Пропала

Пыльная тишина обволакивает со всех сторон и… душит, так это, наверно, называется. Призраку, облечённому в пластик и металл, не понять, что это значит, но отсутствие света, блеска, музыки не может не походить на отсутствие воздуха. Внимание, красавцы и красавицы! Только здесь и только сейчас – нежно вами обожаемый правитель, звезда всего Подземья, предаётся экзистенциальным размышлениям! Спешите увидеть, это шоу только на один раз! Вот только нет здесь никаких красавцев и красавиц, зато есть ржавый туман неведомых испарений, есть капли конденсата с потолка, есть писк далёкой, наверняка уже неисправной аппаратуры. И тишина эта, будь она проклята, которую ни писк, ни капли не нарушают. Хорошо, что все части тела отменно смазаны (как и всегда, дорогуши, как и всегда!), скрип в таком месте с ума бы сводил. О, не в том смысле, как ни печально. И вот бы эту тишину сломать, разбить, да хотя бы песней, но нет-нет, никаких выступлений без зрителей! Не притворяться же, что спустился в единственный незнакомый закуток собственной маленькой империи репетиции ради. Он же не Альфис, право слово, это она любит мурлыкать опенинги аниме в душе. Сам Меттатон даже в бытность свою ещё не-Меттатоном пел перед аудиторией хотя бы гоночных улиток, пусть даже они бессовестно расползались прочь и не слушали. Или перед Блуки. Или – потом уже – перед Альфис. Альфис. Что-то труднообъяснимое колет в пояснице, где чаще привычного пульсирует сердце. Почему-то кажется, что, будь он хоть чуточку к ней снисходительнее, она бы… она… Стань одним из нас Нет, конечно, это всё исчезновение Асгора и Андайн, бедняжка не выдержала, она же была так в обоих беззастенчиво влю- Lorem ipsum docet Что-то мерзкое, липкое, склизкое, лица, лица, лица, сливаются в одно, но совсем не как в зрительном зале, рты искажены, но не в овациях, и – Это чудная встреча Дурные воспоминания накатывают и переливаются через голову, о, глупость какая, ну откуда у него дурные воспоминания, вся его жизнь – вспышка сверхновой… Которой пора бы уже и прогореть… Потому что невозможно вечно сиять ярко, сиять одному во мраке, лучше прийти в бессловесные, бесформенные объятия, стать частью единого целого и ни о чём не заботиться, не помнить света софитов, не помнить восхищённых взглядов, не помнить тела и первых одуряющих ощущений от того, что ты материален, ты жив… О, что за наглая ложь, деточка, говори за себя! Голоса, фальшивые, пресные, доносятся будто бы из телефона, сквозь шум и помехи – какая же безвкусица. Но брезгливость, презрение – не то, что нужно показывать публике, а кто они, как не публика, не в меру настойчивые и – хо-хо! – прилипчивые фанаты? Присоединяйся к веселью - Дорогие мои, я бы с радостью, но куда же веселье без драмы? Без романтики? Без кровопролития? У вас тут не веселье, а скука смертная, поверьте! – механический голос эхом теряется в узких коридорах, а вот и выступление, а вот и зрители. – Приходите на моё шоу, от него без ума все и каждый в моём бесподобнейшем королевстве! И это сущая правда, он же сам об этом заботится. Неустанно. Верные агенты косятся на него порой с чем-то неопределимым во взгляде – чем-то далёким от положенного восхищения – но шоу всё равно любят. А как иначе? Ну ладно И всё? Лица исчезают быстрее, чем появились, будто просто растворяются в тумане. Голова гудит, точно от влажности, какое тут всё ржавое, вентиляция наверняка неисправна. Нельзя ему здесь долго находиться, тем более в несовершенном, пожирающем энергию теле EX, из которого он не трансформируется с тех самых пор, как принял власть. Но долго он и не будет, только обойдёт здесь все комнаты – их не должно быть много, - и найдёт Альфис, потому что негде ей больше быть. Что это за экраны развешаны по стенам? И, забыв про влажность, забыв про пыль, туман и липкие лица – читать от записи к записи всё более отчаянные крики души. О, какая драма, какая прекрасная трагедия разворачивалась здесь, в этих самых стенах! А он изо дня в день наведывался в ту, другую лабораторию, что наверху, и презрительно фыркал, видя, что над его новым телом не работали уже добрую неделю. И списывал дрожащие руки и усталый взгляд на ночи, проведённые за очередным аниме, злые слёзы – на смерть очередного персонажа. Даже, помнится, стыдился того, что ещё совсем недавно увлекался тем же – теперь-то у него перспективы, теперь-то он выше этого! И когда уже появилось блистательное МТТ-шоу, когда первые фанаты писали письма, когда головокружительная, пьянящая слава ударила в голову и понесла – он пытался порой наведаться к Альфис, вытащить её из душных белых стен, чтобы она своими глазами увидела его триумф. Всякий раз её не было дома. Откуда же ему было знать, что она пропадала здесь, а после – на свалке Водопада. Быстрый лязг шагов по коридорам – и нет, не думать о том, что, будь Альфис тут, она бы пришла на звук его голоса. Наверняка забилась в угол по привычке и страдает, а ему её вытаскивать, как в старые не такие уж и добрые времена его бытности призраком. Альфис была чудаковатой и нескладной, с ней не хотелось появляться на публике, и какой же удачей казалось, что как раз публику она не любила. Она была то скучной, то надоедливой, за неё было стыдно – а на деле она жила в такой сногсшибательной истории, добавить пафоса и посыпать блёстками – и готовый острый сюжет! Сколько же Меттатон о ней не знал, она была… Была. В какой момент в мысли прокралось это предательское словечко? Кучка серебристого пепла на полу, которая ничего не значит, здесь вообще грязно и некрасиво. И в остальных комнатах никого нет, кроме расплывающихся, тоскующих существ из тех самых записей на стенах. Они больше не застают врасплох, они быстро оставляют его в покое, они не хотят наружу, в его королевство – но это неважно. Важно то, что он не найдёт её нигде – ни на свалке, ни в хитросплетениях Ядра, ни в Руинах, которые он велел перестроить с той же, в общем-то, целью. Там и правда кто-то жил не так давно, пирог на столешнице успел заплесневеть, но не рассыпаться в прах. Только не Альфис это была, точно не она. Альфис просто… пропала. Сейчас это, знаете ли, в моде.