***
Я стоял перед Элшей и дулся, словно извращённый старшеклассник перед заседанием Студсовета. – И всё равно! У меня не было шанса на победу! Ты поставила слишком жёсткие условия! Элша вздохнула. Разговор шёл по кругу, и аргументы друг друга мы знали наизусть. – Исе-кун, ты и сам отлично понимаешь, что слишком сосредоточился на техниках, предназначенных против женщин. – Но ты запретила и Усиление! – Потому что ты стал слишком на него полагаться. Усиление – прекрасный инструмент, он преумножает твои возможности. Но сам знаешь, чем они больше изначально – тем лучше конечный результат! – Ты запретила Священный Механизм, призыв Бубтаро, Разрыв Одеяний, Шибари! Да чего уж говорить, ты наложила запрет даже на Билингву. У меня не осталось в запасе совсем ничего! – Враньё, у тебя и без этого вполне серьёзный боевой потенциал. – Который я не могу использовать против вас! Как я могу ударить тебя? Риас? Акено? Мислу? Да у меня рука не подымается даже на Райнар… – Которую ты уже однажды побил! – Но это было в прошлой жизни. Сейчас она более… миленькая? Да и Калаванэ с Миттельт стали гораздо более милы, у меня иногда появляется подозрение, что они не стали бы меня убивать даже без запрета Азазель-сенсея! – Кто знает, я бы так далеко не загадывала. – Согласен. В любом случае, не могла же ты подумать, хоть на секунду допустить, что я обижу Конеко-чан или её сестру? И что уж говорить Ассии или Валери? Они – ангелы, воплощение невинности и кротости большее, чем даже настоящие ангелы, из тех, что я встречал! – Как видишь, «кротость» – не то слово, которое к ним можно было применить! Я зажмурил глаза. Ассия, выпускающая в меня одно за другим магические заклинания и Валери с кровавыми копьями, кольями и бичами… Это было немножко слишком ужасно. – Я даже не буду спрашивать, что ты сделала, чтобы вынудить их… Элша рассмеялась звонким прекрасным смехом. – Вынудить? Я просто дала обещание. – Обещание? – Несколько обещаний. Я пообещала, что та, кто выведет тебя из строя, будет ночевать этим вечером в твоей постели. – Но ты тоже пыталась меня убить! – Награда касается и меня! – Но тебе же она не нужна, я всегда тебе рад, в любое время! – Считай это спортивным интересом. – Но ведь это ерунда! Не могут же Райнар, Миттельт, Калаванэ, Конеко, Мисла… – Эй, откуда столько пессимизма? Мисле-чан награда понравилась! Как и Риас с Акено. – Ладно! Но Гаспер! Киба! Ты же не хочешь сказать что и они… – Победа Фигуры считается победой её госпожи! Так что приказы Риас были недвусмысленны. Вот только, будь уверен, если бы победила Акено, она бы это утверждение оспорила изо всех сил. К тому же, Гаспер-кун не мог отказать в просьбе Валери-чан. У меня от этих открытий шла кругом голова. Мне кажется, или поле Рейтинговых Игр должно использоваться как-то по-другому? – А что насчёт Падших? Неужели и они… – Для твоих милых горничных планировался другой приз. Ты был бы обязан целый день водить их по магазинам и покупать всё, что им понравится! – Погоди! Но обычно так и происходит на выходных! Я шатаюсь с ними по магазинам, и покупаю всё, что им взбредёт в голову! Тем более, что сегодняшний урожай сиськофруктов… – Который ты получил, нарушив правила! – … который я получил, когда понял, что нарушение правил ничего не изменит, окупит все их покупки на год вперёд! Так в чём смысл этого выигрыша? – О! Разница колоссальная! Так бы ты просто им всё покупал, а если бы одна из них выиграла, ты был бы вынужден ей это купить! – Звучит одинаково! – Победительница могла бы торжествовать не только над тобой, но и над подругами! – Которым я точно так же купил бы что угодно? – Исе-кун, ты очень милый, но всё-таки идиот. И я действительно чувствовал себя идиотом.***
Я лежал в постели, но сон так и не шёл. Как это вообще возможно, когда тебя он горячего прекрасного женского тела отделяет лишь тонкая ткань ночной рубашки? Она выглядела такой красивой, такой невинной и беззащитной, что хотелось её обнять и закрыть от всего мира. – Тоже не можешь заснуть, Исе-кун? – спросила она, открыв глаза. – Думаю о сегодняшней игре, – почти честно ответил я. На её лице возникла лукавая улыбка. – Точно о ней? – Мне казалось, вы победили вдвоём. Если бы не заклинания Ассии-чан, я бы не нарушил правила. – Мы с Ассией говорили об этом. Она настаивала, что в ловушку тебя загнала именно я. И говорила, что ни за что мне не проиграет! Так что в будущем я бы на твоём месте опасалась! Я, вспомнив, как льдины едва не отморозили мне самую важную часть, поёжился. – Я и так опасаюсь. Не ожидал, что она и ты… – я запнулся, беспомощно подыскивая слова. – Вы очень и очень пугали! – Больше, чем Дайне-чан? – рассмеялась она весёлым смехом. Навевающий ужас фамильяр сенсея тут же возник перед моим мысленным взором, я уткнулся в подушку и застонал. – Да ладно тебе, Исе-кун! Я больше не буду! – рассмеялась Валери. Чтобы окончательно закрыть эту тему, я задал вопрос, который давно вертелся в голове. – Вся эта кровь… Ты управляла ею! – Ну я же всё-таки вампир, пусть и наполовину! – Да нет… Её было много. Очень много. Больше, чем бывает в человеческом теле. Мне кажется, что ты как-то использовала Священный Механизм! Валери отчего-то смутилась. – Кровь – эссенция жизни. Грааль Сефирота управляет жизнью, самой её основой. Для меня восполнить недостаток крови очень легко. И так же легко она слушается моих желаний. – Но ведь Азазель-сенсей говорил, что много пользоваться Граалем очень опасно! – Исе-кун, Грааль – часть меня. Я должна понимать, на что способна, должна управлять собой, взять под контроль собственную жизнь. К тому же опасность исходит от силы воскрешения мёртвых, от общения с потусторонним миром. Изменение живого не несёт риска… – Точно не несёт? – Если и несёт, то гораздо меньшую, оно лишь укрепляет связь с Механизмом. И так как кровь – часть меня, всё, чего я ей касаюсь, становится подвластно моей воле. – То есть в тот момент, когда я ударил твой бич кулаком ты могла… – Нет, это было слишком краткое воздействие, я бы ничего не успела. – Тогда, выходит, когда ты меня ухватила за ногу, всё было решено? Ты могла меня превратить во что угодно? – Я бы не стала так поступать. К тому же, если бы ты не сдерживался, то и сам бы победил. Я скривился. – Я не мог делать вам больно! Я должен вас защищать, а не калечить! – Ну-ну, Исе-кун, нет ничего, чего мы с Ассией не смогли бы исправить. – Не в этом дело! Вы все мне очень дороги, как я мог… – И ты натравил на нас своего фамильяра! – Бубтаро не делал ничего плохого! – Мы едва не сгорели со стыда, когда исчезла наша одежда! – горячо воскликнула Валери, но её голос тут же потеплел. – Хотя, если это Исе-кун, тогда можно. Я только крепче её обнял, и мы лежали в уютной тишине, наслаждаясь теплом и близостью друг друга. – Скажи, Валери-чан, – нарушил я молчание, – если вы так хотели выиграть, то почему не пытались устранить конкуренток? Ведь в этом случае шансы на победу значительно повышались. Валери захихикала. – Если отвлекаешься от главной цели, ввязываясь в бессмысленную драку, то можно остаться далеко позади. К тому же, ты не задумывался, почему победила я, а не дьявол SS-ранга? – Э-э-э, если подумать, то атаки Куроки-чан были не очень частыми. – Потому что Элша-сан взяла её на себя. – То есть Элша хотела дать вам шанс? Валери-чан вновь хихикнула. – Может быть. Ну а может Курока-сан не смогла удержаться, чтобы не ударить ей в спину и устранить основную конкурентку. Кто знает? Действительно. Я был слишком занят, пытаясь остаться в живых, чтобы обращать внимание на что-то ещё. – Ты воспользовалась Гаспером! – Конечно, это же мой друг детства! Гаспер-чан не смог бы мне отказать! – А это бы не значило, что к победе приложила руку и свита Риас? Алые глаза Валери-чан распахнулись. – Ты настолько сильно любишь Риас Гремори? Эй, с чего такой резкий переход? Ведь ничего не предвещало смены темы! Как вообще одно вытекает из другого? Но она молчала, ждала ответа. И я просто был обязан его дать. – Да. Я люблю её больше жизни! – Вот как, тогда всё понятно. Значит у меня нет шансов? Я не привык к подобным разговорам, но, если меня чему-то и научила прошлая жизнь, так это тому, что молчание и косноязычие могут стать сильнейшим ядом, отравляющим всё вокруг. В прошлый раз, если бы не её понимание и сочувствие, если бы не желание найти оправдание моим любым, даже самым отвратительным поступкам, я бы её потерял. Понадобилось выйти против Сайраорга, стоять перед глазами всей Преисподней, чтобы исправить содеянное, признаться ей в любви и назвать по имени. Я может и не самый умный человек, может я самый тупой дракон всех времён, но подобных ошибок не повторю. – У тебя нет шансов, – сказал я. И, упреждая слова, готовые сорваться с её уст, продолжил. – Потому что они тебе не нужны. Риас – не единственная, кого я полюбил, не единственная, кто мне дороже всего на свете! Ещё я люблю Ассию, люблю Акено, люблю Конеко-чан. Пусть они меня почти не знают, но я люблю Ирину и Зиновию. В этой жизни я полюбил Элшу. Пусть с Мислой мы знакомы так недолго, но она тоже очень дорога мне. Мне кажется, что я всё ещё люблю Райнар, и немножко привязался к Калаванэ и Миттельт. Даже Курока, хоть иногда она меня пугает, вызывает у меня сильные чувства. – А я? – Тебе не нужны какие-то шансы, чтобы завоевать мою любовь, не нужно стараться получить то, что и так твоё. Тебя просто невозможно не любить. И каждый раз, когда думаю, что для тебя готовила эта мразь, твой братец, что не знал о твоём существовании, и, если бы не вернулся во времени, ты была бы мертва… – я сцепил зубы так, что у меня заболела челюсть. – Скажи это, Исе-кун, – умоляющим голосом попросила она. – Валери, я полюбил тебя в первый день нашей встречи и не переставал любить ни на миг. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Я очень алчный дракон, поэтому не отдам тебя никому на свете. – Я тоже тебя люблю, – просто ответила она. – Знаю, что не буду единственной, но рада, что для меня найдётся место в твоём сердце. Я крепко прижал её к себе. Она выжидающе посмотрела мне в глаза, и чуток приоткрыла губы. Нужно быть полным идиотом, чтобы не понять, что сейчас делать. Я наклонил голову и прижался к её губам. Это был осторожный и неторопливый поцелуй, исполненный привязанности, нежности и заботы. Я купался в её тепле, в её близости, дарил и получал взамен. Ни одной пошлой мысли не возникло в моей голове… Ладно-ладно! Моя башка была полна пошлых мыслей, одна пошлей другой! А что поделать, если у Валери такие прекрасные сиськи, такая гладкая нежная кожа, и такая упругая попка? Но она была ангелом, неземным существом, этим она слишком походила на Ассию, так что из-за таких мыслей я испытывал чувство вины, правда не настолько большое, как опасался. Поцелуй длился вечность. И когда он прекратился, когда я отстранился, то увидел, что её глаза закрыты, а грудь вздымается в медленном размеренном ритме. Видимо, напряжение дня дало о себе знать, и Валери заснула со счастливой улыбкой на устах. И пусть это было немного неожиданно, я не расстроился ни капли. Я обнял её, прижав к себе, и она прильнула в ответ, что-то тихо пробормотав во сне.***
Я лежал абсолютно без сна, а рядом тихо сопела Валери-чан. Мои мысли были о будущем, о ней, об остальных девушках, о предстоящих сражениях. В горле пересохло и очень хотелось пить, поэтому размышления постепенно свернули на дилемму: «напиться ли воды из крана в ванной, или сходить на кухню и хлебнуть холодного соку из холодильника?». И, так как и в том, и в другом случае пришлось бы покинуть постель, было принято важное решение: идти на кухню. Осторожно, чтобы не разбудить Валери, я выбрался из кровати, и побрёл в сторону холодильника, манящего выбором холодных напитков. Мне не было нужды включать свет – ночью я видел прекрасно, так что шёл в полной темноте. Не знаю, что привлекло моё внимание – то ли какой-то отблеск, то ли какой-то звук, но, вместо того, чтобы спуститься на первый этаж (который по совместительству был вторым, если начинать отсчёт от нашего земного дома), я двинулся в другое крыло. Сейчас в нём не было жильцов – Азазель-сенсей строил с размахом, совершенно не жалея моих средств, так что кого-то встретить там было маловероятно. Но, к моему удивлению, свернув по коридору, я увидел, что дверь одной из спален приоткрыта, и из неё струится лёгкий мерцающий свет. Более того, свет обрисовывал изящный женский силуэт, подглядывающий в щель. Что здесь делает Миттельт? Если ей нужна спальня, то пусть забирает любую! Ведь я давным-давно предлагал горничным выбрать себе любые покои, но они почему-то включили ненужную гордость, оккупировав комнаты для прислуги. Я бесшумно подошёл к Миттельт, и стал позади неё, ведь мне тоже было интересно. От зрелища, что я увидел поверх её белокурой головки, перехватило дыхание. Комната была мягко освещена искорками знакомого красного и жёлтого света, летающими и переливающимися в воздухе. Большая кровать с балдахином была расстелена и покрыта свежим бельём, в котором я узнал одну из недавних покупок «по хозяйству», что мне пришлось тащить домой после посещения торгового центра. И на этих простынях… Я не знал, чего мне хотелось больше – протереть глаза, чтобы убедиться, что я не сплю, либо зажать ноздри, предупреждая будущее кровотечение. На кровати сплелись в объятьях два тела, и оба были женскими. Калаванэ лежала, обняв Райнар, две пары роскошных сисек прижимались друг к другу, упруго пружиня в такт томными движениям. Губы ангелов слились в поцелуе, и он не был похож на мои поцелуи с Риас, Акено или Валери. Нет, он был страстным, влажным и томным. Если бы послышался стон, я был сравнил его с нашими поцелуями с Элшей, но из спальни почему-то не доносилось ни звука. Руки Калаванэ путешествовали по телу Райнар, ласкали грудь, талию, заползали между ног и стискивали бёдра. Это… это было потрясающе. Обе девушки обладали выдающейся красотой, грудь Калаванэ, несмотря на размер, была упругой и совершенной формы. Сиськи Райнар, пусть и были гораздо меньше, ей ничуть не уступали. – Некоторые Падают из-за жадности, некоторые из-за похоти, но она Пала из-за любви, – тихо сказала Миттельт, не оборачиваясь, и не показывая, что меня заметила. – А ты не боишься… – Что они услышат? Ты не заметил, что оттуда не доносится и звука? Это один из самых простых барьеров, и, наверное, один из самых полезных. – А что ты делаешь? – Ты что, дурак? Не видишь, я подглядываю! Не то, чтобы я была по женщинам, но подобное зрелище очень возбуждает! – Ты хочешь сказать, что Райнар-чан на самом деле любит… – Нет, не она. Калаванэ когда-то была ангелом, прекрасным и гордым. Райнар тогда тоже была на Небесах. Они полюбили друг друга, вернее, Калаванэ влюбилась, как человеческая старшеклассница. И подобная любовь, пока не превратилась в грех похоти, даже не была запретной. Райнар Пала первой. У неё было слишком много амбиций, она хотела вырваться вперёд, со слишком большим презрением смотрела на тех, кто ниже, и слишком завидовала великим. Зависть и гордыня – слишком сильные чувства, чтобы она могла остаться прежней. И Калаванэ последовала за ней, за той, ради которой готова была отказаться от Небес. – А Юме-чан тоже нравятся женщины? – Ты неправильно понял. Калаванэ любит не женщин, она любит именно Райнар. Райнар испытывает к Калаванэ сильную привязанность, но я не уверена, любовь это, влечение, или просто чувство собственности. Кстати, когда ты пошёл на свидание с Райнар, когда ты её унизил и обидел, то именно Калаванэ больше всех хотела тебя убить. К тому же, она сильно ревновала, ведь ты был на свидании с её любимой. И то, что ты Райнар действительно понравился, никак не помогало. О Библейский Бог и Старые Сатаны, только сюжета из сёдзё-манги с отчётливым привкусом юри, мне и не хватает. – А ты? – Что я? Да, я хотела тебя убить, но тут ничего личного, просто дело. – Да нет, я о Падении. – В отличие от них, я родилась Падшей. Мама была беременной во время Падения, так что у меня не было и шанса. Отец был слишком правильным, он не желал иметь дела с осквернившей себя и остался на Небесах. К Райнар я присоединилась из личных амбиций. – А твоя мама, она не… – я не знал, как правильно задать вопрос. – Не умерла ли она, и не являюсь ли я заблудшей сироткой, ввязавшейся в дурную компанию? – Ну, я бы подобрал другие слова, но да. – Нет, мама жива, работает где-то в ведомстве Тамиэля-сама. Постой, а ты случайно не собираешься соблазнить мою маму, чтобы устроить оргию сразу с двумя прекрасными блондинками? И так как ты – похотливый зверь, желающий уложить в постель красавицу-дочку вместе с её мамочкой, чтобы устроить полный разврат с привкусом инцеста, то не остановишься, пока твои желания не будут удовлетворены. Ну а раз дочь унаследовала небольшую грудь именно от мамы, то ты скормишь той один из своих возмутительных фруктов, чтобы вдоволь насладиться грудями их обоих! Я верно поняла твои намерения? – С чего ты вообще такое взяла? Откуда такие мысли в твоей голове? – закричал я, не сдерживая голос. Ведь такое… такое… да она сумасшедшая! Подумать, чтобы я занимался этим самым с двумя прекрасными блондинками, распустившими чёрные крылья, которые целуют сначала меня, а потом целуются между собой, прижимаются друг к другу и трутся розовыми сосками больших упругих сисек… Это же так… Это же так прекрасно! – То есть ты так не думал? Очень жаль! Дурак! – внезапно заявила она. – То есть ты не… ты хочешь… А почему дурак? Она тяжело вздохнула и сделала шаг назад, прижимаясь ко мне спиной. От зрелища Райнар и Калаванэ мой дружок стоял так, что я боялся разрыва труселей, так что её ягодицы плотно прижались к моему стояку. Она поймала одну мою руку и положила к себе на грудь, а вторую потянула вниз, туда где на ночной рубашке уже расплывалось влажное пятно. Я вновь бросил взгляд в комнату, на двух ангелов, одна из которых расположилась между ногами второй и ласкала её языком. К сожалению, в жизни, в отличие от порнофильмов, хорошие ракурсы были редкостью, поэтому всё, что я видел, это Райнар, дугой выгибающуюся на кровати, её колышущиеся груди, и тёмно-синюю макушку у неё между ног. Но, в любом случае, это было круче любой порнухи! Поэтому, сквозь ткань ночной рубашки я сжал пальцами сосок на очень аппетитной груди Миттельт, а другой рукой залез пол полол и провёл пальцем у неё между губок. Рот Миттельт приоткрылся, и она издала невероятно эротичный стон. Я чуть наклонился и слегка прикусил её ухо. – Миттельт-чан, но ведь вы все… но ведь ты ненавидела меня! – Ты точно идиот! И не останавливайся! – Может быть и идиот, но всё же. Я проник пальцем между её губок, массируя и лаская их, одновременно не забывая о груди. Я сжимал грудь, сдавливал её, пощипывал сосок, одновременно наблюдая, как в спальне, в окружении феерии красных и жёлтых огоньков занимаются любовью два прекрасных ангела. Миттельт, прижималась ко мне ягодицами, тёрлась об мой стояк, и я чувствовал, что долго так продолжаться не сможет – слишком будоражащей и возбуждающей была вся ситуация. – Ты идиот! Неужели думаешь, что можешь спасти девушке жизнь, исполнить мечту, удовлетворять любые прихоти, да ещё и сделать её той, на чьё фото онанирует половина подростков-дьяволов в Преисподней, и после этого у неё не возникнет никаких чувств? Серьёзно? Миттельт-чан, она… Но когда это я её спас? – Разве я спас твою жизнь? – Нет, ты точно идиот! – А ты – цундере! – Может быть. Но ты – все равно идиот! Если бы ты не остановил нас, мы бы погибли. Нас бы или убила твоя драгоценная Риас-чан, либо пришлось бы следовать приказам Кокабиэля-сам… приказам Кокабиэля. – Но зачем? – Ты же сказал, что ублюдок Фрид был с ним заодно? – Да, они с Балбой… – Да плевать мне на Экскалибуры! Но если бы мы остались живы, нам бы пришлось подчиниться Кокабиэлю. И если бы мы попали с ним в Коцит, можно было считать, что очень повезло. Но сомневаюсь, вряд ли Белый стал бы нас щадить. Получается, что ты не просто нас спас, но ещё попросил Азазеля-сама не слишком наказывать. И пятьдесят-сто лет в качестве прислуги – это ерунда, не стоящая упоминания. Особенно с таким щедрым хозяином-сама, – она развернулась у меня в руках, обняла за шею и подняла ноги, обхватив ими меня за талию. – А теперь заткнись, и, наконец, поцелуй свою прекрасную горничную, похотливый господин! И я действительно заткнулся, и действительно слился с ней в поцелуе, сжимая руками крепкие упругие ягодицы.