Здесь всегда было тихо

      Здесь всегда было тихо. Даже если в палате был какой-нибудь болтун, через пару часов он предпочитал помолчать. Редко кто улыбался здесь. Даже не знаю, видели ли эти стены улыбку. Нет, не натянутую, которую часто надевают больные чтобы успокоить родных. И не те что надевают врачи, стараясь так же успокоить, но в этот раз самого пациента. А что-то искреннее?.. Порой мне кажется что я нахожусь вовсе не в больнице, а в каком-то театре. Каждый играет свою роль, не желая что-либо менять. Всех всё устраивает. Меня наверное тоже. Врачи уже давно догадались что я просто прячусь здесь от проблем и суматохи. Ещё с самого детства я специально калечился, стараясь спрятаться. Не важно от чего, или кого. Просто хотел. Почему именно в больнице? Здесь тихо. Всегда было. Но явно не сейчас... Недавно к нам в палату попал мальчишка. Шатен с карими глазами. Широта Махиру. Это странно, ведь обычно я никогда не запоминал ни внешности, ни имён. Возможно, из-за выше упомянутой улыбки? Смотря на неё, самому хотелось приподнять уголки губ, а стены палаты не казались такими серыми. Его действия не казались наигранными. Всё было хорошо, до тех пор, пока он не взялся за меня. Говорил быть менее хмурым, меньше играть в игры и перестать питаться одними раменами. Какой же он всё-таки геморный... Но при этом, было даже весело когда он пытался стащить меня с кровати и заставить идти на нужные процедуры. Обычно это заканчивалось тем, что я и его утаскивал под одеяло. В то время как я злорадно улыбался, он всеми силами скрывал красные щёки. Я не знал чем он болеет, и почему так долго находится в больнице. Если заводили разговор на эту тему, он либо молчал, либо просто ловко уходил от темы. Поняв что это бесполезно, я перестал спрашивать. Через две недели, что-то изменилось. В один, как казалось ранее обычный день, парнишка был не лучше мертвеца. Я решил его не трогать. Не у всех и всегда хорошее настроение, даже у таких солнц. К вечеру того же дня, он просто сел рядом со мной и уткнулся носом в шею. Через пару минут, его плечи стали подрагивать. Даже солнце может плакать... Как я позже узнал, его дядя попал в аварию. Какой-то пьяный дурак летел по встречке. Исход был летальным. Следующие воспоминания были размытыми. Как будто кто-то подпортил плёнку, и ушёл, забыв всё исправить. Я всё реже видел мальчишку, в палате стало так же тихо и скучно. Если раньше я как раз сам тянулся к этой тишине и покою, то сейчас хотелось обратного. Мне уже нужно было уходить из больницы, мол: "Месяц здесь лежишь! Как же школа?" И меня чуть ли не пинками выпроваживали оттуда. Перед тем как уйти, я всё же задал вопрос по поводу Махиру. Оказалось, ему пришлось уехать за границу из-за болезни. Через 2 месяца я упал с лестницы и пострадала моя нога. Опять больница, в которой всегда было тихо.