Имена

Стив задумчиво потер большим пальцем шрам на предплечье. С метками, когда-то выжженными на его коже, не смогли справиться ни сыворотка, ни время. "Кристина", прошептал он одними губами, повторяя наизусть заученное имя. Палец скользнул выше, к плечу. "Сара", "Мария", "Дженна", еще два десятка имен, запечатленных на нем от предплечий до шеи. Они накладывались одно на другое, превращаясь в нечитаемую клинопись, но Стив помнил каждое, словно бы их выжигало не на коже - прямо в памяти. Когда его нашли и разморозили, Фьюри поинтересовался, что обозначают эти шрамы и почему имена - женские. "А Пегги была не промах, да?" - спросил он весело, хотя холодных глаз эта веселость и не коснулась. Стив пожелал ему не совать нос в чужие дела и в подробности вдаваться не стал. Просто потому, что это было уже не важно. Его соулмейт мертв и больше, Стив знал, на нем не возникнет ни одной метки. Он помнил, как больно это было, особенно до сыворотки, - горящая кожа, покрасневшие, воспаленные ожоги, державшаяся пару недель температура. "Ты так много болеешь, Стиви," - каждый раз вздыхал Баки, когда приходил навещать его. Поил бульоном и чаем, обязательно баловал какой-нибудь сладостью, которая была ему не по карману. Стив благодарно принимал его заботу и молча кивал. Да, думал он, действительно много болею, Бак. Из-за тебя. "Салли", "Магда", "Сьюзан" - некоторых он знал. Каждый раз, когда Стив понимал, что свежее имя, появившееся на его руке, связано с лично знакомой девушкой, его разбирал жгучий стыд, словно он нарочно разнюхивал чьи-то тайны. Стив никогда не признался бы Баки, что они соулмейты, потому что был уверен - Барнс увлекается исключительно женщинами, и никогда... Никогда. И Стив молчал, не горя желанием лезть в чужую постель. В чужую... Сейчас от этой мысли было не стыдно - горько. Если бы только он решился и признался Баки тогда. Лучше жить с твердым отказом, чем в неуверенности, теперь уже вечной. Роджерс встряхнулся, отгоняя неуместные воспоминания. Нужно было сосредоточиться на настоящем, где его ждут загадочная флешка с “Лемурианской Звезды” и Александр Пирс, приказавший явиться к нему незамедлительно. Стив быстро стянул с себя обычную одежду и уже почти полностью втиснулся в тактиксьют, когда его руку пронзила неожиданная, но привычная боль. Невозможная! Кожа вздулась, немедленно покраснела и опухла, но Стив смог разобрать имя: "Брук". Брук?! Баки мертв уже почти семьдесят лет, и... Даже если он каким-то чудом выжил, то неужели он смог в своем возрасте, с какой-то Брук?.. Сердце опалило надеждой и какой-то неуместной радостью, когда Стив представил себе столетнего Баки, заигрывающего с соседками по дому престарелых. Болью пронзило вторую руку и новое имя заставило его нахмуриться. "Джек". Что?... Стив так и замер в полу расстегнутом сьюте, изумленно глядя на новое имя, когда, спустя еще несколько минут, руку снова обожгло. "Дэйв". "Боб", "Алекс", "Генри" и еще семь мужских имен. Стив смотрел, как кожа лопнула от слишком сильных ожогов и из ран потекла кровь. Он аккуратно отмыл руки, забинтовал их и оделся. Радость смысло начисто, вместо нее пришла решимость. У него только что появилась реальная ниточка, потому как все эти имена самым загадочным образом сложились в одно слово: "Страйк".