Шрамы

      Хоук знала, что у Андерса много шрамов. А как иначе? Вряд ли человек может прожить жизнь не заработав парочку. Что уж говорить о Сером Страже и маге-отступнике?       У самой Мариан их тоже было немало. Были старые, несерьезные: от укуса заигравшегося пса-мабари, от падения с дерева, куда она, будучи ребенком, полезла, чтобы достать пару яблок, от сотен мелких бытовых ситуаций. Были и новые, полученные в битвах: от стычки с драконом в Костяной Яме, например.       И все же это ни в какое сравнение не шло со шрамами Андерса. Хоук видела тонкие бледные полосы у него на руках – следы от кошачьих царапин, знала, сколько раз он был ранен во время их совместных приключений и подозревала, сколько ранений он перенес до их знакомства. Однако сейчас, после ночи, проведенной вдвоем, когда Андерс, будучи еще неодетым, сидел на кровати к ней спиной, Мариан заметила, что спина его покрыта рубцами.       Ее сердце сжалось. Такие следы не получишь в битве. Словно зачарованная, Хоук протянула руку и провела пальцем вдоль одной из отметин. Маг вздрогнул от прикосновения и обернулся. В его взгляде читалось смятение. - Откуда у тебя эти шрамы? – спросила Хоук.       Андерс колебался. - Это довольно неприятная история. Ты уверена, что хочешь ее услышать?       Мариан молча кивнула. Вздохнув, маг развернулся к ней лицом. В его теплых карих глазах читалась печаль. В последнее время она была там почти всегда. - Ты знаешь, я много раз сбегал из Круга магов. Семь, если быть точным, и все они были неудачными.       Андерс ненадолго замолчал, словно собираясь с мыслями, а Хоук, обдумав услышанное, спросила: - Но, если тебя каждый раз ловили, то почему ты здесь, а не в Круге?       Андерс горько усмехнулся. Мариан подумалось, что сейчас он наверняка отшутится, но маг оставался серьезен. - Командор Серых Стражей воспользовался правом призыва, чтобы отбить меня у храмовников. Славный был маг. По-моему, кстати, Амелл.       Мариан замерла — Андерс никогда не рассказывал, как стал Серым Стражем, а по его немногочисленным рассказам об ордене можно было понять, что ему не особенно хочется вспоминать эту часть своей жизни и уж говорить о ней тем более. Теперь оказалось, что своей свободой Андерс обязан ее дальнему родственнику.       Тем временем маг продолжил: - Храмовники, конечно, не могли оставить меня безнаказанным. Первый чародей из кожи вон лез, чтобы меня не усмирили, поэтому они применяли более… кхм, гуманные, по их мнению, меры.       Хоук не понравился тон, которым Андерс произнес последнюю фразу, краем глаза она заметила, что его ладонь сжалась в кулак, а вместе с ней сжалось и ее сердце. Мариан одолевали чувства, а его, должно быть, еще и Справедливость. - По возвращении в Круг после очередного побега меня высекли в кровь и посадили в карцер. - На сколько? – ее голос дрогнул вопреки всем стараниям звучать уверенно. - На год, или около того, трудно сказать. Когда сидишь взаперти, теряешь чувство времени. – Андерс наклонил голову вперёд так, чтобы волосы закрыли глаза.       Мариан была потрясена. Хотя она была наслышана о методах храмовников, да и сама являлась свидетельницей последствий их действий в Киркволе, ей было тяжело воспринять сказанное Андерсом. Возможно, из-за жестокости подобного наказания, возможно, потому что она любила Андерса, а, может, все сразу и от этого становилось невыносимо.       Хоук нежно провела рукой по его щеке и заправила ему волосы за ухо. Обычно ей не приходилось лезть за словом в карман, однако сейчас она не знала, что сказать. Слова казались лишними, вместо этого хотелось прижать к себе, обнять, утешить.       Ей вспомнилось обещание Андерса утопить Киркволл в крови, если с ней что-то случится. Неужели она ничего не может для него сделать? На глазах выступили глупые слезы, и Хоук поспешила их сморгнуть.       Повинуясь порыву, она обвила руками его тело и уткнулась лицом Андерсу в плечо. Обретя столь необходимую ей уверенность, Мариан твердо произнесла: - Что бы ни случилось, они тебя не получат. Я им не позволю.