего предложения, навеянного торчащим с полки краешком шахматной доски. Шерлок смотрит с некоторым недоверием, но энергично кивает. Джон не раздумывая присваивает себе белые фигуры. Они никогда не делали этого раньше. Шерлок наверняка способен в два счёта обставить любого обычного человека. Манера его игры оказывается своеобразной. Вначале он с бешеной скоростью делает ответные ходы — компьютер и то реагировал бы медленнее. Потом, задумавшись на пару секунд, одним элегантным решением переламывает ситуацию на доске катастрофически в свою пользу. А через пару ходов, когда Джон думает уже сдаться, происходит странное. Ещё раз перепроверив в меру своих способностей расклад, он говорит: — Тебе вечный шах, Шерлок. — Да, — отвечает детектив, пристально и даже как-то жутковато глядя в глаза Джону. — Посмотри на доску, Шерлок, ведь действительно… — Мне не надо для этого смотреть на доску, Джон. Ты прав. — Ты можешь проигрывать партию у себя в голове? Да, это несложно, конечно, для гроссмейстера… или для тебя. Ты прямо на каждом ходу другие вероятности с полным развитием параллельно видишь? И можешь всё это вместе с ними проиграть задом наперёд? Шерлок всё шире улыбается, а потом смеётся и, откашлявшись, смеётся снова: — Процессор не такой мощный, как ты думаешь. — Почему же ты не играешь спиной к доске для эффекта, а вместо этого делаешь вид, что рассматриваешь фигуры? — Я не настолько социопат, чтобы специально пугать людей. — Так, значит, ты это запланировал? — Что? — Вечный шах. Шерлок упирается губами в сложенные пальцы и смотрит на Джона слегка прищурившись: — Я не знаю, что ответить. Если скажу нет — перестану так тебя впечатлять. Если скажу да — ты не захочешь со мной больше играть. А мне понравилось. — Скажи честно, не перестанешь ты меня ничего… и я буду с тобой играть. — Я не планировал этого с первого хода, не бойся. — Даже не думал. Ты мне это вместо мата конём устроил. — Да, в тот момент. — Шерлок, почему ты всегда провоцируешь? К удивлению Джона, вопрос оказывается правильно истолкован. — Не всегда. В личных отношениях — боюсь отказа в ответ на прямую инициативу. — Ты же способен всё просчитать. — Я всё равно боюсь. — Иррационально?! Ты не зависнешь, если мы продолжим этот разговор? Оба смеются, Шерлок, кашлянув, отвечает: — Иррационально. Это просто бесконтрольная эмоция, вот и всё. — Хорошо, тогда просто не бойся, — Джон подходит и наклоняется с легко читаемым намерением поцеловать. — Стой, я же... У меня полное горло соплей. — А у меня из-за тебя полная голова розовых соплей, солнышко. Если я сейчас не позволю им вытечь, я не буду больше способен вообще ни на что. *** Джон непостижимым образом взрослеет — куда можно взрослеть немолодому уже человеку... С момента смерти Шерлока Майкрофт ходит по пятам, хотя большую часть времени делает это незаметно. И никто, кроме Джона, не знает, что не прошло и трёх недель, когда Майкрофт не сдержался. Наверное, закон сохранения количества лопнувшего терпения Холмсов в единицу времени сработал… Уходя от Джона после очередного молчаливого сидения с остывшим чаем, он твёрдо останавливается и берёт доктора за руку: — Не делайте ничего, чего вы не сделали бы, будь Шерлок жив. Пожалуйста, Джон. Доверься мне, — и, как будто физически пытаясь себя заткнуть, Майкрофт целует доктора в висок. — Ничего? — ухватив проблеск безумной надежды не столько в словах, сколько в потрясающем выражении лица Холмса, спрашивает Джон. — Ничего, — шёпотом отвечает Майкрофт. Разумеется, стоит Шерлоку явиться собственной персоной после надвое разорвавшего жизнь ада, Джон бьёт его наотмашь. Ему не до нежности или такта, ему плевать на личные границы и вообще на всю эту любовь. Сейчас это просто разговор двух мужчин. И Джон красноречиво показывает, что относиться к нему как к мужчине стоило с самого начала. Потом он разворачивается и выходит вон. У Шерлока нет никаких моральных сил следовать за ним… Но Джон возвращается — и в руках у него пакеты из супермаркета. А у Шерлока глаза уже успели распухнуть от слёз. Он сразу спрашивает: — Я тебя окончательно довёл? — Нет. Но ты больше от меня ни на шаг не отойдёшь. — Потому что ты не сможешь меня больше потерять? — Потому что ты не эгоист, как бы тебе ни казалось это очевидным. А ты сможешь ещё раз? — Нет, боже мой, Джон, я больше никогда не смогу! Шерлок Холмс раньше считал, что такие вещи говорят только дети. Наверное, не представлял себе, до какой степени нужно повзрослеть, чтобы сказать это искренне. *** На следующее утро как из-под земли (а чем чёрт не шутит?) появившийся Майкрофт Холмс нависает прямиком над парой спящих. Впрочем, спящий из них только один. — Доброе утро, мистер Холмс, — говорит Джон. — Какого?!.. — шипит разбуженный Шерлок. — Убедился, что вы не убили друг друга. — Убирайся. — Ш-ш-ш, у меня водяной пистолет, — хищно улыбаясь, сообщает Майкрофт и извлекает из-за спины орудие, которому позавидовал бы любой семилетний мальчишка во всём мире. Шерлок отточенным движением бросает в него подушку. — Братцы, вы с ума посходили или как? — кричит Джон, но военная подготовка заставляет его скрыться за кроватью с двумя пуховыми орудиями в руках. Но у Майкрофта явное преимущество — завалившись на пол, он нещадно расстреливает Джона… ровно полторы секунды, пока Шерлок не накрывает его своим телом. — Сдаюсь, любовь победить нельзя, — отряхиваясь, Майкрофт кладёт пистолет на прикроватный столик. — Это подарок на помолвку. И, наблюдая за выражением лица обоих, видимо, обнаруживает, что немного забежал вперёд в своих расчётах (или рановато высадился из машины времени, кто его знает, это же Майкрофт). Шерлок хватает оружие и направляет его на брата в упор, не прекращая давить на спуск, пока вода не заканчивается. Майкрофт, торжественно улыбаясь, промокает насквозь. Взрослеют? Чёрта с два они повзрослеют.