Связанные

      Елена продолжала идти, не смотря на ярый и упорный дождь, хлеставший по ее телу. Одежда промокла насквозь и неприятно липла, причиняя неудобства.       Что это было? Воспоминания?       Бред. Такого быть не может. Это смешно.       Тогда почему так больно?       Приложила руку к груди, там, где разрывает в клочья. Сердце трепыхалось как выброшенная на берег рыба. С каждым ударом, разгоняющим кровь по венам, она чувствовала ее – неистовую и крепкую боль, проникающую в каждую клетку тела. Дыхания почти не хватало. Девушка откинула назад тяжелые и мокрые волосы, те неприятно хлестнули по спине. Рука не без труда нащупала опору в виде небольшого заборчика, ограждающего парк, до которого Гилберт каким-то образом добралась, сама того не осознавая. Вдруг виски пронзила острая, как игла, боль, выбивая из горла судорожный стон.       Елена сжала руками голову. Очертания предметов вокруг плавно сливалось в непонятные пятна. Деревья казались зеленой кляксой, а узор, выложенный из разноцветной плитки, превратился в сплошное цветное нечто. Сознание постепенно ускользало и девушка в ужасе принялась нащупывать телефон в кармане джинсовых шорт. Впрочем, его там оказалось.       - Черт! – слабо воскликнула Гилберт, понимая, что оставила свой мобильный на столике в кафе.       Ноги стали ватными и девушка съехала вниз, шлепнувшись прямо в цветочную клумбу, земля в которой стала грязью. Чернота окутала сознание и все пространство вокруг. Она услышала чьи-то шаги рядом. Надежда, что ей помогут на мгновение мелькнула в голове. Когда теплые, сильные руки обхватили ее плечи, Елена поняла, что слишком устала.       - Твою мать, Гилберт, очнись! – услышала сквозь пелену, а после провалилась во тьму. Теплую и, кажется, родную.

***

      Свет, режущий глаза, и, пиликающая прямо под ухом, дрянь буквально вырвали ее из нежных объятий сна, заставляя поморщиться. Елена ощутила дикую слабость в теле, словно ее руки и ноги превратились в желе или лишись костей, как Поттер по вине нелепого заклинания во второй книге. С трудом девушка села в кровати. Из груди вырвался слабый стон, когда Гилберт осознала, что находится не в своей любимой комнате.       Стены, окрашенные в белый, бездушный цвет, неприятно били в глаза своей однотонностью. Ни единой картины или мебели напротив, только окно слева, с открытыми жалюзями. И кровать, на которой сидела девушка. Оглянувшись, Елена также обнаружила какие-то приборы по бокам от кровати и столик на колесиках. Понять, что местом ее нахождения является больница, труда не составило.       Елена услышала приближающиеся шаги за дверью и приглушенные голоса. Один, из которых, принадлежал ее матери. Та, наверное, чуть с ума не сошла, узнав, что дочь оказалась в больнице. Кстати об этом…       - Как я здесь вообще очутилась? – прошептала Гилберт.       Голоса за дверью стали громче и Елена инстинктивно прислушалась.       - Полагаю это случилось из-за шока или стресса. Вы упоминали, что ваша дочь посещала психиатра ранее - говорил незнакомый мужской голос, чуть хрипловатый, но приятный, и наверняка принадлежащий врачу.       - Да, два года назад. Разве это имеет значение сейчас? – обеспокоенно спросила миссис Гилберт.       Разговор приобретал важное значение и девушка подалась вперед, чтобы лучше слышать. Шоколадные волосы волнами скользнули по бокам, падая на грудь. Вялыми движениями пряди были откинуты за спину.       Психиатра? Разве не психолога?..       Елена нахмуривалась, напрягая слух.       - Имеет, причем весьма большое, - безаппеляционо ответил врач. – Если ваша дочь подвергалась лечению посредством гипноза или других сильных методов, то вполне вероятно, что потеря сознания – защитная реакция мозга на испытанный шок. Если же нет, то возможно это последствия переутомления или длительного напряжения.       - Это может быть опасно? – спросила Миранда.       - Если подобные случаи участятся, то волне возможно - последовал незамедлительный ответ.       Защитная реакция мозга?       Елена очень удивилась своему обмороку и еще больше словам врача. То, что она испытала (вспомнила?) перед отключкой, без сомнений, ударило по сознанию. Если честно, девушке было страшно обмозговывать произошедшее. Слова, которые она слышала будто внутри собственной черепной коробки, слишком настоящие ощущения, будто все происходит здесь и сейчас – пугали. Самым ужасным являлось то, что испытанное казалось далеким воспоминанием, словное пришедшее к ней из прошлой жизни. Но такое разве возможно? Нет, это чушь.       Елена без сомнений бы запомнила, что когда-то находилась в объятиях Сальваторе, прося его о помощи. Такого точно не забудешь. Хотя большинство воспоминаний стерлось из ее головы относительно последнего школьного года, такое она бы не смогла забыть. Психолог сказал ей, что это последствия стресса из-за перенесенной утраты. После смерти отца Гилберт долго восстанавливалась.       Сальваторе. Почему именно он?       И если кто и знает ответ: воспоминания ли это были, так это он. Но хочет ли на самом деле узнать ответ Елена?       Спустя час, потраченный на выписку и оплату больничных счетов, спустя последующие долгие объяснения и подробный рассказ о произошедшем, который требовала Миранда, Гилберт наконец-то оказалась в своей любимой комнате, по которой успела соскучиться. К превеликому счастью девушки, мать не стала интересоваться, где ночевала Елена, только стрельнула хитрыми глазами. Похоже, миссис Гилберт решила, что ночные отлучки девушка совершает по причине сложившейся личной жизни. Сама Гилберт же ничего разъяснять не собиралась, напротив, подумывала о том, что выдуманный парень может оказаться хорошим прикрытием на случай вот таких вот незапланированных ночевок. Не то, чтобы Елена собиралась еще раз ночевать у обоих Сальваторе, но кто знает?       Гилберт подошла к зеркалу, все еще ощущая слабость в теле. Отражение похвасталось синяками под глазами и длинной царапиной на руке, которую девушка видимо приобрела во время падения в злосчастную клумбу. Устало вздохнув, Елена принялась расчесывать длинные волосы, лениво проводя по ним расческой. Некоторые пряди сильно запутались, и девушке пришлось позаимствовать «спрей для легкого расчесывания» с туалетного столика Кэролайн. Волосы - это единственное, на что Елена разрешала покушаться своей неуемной подруге. Форбс приходила в детский восторг, когда Гилберт с видом, будто делает одолжение, позволяла ей сделать маску, намазать ей волосы и совершить еще ряд других уходовых процедур.       «Папина гордость» - приговаривал Грейсон, гладя дочь по волосам, когда приходил уставший с ночной смены или после сложной операции.       Елена моргнула, убирая прочь воспоминания, и соорудила на голове устойчивый пучок. Девушка также переоделась в темно-синие джинсы и сиреневую толстовку с милым принтом кролика. Сегодня, благодаря дичайшей слабости, можно отбросить жесткость и вредность, присущие ее характеру в обычное время.       Гилберт удобно устроилась на кровати поверх покрывала и сомкнула глаза, надеясь, что сон убережет ее от раздумий. Но не тут-то было. Телефон разорвался бодрой рок-мелодией, отчего она едва не подскочила с кровати.       Елена изумленно уставилась на прикроватную тумбочку, где лежал ее телефон, все еще голосивший на всю комнату. Телефон, что она оставила на столике в кафе, где была с Сальваторе.       Девушка схватил устройство. На дисплее лаконично красовалось имя, звонившего контакта - «бледнолицый отстой». Не давая себе времени на сомнения, шатенка приняла вызов и приложила мобильник к уху.       - Гилберт? – послышался голос на проводе.       - Чего тебе? – слабый голос с потрохами выдавал ее состояние. Девушка легла обратно, поудобнее перехватив телефон.       - Ты в порядке? Как себя чувствуешь?       - Сносно. – Елена закрыла глаза, всем телом ощущая усталость.       - Сколько у тебя еще сюрпризов в кармане? – чуть раздраженно спросил Деймон. – В следующий раз предупреждай: я едва инфаркт не схватил.       - Погоди, что? Это ты меня в больницу привез?       Теперь понятно откуда взялся забытый телефон. Ведь Елена наивно полагала, что ей помогли случайные прохожие. Отлично! Просто здорово! Противный тип стал свидетелем еще одной ее слабости. С другой стороны, лучшего момента спросить напрямую о посетивших ее голову отрывках из памяти, может не представиться, потому что Елена решила, что с нее хватит этих злоключений, от которых она порядком подустала. Сколько всего с ней приключилось, когда этот несносный придурок ворвался в ее жизнь, какого-то хера шантажируя тем видео. К тому же, из слов врача ясно, что ей стоит избегать нервного напряжения, а это именно то чувство, которое она испытывает на постоянной основе, находясь рядом с Сальваторе. Она уже открыла рот, чтобы задать вопрос, тем самым лишив себя возможности передумать, но Деймон настойчиво ее опередил:       - Конечно, я. Кто же еще? Знаешь, какая ты тяжелая?       Елена фыркнула, прекрасно зная, что это не правда. Деймон уже успел поднять ее бессчетное количество раз, притом не испытывая никаких затруднений. Наглый врун.       - Когда в больнице появилась твоя мама, я по-тихому улизнул. Не думаю, что нам с ней стоит видеться. Кажется, она ненавидит меня больше, чем ты - осторожно сказал Сальваторе, и в его голосе промелькнуло сожаление, которое Елена тут же спихнула на свое богатое воображение, уперто решив, что ей просто послышалось. Впрочем, Деймон сам постарался это скрыть, тут же переключаясь на будничный тон: - И на повестке дня: у нас новой план. Нам нужно как можно больше узнать об этом хрене – Никлаусе Майклсоне.       Елена промолчала, что единственный хрен на весь город – это Сальваторе. Только закатила глаза и почти злорадно растянула:       - Я пас.       - М? – не понял парень.       - Я больше в этом не участвую.       - А как же?..       - Кэролайн – большая девочка и сама разберется: кому стоит доверять, а кому – нет. В любом случае, из тебя защитник никакой получается. Мы только влипаем в передряги и оказываемся в глупых ситуациях из-за твоих «гениальных» планов. Так что расслабься и смирись.       Деймон молчал. И Елена уже собиралась сбросить вызов, но:       - Завтра в универе обговорим. И, Элен, ты так просто от меня не отвяжешься.       Голос парня резко сменился гудком, оповещающим, что разговор окончен. Елена оторвала телефон от уха и бросила рядом на кровать. Раскинула руки в сторону.       Так просто от меня не отвяжешься. Это еще что значит?       Закрыла глаза, поддаваясь объятиям Морфея.       После трехчасового сна ее разбудило возвращение Кэролайн. Блондинистый вихрь обрушился на нее с долгой тирадой. Сыпались упреки, что Елена не предупредила ее о плохом самочувствии, затем последовала обида, снова укоры и, наконец, примирение. Весь этот спектакль Кэр развернула сама: Елена вставила от силы фразы три, если не меньше. Просто сидела на кровати и со смешком в глазах наблюдала за беснующейся подругой,э и только в конце встала и обняла ту, чувствуя прилив благодарности за то, что о ней так трепетно пекутся. Душевные объятия очень растрогали Форбс и та непременно бы пустила слезу, но Гилберт ей запретила под угрозой смертной казни.       Спустя полчаса две подруги восседали на кровати Кэролайн. Кэр только закончила хвастаться новым маникюром: прозрачный лак аккуратно покрывал ровные длинные ногти красивой формы, с искусно нарисованными нежно-розовыми цветами сакуры.       - Ну, как у тебя дела с Клаусом? – осторожно спросила Елена.       Кэролайн кокетливо повела плечом, словно задумалась, но блеск в зеленых глазах уже подсказывал ответ.       - Не знаю, - улыбнулась блондинка. – Он очень внимательный и обходительный. Любит искусство. Знаешь, он умный и всегда рассказывает мне что-нибудь интересное. Не так, как Стефан. А с долей юмора. Мне с ним легко и весело. – Форбс смущенно замолчала. Гилберт последовала ее примеру. Она впервые видела подругу такой. Лицо Кэролайн стало мягче, а мечтательная улыбка застыла на лице. – С Клаусом я чувствую себя важной и ценной, понимаешь? Я не помню своих родителей. Я не помню, что когда-нибудь ко мне так относились.       Елена улыбнулась подруге и потрепала ту по волосам. Гилберт не знала, что следует говорить в таких ситуациях и совершенно запуталась. По словам Кэр, Никлаус хороший человек. Сальваторе же считает, что тот просто водит их за нос. И опровергнуть эти мнения Елена не могла. Допустим, Деймон действительно прав, что Клаусу может понадобиться от Кэролайн? Девушка не богата, какой-то секретной информацией точно обладать не может – не шпион же. Остается лишь искренний интерес Майклсона к Кэролайн, как к девушке. Или есть что-то еще, что они упускают из виду?       Из мыслей ее вырвал настойчивый звонок в дверь. Девушки услышали, как Миранда впустила гостя. Спустя минуту тот самый гость уже топтался на пороге их комнаты.       - Привет, красавчик - весело поприветствовала друга Форбс.       Стефан вернул ей улыбку. Темная футболка выгодно обтягивала хорошо натренированные руки и подтянутый торс, новомодные джинсы и кеды дополняли привычный образ шатена. Перекинутый через плечо рюкзак вызвал у Елены настороженный взгляд.       Сальваторе проследил взгляд Гилберт и широко улыбнулся.       - Да, Елена, я принес учебники. Много-много учебников - издевательски протянул Стеф и прошел в комнату. Он удобно расположился на кровати Елены. – Что обсуждаем?       - Мою личную жизнь - без стеснения ответила Кэролайн.       - Ясно - выдал Стефан и отвел взгляд в сторону, делая вид, что изучает узор на бежевых обоях.       - Елена, ты не думаешь, что Стефану пора обзавестись девушкой? – Кэр хлопнула в ладоши.       Гилберт пожала плечами.       - О, нет. Нет, Кэролайнь Форбс, хватит с меня свиданий с твоими подружками - Сальваторе перевел недовольный взгляд на подругу. – Они все одинаковые, говорят непонятно о чем и одеваются так, будто собираются затащить меня в постель.       - Это потому что ты мнешься, как девственница на выпускном! – Кэр закатил глаза. – Подожди, только не говори, что ты…       Стефан уже открыл рот, чтобы ответить, но Елена вскочила с кровати и завопила:       - Я не хочу этого знать! Всё, прекратите. Уж лучше дурацкие книжки почитаем.       Благодаря рвению Елены, через десять минут друзья сидели в гостиной за широким столом в окружении учебников и тетрадей. Стефан объяснял подругам материал, а те пыхтели, пытаясь оформить в конспект то, что не знали – то есть почти все.       Спустя полчаса виски Елены заныли от напряжения. Девушка откинулась на спинку стула и потребовала отдыха. Остальные с ней согласились. Тело все еще было слишком слабым, будто состоящим из ваты, из-за чего сосредоточиться не получалось.       - У тебя все в порядке? – обеспокоенно спросил Стефан. В темно-зеленых глазах парня застыло волнение.       - Да, все нормально, - отмахнулась Елена. – Просто мои мозги настроены категорически против учебы.       Улыбка получилась вымученной.       Стефан сдвинул брови к переносице, отчего на лбу появилась вертикальная складка. Он пересел поближе к Гилберт.       - Я не хотел спрашивать, чтобы не показаться слишком зацикленным и не тактичным, но молчать больше не могу - настойчиво протараторил шатен, не разрывая зрительного контакта с Еленой. Зеленые глаза упрямо смотрели в карие. Елене от одного такого строго взгляда уже становилось не по себе. – Скажи честно: между тобой и Деймоном происходит что-то?       - Э-э… - красноречиво выдавила Гилберт, борясь с истеричным смешком, который отчаянно рвался наружу. – В каком смысле?       - Не знаю, - пожал плечами парень. – Ты мне скажи: в романтическом или сексуальном?       - Не в том, и не в другом - кое-как сказала Елена, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно. Так, чтобы от нее за версту разило спокойствие и холодным безразличием. – Мы просто друзья. Давние друзья.       Стефан хмыкнул. Кажется не купился.       - Понимаешь в чем дело-то, я знаю своего брата и знаю тебя, Елена. Вы не можете быть друзьями – это просто невозможно.       Ты прав.       Мы не можем быть друзьями.       Это не реально. Не в этой жизни.       Елена проглотила слова, застрявшие комом в горле. И опустив глаза на гладкую поверхность стола, тихо произнесла:       - Между мной и Деймоном гораздо более тесная связь, чем дружба.       Мы связаны прошлым. От которого мне кажется так и не смогу сбежать.