Одна пуля на двоих

      — Ты действительно хочешь этого?       — Я действительно хочу этого…       Чон не понимает, сколько проходит времени: с одной стороны — мгновенье, с другой — несколько вечностей. Утонув в глазах напротив, не замечает, как плавно к нему наклоняются, вовлекая в новый поцелуй. Нежность смешивается с нарастающим желанием, младший смелеет, обвивает одной рукой чужую шею, прижимает к себе, позволяя вновь и вновь проникать в свой рот горячему языку партнёра. Позволяет тому сминать губы, полизывать невидимые ранки, скользить по дёснам, очерчивая ровный ряд зубов, и вновь касаться языка, посасывая. Столь простые действия будоражат чувства брюнета, вызывают дрожь, позволяя пожару внизу живота зажечься, приятно стягивая.       Поцелуй становится жадным, влажным. Тэхён ощутимо прикусывает нижнюю губу, оттягивая, тут же проводит по раскрытым алым губам языком, наблюдая, как между ними натягивается ниточка слюны. Слишком интимно — оба сердца в унисон пропускают удар, чтобы в следующее мгновение забиться с новой силой и вызывать у обоих приятное головокружение. Облизнувшись, Тэ опускается к шее, слышит шумный выдох и касается губами одной из жилок. Чувствует, как тело под ним напрягается и покрывается мурашками, ловит от этого чувства удовольствие и выдыхает в чувствительную кожу шеи. Не раз у него была связь с девушками и особенно сильно он чувствовал желание, находясь в алкогольном или наркотическом опьянении, но настолько сильно он не хотел ещё никого. Никого не хотел так, что кончики пальцев холодеют и подрагивать начинают, а в голове навязчиво крутится мысль не себя ублажить, а Чонгуку доставить удовольствие и так, чтобы младший уж точно надолго это запомнил.       Сверху раздаётся тихий «ох», а ладонь, что до этого задирала ткань кофты старшего, перемещается ему на затылок, чуть надавливая. Усмехнувшись от столь милого, но при этом почти что просящего крольчонка. Ви начинает покрывать кожу лёгкими поцелуями, которые плавно перерастают в лёгкие укусы с посасыванием, после которых остаются бледные метки.       — Ви, прошу, не останавливайся, — смущённо шепчет Чон, опустив взгляд на светлую макушку, практически сразу запрокидывая голову, стоит наследнику сомкнуть зубы на кадыке.       Такая реакция на столь простые действия, очень льстит Киму. Оставив несколько поцелуев на скуле, он поднимается на руках, упирается в коленях, всматриваясь в смущенное лицо не натыкается даже на каплю сомнения.       — Я спрошу ещё раз, малыш. Ты уверен, что хочешь заняться со мной любовью? — намеренно не произносит слово «секс», ведь в их случае это совсем неуместно.       И Чонгук, это, кажется понимает, судя по тому, как начинают блестеть его глаза. Всё также не произнося не нужных слов, они продолжают тонуть в глазах друг друга, понимая, что это то, что необходимо сейчас им обоим. Нужны страстные поцелуи, ласки, не стоит торопиться, не построив прочную связь. Без неё парни так и не осмелятся сказать такое простое, но одновременно сложное «люблю». Разве тогда это будет отличаться от того, что было у Кима с другими?       — Ты знаешь это, — кладя ладонь на место, где бьётся сердце, мягко оглаживая ткань большим пальцем произносит Гук, второй же рукой отрывает ладонь Тэ, давая ему поменять точку опоры, и перекладывает на свою грудь, а затем, мягко улыбается, приподнимается и целует старшего, посасывая сначала верхнюю, а за ней нижнюю губу, пока его не останавливают.       — Постой… у тебя ведь совсем ничего нет? — встревоженно спрашивает Ким, в его груди зарождается чувство тревоги, ведь сейчас придётся сдавать назад, ведь причинять младшему боль не входит в его планы... пока что.       — Есть, — не прекращая смущаться, неловко улыбается юноша, — Юнги… хён купил мне… после того, как вы впервые с ним пересеклись. Он уже тогда подумал о наших дальнейших отношениях…       — Как видишь, он не ошибся, — успокоившись, старший садится и помогает сесть Чонгуку.       — Пойдём в спальню, — поднимаясь на ноги, Ви наблюдает, как встаёт за ним следом Чон, выключая телевизор.       Далеко уйти у них не получилось — Ким почти сразу вовлекает в новый долгий поцелуй. Спускает руки брюнету на поясницу и прижимает к себе, выбивая из его груди шумный выдох, плавно гостиную заполняют звуки причмокивания и тихого постанывания.       Прижимаясь к наследнику, Чонгук обвивает крепкую шею, поглаживает выбритый затылок похолодевшими от волнения пальцами, притягивает с каждым вдохом тело ближе к себе.       Не разрывая поцелуй, пара передвигается к спальне. Чонгук уже самостоятельно подталкивает светловолосого, иногда приостанавливаясь и закрывая его спину ладонью, дабы предотвратить удары о дверь, косяк...       Добравшись практически невредимыми до спальни, Тэхён отрывается от губ, оглядывая доверчиво льнущего парня перед собой, который не прекращая смущаться, мягко поглаживает его шею. В этот момент находится ответ на вполне логичное: «А кто сверху?». Думать и не приходится, Тэхён не собирается ложиться под кого-то, а вот ребёнок в его руках, что так и ждёт продолжения, явно принимает, а, может и принял давно, себя на месте пассива.       — Я у тебя… первый? — уверенность, что всегда и везде следует за Кимом по пятам вмиг испаряется, оставляя его с чувством сомнения, словно прыщавого подростка перед признанием первой красотки школы в любви.       Стоило в жизни появиться чему-то столь важному, может, даже более важном, чем вся эта жизнь, Ким становится сам не свой. Вот только признать то, что ему это не нравится, он не может. Потому что таким переменам в жизни он рад, и ради такого человека в его жизни он готов меняться, затупляя неконтролируемые приступы гнева, становиться более искренним, терпеливым, честным. Главное, он готов и даже прекращает вести тот образ жизни, что был до знакомства с юношей, приехавшим в Корею по обмену...       Сердце так и норовит сделать кульбит и беспощадно пробить грудную клетку оно, сбивает дыхание молодого человека, а пальцы, что сжимают бока нежной кожи под футболкой, чуть подрагивают.       — Да, — опуская голову, чтобы не видеть пронзительных глаз одногруппника, произносит темноволосый.       У него и права никого не было. Девушки никогда не привлекали, а с юношеского возраста они стали пугать. Не так, как пугают фобии, темнота или пауки. Простое отторжение от сущности и нашпигованной стереотипности, которая ежедневно проявлялась, начиная со средней школы.       — Я буду нежен, — лаская бархатным голосом ушную раковину, Ви прикусывает мочку, посасывая и выбивая очередной смущенный стон.       Чон покорно опускает голову в сторону, доверяясь, позволяя Киму спуститься губами к чувствительной шее. Старший плавно оглаживает бока, то поднимаясь, то скользя вниз. Большие пальцы поглаживают подтянутый живот, на котором слегка чувствуется рельеф мышц.       — Оказывается, у нас есть общая эрогенная зона, — ведя языком от кадыка к уху, почти шепчет Тэ, после дует на влажную кожу, смотря, как раз за разом вздрагивает и покрывается мурашками Чонгук. — Я никогда не думал, что мужское тело может привлекать и возбуждать, — продолжает вгонять в краску хозяина квартиры, — Но твоё — запретный плод. Сладкое, соблазнительное, заставляющее хотеть продолжения.       От настойчивого, чуть подрагивающего шёпота у младшего подкашиваются ноги, а внизу всё приятно стягивает и тепло разливается по телу. Благодаря сильным рукам, он опускается на покрывало постели медленно. Подняв глаза на хёна, неуверенно улыбается, прикусывая губу. Вызывает у старшего восхищенный вздох, а следом чувствует, как его губы вновь начинают ласкать в новом, более требовательном поцелуе.       Ким нависает сверху, помогает одной рукой Чонгуку подняться головой к подушкам, а после отстраняется от лица, плавными поцелуями следует вдоль шеи. Обхватив губами быстро поднимающийся и опускающийся кадык, Ви огибает его языком, посасывая кожу. Опираясь на одну руку, он слышит тихие полустоны и тихо млеет, пропуская через себя мурашки. Рука, что покоилась на бедре, скользит выше, под футболку, задирая. Прохладные пальцы вызывают очередной табун мурашек, а когда добираются до ореола соска, то и сорванное «хён» прямо из груди. Это звучит настолько жалобно и просяще, что Ви невольно отстраняется и смотрит на покрасневшие щеки, блестящие, переполненные эмоциями глаза и жадно хватающие воздух губы. Всё это настолько непривычно, но в то же время правильно... Тэ борется с тёплым желанием заобнимать и зацеловать младшего, и с другим, жарким, отдающим приятным возбуждением, сделать своим, показать, кому теперь принадлежит юноша.       Облизнувшись, светловолосый помогает высвободиться из мешающей ткани. Рассматривая тело под ним, хён упирается на колени по бокам от бёдер Чона. За его взглядом следуют руки, оглаживая плечи, вздымающуюся грудь, задевая бусины твердеющих сосков. Невольно он узнает ещё одну эрогенную зону, когда от соприкосновения подушечками пальцев с розовыми сосками, он слышит протяжный, сорвавшийся стон. Ведёт дальше, не задерживаясь. Проводит длинными музыкальными пальцами по животу, заставляя мышцы рефлекторно сокращаться и показать слабо-виднеющийся пресс.       — Ты такой красивый, малыш, — честно признаётся Ви, опускаясь к груди, ловит губами одну из бусинок, чуть оттягивает зубами, выбивая вновь новый и новый стон, ему нравится, как тело под ним реагирует, стонет, выгибается и дрожит от неловкости и смущения перед первым разом.       Опустив взгляд, Чонгук видит, как чуть отстраняется Ким, ведёт языком по смуглой коже живота вниз, как его ладонь поднимается вверх и начинает играться большим пальцем со второй бусиной. Очередное прерывистое «Хён» и Гук чувствует, как внизу живота вновь разливается пожар, приятно стягивая и разливаясь по венам, заставляя краснеть и пытаться не толкнуться бёдрами выше, к паху старшего. Неловко, волнительно и страшно. Но в момент, когда Тэхён начинает осыпать комплиментами, весь страх быть использованным улетучивается, и мальчишка льнёт доверчиво.       — Боже! — с придыханием выкрикивает Чонгук, утыкается лицом в ближайшую подушку, сгорая со стыда. Тэхён, почти улюлюкивая от такой реакции и вновь проводит по возбуждению сквозь тонкую ткань спортивных штанов, на этот раз задерживаясь у головки, чуть надавливая, лаская. Всё же у него есть некоторое преимущество с Чоном, ведь он точно знает, что нужно сделать с мужским телом, чтобы было очень хорошо…       Решив, что нечестно оставаться в одежде, Ким берёт ладонь Чона в свою, опуская поверх собственной кофты, позволяет ему самому раздеть себя. Как бы тот сейчас не смущается, желание посмотреть на тело того, за кем так долго следил, побеждает. Он смотрит на старшего с нескрываемым восхищением, завороженно рассматривает кубики пресса, подтянутую грудь и сильные руки, что до этого были скрыты тканью одежды. В заметке «фетиши» появляется новая пометка —«удалённое от лишних волос тело», а если коротко — тело Тэхёна.       — Ты такой красивый, Ви… — аккуратно отложив предмет гардероба, накрывает грудь Ви ладонью, — И такой горячий… — оглаживает большим пальцем гладкую кожу старшего Чонгук.       Тэхён выжидает несколько минут, позволяя младшему изучать своё тело, а после вновь возвращает ладонь на возбуждение Чонгука, плавно оглаживая, проходясь по всей длине. Своё болезненно тянет дорогую ткань, но впервые Ким не ведёт себя как эгоист и ему важно доставить удовольствие, а не получить его. Он готов выполнить любую просьбу юноши, всё, что тот захочет, лишь бы ему было приятно. А сам ничего не просит, потому что щемящее чувство между рёбер заставляет лишь улыбаться и желать видеть это раскрасневшееся, запыхавшееся личико перед собой каждое утро и каждый вечер...       Вовлекая в новый поцелуй, наследник перемещает руку на бедро и приподнимает, на что Чон сразу реагирует, послушно поднимая таз. Сняв домашние штаны и откинув их на стул, Тэ садится ровно, с вызовом поглядывая на младшего. Тот впервые выглядит настолько сексуально: томный взгляд, испарина под растрепанной челкой и закусанная губа, что припухла после непривычно долгих, жарких поцелуев. Взгляд темноволосого скользит по рельефному телу молодого наследника, а когда спускается до паха, то замирает, смотря, как ловко Тэхён справляется с собственной молнией и остаётся так же в одном белье.       — Девственно чистый… и весь мой, — нависнув над Чоном, Ви вновь покрывает шею поцелуями, рукой шаря по тумбочке. Достаёт из ящика презервативы и смазку, заботливо подготовленные хёном Чонгука. Как знал, лис, что парни переступят черту «приятели» и минуют почти сразу ступень «друзья». Вот только замрут в неведении на неопределённое время. Хотя оба сейчас сомневаются, что на утро ответ не будет ясен…       — Целиком и полностью, Ви… — хватает ртом такой нужный сейчас воздух Чон.       Прикрыв глаза, Гук чувствует, как ладонь старшего возвращается с тумбы на его бок, прохладные пальцы очерчивают косые мышцы, спускаясь к резинке боксеров. Последняя ткань ненадолго задерживается на Чонгуке: Ким избавляется от неё после недолгих манипуляций с чувствительной головкой, после которых на тонкой ткани появляется неприлично-большое липкое пятно.       — Тэхён, мне… нужна растяжка, — говорит тихо, перебарывая смущение юноша.       Чуть разведя ноги, Чон поднимает взгляд на такого же неуверенного Тэхёна. Первому на мгновение кажется, что его одногруппнику противно, ведь Ви — самый популярный парень в школе, отличник, красавец, самый желанный для всех девушек. А Чонгук? Он ведь обыкновенный зубрила-тихоня, к тому же парень. У Кима никогда не было секса с человеком одного с ним пола, иначе не был бы таким неловким и неуверенным. Возможно, тому будет противно, неприятно….       Но будто считывая мысли с погрустневшего лица, Тэ поднимается выше и мягко целует сначала в щеку, затем в лоб и нос, тепло улыбаясь.       — Ты мне нравишься… — тихо, будто их может кто-то услышать, но тем самым создавая интимную обстановку для и так задыхающегося Чона, — Очень сильно, и мне хочется заняться с тобой любовью. Клянусь, буду предельно аккуратен, веришь? Сделаю только приятно, ты главное направляй меня, ведь это первый раз для нас обоих.       — Я верю… верю, потому что ты тоже… — запинаясь через слово мямлит младший, — Нравишься мне, очень, — а в знак доказательства тянется к любимым губам и целует.       Поцелуй выходит нежным, он передаёт всю гамму любовных чувств, что они оба испытывают сейчас. Целуются до рваных вздохов, сплетаясь вновь и вновь влажными языками. Оба не уступают сейчас, вкладывая больше чувств, больше желания. И все негативные мысли развеиваются в прах, не оставляя после себя ровным счётом ничего. В сердцах зарождается любовь и оба это понимают, улыбаются по-глупому счастливо, но ни слова не говорят.       Чонгук чувствует, как Ким, не разрывая поцелуя, тянется к лежащему рядом лубриканту и разводит его ноги. Оглаживает внутреннюю часть бёдер, чуть царапая короткими ногтями, второй рукой ловко открывает баночку. Выдавливает себе на пальцы и опускает руку к ягодицам, проникая между ними. Когда подушечки пальцев касаются кольца мышц, то сверху раздаётся мычание. Юноша отстраняется от полюбившихся губ и смотрит взволнованно. Неотрывного взгляда больших шоколадных глаз и неуверенного кивка хватает для того, чтобы Ви плавно ввёл палец сначала на одну фалангу, а не почувствовав преград, до костяшки.       Старший слегка опешивает, когда палец в теле Чона начинает двигаться слишком плавно, тому ничего не мешает и никакой узости там не ощущается и в помине. Пугает, в голове сразу всплывает вся информация об анальном сексе, которую он успел вычитать за несколько дней. Когда он видит слишком смущающегося Чонгука, то не сразу понимает причину. И только потом у него складывается всё, как два плюс два. Его малыш так долго за ним наблюдает и следит, что, возможно, ласкал себя. Почему-то думать о том, что Гук ласкал себя, думая о ком-то другом, совершенно не хочется. Облизнув пересохшие от частого дыхания губы, Ви ухмыляется:       — Мой мальчик играл с собой, значит? — не отводя взгляд с заметавшихся глаз брюнета спрашивает Тэхён.       — Я, боже… — задыхается Чон, утыкаясь в подушку, он борется со смущением, но забывается и стонет, когда чувствительные стенки начинают оглаживать, слегка надавливая.       Он мучительно ждёт, когда добавят второй палец, без лишних вопросов, но Ким играется, растягивает удовольствие и пожирая глазами младшего. Ждёт, пока тот сознается.       И Ким добивается признания. Не выдержав мучительной ласки, Чон сознаётся во всем: и как ласкал себя поздними осенними вечерами, растягивал, надеясь, что когда-нибудь это сделает Тэхён. Смущается, не в силах смотреть на Ви, но тот лишь до ужаса счастливо улыбается. Решает, что своего крольчонка стоит пожалеть, поэтому вовлекает его в поцелуй.       Чон чувствует с какой любовью его целуют и улыбается, чуть смелеет и перекладывает ладони на чужие плечи. Второй палец добавляется слишком неожиданно, из-за чего студент по обмену давится в очередной раз воздухом, отстраняясь и опуская голову. Тэхён предполагает, что дальше двух младший никогда не заходил. Чувствуя узость, наследник старается плавными движениями подготовить юношу к близости.       Исследуя подушечками пальцев гладкие стенки внутри, Ви проталкивает пальцы глубже, угождает по простате. Услышав сдержанный стон, он продолжает растягивать, лаская комок нервов, стараясь доставить как можно больше удовольствия. Для гладкости движений он добавляет на дырочку больше смазки. От прохлады Чон вздрагивает, но постанывать не перестаёт, с силой сжимая широкие плечи партнёра.       Третий палец добавляется далеко не сразу: для начала Тэхён убеждается, что он достаточно растянул Чонгука и двумя, раздвигая их на манер ножниц, периодически на дольше задерживая. При добавлении ещё одного Чонгук тихо шикает, получает в тот же момент успокаивающий поцелуй. Ви старается отвлечь от ноющего неприятного ощущения. Не смотря на все кивки и просьбы младшего поскорее приступить к главному, Ким не соглашается. Сегодня он многое для себя решил. Сегодня начинается его новая жизнь, и доставлять боль любимому человеку он более не собирается. Тэхён будет беречь младшего, как зеницу ока, ведь настолько искренне он ещё никого не любил.       — Я думаю, ты готов… но ты уверен, Гукки? Я пойму всё… — нависает над раскрасневшимся телом Ким.       Вместо ответа его вовлекают в поцелуй. Неуверенный, робкий, но искренне чувственный. Не смея отрываться, Ви балансирует на одной руке и коленях, ладонью оглаживая пухлую щечку. Чувствует, как скользят чужие ладони по его телу, а после вздрагивает от неожиданности. Не разрывая поцелуй он старается понять, что же делает младший…       Чувствуя неуверенность в хёне, Чонгук решает, что лишь смущаться и сидеть, сложа руки не вариант. Тянется, вовлекает в поцелуй, а сам на ощупь находит конвертик, и разрывает его. Впервые касается подрагивающими пальцами возбуждения старшего, а следом, неловко, медленно из-за неумения, раскатывает презерватив по всей длине органа Тэ.       Слышит тихие стоны и поднимает карие глаза на бездонные возлюбленного, снова тонет в них, но продолжает оглаживать плоть. Губу закусывает и неуверенно улыбается, разорвав поцелуй. Кивает, ноги шире раздвигая. Голову на подушку кладёт, второй ладошкой поднимаясь к щеке напротив, мягко оглаживая.       Шумный вдох, один на двоих. Ким приставляет головку в кольцу сжимающихся мышц и шёпотом просит расслабиться и довериться. И Чон в который раз за вечер доверяется, потому что знает — Тэхён не сделает больно. Возможно морально, но и это теперь под большим сомнением. Дыхание сливается, у обоих губы приоткрыты, чуть соприкасаются, напряжены, но они чувствуют, что всё так и должно было случится.       Плавно двинув бёдрами, Ви начинает проникать в девственное тело под собой. Войдя на половину, он слышит, как болезненно стонет его малыш и выгибается в спине навстречу. Спускается губами к шее и начинает усыпать мелкими поцелуями, стараясь отвлечь. Он замирает в таком положении не на долго, пока Чонгук не привыкает. Тихо простонав, младший старается не задохнуться и дышит мелкими рваными вдохами, то быстро вздымая, то опуская грудь. По телу Ви разлетается табун мурашек, когда он толкается глубже, входя полностью, огладив тонкую кожу бёдер, его ладонь поднимается к талии и замирает. Парень ощущает ноющую боль под ребрами от переполняющих его чувств, завязавших нервы в тугой узел внизу живота. Голова кружится и улыбка появляется сама по себе. Гук тихо вскрикивает и мелко подрагивает, выгибаясь с закрытыми глазами и судорожно выдыхает, сжав пальцы на чужих плечах. Чувствуя, как содрогается под ним донсен, Ким принимается оставлять слабые метки, чтобы на утро Чон не усомнился в том, кому он принадлежит, чтобы раз и навсегда запомнил, что Тэхён от него не отвернётся. Всё то, что переполняет юного наследника сейчас неповторимо, такого ни с кем другим он уже не испытает. И, признаться, не захочет.       Не торопясь, Ви медленно проникает в расслабившееся тело, пока Чонгук не дергает его на себя. Стараясь дышать ровнее, младший облизывает пересохшие губы и чуть морщится от тянущей боли, которая становится скорее изюминкой, чем неприятностью.       — Хён, я не могу больше терпеть, — выдыхает юноша, смотря неотрывно на своего потенциального парня.       Юноша сжимается с непривычки, сильнее ощущая орган Кима внутри себя, чувствуя каждую венку и закусывает губу, чтобы не застонать, но ноги шире всё равно раздвигает для комфорта Тэхёна.       Старший смотрит чуть ошарашенно. Его мысли о нежном первом сексе плавно рушит возбужденный Чонгук, чьи бедра начинают двигаться навстречу, а хриплый голосок просит постепенно набирать темп.       На лице появляется ухмылка, но далеко не та, которую он дарит окружающим. Наглая, жадная и ехидная. Ви осматривает тело под собой и начинает двигаться, выходя почти наполовину, а затем одним толчком заполняет младшего. Делает короткие толчки на пробу, продолжая растягивать младшего, удивляясь чужой выдержке. Припав вновь к чонгуковой шее, начинает осыпать не нежными, еле ощутимыми поцелуями, а укусами. Посасывает кожу, зализывая относительно новых старые метки, прислушивается к желанию их обоих, останавливается. Но комнату наполняет недовольный стон, из-за чего наследник начинает снова двигаться, достаточно медленно, всё же не желая причинить боль с непривычки.       Поначалу Чонгук крепче сжимает челюсти, заглушая в себе неприятную тягость и отдаваясь Тэхёну полностью, растворяясь в новых ощущениях. Тихо вскрикивает, когда старший попадает по заветному комочку нервов, сдвигая этим движением Чона выше по простыни… Стоны постепенно сливаются в унисон, когда волна боли отступает. Чонгук двигаться навстречу начинает, но когда старший меняет угол, проезжаясь головкой по простате, то дыхание вновь обрывается, вынуждая Чона хватать воздух, словно рыба на суше.       То, что сейчас чувствует младший, намного отличается от того, что он испытывал за свою короткую жизнь. Он не врал, он и правда в свои года оставался девственником целиком. Он не спал с девушками из-за своих страхов, но и молодого человека у него не было. Не до него было. Поэтому Тэхён был прав, когда дразнился. Юноша и правда баловался сначала простыми ласками, постепенно переводя на растягивание себя одним пальцем и небольшой игрушкой, которую ему прислал хён на предыдущий день рождения. Было стыдно, но желание, особенно при виде идеального Кима, сильнее. Но даже его первые оргазмы от ласк простаты, игры с собственной грудью или лаской раскрасневшейся от желания головкой не сравнятся с тем, что сейчас испытывает Чонгук.       Почти на каждый толчок парень покрывается мурашками, на каждый, без исключения, стонет, через один вскрикивает уже подохорипшим голосом. Внутри горячо и тесно, чувствительные стенки плотно обхватывают член Тэ, доставляя удовольствие, возносящее к звёздам. От толчков простата набухает, туго связывая возбуждение Чона. Чонгук ладонью неуверенно тянется вниз, но его останавливает Ким, вовлекая в агрессивный поцелуй. И целует так, как умеет только он: горячо, страстно, любовно. Присваивая себе, оставляя мелкие царапины, которые всё равно будут напоминать Чон Чонгуку кому он принадлежит. А младший лишь потакает, растворяется и отдается полностью, шепча внутри себя признания в любви и верности.       Толчки более размашистые, Ким упивается вскриком в поцелуй, когда тело Чона сдвигается к изголовью. Темп постепенно нарастает, пошлые шлепки, наверняка, слышно даже на кухне, кровать начинает чаще поскрипывать и биться изголовьем о стену, явно не давая соседям лечь вовремя и спокойно выспаться. В какой-то момент ему кажется, что они разломают мебель, но от очередного жалобного и просящего всхлипа в голове пустеет.       — Я хочу… всегда быть с тобой, малыш, — своеобразное признание, произнесённое срывающимся на рык голосом звучит как никогда интимно.       Опустив ладонь вниз, Ким закидывает ноги младшего себе на талию, меняя угол проникновения. Ноги сразу сцепляются за спиной Тэхена, а голова сам запрокидывается, с губ срывается тихий вскрик. Тэ входит глубже и снова целует, обхватывая ладонью возбуждённую плоть любовника. Ласкает, доводя до звёздочек перед глазами.       Оба не выдерживают. Не ставят себе цели в марафон, или в несколько заходов. Целуются упоительно долго и стонут, не отрываясь друг от друга. Ким чувствует, как в его ладонь бьёт горячее семя Гука, но двигаться не прекращает, заставляя юношу под ним продолжать содрогаться в судорогах от пережитого оргазма. Через несколько толчков он замирает и тихо рычит, отрываясь от губ. Смотрит мутным взглядом на запыхавшегося младшего и улыбается.       — Ха… это было… неописуемо… — прикрыв глаза, выдыхает брюнет, дрожащими руками цепляясь за любимое тело.       Старший на это лишь усмехается и покидает изнеженное тело, избавляясь сначала от мешающей резинки на органе, а после и от следов спермы на своей ладони и животе Чонгука. Падает рядом и обнимает Чонгука, который сразу приближается к непривычно горячему телу. Он выглядит впервые настолько счастливым, думается Тэхёну. Накрыв их одеялом, Тэ оглаживает талию одногруппника, зарываясь носом в пряди тёмных волос, вдыхает аромат лавандового шампуня младшего.       — Ничего не болит? — заботливо спрашивает Ви, спустя немного времени.       Старший переворачивается на спину, двигаясь от края. Наблюдает, как на его грудь перебираются, устраиваясь удобнее. Взгляды пересекаются, а на лицах синхронно улыбки появляются.       — Нет, все в порядке… а ты как?       — Со мной всё хорошо, — поцеловав юношу в лоб, Ким прикрывает глаза, не отпуская младшего.       — Я… очень счастлив рядом с тобой.       — Я хочу всегда быть рядом с тобой…       Парни произносят фразы одновременно, и последние слова проговаривают в унисон. Гук снова смущается, вызывая у старшего довольную ухмылку. Немного выждав, Тэ прекращает оглаживать плавные изгибы нагого тела на себе.       — Давай будем? Ну, вместе.       — В смысле… как парочка?       — Ну это уже как ты захочешь, Чонгукки. Но я правда хочу встречаться с тобой, малыш. Потому что я люблю тебя. — Вздыхает Ким, прижимая к себе вновь подрагивающее от волнения тело, ждёт ответа, но почти сразу слышит оглушительное «Да».       — Ви-оппа! — заливисто смеётся юноша, обнимая крепче теперь уже точно возлюбленного.       Он выдыхает первое признание в любви, получая в ответ точно такое же тёплое «люблю тебя, малыш». Они нежатся ещё немного, наслаждаясь моментом, стараясь унять бушующие эмоции счастья, восторга и любви.       — Ви… а это нормально будет, что у публичной личности… ну… такого рода пара?       Тихо выдохнув, пальцы в тёмных волосах младшего замирают, переставая размеренно поглаживать. Задумавшись, Ким спокойно отвечает, что это не нормально и общество это вряд ли примет. Но… разве Тэхёна когда-то волновало чужое мнение? Заверив, что в этом нет ничего страшного, Ким продолжает гладить Чонгука, спрашивая разрешения остаться у того подольше.       — Угу… останься… хотя бы еще на часик… — снова по-детски мило просит юноша, поцеловав Кима в ключицу.       — Пока не выставишь, я буду рядом.       — Обещаешь? А если я не выставлю тебя до утра и потом? Ты не уйдёшь? — спрашивает парнишка, осторожно беря руку старшего и переплетая их пальцы.       — Обещаю. Если мне не позвонит разъяренный Лу или родители, то я останусь на ночь у тебя.       Удовлетворившись ответом, студент ещё какое-то время оглаживает ладонь своего парня, потом всё же интересуясь, кем является Лу Хань ему. А в голосе еле заметные нотки ревности. Как быстро…       — Друг. Лучший друг, и вроде как, телохранитель, — признается Тэ, думая, что это не значительный секрет, а для того, чтобы построить доверительные отношения с возлюбленным, этот факт рассказать можно, — Чего так голос изменился?       — Ничего он не изменился… — тушуется младший, — Просто спросил. — Вновь покрывшись легким румянцем бубнит Гук.       — Не сравнивай только, ладно? У меня к вам обоим разные отношения.       — И в мыслях не было, — мотает головой.       — Ты такой дурашка, Гуки. — А следом мягкий поцелуй в лоб. Через добрых минут пять тихого наслаждения друг другом, Чонгук подает вновь голос.       — Тэхён-а, а когда у тебя день рождения? Что тебе подарить?       — 30 декабря, — быстро отвечает старший, — Ничего не надо, ты уже стал моим лучшим подарком. А у тебя? Что подарить тебе?       — 17 марта… можешь подарить плюшевого мишку, — Чонгук мило тянет последний слог, зарываясь носиком в ключицы Тэхёна.       — Ты мой ровесник, малыш? Сколько тебе будет? 20 или 21?       — Ни то, ни другое. — покраснев, юноша опускает голову, избегая взгляда.       — Хэй, всё в порядке. Так сколько тебе?       — Только обещай не уйти.       — Клянусь, солнышко ~       — Мне семнадцать… — глаза Тэхёна тут же округляются, а Чонгук, почувствовав напряжение, порывается выбраться из объятий и забиться куда-то в угол, но наследник лишь крепче прижимает того к себе.       — Теперь ты и правда малыш, Гукки… меня же не посадят за изнасилование, да? — Тэхён тихо посмеивается и плотнее укрывает Чона одеялом, ибо то спало, когда младший пытался вырваться.       — Если ты останешься с малышом до утра, то не посадят.       Они молчат еще какое-то время, пока Тэхён всё также нежно поглаживает Чонгука по талии и спине, второй рукой перебирая прядки черный волос. Чувствуя, как постепенно тело рядом с ним расслабляется, Тэ тихо произносит:       — Я люблю тебя. — Затем позволяет и себе уснуть через пару минут…