Одна пуля на двоих

      Время неумолимо. В половину восьмого из гостиной доносится звон будильника, оповещая молодых людей о подъеме. Юноша, проспавший ночь на вполне удобной кровати, просыпается по биологическим часам за пять минут до будильника Чона, в двадцать пять минут восьмого. Перевернувшись на живот, лениво потягивается и окидывает комнату взглядом. Сквозь плотные шторы цвета пьяной вишни практически не проходят солнечные лучи. Не сказать, что это было плохо, но и далеко не хорошо — по сути, вполне можно проспать и опоздать на те же занятия. Вот только на памяти Тэхёна никогда не было такого, чтобы хозяин квартиры хоть на минуту опаздывал. Всегда, когда Ви приходил на пары, Чон сидел на своём привычном месте — третья парта среднего ряда. Всегда сидел, копошась не в телефоне, а в тетради с конспектами, повторяя материал, чтобы, как всегда, первым ответить на вопрос учителя и получить «отлично» в сумме с хмурыми взглядами других таких же зубрилок.       Нет, не таких же. Все зубрилки, каких знает Тэхён, даже в подметки младшему не годятся. Просто потому, что таких красивых ещё поискать нужно. С обворожительной улыбкой, оленьими, наивными глазами, чистым сердцем…       Помотав головой, Тэхён принимает сидячее положение. На удивление, в квартире стоит гробовая тишина. Просидев так с пару минут, шатен решает пойти и проверить, проснулся ли его друг, всё же сегодня очень важный день для младшего, ему стоит как следует подготовиться. И если даже не физически, то уж точно морально.       Поразмыслив, Тэ приходит к тому, что Гук всё же не встал. Его будильник, что звенел несколькими минутами ранее, никто сразу не выключил. И, кажется, он будет звонить повторно минут через пять или десять, смотря как выставлено у младшего, да и выставлено ли вообще. Поднявшись, Ким выходит из спальни, стирая с уголков глаз слезинки, скопившиеся во время сна. Коридор, неудачная встреча плеча с дверным косяком и вот он в гостиной. На диване, лицом к стеночке, лежит его чудо, накрывшись одеялом с головой. Картина вызывает улыбку и, смотря на этот комочек, Ви не решается сразу будить. Не хотелось, чтобы это утро было грустным, неприятно осознавать, что через пару часов его зайчонок будет плакать, смотря на гроб с лучшим другом...       Нервно сглотнув, наследник подходит к дивану и присаживается на край, потрепав спящий комок за предполагаемое плечо, он аккуратно и тихо окликает:       — Эй, Чонгукки, просыпайся.       В ответ доносится невнятное бормотание, тихое фырканье и стон, но также быстро, как и появляется, исчезает.       — Не думал, что тебя так тяжело будить, — растерянно смотрит на комок из одеяла Ви, но сдаваться не собирается, взобравшись на предполагаемые ноги, он упирается ладонью в спинку дивана.       — Просыпайся, спящий красавец, ну же, целовать иначе перестану!       — Ты ебанутый, парень? (англ.)       Ким открывает рот, изумленно смотря вниз. Спросонья голова включается не сразу, но юноша понимает: это не корейский. И судя по словам, произнесённым на чистом английском, это под ним не очень лестно отзывается.       — Слезь, пока не пожалел. — Слова звучат угрожающе, и Тэ, попрощавшись с остатками сна, даже начинает понимать неродной язык.       — Чонгук? — неуверенно обращается, — Ты всегда в первые минуты пробуждения такой грубый и болтаешь по английски?       — Черт… — буквально рычит парень под ним, пытаясь столкнуть с себя лишний вес, очевидно, ему хочется снова поудобнее устроиться и уснуть.       Но сегодняшнее утро, по всей видимости, будет полно неожиданностей для наследника клана. Позади раздается шум, видимо, кто-то открывает замок входной двери, далее хлопок. От неизвестности бегут мурашки, и Ви медленно поворачивается назад, слыша, как кто-то разувается, а дальше:       — Ви, ты уже проснулся?       — Чонгук? — будто в дешёвом триллере: оба медленно переводят взгляд на активно зашевелившийся комок.       — Чон Чонгук, твою мать!       — Блять, — и с характерным приглушенным стуком Ким валится на пол.       Ви закрывает руками по инерции голову, как самое ценное из имеющегося. Конечно, в другой ситуации, да и будь время, он бы поспорил... Да кто угодно бы поспорил: КимТэ по праву считался идеалом. Даже для юного мальчишки…       — Господи… ой, нет… прости, я думал, что успею вернуться, пока ты не проснулся…       — Кажется то, что находится в твоём диване — злое и недружелюбное. Поэтому у тебя не так много времени, чтобы объяснить мне, кто это?! — откровенно паникует Тэ, отползая недалеко к журнальному столику.       — Девушка его, а что, не похоже? — язвит неизвестный, откинув одеяло.       На диване, хрипя, садится парень на вид не больше двадцати пяти лет.       — Ви, это Мин Юнги-хён…       Чон семенит к старшему, поднимая того под локти, всё так же боязливо посматривая на разбуженного.       — А... это тот, что был у тебя… ага, — бормочет Тэ, кивая своим мыслям, тряхнув головой, он отводит взгляд, потирая затылок. — Да, как-то… как-то неловко получилось… Прошу прощения. — Спешит извиниться Ким, стараясь более внятно произносить английские слова.       — Чон, следи за ним, он меня грозился засосать. — кривится с ухмылкой обладатель пепельных волос.       — Хен! Прекрати. — фырчит по — корейски Гук, вновь переводя взгляд на Тэ.       — Прости. Я сам не знал, что он приедет.       — Чего извиняешься? Всё нормально.       — И всё же… — Чонгук вдруг суетливо смотрит на этих двоих и, повернувшись к Киму, тараторит:       — Хён корнями из Кореи, но всю жизнь прожил в Америке. Почему-то ему не дается разговорный корейский, но он всё прекрасно понимает. Так что если что, то ты можешь обращаться к нему, как тебе удобнее. — Быстро поясняет Чонгук.       А то мало ли чего? Всё же стоит быть предупрежденным, нежели Юнги-хён в будущем просто воспользуется этим незнанием и вгонит в очередное неловкое положение. А уж кому, как ни Чонгуку знать о том, на что способен его хён...       — Вот как… Я Ким Тэхён.       — Мин Юнги. Надеюсь, судьба нас больше не сведет. — Ероша колючие даже на вид волосы и поднявшись на ноги, Мин косо глянул на парней и развернулся в сторону ванной.       Видимо, Юнги не так давно приехал, потому что на нём всё ещё уличная одежда, как подметил шатен.       — Хён… Не будь таким грубым, он тебе ничего не сделал!       — Уверен, мне просто повезло. Ты собираться вообще будешь, а? Бегом. Стоп, твоя принцесса тоже с нами?       — С какой стати я… Принцесса? Я, вообще-то, парень, — тушуется Ви, смотря на спину парня, к которому надо бы проявить уважение, но как-то совсем не хочется.       — Oh… I'm so sorry, baby!       Фраза смутила юношу так, что он даже не обратил внимание, как ревниво глянул на своего хёна хозяин квартиры.       — Не думал, что ты такой обидчивый.       — Идем, Ви, идем. — Тянет резко на себя Чонгук.       Ноги старшего заплетаются, но устояв, парочка скрывается в тёмной спальне хозяина квартиры.       Не нарушая тишины, друзья переодеваются, так и не обменявшись взглядами. Стоят спинами друг к другу, даже нет желания переглянуться. Чонгук от чего-то совсем поник, хоть минутами ранее на его лице была улыбка. Хотя это не удивительно: сегодня у юноши очень тяжелый день. Ви не знает, впервые ли Гук на похоронах, терял ли он ещё кого-то, был ли с кем-то так же близок? Но он знает точно: этот малыш нуждается в поддержке. И даже с приездом «американ хёна» Ким не перестанет оказывать её. Для себя он давно решил, что будет защищать Чонгука, чему бы ему это ни стоило. А стоить действительно могло очень многим...       Мысли хаотично носятся в голове русоволосого, но ни за одну надолго зацепиться никак не удаётся. Много вопросов, мало ответов, хотя часть из них и не совсем важная... Хотя вот на один точно хочется узнать ответ, да поскорее: как же эти двое могли познакомиться? С виду, этот Мин Юнги очень грубый и холодный тип, совсем не тот, с кем по своей воле стал бы общаться Чон. Может быть, друг семьи? Кузен или сводный брат? Хотя они абсолютно разные...       Кто бы мог подумать, что парень, не отличающийся крепким телосложением, был нанят родителями младшего в качестве няньки? Эти двое познакомились, когда брюнету шёл восьмой год. Мин был старше, искал заработок и подработка промоутером или разносчиком пиццы его не устраивала. Зато, почему-то, нянькой для младшеклассника он согласился быть. Пускай, с детьми Юнги и не грезил сидеть, но спустя какое-то время они стали настоящей семьей. Разные привычки, традиции и несхожие характеры не помешали этим двоим подружиться. Чонгук доверяет своему хёну жизнь, и если потребуется…       Тэхён не успевает дослушать рассказ о знакомстве: они входят на кухню, в которой витает аромат чего-то сдобного. На столе Ким замечает свежую выпечку, из чего и делает предположение, что за ней и ходил хозяин квартиры с утра пораньше. Интересно, в этом райончике все лавчонки работают так рано? Хотя, самое то для неуспевающих забежать в ту или иную кафешку — заказать кофе с круассаном, да побежать на работу или учёбу.       — Вы на машине? — интересуется Тэхён, попутно отправляя Лухану смс.       Ему нужно заехать домой и переодеться. Крайне неприлично явиться в такой день в светлом повседневном тряпье.       — Да. Не знал, что он сегодня приедет, но весь день он будет за мной приглядывать, — коротко глянув на друга, ответил Гук.       Присев, парни приступают к завтраку из омлета и поджаренных кусочков тоста.       — Дети, — акцентирует, тоном Мин, — Ешьте и не подавитесь.       — Рад, что ты всё ещё готовишь, хён.       — Я — не ты. Мне никто готовое не принесет. — усмехается парень, прищурив лисьи глаза и присаживаясь на свободное место.       — Спасибо, — также отзывается Тэ, не поднимая головы.       Завтрак проходит под лязганье приборов о керамическую посуду. Не сказать, что невкусно, но это кардинально отличается от того, к чему привык Ким.       Во-первых, обычно по утрам его ждал завтрак не от любителя, а от нанятого шеф-повара. Конечно, такими данными он не раскидывался, но несложно было бы догадаться, как потчевают юного наследника крупной торговой фирмы, для обычных людей, а клана — для посвященных.       Ну, а во-вторых, парень редко начинал свой день с кем-то. Хоть столовая и общая, обитал Ким младший в другом крыле. Каждый из членов семьи научился друг с другом не пересекаться, что заметно снизило количество скандалов. Сейчас, сидя рядом с Чоном и Мином, Тэ ощущает некую неловкость. Пусть ему очень редко, но составлял компанию Лухан, но за годы выработалась некая привычка... Перестроиться будет крайне сложно, но в глубине души Ви понимает, что хочет этого. И переступит через себя и свои принципы, если это понадобится.       Управившись с блюдом, Ким смято извиняется и просит Чонгука скинуть ему точный адрес. Получив, Тэ прикидывает, сколько же потребуется времени, чтобы добраться от дома до больницы, в которой лежит Пак Чимин.       — Мне нужно ехать, прошу прощения, — снова извиняется Тэхён, чувствуя неудобство рядом с Мином.       Тэ кажется, что тот его на месте готов порвать. Хотя, казалось бы, из-за чего? Он ничего не сделал.       При постороннем не хочется общаться с Чонгуком, скорее уехать, оставить этих двоих наедине с воспоминанием и их общим горем. Ви не сомневается, что «американский нянь» был знаком с Чимином. Раз у этих двоих такие тесные отношения, Юнги-хён уж точно был знаком и с лучшим другом Чона.       — Надеюсь, ты действительно уезжаешь, чтобы переодеться, — бросает Юнги, поднимаясь с места.       Он забирает пустые тарелки и идёт к раковине, решив избавить младшего от хлопот по дому на сегодня. Или же у них так всегда? Старая привычка, когда Юнги, будучи наставником Гука всегда убирался за ним. Или Юнги настолько чистоплюй?       Подавив желание огрызнуться, Тэхён подходит к хозяину квартиры. На губах сама по себе расцветает мягкая улыбка:       — Чонгукки, — начинает через силу русоволосый, — Я обещаю, что не брошу тебя и никуда никогда не денусь. Ты же помнишь об этом? Я приеду и буду в этот тяжелый день с тобой.       — Я знаю, Ви, — слабый кивок.       Подавшись вперёд, Чон обнимает старшего за плечи, оставляя короткий поцелуй у скулы. Он правда нуждается в этом странном Ви-хёне, который решил выбрать себе в друзья зубрилку... который вместо того, чтобы развлекаться с друзьями в клубе — ночует у Чонгука. И как думается младшему — зря, ведь он скучный, ничуть не интересный и не привлекательный. Простой среднестатистический студент, приехавший в Корею по обмену. Но он не знает, что Тэ думает иначе.       — Не опаздывай, я буду ждать тебя.       — Увидимся там.       Ким прощается и спешит домой. На часах, когда он садится, начало девятого, а ему ещё ехать и ехать. Успевает он, конечно, впритирку.       Доехав до дома, он успевает лишь по-быстрому привести себя в божеский вид и переодеться. Не обращая внимания на недовольные бурчания Лу Хана, он покидает дом один, без сопровождения охраны и, уж тем более, личного телохранителя. Не хватало ещё заявиться на похороны с толпой охраны!       У больницы шатен паркуется без десяти девять. Выйдя из машины и осмотревшись, он идёт в сторону входа в главное здание. Погода значительно испортилась, не удивительно, что вместо назначенной встречи «у входа», Чонгук решил дождаться его внутри. Свернув, Ви изумленно смотрит, как Чон стоит под козырьком у входа в здание, ежится, подобно птенцу, и выискивает кого-то. Выясняется секундами позднее — Тэхёна.       Выпрямившись, Чон перестает обращать внимание на морось, капающую с неба, залетающую под козырёк с порывами ветра. В несколько шагов преодолев расстояние, Ви невольно бурчит, приобняв замершего друга за плечи.       — Прости, хён, я боялся, что ты заблудишься, — начинает оправдываться младший.       — Это не повод заболеть, Чонгук-а. Пойдем внутрь, — открывая дверь, старший пропускает брюнета вперёд.       — Рад, что ты приехал… спасибо, правда. — оглянувшись на Тэ благодарит брюнет.       Видно, что Гук чувствует себя тревожно. Тяжело бедняге, в столь юном возрасте такая утрата...       — Ты прекрасно выглядишь, — бегло оглядывает Кима Чонгук.       Пусть они оба одеты в черные костюмы, белые рубашки и чёрные, словно смоль, галстуки, как и принято в Южной Корее, но бесспорно внешний вид Ви более презентабелен. Дорогой костюм, сшитый на заказ, подчеркивает подкачанную грудь, облегая тело и аккуратную мужскую талию.       — Ты справишься, а я буду рядом, верь мне. Где Юнги-хён?       — Он отошёл… покурить, наверное. Сейчас вернётся. — Грустно тянет Чонгук, подходя к Киму. Младший обвивает его талию руками, упираясь слегка влажным от мороси лбом в грудь. Прижимается, ища защиту. И находит её в крепких объятиях.       — Не распускай сопли, мелкий. Все мы когда-нибудь умрем. — Слышится из-за спины Тэхена.       Чонгук тут же отстраняется, незаметно всхлипнув.       — Идёмте…       Парни идут по коридору в полной тишине. Мин плетётся сзади, беззвучно, Ви с Чонгуком идут впереди. Перед входом в комнату прощания, Чон неловко хватается за руку друга, сжимая её. Аккуратное поглаживание большим пальцем по тыльной стороне ладони как-то бодрит младшего.       Войдя, мир Чонгука снова останавливается. Он был тут в первый день, сидел несколько часов перед ширмой, прощаясь с Чимином. А сегодня этот гроб из светлой ольхи опустят в яму на родовом кладбище...       По обычаям Кореи, в первый день к мертвому телу ходят прощаться, шторой тело не закрывают. Вот только с изуродованным телом Пака иначе. С этим решением Тэхён полностью солидарен: увидев аккуратную дыру во лбу лучшего друга, неизвестно в каком состоянии нашли бы Гука.... Сейчас перед глазами наследника предстало человек десять. Мать и отец, на вид эта пара за пятьдесят подходила под роль родителей, сидящие на коленях перед гробом, приняли траур на эти дни. Ужасно пережить своего ребёнка. И от этого больно смотреть даже Киму. Действительно, на секунду он задумывается о своём будущем: его жизнь намного опаснее, чем у этой обычной семьи. Студент, попавший в передрягу, получил в итоге пулю в лоб. И этот случай один на миллион. А в случае с Кимом? Вероятность того, что убьют его ребёнка ради того, чтобы развалить клан, или же его любимого человека очень высока. Сможет ли он пережить это?       Сможет. Он, пускай, и эмоционален, но всё же держится одиночкой. Потому что привык, что родные предают, а любимые погибают...       Переведя взгляд с гроба, он осматривает присутствующих. Не так много людей, но, возможно, он просто не заметил тех, кто уже попрощался и ждёт у выхода, когда начнут выносить тело. Несколько юношей и девушек одного с ним возраста, по всей видимости, друзья или родственники. Может быть, тут есть и его девушка или же парень.       Взгляд останавливается на Чонгуке, подошедшему к родителям погибшего. Он присаживается рядом, кланяется и кладет цветы у подножья ящика. Теперь время останавливается и для Тэхёна.       Всё действо проходит очень тихо, сопровождаясь редкими всхлипами. Он держится чуть поодаль, но всегда на виду у младшего. Пусть Чона и сопровождает повсюду его бывший нянька, но Ви отчего-то не спокойно на душе. Хочется быть опорой вместо Мина, но тот, словно цербер, охраняет своего подопечного.       Именно эти двое выносят гроб. Видимо, они действительно были близки. Опустив тело в катафалк, Чонгук стёр с щёк дорожки обжигающих слёз, опуская голову. Руки предательски трясутся, а к горлу подкатывает ком. Резкая прохлада в руке заставляет юношу вздёрнуть голову и посмотреть на стоящего рядом Тэхёна. Слабая улыбка, кивок, и не расцепляя рук парни усаживаются в чёрные автобусы.       На кладбище тихо. Кажется, даже усиливающийся дождь беззвучен, не слышно стука по машинам. Чимин был светлым человечком, скорбит даже небо...       Тяжело до последнего. Чон смотрит, как медленно опускают гроб в подготовленную заранее яму. Как кладут сверху его портрет, какие-то вещи, и подходит к краю. Присев на корточки, Чон смотрит заплаканными глазами на портрет столь юного парня, а затем на свою руку. Аккуратная серебряная подвеска со стуком ударяется о крышку гроба, пока брюрнет поднимается на ноги. Вот и всё.       Когда гроб оказывается укутан во влажную землю, пришедшие начали постепенно садиться в автобусы. Первый трогается, но Чон не собирается уходить так быстро. А Ви и не торопит — он прекрасно понимает, как Чонгуку сейчас тяжело.       — Я подожду тебя в автобусе, — оповещает младшего Мин, закуривая, он уходит в сторону автобуса, оставляя двух друзей одних.       — Тебя оставить наедине? — неуверенно спрашивает Тэхён, готовый последовать за Юнги, но его останавливают крепкие объятия.       — Не оставляй меня… — шепчет Чонгук.       Затем парень даёт волю эмоциям, расплакавшись в грудь старшему. Долго, надрывно и искренне. До сих пор Ким поражается такому человеку, встретившемуся в его жизни. Таких открытых, добрых, пожалуй даже наивных, Тэхён не встречал. А если и встречал, то те были простодушны, в них не было той загадки, которую таил в себе Чон. Позволяя Чону проплакаться, Тэ закрывает глаза, погружаясь в чертоги своего разума.       Слишком много мыслей и эмоций разом накатило на паренька.       «Это я виноват», «вернись», «отомщу», «не хочу отпускать» и, наконец, «прости меня, Пак Чимин… Я любил тебя. Я буду скучать.»       Гнев, тоска, ярость, непонимание, паника. И, наконец, спокойствие.       Он отпускает. Прошло шесть минут, но юноша словно прошёл все круги ада. Он разбит, но лишь морально. Юнги-хён прав, все когда-нибудь умрут, и этого не избежать. Но убиваться он не станет. Не этого желает ему Чимин. И Чонгук сделает всё, что в его силах, ведь Пак умер не напрасно.       Шесть минут. Парень не сдерживал своих слез всего шесть минут. И никто не будет знать, кроме Чонгука, что произошло с ним за это время. Все воспоминания, все эмоции и мысли — это переживает Чон, вспоминая всё, что связывало его с Пак Чимином.       Шесть минут. И вот парнишка прерывисто выдыхает, тихо при этом всхлипывая.       Отстраняется и отворачивает голову, не хочет чтобы его видели таким. Стирает слёзы, но натыкается взглядом на мягкую ткань в руках Тэхёна. Тот протягивает платок из внешнего кармана, на котором выведены красивым шрифтом «Kim T.». Старший поднимает его лицо за подбородок, стирая капли слёз вперемешку с каплями дождя, мягко улыбается, отдавая её Чону. Тот стирает остатки, сконфуженно кивнув.       — Спасибо.       Он правда отпустил.       Теперь слезы не наворачиваются на глаза при мысли о… о первой любви? Да, так оно и было. Теперь для парня Чимин будет существовать лишь в греющих душу воспоминаниях. Он любил этого ангела, с которым познакомился в Пусане на детской площадке...       Улыбнувшись своим мыслям, Чонгук вздыхает и смотрит на молодого парня перед собой. И видит с ним свою новую жизнь. Он не замена Чимину, нет! Но он точно не хуже него.       — Поехали отсюда.