Can I Help You?

Adele - Hello

Майк шатающейся, но быстрой походкой брел по знакомой улице на окраине Лос-Анджелеса, где почти всегда все фонари либо мигали, либо были сгоревшими. Со стороны могло показаться, что мужчина изрядно пьян или укурен, и поэтому он был рад, что на улице хозяйствовал поздний вечер и вокруг не было ни души. Хотя физически он был в адекватном состоянии, морально он просто утопал в алкоголе. Психика и разум точно баловались отборным виски и самокрутками, в этом Майкл не сомневался. И он не знал, хорошо это или плохо. Наверное, все же хорошо, ведь из-за этого он мог легко переносить частые скандалы жены, Анны, а потом, без криков и хлопков двери, уходить из дому. Как бы это не звучало, но такие ситуации уже стали чуть ли не традицией в семье. Истерики у жены случались регулярно, по одной и той же причине - отстраненность, холодность Шиноды. Анна знала, что мужу тяжело, но он был слишком равнодушным, будто они незнакомые люди. А Майк знал, что и Анне тяжело, но считал, что она его вовсе не понимала. Супруги все больше отдалялись друг от друга с каждым днем, с каждой ссорой. Энн уставала, а у Кенджи еще больше срывало крышу. Иногда ему хотелось в ответ заорать громче, чем жена. Заорать в присутствии толпы о том, что ему необходима помощь. Но он лишь улыбался на камеру, надевая одну из многочисленных масок. В этом весь Майк Шинода. Просто никто не знает, как бывает больно отдирать эти маски ночью. Вчера прошла премия "AMAs 2017", где Linkin Park были номинированы на премию "Лучший исполнитель альтернативного рока". Они выиграли. Конечно, Майк был рад этому. Но ему пришлось позировать перед объективами, улыбаться и говорить речь перед кучей селебрити. После этого у Шиноды появилось острое желание кинуть статуэтку в стену. От души. Он спокойно передал награду другу, Робу, а потом стал приводить мысли в порядок и с нетерпением ждать окончание сего вечера. Потом он вернулся домой, лег спать, проснулся, помаялся, получил крики жены и ушел. С закрытыми глазами доехал до нужного района, потом двинулся к одному маленькому, старому домику. Всегда, когда он уходил из дому, он ехал сюда. Его больше нигде не ждали. Но сейчас, стоя перед обшарпанной синей дверью, он никак не мог решится позвонить в звонок. Он не стоял у этой двери уже две недели и сомневался, ждет ли его еще человек, живущий здесь. Мысли разрывали его голову. Шиноде больше не к кому было идти. Выдохнув, он выпустил изо рта облачко пара и резко нажал на звонок, чтобы вдруг не передумать. Сначала прошло две минуты, потом пять, десять, и Кенджи захлестнуло отчаяние... Он упал на колени перед дверью и уткнувшись в деревянную поверхность лбом, заплакал. Заскулил. Продолжал скребтись в дверь, будто щенок. Ему тяжело давалось даже предположение о том, что будет дальше. Что он будет делать без походов в этот дом. Он определенно свихнется. Внезапно за дверью послышались тихие шаги и чертыхание. Майк замер. Дверной замок щелкнул и дверь открылась. Карие глаза поднялись вверх и посмотрели на растерянную, недоуменную женскую фигуру в шелковом халате. Она все еще здесь. Ждет и открывает ему двери. Из глаз снова потекли слезы, Кенджи уже не просто скулил, а завывал, вцепившись в ноги девушки. - Майк... Майки, что случилось? Майки! - позвал его высокий, даже схожий с детским голос. Нежная рука зарылась в волосы брюнета, поглаживая. - Я так устал, Милл... Так устал... - всхлипывал мужчина, еще крепче обхватывая ноги Милли. Вздохнув, девушка втащила его в дом, потом выглянула за дверь, убедится, что случайных зрителей не было. Дверь закрылась. Везде стояла кромешная темнота, видимо, хозяйка дома спала или, по крайней мере, собиралась лечь спать. Сев на пол рядом с Шинодой, она прижала его голову к своей груди, гладя по голове, пока тот мог выплеснуть все, что накопилось. Ши свернулся в ее объятиях комочком, пытаясь прекратить рыдать и поговорить с блондинкой. Она хорошо умела его слушать. - Майки... Поделись со мной, станет легче... - попросила она, невесомо поцеловав его в макушку. - Милли, я устал... Устал строить из себя сильного, когда это далеко не так! Устал от разборок с Анной, которая, кажется, как и все думает, что я - робот! Груда железа без чувств, запрограммированная только на режим: "Все идеально, улыбаемся"! Но я не могу! - кричал он, сотрясаясь, как осиновый лист. - Мне не хватает его, Милли... - уже тише сказал он. - Я знаю, малыш. Знаю. - шепотом, с искренним пониманием, на какое была способна только она. Все в той же темноте и тишине они перебрались на диван в гостиной. На столике остывал заваренный блондинкой каркаде. Майк лежал на Амелии, слушая биение сердца, наслаждаясь ее прикосновениями. Это и было его спасением, наркотиком, которого ему не хватало. Только с ней одной он мог не надевать маску, мог выворачивать душу, мог лежать в темноте... Дома, на собственной постели с законной супругой рядом он подскакивал в холодном поту. Сначала кошмары, где его лучший друг, брат, обвиняет его во всем, а потом эта удушающая темнота, которая давила на Кенджи, заставляла задыхаться. Милли, когда слушала его, почти никогда не говорила что-то в ответ. Только думала, думала, думала. И успокаивала. Как бы Шинизл не кричал, что он слабый, его можно было назвать стойким человеком только из-за того, что он до сих пор в своем уме, а не лежит связанный по рукам и ногам в психушке. Ведь сама Милли бы точно сошла с ума. Майкл же думал о том, что не боится темноты рядом с ней. Не потому, что она маяк какой-нибудь, а потому, что с ней просто не надо света. Она как океан. Она качает его на волнах, показывает звезды, позволяет забыть, что Майк находится в открытом океане, над пропастью, нескончаемой бездной, которая могла бы вечность затягивать его на самое дно. Ее сердце - тихий прибой, колыбельная. Голос - отдаленное пение китов, уносящее в небо. Прикосновение - омывание рук и ног теплой, спасительной водой. И если бы Шиноде сказали, что утони он в этой воде - его проблемы бы испарились и остались только эти три составляющих - он бы самостоятельно прыгнул в этот омут. Он усмехнулся, вспомнив, что познакомились они именно возле океана. 2 месяца назад Шинода стоял на пирсе, смотрел вдаль, смотрел, как заходит солнце, окрашивая небо в красный. Красный - цвет крови, опасности, паники. И на данный момент его жизнь окрашивается в красный и черный. Красный - черный, красный - черный. Это чередование выжимало из Майка все жизненные силы. Хотелось прям сейчас привязать к ноге камень и пойти ко дну. Внезапно он почувствовал за собой чье-то присутствие. Подумал, что сбрендил, но все таки обернулся. За спиной стояла миниатюрная блондинка с живыми, зелеными глазами и утонченными чертами лица. Она без стеснения, нагло смотрела прямо в глаза брюнету. - Привет, я Амелия. Можно просто Милли. - протараторила она, улыбнувшись. Майк немного ошеломился, не понимая, к чему это знакомство. Может, она его узнала и будет просить автограф? - Могу я помочь тебе? - такой вопрос просто сбил столку Кенджи. Он этого не ожидал. - Чем? - его бровь вопросительно выгнулась. - Общением, конечно. Ты стоишь тут, в одиночестве смотришь на закат, и это неправильно, Майк. - закатила глаза девушка. Все таки, она его узнала. - Что именно неправильно? - докапывался он. - Не знаю точно, что у тебя в голове, но я знаю, что такое терять близких, Ши. - пожала плечами она. - И это неправильно - закрываться в себе, сдерживать себя. Это приводит в тупик. - она вытянула руки перед собой, задирая рукава кофты и показывая большие, уродливые белесые полоски вдоль предплечий. Шинизл поразился такой открытости и настойчивости Амелии. Таким был Честер. - А теперь смотри. - она без тени стеснения мягко повернула его обратно лицом к воде. Небо было фиолетовым. - Ты смотришь на все это, как на пустоту. А ты подумай, что даже в космосе есть планеты, звезды. Представь, что где-то там грабит межгалоктический банк реактивный енот с супер-оружием. Бегают киборги, наполненные сарказмом. Огромные космические корабли... - Шинода стоял с закрытыми глазами и улыбался. Впервые за все это время искренне улыбался. - Вдруг где-то там, на этих кораблях летает Честер, громко напевая слова твоих текстов? - карие глаза резко распахнулись. Шинизл повернулся к блондинке, пораженно смотря в ее зеленые глаза. - Я могу тебя обнять? - тихо спросил он, сглотнув. Смаргивая подступающие слезы. Наши дни Амелия Уинстон была первым человеком, который спросил у Майка не "как дела? ", а "тебе помочь? ". Этим она его и зацепила. Она ему показала, что понимание существует. Для него, Шиноды, она стала этим самым пониманием. Майкл, приподнявшись, мягко впился в губы Милли нежным поцелуем. Таким, который он мог подарить лишь ей. А она в ответ, как всегда, тихонько захихикает от колкости его бороды, а потом притянет к себе еще ближе, сжимая плечи. Теперь Майк знал, что насколько бы глубока и темна не была пропасть, над которой ты висишь, ты всегда можешь посмотреть вверх. У тебя всегда над головой есть небо и его бескрайние просторы. Ты никогда не будешь одинок...