Уроборос

  Я лежал на кровати в позе морской звезды и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Болело абсолютно всё – бицепсы, трицепсы, квадрицепсы, даже разные бровицепсы и пальцысепсы. До меня только-только начало доходить, на какой абонемент нескончаемых страданий я себя подписал. И ведь Мил-тан утверждал (если убрать все «ньо»), что это даже не разминка, а просто оценка наших физических возможностей, чтобы потом приступить к настоящим тренировкам.   Единственное, что хоть как-то подымало моё настроение, так это выражение лиц Мацуды и Мотохамы. Если бы эти идиоты не пришли по обычаю никчёмных девственников на час раньше, то у них была бы исчезающе малая возможность немедленно повернуть, сбежать при виде огромной распираемой мышцами фигуры в наряде готической лолиты. Ха, как будто бы я им это позволил!   Но когда удивительно ясные детские глаза на словно вырубленном топором лице серийного убийцы зафиксировались на них, последние шансы сбежать пропали.   Эти придурки, увидав кошачьи ушки на голове Мил-тан, завопили, словно младшеклассницы при виде паука, а потом, когда началась экзекуция, пытались сжечь меня взглядом. Ну а вскоре им стало не до того. Мы бежали стометровку, подтягивались, отжимались, приседали, растягивались, принимали кучу странных поз – в общем, показывали, на что были способны. Как оказалось, спортивное прошлое Мацуды давало ему немалое преимущество, а мы с Мотохамой выглядели полными ничтожествами. Впрочем, по части решительности, настойчивости и силы духа, я мог им дать всем фору! Перед моим взором развевались багрово-красные волосы моей любимой, а руки словно уже ощущали упругую мягкость её груди! Я пылал решимостью, не жаловался, и пытался выложиться на все сто. О друзьях этого сказать было нельзя – они всячески пытались сначала сачковать, а потом и трусливо сбежать. Но Мил-тан был всюду. Его громадная фигура непостижимым образом всегда нависала над трусами, а тяжёлая атмосфера, при этом возникавшая, отбивала любые помыслы о лени и праздности.   Занятие длилось меньше часа, но мы чувствовали себя, словно побывали в рабстве на каменоломне, а когда у нас не осталось сил махать кайлом – выжатыми тряпками были выброшены наружу умирать от крайнего истощения.   Правда наше полубессознательное трио извращенцев не было предоставлено самим себе. Мил-тан взвалил нас всех троих на плечи и, не испытывая ни малейших затруднений, разнёс по домам. Я не помню реакцию родителей Мацуды и Мотохамы – всё прошло словно в тумане. А вот то, как отреагировали мои родители поразило и обидело до глубины души.   Что бы вы сделали, если бы вашего любимого сыночка, единственную кровиночку, на ночь глядя приносит бандитского вида громила, одетый в костюм девочки-волшебницы? Вызвали бы полицию? Начали бы искать бейсбольную биту? Бросились бы грудью на защиту отпрыска?   Ха, размечтались! Преодолев первое смущение и узнав, что Мил-тан будет заниматься моей физической подготовкой, они бухнулись на колени и начали лить бурные ручьи слёз радости! Любое занятие, отличающееся от пускания слюней на женские формы, грёз о сиськах, и просмотра порнухи с Мацудой и Мотохамой, в их глазах превращало мои шансы завести девушку с нулевых в ничтожные, что уже было огромным прогрессом! Мама и папа! А если бы я стал членом якудза? Особо свирепой якудза девочек-волшебниц?   Они даже пригласили Мил-тан на чай! Мама даже предлагала его угостить ужином! И пока Мил-тан записывал в блокнотике мамы мою спортивную диету, пока давал им подозрительный порошок, который мне предстояло принимать ежедневно, разбавив водой, я кое-как, не вставая с четверенек, дополз до своей комнаты и невероятным усилием затянул себя на кровать.   И вот сейчас, когда я лежал, не в силах пошевелиться, когда смог, наконец, вдоволь накупаться в жалости к себе, впервые за весь суматошный день выдалась возможность хорошенько подумать.   Я задумался над собой, над тем, кем являюсь сейчас, и кем стал в недалёком будущем.   И чем больше погружался в рефлексии, тем большее отвращение к себе я испытывал. Сильнейшая пешка Гремори? Красный император драконов? Кумир всех детей Преисподней? Если так посмотреть, я добился немалых успехов, мне даже удалось сдать экзамен и стать дьяволом среднего ранга.   Но была другая сторона монеты. Как человек… Вернее, как демон, я не добился ни малейшего прогресса. Я оставался все тем же жалким одержимым сиськами извращенцем, единственная магия которого уничтожала платья девушек, платья, которыми они так дорожили. Моя фиксация на сиськах приводила в депрессию не только моего партнёра, но и даже его вечного соперника Альбиона. Именно из-за меня Вали, который никогда не испытывал тяги к женскому полу (иначе как назвать полнейшее нежелание завести детей с Курокой-чан?), получил незаслуженное прозвище Попкодракон.   Какое отвратительное лицемерие! Я, строящий перед Мацудой и Мотохамой крутого, на самом деле был ничем не лучше их! Нет! Если я хочу перестать быть ничтожеством, мне следует измениться! Мне следует развиваться и идти вперёд! Осваивать новую магию и расширять кругозор, не почивать на лаврах одержимого сиськами извращенца, а стремиться к новым вершинам!   Кто сказал, что мир заканчивается на одних лишь сиськах? Нет, сиськи, в особенности огромные буфера моей Риас, восхитительны и божественны! Но я воздам должное и остальным частям прекрасного женского тела! Попки! Бёдра! Ножки! Животик! И даже изящная женская спина – всё станет объектом моего восхищения! Попки ни за что не достанутся Вали!   А магия? Россвайс, чьё платье я так неосторожно разрушил (пусть и открывшееся зрелище того стоило), указала на то, что оно стоило 800 иен. Но я был глух к её словам, не понял, что по сути её ограбил, меня в тот момент занимала лишь фигура прекрасной валькирии, её полная красивая грудь. Нет! Я должен расти и развиваться! Моя магия должна снимать платья не разрушая!   Когда наша свита столкнулась с Легендарным Мудрецом, когда этот мятежный священник Церкви продемонстрировал свою божественную магию, я всего лишь пытался отстоять свою правоту. Мне хотелось доказать, что он ошибается, что наслаждение женским бельём – ошибочный путь, и сосредоточиться стоит лишь на прекрасных женских телах. Я был ослеплён своим самомнением, горд от торжества победы и не увидел самой сути – что наслаждение женскими прелестями может принимать разные формы, что святая магия Мудреца позволяла оголять женские тела, несмотря ни на какую одежду. Это было вершиной, пиком извращенческого подглядывания, но я был слишком напыщен, чтобы это осознать.   Разрыв Одеяний – прекрасная и сильная магия, идущая из глубин половозрелой мужской души. Она не раз выручала, вырывала победу из лап поражения, спасала тех, кто мне дорог. Но это не значит, что я должен на ней остановиться. Человечество придумало множество извращений, бесчисленное количество фетишей. И я, Извращённый Дракон, не должен зашоривать свой взор на одном-единственном!   Теперь, оглядываясь назад, вызывает недоумение мой выбор фамильяра. Я был настолько поглощён видом тентаклей, пожирающих женскую одежду, так обильно пускал слюни на стремительно обнажающиеся девичьи тела, что не позволил себе задуматься, что фамильяр-слизень будет абсолютно бесполезен! Для чего мне фамильяр, уничтожающий женскую одежду, если то же самое делает моя магия? Слим-таро, я буду помнить о тебе всегда, но прости, нам не суждено быть вместе! Голый прагматизм побеждает чувства! Твои тентакли не станут частью моей жизни, оставшись постоянным элементом множества эроге! И моим новым фамильяром станет либо существо, способное превратиться в красивую девушку, как та летучая мышка Президента Риас, либо что-то, позволяющее превзойти возможности извращённого дракона! И пусть мечта об сексапильных ундинах, по чьей нежной коже стекают капельки влаги, была разбита суровой реальностью (бугрящееся мышцами существо, появившееся из озера, запросто смогло бы стать лучшей подружкой Мил-тан), но я не должен прекращать попыток!   Я стану сильнее! Я стану лучше! Я стану извращённей! Я…   Лёгкий стук в дверь прервал мои размышления. В комнату вошла мама. У неё в руках был поднос, на котором стоял стакан с отвратительно выглядящей белёсой жидкостью. Я в ужасе уставился на протеиновый коктейль и моя решительность почти пошатнулась. Но сиськи… нет, всё тело Риас стоит того!   Непоколебимый дух дракона взметнулся ярким пламенем, и я издал героический стон. Мама нежно улыбнулась, приподняла рукой мой затылок, и я начал глотать омерзительно выглядящую жидкость, чем-то напоминающую слизевые щупальца Слим-таро.

***

  Я не знал, что было тому виной – то ли волшебно отвратительный напиток, то ли то, что вчерашние нагрузки были именно «разминкой», то ли моя драконья сущность, но с утра я чувствовал почти сносно. Отмахнувшись от угроз яндере-будильника, я натянул спортивный костюм, и, наскоро сполоснув лицо чтобы отогнать сонную одурь, поплёлся на встречу с Мил-тан.   Мне казалось, что после вчерашнего Мацуда и Мотохама растеряют свой пыл и ни за что не придут. Но я недооценил силу девочек-волшебниц. Мил-тан тоже не верил в их решительность, поэтому забрал их из дому сам. Родители Мацуды и Мотохамы оказались такими же предателями, как и мои. Вместо того, чтобы вызвать полицию при виде странно одетого подозрительного громилы, на лице которого была написана готовность к убийствам, разрушениям и неуплате налогов, они обрадовались! Они плакали, становились на колени и отвешивали глубокие поклоны! Ведь по какой кривой дорожке ни повёл бы этот монстр, всё равно вероятность для сыновей не умереть девственниками многократно возрастала! Вот так ты разочаровываешься в собственной родной крови! А ещё говорят, что родители должны во всём поддерживать детей!   Когда Мил-тан появился, волоча за шиворот моих дружбанов, я приготовился к повторению вчерашней экзекуции. Но того, что случится, не ожидал никто. Он выстроил нас троих неровной шеренгой, окинул взглядом внезапно затвердевших глаз и гаркнул:   – Смирно, ньо!   Мы, опешившие от неожиданности, мгновенно вытянулись.   – Сейчас, ньо, Мил-тан видит перед собой только жалкие куски обычного гражданского дерьма! Вы слабые, безвольные и никчёмные, ньо. Но Мил-тан не боится трудностей, Мил-тан вылепит из вас настоящих девочек-волшебниц!   – Но мы не собираемся… – начал Мотохама.   – Когда обращаешься к девочке волшебнице, говори «сестрёнка»! Ясно, ньо?   Мотохама отшатнулся и проблеял:   – Да…   – Мил-тан не расслышал, ньо!   – Да!   – Да кто?   – Да сестрёнка.   – Обращение к девочке-волшебнице следует начинать с «сестрёнка»! Ясно, ньо? Мил-тан спрашивает: «ЯСНО»?!   – Сестрёнка, да, сестрёнка! – наперебой заорали мы втроём.   Во имя божественных сисе… божественного тела Риас, в какую жопу я нас втравил? Я же хорошо знаком с Мил-тан, он был моим постоянным клиентом! Мне казалось, что я хорошо изучил его спокойный добродушный нрав! Заберите этого сержанта Сил Самообороны и верните мне мою девочку-волшебницу Мил-тан!   – Итак, вы знаете, что вы дерьмо, ньо?   Ответ был очевиден.   – Сестрёнка, да, сестрёнка!   – Вы хотите стать настоящими девочками-волшебницами? Ньо!   Мы этого совсем не хотели. Но разве был какой-то выбор?   – Сестрёнка, да, сестрёнка!   – Превосходно, ньо! Вы ими станете, ньо!   Пусть это не было вопросом, но мы, не сговариваясь, ответили.   – Сестрёнка, да, сестрёнка!   Мил-тан окинул нас подобревшим взглядом, в котором вновь проявилась та самая девочка-волшебница, которую я знал ранее. И мы потихоньку расслабились. Напрасно!   Пространственную магию я видел множество раз. Искусственные измерения рейтинговых игр, Божественный Механизм, создавший измерение, в котором я умер, Разлом Пространства, куда так стремилась Офис, Дракон Бесконечности, и даже та штука, подозрительно напоминающая инвентарь из ролевых игр, в которой Зиновия хранила свой Дюрандаль. Но каждый раз её проявления сопровождались различными спецэффектами – магическими кругами, молниями или противоестественными переливами неба на границах барьера.   В прошлой жизни Мил-тан говорил, что решил вызвать дьявола только потому, что у него не было способностей к настоящей магии. Но то, что произошло, иначе чем магией назвать было невозможно.   Он завёл руку за спину и жестом фокусника вытащил три вешалки на которых… на которых свисали розовые костюмы девочки-волшебницы Милки! Нет, уж не хочет ли он сказать…   – Переодевайтесь, ньо!   – Но ведь… – проблеял я.   – Как нужно отвечать?   – Сестрёнка, да, сестрёнка! – вновь завопили мы втроём.   Когда я был дьяволом, первая тренировка с Риас состояла из двадцатикилометровой пробежки. Я-человек сдох на первом километре. Но Мил-тан крепко держался нашего соглашения, поэтому тренировка продолжалась. Мне казалось, что Мацуда и Мотохама меня всё-таки убьют, но, слава девочкам-волшебницам, у них не оставалось сил. Почти две недели каникул маячили передо мной огромной нескончаемой бездной мучений. И в этот ад себя втравил я сам.