Крошка сын к отцу пришёл...

Юки Эйри никогда не относился к числу людей, страдающих в конце декабря предпраздничной лихорадкой. Его не захватывала новогодняя суета, он без фанатизма относился к обычаю дарить подарки, не уделял излишнего внимания уборке дома, а уж традицию украшать ёлку он и вовсе считал нелепой. Но всё меняется со временем. И в последних числах очередного декабря неприступный циничный писатель стоял на стуле перед высокой ёлкой, украшенной сверкающей гирляндой лампочек, множеством различных игрушек, блестящим разноцветным дождиком и пушистой мишурой. – Ну вот, всё готово, – довольно сказал Юки, закрепив на верхушке ёлки звезду. – Нравится? – Очень нравится! – радостно воскликнул мальчик. – Ёлочка красивая! – Отлично! – улыбнулся Юки, спрыгнул со стула и подхватил мальчика на руки. – Это потому, что ты мне помогал. Мальчик гордо заулыбался. А потом вдруг забеспокоился. – Ой, а папе Шу ёлочка понравится? – Думаю, что понравится. Вот он скоро вернётся с репетиции, и мы с тобой покажем ему нашу ёлку. Да, Ренджи? – Хорошо, – согласился мальчик. – А пока я почитаю тебе сказку, хочешь? – Юки опустился на диван, усадив Ренджи к себе на колени. – Хочу. Только потом, – ответил ребёнок. – А пока, папа Юки, расскажи мне, откуда я взялся? Юки слегка опешил. Конечно, теоретически он знал, что все дети рано или поздно задаются таким вопросом. Но не ожидал, что именно сегодня его сын потребует ответа. Ответа, который в его случае ещё более сложный, чем в обычном. *** Юки Эйри был очень известным и популярным писателем, его произведения пользовались большим успехом, а гонорары росли от книги к книге. Тем неприятнее было купающемуся в лучах славы романисту услышать в свой адрес жёсткую критику. А такое однажды случилось. Незадолго до выхода второй книги новой серии на Эйри обрушился шквал разгромных статей в маститых литературоведческих журналах. Автором всех публикаций был один и тот же журналист Гандзю Сугай, как оказалось впоследствии, просто сводящий с удачливым писателем личные счёты, но не обращать внимания на его статьи становилось сложно. Наверно, менее знаменитому и талантливому писателю подобная негативная реклама пошла бы на пользу, привлекая к нему больше читательского внимания. Но Эйри в таком чёрном пиаре не нуждался. Основным обвинением Сугая оказалось якобы слабое понимание романистом женской психологии и, как следствие, недостоверность женских образов в его произведениях. Эйри пытался игнорировать подобные нападки, но его профессиональная гордость была задета. Дело осложнялось тем, что последний роман Эйри закончился беременностью героини, и в продолжении эта сюжетная линия обещала стать основной. Читательницы были в восторге, а злостный критик сделал на это ставку. В каждой статье и интервью он заявлял, что Эйри не сумеет правдоподобно описать ощущения, чувства и мысли беременной героини. Эйри прекрасно понимал, что всё это ерунда, и на публике делал вид, что его такие заявления не беспокоят. Эйри не считал, будто писать можно лишь о том, что испытал лично. Он справедливо полагал, что вполне достаточно читать соответствующую литературу по теме и беседовать со знающими людьми. В конце концов именно для этого и существуют справочники и консультанты. – Талантливый писатель способен хорошо и убедительно описать всё, что угодно, – говорил он в интервью, отвечая на провокационные вопросы. Эйри действительно так думал. Однако Сугай либо не разделял его мнения, либо нарочно продолжал действовать писателю на нервы. Последней каплей стало интервью на телевидении, в котором критик во всеуслышание заявил: – Учитывая ориентацию господина Эйри, не удивительно, что он совершенно не разбирается в женщинах. И можно просто поражаться смелости, с которой господин Эйри берётся писать о вещах, в которых ничего не смыслит. Вот уж посмеёмся, когда выйдет его новая книга! Беременность, подумать только! Юки нажал на кнопку, выключая телевизор, и в ярости запустил пультом в стену. – Будь это возможно, я специально бы забеременел только для того, чтобы лишить этого мерзавца удовольствия злословить на мой счёт! При этих словах Шуичи встрепенулся. – Ой, Юки, ты знаешь, я недавно услышал в новостях, что врачи изобрели какой-то реплокент... или репликант... ну, в общем, какую-то штуку, я не очень понял все научные подробности.... И теперь мужчины могут забеременеть! Итальянские учёные за это открытие нобелевскую премию получат! Юки потрясённо уставился на своего молодого любовника. Вообще, Юки крайне редко принимал решения под влиянием момента, но тут, взвинченный и доведённый до крайности, он не колебался. – Шуичи, а ты хотел бы иметь ребёнка? – Кончено, хотел бы! Дети такие забавные и славные! – тут Шуичи понял, о чём говорит его любовник, и глаза его загорелись. – Ой, Юки, Юки, ты хочешь, чтобы у нас был ребёнок??? – Да! – решительно утвердил Юки. При связях и деньгах Эйри проблем с осуществлением этого решения не возникло. К тому же, учёные понимали, какую дополнительную славу получат, если одним из первых испытателей их методики станет знаменитый писатель. Сугай, узнав о случившемся, пытался утверждать, что это не имеет решающего значения, так как Эйри, хоть беременный, хоть нет, женщиной не является, а следовательно, так же далёк от истинного понимания женской натуры. Но на него уже никто не обращал внимания: к тому времени стало известно, что он мстит Эйри за полученную несколько лет назад отрицательную рецензию на рукопись. Шуичи скакал от восторга, что будет отцом, а Юки постепенно привык к своему положению и относился к нему не только как с способу победить в противостоянии. И когда Ренджи появился на свет, Юки был очень даже горд и рад. *** Разумеется, Юки не стал рассказывать сыну все подробности, ограничившись простым объяснением, понятным четырёхлетнему малышу. Когда ребёнок станет постарше, можно будет поговорить с ним более откровенно. Громко хлопнула дверь, возвещая о приходе Шуичи. Ренджи радостно завопил и, спрыгнув с колен Юки, помчался встречать своего второго папу. Юки направился следом. Иногда он ревновал Ренджи к Шуичи, а иногда ревновал Шуичи к Ренджи, но очень сильно любил обоих. После ужина маленькое семейство устроилось в гостиной. Свет зажигать не стали, а включили гирлянду на ёлке и любовались красиво мерцающими огоньками и переливающейся мишурой. И Юки подумал, что Новый год всё-таки хороший праздник. 26. 12. 2010.