Все для Кенни

Из множества синьоров, что приходят Развлечь меня игрой или беседой, Которого, по-твоему, мне выбрать? Шекспир "Два веронца" (перевод В.Левика) Нет, если даже нежным красноречьем Я не могу ваш гнев обезоружить, То, как солдат, я силой вас заставлю Ответить мне любовью на любовь. Шекспир "Два веронца" (перевод В.Левика)

Вы когда-нибудь любили так, что Вам было сложно дышать? Вам знакомо это ощущение — готовность сделать все, что угодно ради того, кого любишь? Все что угодно, даже причинить ему боль. Ведь его боль — это Ваша боль. Скажите, а Ваша боль — его? Просторная гостиная. Кайл сидит в кресле. Ему тихо, ему уютно, у него в руках книга. Он неторопливо разглядывает строчки, смакует буквы, гладит пальцами переплет. Кайл знает, как получать от чтения удовольствие. Кайл знает, как получать удовольствие. Когда Стэн открывает дверь, Кайл открывает рот. Он читает вслух: — Твои прелести. Останавливается, усмехается, окидывая Стэна взглядом, и продолжает: — Побудили меня совершить поступки, недостаточно почтительные по отношению к той, кого я избрал царицей моего сердца. Его голос выразителен, издевательски-выразителен. — Заткнись, — голос Стэна тоже выразителен. Зло-выразителен. — Ты все еще не любишь классику? — Заткнись. Кайл читает громче: — Повторяю вам, сэр рыцарь, что я не знаю вас, и напоминаю вам, что ни один мужчина, носящий рыцарскую цепь и шпоры, не должен... — Чья сейчас очередь? Кайл улыбается и закрывает книгу. — Хотел бы я сказать, что моя — но увы. — Как это благородно. Язвительность совсем не к лицу Стэну. — Ты мог бы и поблагодарить. Ранимость совсем не к лицу Кайлу. Стэн хмыкает и выходит из комнаты. Кайл зло улыбается. — Придурок. Он кричит: — Все равно меня он любит больше, слышишь? Кайл знает, как получать удовольствие. Лучшее удовольствие — в злорадстве. Нежнейшая радость — зло для остальных. Кенни сидит на кровати, поджав ноги, обнимая колени. Он забился в самый угол, прижался к стене, объединился с ней, стал ее частью. Голова Кенни низко наклонена, волосы закрывают лицо. Как Вы думаете, может, он спит? А потом раздается стук. — Кенни, ты здесь? Это голос Стэна. Кенни вздрагивает. От неожиданности? — Можно мне войти? Кенни молчит. Он слушает, как ключ поворачивается в замке — дверь заперта снаружи. Как иронично? — Опять сидишь в темноте. Стэн подходит к окну, раздвигает шторы. Морщится от яркого света, отходит. Кенни молча разглядывает сетку из ярких ячеек, сетку солнца на полу. Сетку — на окне решетка. Крепкая, Кенни знает это точно. — Ты посмотри, что я тебе принес. Вы только вслушайтесь в эту неуклюжую радость в голосе, в этот искусственный неловкий оптимизм. Ой, малыш, ты только посмотри на эту большую иголку. Она уколет тебя почти незаметно. Кенни бросает на Стэна короткий взгляд, и тут же опускает голову. — Шоколад! Ты же любишь сладкое. Кенни молчит. Стэн хмурится и повторяет с нажимом: — Ты же любишь сладкое. Кенни не реагирует. — Черт тебя побери, маленький засранец. Тебе не угодить! Кенни вздрагивает. — Ну же, Кенни. Давай, возьми шоколадку. Голос Стэна снова мягок. Снова ласков. Снова спокоен. Он шуршит фольгой и зовет: — Иди сюда. Кенни не двигается с места. — Немедленно подошел! Кенни поднимает голову. На его правой щеке синяк. Он будет есть шоколад. Он будет любить сладкое. Просторная гостиная. Стэн сидит в кресле. Он смотрит телевизор, или, может быть, смотрит на телевизор. Звук приглушен, слова почти неразличимы. Когда Кайл открывает дверь. Кайл же и открывает рот. — Ну-ка, ну-ка, чем ты тут занят? — Отвали. Стэн по-прежнему смотрит телевизор. На телевизор? Кайл улыбается. — Ты не в духе от того, что это я сейчас пойду в комнату к нашему мальчику? — Отвали. Кайл пожимает плечами. — Как хочешь. А ведь мы могли бы поговорить. Стэн молчит, не отрываясь от экрана. — Ты мог бы рассказать мне, что тебя так тревожит. Знаешь — облегчить душу. Стэн по-прежнему молчит. Кажется, что ничего не происходит. Кажется — но его руки, до этого спокойно лежавшие на подлокотниках кресла, сжимаются в кулаки. Кайл прищуривает глаза, немного отклоняет голову назад, смотрит оценивающе. — Я уверен, это могло бы тебе помочь, и... — Убирайся! Уязвленный голос Кайла. Задетый голос Кайла. Обиженный голос Кайла. — Как скажешь. Отвернувшись, он идет к двери. Кайл улыбается. Лучшее удовольствие — в злорадстве. — И это меня он любит больше, — кричит Стэн ему вслед. Нежнейшая радость — зло для остальных. Кенни сидит на кровати, поджав под себя ноги и обнимая подушку. Кенни напряжен. Кенни ждет. Кайл не стучит, не спрашивает разрешения — просто отпирает дверь и заходит. От этого одновременно легче. И... не легче. — Здравствуй, мальчик. Насмешливый взгляд Кайла, ядовитые интонации Кайла. Эта растянутая гласная "а", эти растянутые усмешкой губы. — Как тебе тут? Смотри, какой я тебе принес торт. Ты же любишь сладкое, ну? Тебе нравится? Кенни крепче прижимает к себе подушку. — Не молчи, мальчик. Я этого не люблю. Кенни шумно втягивает в себя воздух, тихо выдыхает и снова втягивает. — Я... нравится. Его почти не слышно, но Кайл не кричит на него — как это бы сделал Стэн. Он подходит ближе. Ближе. Еще ближе. Кенни сжимается больше, он хотел бы отодвинуться — но позади стена, а Кайл делает еще шаг и нависает над ним, наклоняется над ним, протягивает к нему руки. Кенни зажмуривается. Он думает: "Нет, нет, ничего не случится". Думает: "Он до сих пор не делал мне больно — по-настоящему больно". Думает: "Это просто страшно, но ничего..." Больше думать он не может. Только ждать, пока холодные пальцы дотянутся до его кожи. Кайл приподнимает лицо Кенни за подбородок, заглядывает в зажмуренные глаза и тихо-тихо, очень ласково, очень настойчиво просит: — Повтори, мальчик. И Кенни повторяет. Он давится слезами — откуда они, уже сейчас? И повторяет. — Мне. Он всхлипывает. — Нравится. Кайл улыбается, Кенни не видит — как он рад, что не видит — но точно знает. — Отлично, мальчик. А теперь... Кенни приоткрывает глаза. На губах Кайла действительно улыбка. — Ты знаешь, что тебе делать. Кенни кивает и неуклюже тянет край футболки. Кайл улыбается. Кайл знает, как получать удовольствие. Просторная гостиная. Светлые тона, мягкое кресло, плотные шторы. Кайл стоит, облокотившись о стену, курит. Тонкие ручейки дыма растекаются из его рта, проскальзывают сквозь его губы. Убегают, убегают. Стэн нервно расхаживает из стороны в сторону. От двери к окну. Кайл лениво наблюдает. — А знаешь, я придумал, чем еще порадовать нашего мальчика. Стэн останавливается, смотрит на него вопросительно. Кайл стряхивает пепел. — У него есть все, что только можно пожелать — мы заботимся об этом. Но знаешь, что я подумал — мы же совсем не даем ему денег на карманные расходы. Он секунду любуется на широко распахнутые глаза Стэна и продолжает. — Ты только представь, вдруг он хочет что-нибудь еще — но не может купить. Стэн медленно кивает. — Может быть, именно поэтому он в последнее время такой грустный. Стэн хмурится. Он говорит: — Но если ему чего-то хочется, он всегда может попросить это у нас. Кайл вынимает сигарету изо рта и укоризненно качает головой. — Стэн-Стэн. Он уже столько живет с нами, а ты его совсем не знаешь. — Не говори так! Злоба в голосе Стэна. Кажется, она совершенно не волнует Кайла. — Он стесняется, Стэн. Он еще маленький мальчик, ты забыл? Расстройство в глазах Стэна, в молчании Стэна. Оно совершенно не волнует? Кайла? — Пойдем, сделаем ему сюрприз. Кенни сидит на кровати. Он выглядит гораздо более спокойным, чем обычно. Еще чуть-чуть, и он мог бы показаться умиротворенным. Безмятежным. Он не шевелится, когда слышит поворот ключа в замке. А потом входит Стэн. Вместе с Кайлом. И Кенни съеживается. — Кенни! — говорит Стэн. — Мальчик наш, — продолжает Кайл. Кенни страшно. — У нас для тебя сюрприз, — сообщает Кайл многообещающим тоном. Как будто говорит о чем-то замечательном. О чем-то очень приятном. Очень приятном ему, Кайлу. Кенни страшно. — Прости меня, Кенни, — в голосе Стэна раскаяние, — я не подумал раньше. Если бы не Кайл... Кенни страшно. Кайл улыбается. Кайл достает бумажник. Кайл вынимает деньги. Кайл улыбается. — Это было очень некрасиво с нашей стороны не дать тебе денег, — он делает паузу. Многозначительную паузу. — На карманные расходы. Стэн жалобно улыбается и тоже лезет за бумажником, вытряхивает из него все деньги, складывает Кенни на стол. — Это все тебе, Кенни. Надеюсь, тебе хватит. Кенни смотрит на него. Кенни не понимает, как тот не догадывается. Кенни не догадывается, как тот не понимает. Ничего. Как он не видит. Как он не разбирается в том, что этот Кайл, этот чертов, как он представился — мистер Брофловски — делает все... наоборот. — Все для тебя, — улыбается Кайл. Все для Кенни. Все удовольствие. Вся его радость.