Американка

Мора быстро закинула ногу на ногу и, сбросив с плеч вьющиеся локоны, остановила свой взгляд на острых локтях Антоновой. Зелёные, почти что дремучий лес с чёрным-чёрным зрачком, глаза внимательно изучали патологоанатома. Скользящий по коже под нажимом пальцев скальпель. Виднеющиеся на запястьях синие линии вен. Выступающие ключицы, лопатки, совершенно ровная при этом спина. Поза. Мора скрыла полуухмылку за ладонью. Вообще, Айлс любила наблюдать за тем, как работает Валя. Движения у неё, в отличие от самой Моры, были более неспешные, продуманные, словно она вышивала, а не вскрывала тело. Это зрелище завораживало. Айлс часами могла смотреть и при этом понимать, что уже совсем привыкла к этой милой и в меру строгой блондинке. Их отношения не поддавались описанию. Просто сошлись два абсолютно разных и почему-то даже слишком похожих человека, когда мир вокруг наскучил. Потом закрутилось. А сейчас Айлс половину своего времени проводила в морге, где, однако, не была хозяйкой. Её устраивало то, что между ними с Валей не было химии, но было притяжение. Не было обязательств, но были чувства. Она давно хотела быть с кем-то, кто как Антонова. Блондинка. Голубоглазая. Патологоанатом. Айлс находила это идеальным сочетанием в одном флаконе. Теле. Её личным фетишем. - Ва-а-аля, — с почти австралийским акцентом протянула Мора, облизнув губы. Она заметила, как дёрнулись плечи Антоновой, и бросила короткий смешок. Валя не испугалась. Она просто не ожидала, что в гулкой тишине может раздаться голос Моры. О которой она, честно говоря, в процессе вскрытия уже успела забыть. Айлс слишком часто давала о себе знать именно в те моменты, когда было не до неё. Или когда было очень много работы. Натура американки играла и пританцовывала. Ей нужно было внимание. - Мора, если ты скажешь, что устала, я тебя выгоню, — Антонова сдвинула брови на переносице и машинально хлюпнула заложенным носом, после чего скинула использованный скальпель в раковину. А к рукам по-прежнему прилипали белые, в кровавых разводах перчатки, и кожа покрылась испариной. - Что у тебя по вскрытию? — серьёзным, словно с металлом, голосом вопросила Айлс. Она на инстинктивном уровне почувствовала, как Валя придирчиво закатила глаза. И сама себе предсказала следующую фразу блондинки. - Не будь Рогозиной, — резко и пронзительно щёлкнул латекс, который Валя сняла с ладоней, а Мора обнажила ровные зубы. Ну и ну. Кажется, слишком хорошо она изучила Антонову и теперь могла смело давать бесплатные уроки по социальной психологии. Ей нравилось быть в курсе всех настроений и состояний Вали. - И всё же, — слуха Антоновой коснулся стеклянный и холодный тембр Моры, и стало ясно: возражения не принимаются. Айлс не была диктатором, но и неповиновения не терпела. В ней сочеталось немереное количество противоречий. Желание контролировать всё и, одновременно с этим, всему подчиняться было лишь одним таким. Ещё она была дико умная, сорила терминами и законами, но не умела управляться с бытовыми вещами. Она говорила, что не любит обниматься, но хотела нежности, заботы. Она постоянно была то плюсом, то минусом. И Антонова иногда просто не знала, кем быть ей самой, чтобы легко и точно вписываться в жизнь Моры. - Проникающее огнестрельное ранение в сердце. Пуля задела два ребра. Смерть наступила десять-одиннадцать часов назад, — терпеливо отозвалась Валя, не поднимая глаз на Айлс. Она знала, что если вдруг случайно поймает её внимание на себе, то снова потеряет голову. А терять голову сотню раз на дню невозможно. Невозможно, пока не встретишь человека, которому можешь отдаться полностью. Мора была именно таким человеком для блондинки. Антонова чувствовала себя счастливой и в ловушке. В ловушке глаз и голоса этой невыносимой американки. - Алкоголь? Наркотические вещества? — Мора сложила руки на груди. Строгость её голоса сменилась плавностью, гибкостью, и Валя со свистом втянула воздух. Она всё ещё прятала глаза от Айлс, надеясь, что диалог их не имеет никакого смысла. Они всегда говорили ни о чём. Мора бросалась с темы на тему, Валя не спорила — лишь понимающе кивала и коротко отбивалась. - Нет, ничего, — внутри Антоновой было предельно тихо. Не бушевала буря, не плескались о берег сознания волны. Она представила, что отчитывается перед Рогозиной. Что стоит в её кабинете и держит в руках папку с результатами лабораторных исследований. Образ начальницы в голове заставил ладони Вали вспотеть. А сидящая перед ней Мора пустила дрожь по позвоночнику. Обе эти женщины действовали на неё странно. Одну она уважала, потому что знала со студенчества. Другую — любила, потому что... Любила. Мора поднялась на ноги и прошла, стуча каблуками, до противоположного угла. Там, на вешалке, пальто Антоновой всё ещё пахло её любимыми цветочными духами. Стойко и красиво. Айлс с наслаждением куталась в эту атмосферу, словно в кашемировый свитер, который на несколько размеров больше. Примерно такой же она оставила в Штатах. А сейчас у неё была Антонова. Нерешительная и пропадающая в ФЭС, добрая и готовящая лучше неё. - Тогда ты можешь идти домой, — на повороте усмехнулась Мора, и Валя второй раз за вечер вздрогнула. Не от страха и не от неожиданности. Просто у неё выработался условный рефлекс на прекрасного зеленоглазого доктора. Доктора Айлс. Которая почему-то всегда широко улыбалась, глядя на неё, и знала все следующие фразы. И Антонова эхом внутреннему голосу Моры ответила: — Не будь Рогозиной.