Даже любовь можно купить.

Весна пришла как-то слишком быстро. И пришло время решить вопрос - какую клинику выбрать для реабилитации. С одной стороны Грег понимал, что это необходимо, чтобы избавится от приступов и жить полноценной жизнью. А с другой, был неприятный холодок волнения и страха. О психиатрических клиниках ходило множество пугающих мифов - о постоянных сильных препаратах, смирительных рубашках и полной изоляции. Хоть Грег и делал вид, что всё в порядке, всё внутри переворачивалось от неприятного ощущения. Тони же вел себя как обычно, так спокойно, словно они выбирали санаторий, а не лечебницу. Клаундеру было морально тяжело и он проводил много времени с сыном, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Потом плюнув на всё, оставил выбор клиники на Тони, чтобы не портить нервы и не накручивать себя ещё больше. Уж кто-кто, а Тони выберет лучшее, докопавшись до каждой мелочи. К тому же Грег уже лежал в больнице и знал, что может положиться на Синклера. Уж, какой бы не был у рыжего извращенный и вредный характер, но Грег мог ему доверить самое дорогое. Вскоре они выбирали клинику, которая устроила обоих. У неё не было жёстких правил насчёт связи с родными и посещений пациента. То есть Грег мог связаться с сыном и Тони в любое время, вопреки опасениям Клаундера. Здесь не было угнетающей атмосферы безумия, как показывали в фильмах и было в представлениях мужчины. Сам центр Грегу понравился. Это было большое здание со светлыми, просторными помещениями. Там была и общая столовая с обширным меню, тренировочный зал, бассейн и медицинское крыло, где и проводились психологические тренинги и назначалось лечение. Казалось бы все условия были даны для хорошего восстановления - приятная обстановка и интересная компания. Местные « психи» отличались от того, что представлял себе Грег. Это были такие же люди, как и он, просто попавшие в тяжелые ситуации, с которыми не смогли справиться сами. Тут было не так много людей, чуть больше десятка. И не мудрено, учитывая довольно кусачие наценки на сеансы лечения но, по отзывам, это был лучший центр в Вестерне. Это были те, кто устал отвергать свою проблему и отважился принять помощь специалиста, не смотря на внутреннюю неуверенность в правильном решении и возможные пересуды. Ведь в таких ситуациях больше всего тяжело слышать осуждение от близких или знакомых. Первая неделя оказалась самой тяжёлой. Это был не мягкий подход Милены и ничего не значащие легкие беседы с психологом. Мистер Гринс, его лечащий врач, взялся за него конкретно, вытряхивая с него всё, что волновало Клаундера. После их разговоров он был взвинчен и вымотан. Нет, тот не был груб и не давил, но было такое ощущение, что он прощупывает все нутро, выворачивает на изнанку все самое сокровенное только парочкой каверзных вопросов. После таких сеансов Клаундеру не было легче, а казалось было только хуже. Кошмары начали повторяться чаще, даже успокоительные и снотворные не помогали. Начались срывы и приступы панических атак. Он уже жалел, что приехал сюда, хотелось вернуться, туда под надежное плечо Синклера, который поймет и в своей грубоватой манере поддержит. Прогонит кошмары, заездив его тушку до потемнения в глазах и полной потери сил. Но с другой стороны, он понимал, что это тот необходимый этап, который нужно преодолеть. Как объяснил ему психиатр, нужно вытянуть всю черноту, понять причину и побороть тех демонов, что съедают душу. Пережить самые тяжелые моменты и отпустить их, оставив в прошлом. Это было тяжело, хотелось бесхребетно сбежать, но он пообещал себе, что справится. Грег сам отказался от препаратов, принимая самые легкие, боясь побочных эффектов и привыкания и порой сам был этому не рад. Тони по телефону он ничего не говорил, решив не напрягать того своими переживаниями. Но по-прежнему, слушая его голос, он успокаивался, набирался сил бороться. Бороться с самим собой, со своими кошмарами. На второй неделе ему назначили глубокий гипноз, чтобы узнать причину его страхов. Почему он чувствует настолько сильную вину, что это не дает ему спокойно жить, разъедает изнутри. Доктор Гринс погрузил его в гипнотическое состояние. Вот он слышит его спокойный голос, отвечает на вопросы, но придя в себя, он совершенно не помнил, что отвечал. — Ну что же, теперь понятно, откуда ноги растут. В детстве ты пережил серьёзное потрясение и твоя детская психика защитилась, стерев с памяти ужасные моменты, — спокойно пояснил врач, перематывая запись диктофона, на который и записывал весь сеанс гипноза. По его уверенному виду уже было понятно, что он уже принял решение, как поступить со своим пациентом дальше и какое лечение назначать. — И что же это за потрясение, которое я забыл? — Осторожно спросил Грег, зная, что ответ ему явно не понравится. Так значит, все началось еще раньше, а не четыре года назад. — Но если это случилось раньше и я это забыл, то почему начало проявляться именно сейчас? — Так бывает, во время сильнейшего стресса, мозг сам удаляет травматические моменты жизни, чтобы защититься. Это называется в научной среде посттравматическая амнезия. Бывает, люди сами вспоминают со временем, когда психика уже начинает постепенно укрепляться и человек способен вынести эти моменты, а бывает, неприятные воспоминания запускает некий похожий триггер. В твоем же случае, все усугублено стрессом, виной за сбитого человека и страхом за сына. В купе с твоими стертыми воспоминаниями, оставшимися в подсознания и теми тяжелыми эмоциями, что ты испытывал, это породило кошмары. — И что же такого я забыл, что это мучает меня до сих пор и высасывает силы? — А это лучше тебе услышать самому, — улыбнулся врач, запуская запись диктофона. Жаркое лето не щадило никого. Даже близкая полоса леса не спасал в своих тенях от палящего беспощадного солнца. Тихий, почти сельский городок, который расположился возле озера Сидар, был почти пуст. Взрослые прятались в беседках, сидели в бассейнах или шезлонгах, охлаждаясь холодными напитками или предпочитали и вовсе прятаться в доме. Только пяти загоревшим и распалённым игрой мальчишкам жара была нипочём. Они кричали, бегали, сражались на палках и весело проводили свое время. Порой они бегали к тени раскидистого дерева к своим запасам воды и фруктов и как-то совершенно не спешили домой, хотя уже приближался вечер. Грег Клаундер, был заводилой среди мальчишек, чаще предлагая игры и подталкивая друзей на авантюры. Ему было десять лет, друзья были немного старше, но это не мешало ему задавать темп игр и предлагать свои варианты. И вот сумрак позднего вечера уже намекал на то, что пора уже расходиться по домам. Ребята уже начинали расходиться по домам. Только вот Грегу пришла гениальная идея поиграть в прятки в сумрачном лесу, только чтобы не заходить далеко. Но мальчишки отказались, похватали свои вещи и поспешили домой. — Вот же трусы,— обиженно пробурчал мальчишка. Оставшись один, он поглядывал в сторону не густой полосы леса. Так и хотелось пощекотать свои нервы и проверить свою смелость. Подумав, он решил, что можно пройтись недалеко перед тем, как собраться домой и проверить есть ли там призраки, о которых говорили местные. Это приятно щекотало нервы. Он так и представлял, как завтра похвастается мальчишкам, как храбро прошел лес и встретил призрака, но не испугался. Он взял свой рюкзачок, где оставалось немного воды, фруктов и лежал не большой фонарик, который он взял на всякий случай. Теперь этот случай представился. Он шел по знакомой тропке леса и оглядывался по сторонам. Но ничего не обычного не происходило, в кустах начинали трещать сверчки, а в ветках ухать сова. Но ничего страшного не предвещалось, никто не спешил выскочить из-за дерева или кустов, что немного разочаровало мальчика. Но вдруг ветка треснула под его ногами и земля стала проваливаться под ногами. Он не успел опомниться, как с громким треском стал проваливаться, скользя вниз. А потом падение прекратилось и острая боль обожгла лодыжку. Сначала он пытался прийти в себя, прикрываясь руками от все еще сыпящейся на голову земли, по которой он проскользнул вниз. Когда он немного очухался, то осветил свое не запланированное убежище, изучая земляные стены. Он провалился в довольно глубокую и просторную яму, а судя по обломкам веток и разбросанных листьев, она была сверху закрыта не совсем прочной конструкцией. Это было похоже на волчью яму, из рассказов дедушки. Только вот волков тут отродясь не водилось. Да и браконьерам, которые баловались подобными ловушками, тут делать было нечего. Тогда зачем эта яма? Он начал более детально рассматривать дно ямы и увидел, что кто-то лежит в противоположной стороне. Судя по росту и оборванной детской одежде – ребенок, который кулем лежал не шевелясь. — Эй, ты меня слышишь? Ты там цел? — Со страхом спросил мальчик. Из-за острой боли в ноге ему было сложно подняться и подойти. В свете фонарика он видел темные пятна на одежде не знакомого ребенка, но не знал что это – грязь или кровь. Было очень страшно, сыро и больно. Кривясь от боли, он опираясь о земляные стенки медленно поплелся к своему собрату по несчастью. Может он тут так долго, его не услышали, и он потерял сознание от боли и голода? Повторять участь этого несчастного ему не хотелось. Не хотелось верить, что его не найдут. Он медленно приблизился к лежащему, хрупкому телу и дрожащей рукой перевернул его лицом к себе и не выдержав закричал от ужаса. Тело было изуродовано до неузнаваемости, вместо лица кровавое месиво на котором совершенно не разберешь даже черт лица. Впереди разорванная одежда, а маленькое тело исполосовано глубокими кровавыми бороздами. Грег в ужасе шлепнулся на землю и постарался отползти от своей ужасной находки. Было явно, что труп не мог так пострадать от падения. К горлу подступала тошнота и он в панике, не обращая внимания на дикую боль, пытался выбраться из ямы. Он кричал до срыва голоса, пытался вылезти, но земля осыпалась под его пальцами, а край ямы был невероятно высоко. Горло уже саднило, лицо жгло от слез, а силы покинули уставшее тело. Фонарик укатился к трупу, но он боялся подползти и взять единственный источник света в этой ужасной темноте. Обхватив руками плечи, он уставился в темноту и впервые молился, проклинал свою глупость и думал о родителях. Его тело зацепенело и казалось было холодным, как плечо того ребенка. Он не знал, сколько так просидел, но услышав голоса людей. Его звали, но он не мог даже пошевелиться от ужаса. А потом это наваждение спало и он закричал, как сумасшедший, звал и молился, чтобы его услышали. — Это там, я его слышу, — услышал Грег далекий голос и закричал еще сильнее, почти до срыва связок. — Он тут. О Боже он провалился в яму, тащите веревку. Как ты туда попал, парень? Твои родители весь поселок на уши подняли, когда ты не вернулся. Это был голос его соседа. На верху в свете огромного фонаря он с трудом разглядел лицо своего спасителя. Но эту большую, тучную фигуру мог узнать где угодно. Добрый, веселый сосед, который часто подкармливал их сладостями и вкусными пирогами, испеченные его женой. Вверху была суета, гомон, но Грег в своем состоянии не мог разобрать, что там происходит. Через некоторое время к нему спустился мужчина, обвязанный на поясе веревкой, и протянул к нему руку. — Иди сюда Грег, я тебя вытащу. Встать сможешь? Грег покачал головой, его трясло, а тело оцепенело. Мужчина подошел и очень легко поднял его, а потом, привязав свободный край веревки с пояса к нему, крепко обхватил, дернул верхнюю веревку несколько раз, чтобы его тащили вверх. Грег тут же был отвязан, когда очутился на верху и тут же оказался в объятьях плачущей мамы и обеспокоенного отца. — Мы так испугались, Грег. Почему ты пошел в лес? Мы же говорили тебе, когда темнеет возвращайся домой, — начал отчитывать его отец. Но было видно, что он очень переживал и рад, что все обошлось, сын нашелся. Но Грега трясло и он чувствовал озноб ужаса. — Там… Там ребенок… Мертвый, — прохрипел он, показывая в яму пальцем. — Ты уверен, парень? Может тебе показалось от страха? — Спросил его один из мужчин, который помогал родителям в поисках. — Нет, он там… Весь в крови… — Грег заикался и его дергало. Но казалось слезы кончились, больше не было никаких сил. Одно было хорошо, родители его нашли и он больше не в этой ужасной яме. — Так, Хелена забирайте сына, а мы с парнями спустимся вниз и посмотрим, — Это было последнее, что услышал истощенный Грег, наконец-то утопая в спасительном мраке обморока. — Но как такое возможно? Я этого совершенно не помню, — Грег перебывал в глубоком шоке от тех ответов, что слышал на записи. Эта история показалась ему дикой и неправдоподобной. Да, он помнил, что жил в этом поселке, но потом проснулся в больнице с растяжением на правой ноге. Но как он получил травму и как оказался в больнице не помнил. К нему еще приходили какие-то люди, но родители не пустили их в палату. А потом они продали дом и съехали в другой город. Грег спрашивал почему, но родители почему-то избегали этой темы. Неужели это все из-за этой истории, которая стерлась с памяти. — Ребенок в твоих кошмарах, это жертва, которую ты случайно нашел. Для детской психики очень трудно увидеть мертвого, а потом еще просидеть некоторое время с трупом. Да еще и в яме, не удивительно, что после такого ты многое забыл. Твой страх за жизнь сына подпитал тот пережитый ужас и твое сознание порождало эти кошмары с мертвым мальчиком. Вот и загадка решена. Ты ведь еще говорил, что сбил парня, когда ехал с вечеринки? — Да в старших классах. Мы много выпили на вечеринке. Я не хотел садиться за руль, но так как я был более трезвее своих друзей, а они не хотели тратиться на такси, меня уговорили. Я был пьян и поддался уговорам. Когда поворачивал, не справился с управлением и сбил парня. Это я себе до сих пор простить не могу. Он жив, вылечился, но чувство вины до сих пор меня гложет. — В тот момент, ты более острее воспринял то ДТП. Это был еще один опыт, схожий с детской психологической травмой и они наложились друг на друга. Что же, теперь я понимаю в каком направлении двигаться в лечении, — мужчина поправил очки на носу и сделал запись в свой журнал. Как и при каждом разговоре с ним, Клаундер чувствовал себя противно, вывернутым наизнанку и опустошенным. — А теперь можешь идти отдыхать, медсестра потом передаст назначение.