killer.

— Должно быть, вы ждали моего визита, мистер Пак? Или как мне Вас лучше звать? Глубокоуважаемый Феникс? Хорошая кличка для такой важной псины, как Вы, — наигранно, а может и искренне, улыбнулся О, равномерными шагами проходя вглубь просторного кабинета; каблуки идеально чистых туфель глухо стучали по полу — ему нравилось так — как в фильме. Чанель, развернувшись в кресле лицом к молодому парню, также натянуто улыбнулся и затянулся дорогой сигарой. — Конечно ждал, не часто ко мне приходят такие красивые юные мальчики, — не торопясь и тщательно рассматривая «собеседника», ответил черноволосый и вновь закурил. — Мне двадцать три: глупо звать меня юным. Голос парня, тихий и мелодичный, ласкает уши легкой хрипотой, и слушать его намного приятнее, чем самую красивую песню. — Тогда я не намного старше тебя: глупо звать меня мистером, — хмыкает он и тушит бычок в пепельнице. — Простите, я думал вам тридцать пять, — рыжий клонится, сдерживая улыбку. Его явно забавляет эта ситуация, и парень уже в приятном предвкушении большого заработка за выполненную работу. — Тогда не думай, тебе не идет, — говорит Пак, сохраняя лицо совершенно непроницаемым. — Кстати, я до сих пор не знаю твоего имени, — он закидывает ногу на ногу и чуть склоняется, подпирая рукой подбородок, — неужели не представишься? Он рассматривает незнакомца с ног до головы и в тот же момент мысленно раздевает; вырисовывает в воображении стройное подтянутое тело и невольно облизывает губы, что не скрывается от взгляда киллера. — Вам необязательно знать имя того, кто совсем скоро вас убьет, глубокоуважаемый Феникс, — рыжий прошел ближе и ловко сел одним бедром на лаковый стол из чистого дерева; стащил одну сосачку, открыл и закинул в рот, довольно улыбаясь. — Кстати, какую смерть вы себе хотите? Может, пушка в рот или, например, нож в сердечко, — он тыкает пальцем в левую часть груди, произнося детское «тык». Пак берет его холодную руку в свою, и по телу пробегают приятные мурашки; он проводит большим пальцем по костяшкам и прикладывает тыльную сторону сехуновской руки к губам. Кожа нежная и бледная, пахнет дорогим коньяком и трюфелями — у Чанеля сознание помутняется от этого сочетания. О улыбается и ведет пальцем по нижней губе, придвигается ближе — дорогая ткань брюк отлично скользит по столу — смотрит в бесстыжие глаза напротив, ухмыляется. — А я не хочу умирать. Если умру - ты попадешь в плохие руки и будешь стонать не под тем человеком, — Сехун только хмыкает на это и выпрямляется в спине, отводя взгляд на картину Ван Гога, что украшает скучную однотонную стену. — Я уже давно попал, и речь идет не только о плохих руках. А мои стоны вас не должны волновать, это мое дело — с кем спать. — Кто тебя нанял? — Вся информация конфиденциальна, я ничего не могу вам рассказать, — самодовольно ответил киллер, — но он вам кое-что передал, — вынув из кармана черный конверт с изображением дракона, он потряс им перед лицом брюнета и кинул на стол. Честно сказать, Сехун любил выполнять свою работу быстро, без лишних слов и, уж тем более, без диалогов со своими жертвами, но сегодня парень сделал исключение из своих же правил — Пак ему пригляделся, да и собеседник из него довольно занятный. Брюнет, прочтя лишь обложку конверта, изменился в лице — киллер оценил эту смену настроения. — Крис, значит... — прошептал Чанель, прикусывая губу. — За сколько он тебя купил? — Оу, купил — это грубо сказано, мистер Пак, — покачал головой рыжий, сложив губы в полосочку, — я бесценен, чтоб вы знали. — Я заплачу в два раза больше, если ты оставишь меня в живых и убьешь Ифаня, — с видимой надеждой в глазах заявил бизнесмен и О нервно сглотнул, прикусил губу, а затем согласно кивнул — обман не обман, а прибыль большая будет. — Полтора миллиона и три процента акций составляет общая сумма заказчика, а значит, вы будете мне должны три миллиона и шесть процентов акций, — улыбнулся Сехун, буквально чувствуя запах денег. — Продажная шлюха, — усмехается бизнесмен, а на лице наемника появляется ухмылка. — Может быть. — Иди сюда, — зовет Чанель, немного разворачиваясь в кресле и хлопая несколько раз по своим коленям. О послушно выполняет просьбу (или это был приказ?) Феникса и усаживается лицом к лицу на ноги парня; на его лице несильная улыбка — просто уголки губ чуть приподнялись. На тонкую талию ложатся сильные руки брюнета, свои же киллер кладет на его плечи. Чанель поддается вперед и касается губами сехуновских, до нельзя мягких, губ. Младший приоткрывает рот, и юркий язык проникает в него сразу же. Он тихо стонет сквозь поцелуй, переплетает языки, посасывает чужую губу, кусает. Воздуха категорически не хватает и они, нехотя, отстраняются друг от друга. — Не подумайте, что это все из-за денег, Пак Чанель, — предупреждает киллер. — Мне похуй, — отвечает ему брюнет, подхватывая парня за бедра и усаживая на стол, перед этим смахнув все с него свободной рукой. — Мне тоже, — томно выдыхает он, чувствуя губы у себя на шее. Чанелю хочется добавить «базаришь», но сильный торс, под задранной футболкой, заставляет забыть обо всем. Старшему нравится, как пахнет парень, нравится, как он обращается к нему на «Вы», нравятся дерзкие янтарные глаза и красивое тело, нравятся эти блядские рыжие волосы и просто охуенные сладкие губы. А еще член, что Пак чувствует сквозь ткань брюк; брюнет проводит по нему рукой, довольно улыбаясь на сдержанный стон. Пак стягивает с киллера футболку и льнет губами к эстетично выпирающим ключицам; оставляет багровые отметины и в это же время стягивает рубашку с себя. Киллер проводит руками по крепкой груди, обвивает шею руками, откидывает голову назад, подставляя шею под поцелуи. Чанель расстегивает ремень на брюках и возбуждение уже не такое болезненное; трется о пах рыжего и также расстегивает его брюки, высвобождая набухший член; стягивает с него одежду совсем, укладывает спиной на стол, нависает и жадно целует губы. — Презервативы? — Кратко спрашивает Пак и слышит в ответ тихое «без». Чанель вводит два пальца разом, и парень, выгибаясь в спине, шипит; он затыкает младшего поцелуем, проникая в рот языком, двигает пальцами, вскоре добавляя третий и вынимает их только тогда, когда Сехун начинает насаживаться сам. Он припускает брюки с боксерами, проводит рукой по своему члену и приставляет его к аккуратному колечку мышц. Входит резко и на всю длину; Сехун впивается ногтями в спину брюнета, а по кабинету раздается мелодичный стон, от которого сносит крышу старшему, и тот начинает вдалбливаться в желанное тело, сжимая упругие ягодицы в руках. Рыжий извивается под ним, ловит смазанные поцелуи губами, царапает спину бизнесмена, сладко и громко стонет. Пак не снижает скорость, он трахает парня жестко и желанно — безумные звёздочки перед глазами мерцают так, что киллер переходит на «ты» и громко шепчет его имя, а еще сводящие с ума Чанеля «да!» и «быстрее». У Сехуна сердце бьется под темп чанелевским движениям, живот сводит от приятных ощущений, и горло болит. Он задыхался от чувств — настолько прекрасного партнера у него еще не было, как, собственно, и у Чанеля. Киллер тянется рукой к члену, но брюнет перехватывает ее и зажимает обе у него над головой; парень недовольно мычит, но в туже секунду громко стонет, когда Пак вновь входит до самого основания, протягивая сдавленное «м» и закатывая глаза. В рыжем так тесно и горячо — чертовски приятно, и Чанель переносит одну руку на член младшего, сначала плавно проводя ей снизу вверх и начиная надрачивать под темп. Он делает еще несколько движений и кончает, выругавшись матом; после него разрядка следует и у Сехуна. *** — Сколько моих людей ты убил, добираясь сюда? — спросил Чанель, расслаблено сидя в кресле и смотря на киллера, закинув ногу на ногу и подперев подбородок рукой. — Всех, что там были, — сразу же ответил рыжий, вспоминая свое прибывание. — Если по количеству, то сто двенадцать, — Пак покачал головой, не сводя взгляда с парня, что разлегся на кожаном диванчике, заведя руки за голову, а ноги скрестив на подлокотнике. — Из-за тебя мне придется нанимать новых работников и вычищать офис. — Ничего страшного, Вам, мистер Пак, полезно напрягаться, — рассматривая потолок, сказал О, на что услышал цок. — А сколько ты убил людей в общем? — За три года работы мной было убито шесть тысяч, дайте посчитаю... Шесть тысяч сто семьдесят четыре человека, вместе с Крисом, кстати. А с Вас я жду договоренную сумму, мистер Пак. — В смысле, Ву мертв? — удивился бизнесмен, вскинув брови. — Я убил его и забрал все деньги до прихода к вам, — на лице рыжего расцвела улыбка. — Удивлены?