Карта

От гулкого металлического звука шагов Андайн поморщилась и нехотя обернулась на их источник. Неймётся этой жестянке, и без дела сидеть не может, и помощи от него чуть. Меттатон Ультра — тяжеловесный дизайн, непробиваемый панцирь с блёстками, сущий танк на ногах с массивными каблучищами, — грациозно протанцевал к барной стойке и налил себе шампанского в бокал. Как у него это получилось — грациозность, в смысле, — оставалось загадкой. В конце концов, умудрялся же он казаться эффектным даже в облике чёртовой коробки. — Ты железные потроха свои этим не угробишь? — хмуро поинтересовалась Андайн, когда тот лениво отпил из бокала, отставив бронированный мизинец. — Никакого железа, дорогуша, одни водостойкие сплавы, — пропел несносный позёр и прищурил подведённый глаз. — Может показаться, что ты за меня беспокоишься, рыбонька, я вижу здесь начало сияющего пути к продуктивному сотрудничеству! — А что если и беспокоюсь, — оскалилась Андайн, — всю эту твою начинку, между прочим, Альфис мастерила. — Ах, бедная, милая Альфис, от которой уже столько дней нет вестей, — бесстыже-лирически взгрустнул Меттатон, но, вовремя заметив перекосившуюся рожу Андайн, сменил тему. — И вообще в моём бокале, да будет тебе известно, не человеческое шампанское. Я заранее велел этому бесполезному бездельнику — как там его, Бургерпентс? — заменить весь алкоголь в этом баре на топливо и машинное масло, и в кои-то веки он управился вовремя. Надо будет увеличить его перерыв на сон с четырёх до пяти часов. На недельку где-то, чтобы не зазнался. Андайн прищурилась — и правда что, в бокале плескалась чуть более тёмная и вязкая, чем шампанское, жидкость, а то, что она приняла за пузырьки, оказалось извечными блёстками. Что блёсткам делать в машинном масле, Андайн предпочла не уточнять. — Хорошо, что я не пыталась ничего оттуда выпить, — буркнула Андайн, возвращаясь к разложенным на столе географическим картам, пока мысли возвращались к другому бесполезному бездельнику. Санс. Нет, Андайн никогда особенно на него не надеялась, на бойца он походил не больше, чем Фроггит на балерину, но свой ворох мелких адъютантских обязанностей он выполнял исправно, пусть и с ленцой. До того памятного дня, когда связь Великой Наземной Армии с Подземьем оборвалась, будь этот день трижды неладен. Паршивец тут же дезертировал. Андайн, конечно, могла его понять: ей самой иногда хотелось бросить всё и рвануть назад, узнать, в порядке ли Альфис. Милая осталась в Подземье руководить сборкой новых машин и печалиться о том, что ей удалось разрушить этот трижды проклятый барьер. Да, расстались перед походом они не лучшим образом — тут, знаете ли, гордиться надо и ликовать, а не дрожать и себя корить, — но это же неважно, когда… когда такое. Андайн бы и рванула, не будь она Великим Главнокомандующим, а Меттатона вместо себя оставлять — жди, что кампания по завоеванию человечества превратится в гнусное реалити-шоу. Санс Великим Главнокомандующим не был, вот и сбежал к брату, который с Самой Важной Королевской Должности был произведён в Королевские Наместники и правил тылом. Гад. То есть беглец гад, конечно, не Наместник. Андайн боялась, что после исчезновения скользкого скелетишки по армии пройдётся целая война дезертирств, но этого, к счастью, не произошло. Боятся её, салаги, и правильно делают, от её единственного глаза не скроешься, если ты не Санс. Малой, её новый личный адъютант, так вообще вне себя от радости, что освободившуюся должность себе урвал — а ведь она перед походом лично проследила, чтобы новоиспечённый Наместник запер шебутного малявку в свой сарай. Не помогло, пробрался-таки в грузовик с запчастями, шалопай. Далеко пойдёт. Имя бы его спросить, а то всё Малой да Малой, да что-то вечно недосуг. Гррр, да что же это такое! Усилием воли Андайн отбросила лишние мысли и остервенело впилась взглядом в карту. Карта ничего нового не говорила: на ней, как и прежде, торчал завоёванный город, в одном из отелей которого она и устроила штаб-квартиру, а общая доля захваченной человеческой территории краснела до издевательства крохотным пятнышком на второй карте, масштабом побольше. А ведь в её любимых аниме с гигантскими роботами и боевыми принцессами Великие Главнокомандующие с умным видом сидят за столом, полным карт (или суперсовременной системой спутникового слежения, но уж чем богаты), и уверенным тоном раздают приказы! А она что? Робот вон там, у барной стойки, пусть и не то чтобы гигантский, да и сама она воинствующая королева, а вот стратегического соображения… Да, она боец, она тактик, самый крутой и под землёй, и над ней, и пусть кто попробует поспорить, уж она ему задаст! А ведь даже обосноваться в крупном городе было не её идеей, напомнил мерзенький голосок откуда-то из головы. Это всё Меттатон был, мол, бомбить собственные небоскрёбы, полные шика, блеска и гламура, люди не решатся, а при наших Цундерлётах связываться с их авиацией — самоубийство без капли стиля. Надо, мол, подождать партии воздушных боевых машин из Подземья, и тогда он лично им задаст. И прав же был, зараза, вот только Подземье молчало уже почти месяц. Зараза, впрочем, не молчал и, кажется, пичкал указаниями этого своего горе-адъютанта. Андайн прислушалась. — И побольше салютов во взрывчатку, Бургерпентс, побольше. Нет, эти унылые человеческие не пойдут, и не говори мне, что вся партия брэндовых МТТ-фейерверков исчезла, если шкура дорога. — Что это за подготовка к боевой операции, о которой я не знаю? — сумрачно вопросила Андайн. Бургерпентс ухом не повёл, видимо, считал своего босса — то бишь старшего по званию офицера — угрозой пострашней. Меттатон же развернулся на каблуке, чудом не снеся наплечниками декоративную пальму, и пояснил: — Это не боевая операция, рыбонька, это приготовления к фееричному уходу со сцены. Андайн аж поперхнулась. — Чегооо?! А ну упадничество в строю отставить! — Милая, бедная Андайн, Ваше Величество и Великий Главнокомандующий, — театрально возвестил Меттатон, подплыв к её столу и схватив одну из карт, ту самую, на которой были отмечены завоёванные территории, — наше шоу близится к финалу, и не в нашу пользу. Поставки оружия прекратились месяц назад, посланные в Подземье паучьи разведотряды пропали без вести, Маффет обозлилась и покинула нас, так что мы остались без разведки… — Как, ещё и Маффет?! — взревела Андайн, но Меттатон продолжал: — Наших сил и ресурсов хватит на оборону города, но никак не больше, а осада — это скука смертная, это падающие от голода монстры, это неизбежность поражения, и уж куда лучше уйти со стилем! Душечка, у меня — у нас — никогда не было такой аудитории, шоу набрало головокружительные рейтинги, было бы позором слить его под самый конец! Ох и получила бы железная задница на орехи за такие слова, несмотря ни на какой непробиваемый панцирь, но тут раздался топот быстрых ног Малого и тоненький, срывающийся визг: — Великий Главнокомандующий Андайн, разре… там такое по телику, такое! Наплевав на субординацию, кроха-адъютант с размаху влепил ногой по кнопке пульта, и на огромной плазме почти во всю стену загорелось лицо человеческой телеведущей. — Сегодня мы можем с уверенностью сказать о скором прекращении экспансии монстров на территорию человечества, — вещала блондинистая дамочка с дежурной улыбкой. — Ещё пару месяцев назад это могло бы показаться невозможным, но сейчас на полном серьёзе рассматривается сотрудничество двух разумных рас нашей планеты. Передаю слово послу Дружественной Федерации Монстров, первым предложившему человечеству оливковую ветвь — господину Папирусу! Не веря своему глазу, Андайн глядела, как камера передвинулась на блестяще отполированный череп бывшего Королевского Наместника, на его ладно скроенный костюм и обескураживающе открытую и дружелюбную улыбку во все тридцать два зуба. — Люди! Наша вражда закончилась тысячи лет назад, и мы были неправы, когда, разрушив барьер, приняли решение не подружиться, а воевать. Да, мы были неправы — и мы извиняемся. Папирус едва заметно скосил глаза вниз. — Но наши извинения не голословны. Мы готовы полностью восполнить ущерб, нанесённый нашими войсками мирным городам людей, участвуя в ликвидации последствий, а также предоставив человечеству разработанные нашими учёными уникальные технологии и огромнейшую коллекцию аниме-фигу… акхэм, простите, это было зачёркнуто! Кроме того, мы будем содействовать прекращению военных действий на территории захваченных городов. Дальше он говорил уже не по бумажке, и Андайн хотелось хоть куда-то спрятаться от этого прямого, честного взгляда, но не выходило, не выходило никак. — А теперь, наши запутавшиеся друзья-монстры, я обращаюсь к вам! Вы, наверно, беспокоились о нас, когда мы больше не могли с вами связаться, но люди нашли вход в Подземье, и Альфис спрятала нас в этих… как их… ой, она тут, в студии, и делает мне знаки, чтобы я молчал! Это очень, очень секретное место! То есть больше не такое уж и секретное, мы же всё теперь людям покажем, но я нем как могила! Дальше не кто иной, как я, великий Папирус, предложил выйти с белым флагом, потому что я помню, что тот человек был славным малым, и эти тоже славные малые, хотя хотели нас убить — но мы же тоже, кхм, вот, да. Не всё прошло гладко, но в итоге мы съели тарелку спагетти мира, правда, тогда как раз пришёл Санс и, ну, его тоже пришлось успокаивать и всё ему объяснять, он же… всё, молчу, молчу! В общем, не надо нам с людьми воевать, у них тут своих войн хватает, и знаете, кем я буду, когда мы все снова встретимся и будем дружить? Миротворцем! Человечество, знаете ли, очень нуждается в таком скелете с принципами, как я! Так что, друзья, сложите оружие и присоединяйтесь к нам! Маффет напекла вам пончиков и даже готова продать их по скидке! — Ах, какой прекрасный финал, — Меттатон смахнул несуществующую слезу, — пусть драмы поменьше, чем задумывал я сам, а кровопролития вообще нет, но все остались живы, а в этом тоже имеется некий шик! Чего стоишь, Бургерпентс, возвращай фейерверки там, где ты их взял, готовимся к отступлению! Бургерпентс послушно поплёлся к выходу, бормоча что-то вроде «Спасибо ему, конечно, что имён наших не назвал». Андайн что было силы врезала кулаком по столу. Стол раскололся пополам, и на пол спланировали клочки порванной ненужной карты.