отражение

сколько раз ей говорили, что суицид – не выход? сколько раз ей пытались внушить, что все можно исправить? быть может, всю подростковую жизнь, когда начинаются особо опасные мысли о смерти? возможно. но она была упряма. она никогда не верила в эти пустые слова, понимая, что они-то не чувствуют всё то, что чувствует она. как же ей хотелось наконец достучаться до своего сердца, прикрикнуть на него, в отчаянии смотря на того, с кем тебе не суждено быть... да, первая влюбленность переносится чертовски тяжело. особенно в том случае, если она невзаимная. особенно, если в школе, прямо на глазах, предмет твоего воздыхания держиться за ручку, а иногда и целуется с другой. особенно, когда у них все серьезно, а он не меняет девушек, как подстилок. особенно больно. эта боль самым острым ножом проходится по твоему телу, пробирается под кожу, делает надрезы у самого сердца и прожигает тонкие провода, по которым течет кровь. вы когда-нибудь любили? любили до потери пульса, с осознанием того, что у вас нет будущего? любили, каждый раз ощущая просыпание россыпи бабочек в животе и ускорение биения сердца, при мимолетном взоре? любили, но понимали, что все это бессмысленно? любили, а ночью рыдали в подушку от безысходности и раздирающего чувства никчемности? нет? потому что она – да. и даже сейчас, сидя на краю крыши, она понимает, как это ужасно – вроде бы и чувствовать, но на самом деле просто существовать. таскать свое унылое тело по этому бескрайнему миру, жалуясь на судьбу. видеть, как девчонки из твоего класса с замиранием сердца ждут конца учебного дня, лишь бы встретиться со своим возлюбленным. как они просят передать записку другой девчонке, рассказывая друг-другу о новом подарке со стороны парней. осознавать, что с тобой никогда такого не произойдет. это по-настоящему больно. легкие сжимает от непривычки. раньше она никогда не бывала на крыше и, что уж там, не думала о суициде. это все началось с приходом в ее жизнь новенького, в которого она, как и еще парочка наивных школьниц, влюбилась. влюбилась до дрожи в ладонях, влюбилась до бабочек в животе, влюбилась до боли в груди. влюбилась, хотя сама поклялась никогда не влюбляться, дабы не чувствовать всего этого. плохо старалась. она и сама понимает, что дело все в ней самой. а иначе почему он выбрал именно ту девушку? та оказалась безумно красивой, с осиной талией, с присутствующими формами, с ярко-выраженными голубыми глазами. улыбчивая, скромная и милая девица. а она не была такой. у нее толком не было груди, весила она пусть даже и идеально для своего роста, все равно считала себя коровой. она старательно ухаживала за собой, не имела прыщей или неправильной формы зубов. даже ее глаза, будто два потухших изумруда, были едва заметны под большими очками, обрамленными в черную оправу. такую же черную, как и ее жизнь в последнее время. «пройдет» — говорили родные, в очередной раз утешая ее, держа за плечи, стараясь остановить безудержные рыдания. она опять слепо верит им, утирает соленые слезы со щек рукавом свитера, подавляя всхлип. и так еще пару десятков раз. она устала. устала от щемящей боли в области грудной клетки. устала от неразделенной любви. устала от собственной слабости и вечной серости в жизни. быть может, это станет ее огромной ошибкой, но она не пожалеет. абсолютно. ей уже все равно, что случится после. она двигается ближе к краю, рискуя сорваться прямо сейчас. но нет, пока что она держится, тоскливо обводя взглядом окружающую местность. бесчисленное множество зданий, внизу – переулок. если она прыгнет, то есть вероятность того, что ее труп найдут спустя неделю, ибо по переулкам мало кто ходит, боясь нариков и алкашей. глаза слепит от необычайной яркости сегодняшнего неба. пусть даже погода и пасмурная, было такое ощущение, что где-то там, за тучами, лучик света старается пробиться сквозь пелену облаков, придавая еще большего освещения. но свет не желтоватый, а молочный. даже скорее серый. такой же серый, как и типичные будни. – ты хочешь умереть, верно? она вздрагивает, осозновая, что кто-то пробрался на крышу. быть может, следил, а быть может, просто захотел уединиться. девочка оборачивается, удостаивая пришедшего грустным взглядом. то был какой-то соседский паренек, с проницательными глазами, который одним только видом вселял уверенность в своих силах. она слабо кивает в ответ, сильнее сжимая в своих цепких ручонках большого плюшевого мишку, подаренного на день рождения отцом. сейчас ей не хочется думать о последствиях. не хочется думать о чувствах тех, для кого она имеет хоть какое-то значение. она поворачивается обратно к концу крыши, опуская взор вниз. да, акрофобия* давала о себе знать, о чем свидетельствовала нарастающая паника где-то в глубине души. по черепице гулко раздаются тяжелые шаги, идущие по направлению к самоубийце. уголком глаза она замечает, что пришедший садится рядом с ней, с такой беспечностью зевая, словно сейчас речь идет не о жизни и смерти, а о обычном распорядке выходного дня. – в твоих очках отражается жизнь, – вдруг произносит парень, переводя голову на девочку. она непонимающе хлопает ресницами, показывая, что хочет объяснений. но тот лишь продолжает: – зачем тебе это? ты правда хочешь знать, что будет с теми, кому ты важна? – нет, – голос хрипит, будто она не проронила не слова целый месяц, а может, и более. неуверенно ерошит шерстку мягкой игрушки, носом утыкаясь в его макушку. она бы отдала все, что угодно, лишь бы сейчас быть в объятьях своего отца. но есть одно «но». – мой отец умер несколько лет назад. смысл жить, если дома тебя ждет одна лишь мать, которая и то изредка интересуется моей жизнью? парень секунду молчит, делая глубокий вдох, словно собираясь читать нотации о том, как же круто жить. он слегка раздраженно прикрывает глаза, но затем вновь открывает, а от былой напряженности не остается и следа. – жить нужно. просто нужно. я абсолютно уверен, что у тебя толком и причин для прыжка нет. я прав? – задает вопрос тот, в очередной раз переводя взгляд на девочку. – неразделенная любовь считается причиной? – нет, малыш. не считается. а знаешь почему? – риторический вопрос, однако ей прямо-таки хочется наивно, нетерпеливо выкрикнуть «что?» и узнать ответ. – ты не знаешь будущее. оно туманно. быть может, в скором времени ты найдешь того, с кем скоротаешь свою молодость, а затем и старость. а может «он» кроется среди твоих друзей? ты ведь не знаешь наверняка. жить нужно хотя бы потому, что это интересно. она молчит, переваривая сказанные им слова. быть может он и прав. быть может, он по-настоящему прав и сейчас смог отговорить нерешительную от рокового шага? возможно. вот только стоит ей повернуть голову туда, где секунду назад сидел этот парень, как она осознает, что рядом никого нет. и когда она обернется, никого не будет. но она понимает, что не одна. он верит в нее?