Лед и Пламень

      Даже научившись управлять драконами, Дени не всегда могла контролировать их. Особенно в этот раз, когда Дрогон был раззадорен битвой и обозлен полученной раной.       Дракон приземлился на уступе, как раз позади стоявшего там северянина, и решительно надвинулся на него. И девушка отчетливо понимала, что не сможет остановить своего самого любимого сына. Но Джон Сноу не сбежал, не отступил, хотя над ним нависла огромная туша.       Прежде Дени не особо горевала о людях, которых ее дракон сжег, но когда мужчина пропал из поля ее зрения, она затаила дыхание, боясь, что произойдет что-то непоправимое. А потом увидела, как этот чужой и до конца непонятный человек осторожно гладит ее сына-монстра по морде.       Дейнерис судорожно втянула воздух, пораженная этим зрелищем.       Она вырастила этих драконов, знала их, как никто. И знала, что Дрогон, самый крупный и свирепый из ее детей, не подпустил бы к себе постороннего. Убил бы. Но… Он не тронул Джона Сноу, а ластился к нему, как огромная кошка.       «Почему?» - нахмурилась девушка, наблюдая за ними.       Она знала, что драконы умны. Знала, что ее они практически чувствуют, подчиняясь ее воле, мысленным командам.       «Это я не хотела, чтобы Дрогон его убил? – спросила себя Дени. – Или Дрогон сам что-то распознал в этом человеке?»       Но ведь Джон Сноу – сын Неда Старка! А драконы подчиняются только Таргариенам, в которых чувствуют кровь драконов.       «Почему?»       Спускаясь с дракона, девушка внимательно наблюдала за северянином, пытаясь уловить хоть тень страха, но видела лишь восхищение.       «Похоже…» - подумала она, но не решилась даже мысленно закончить фразу.       Похоже Дрогону этот северянин нравится. Почти так же, как ей.       Они заговорили о последних новостях, и Дени заметила, что известие о гибели людей расстроило мужчину. Она и сама была не рада теперь, когда месть была совершена.       Слова Сноу удержали ее от самоличного штурма Красного Замка, но полностью проигнорировать провал всех кампаний девушка не могла. Она выплеснула свою злость на возвращавшиеся в город войска, не столько уничтожая людей, сколько лишая столицу так необходимого ей провианта.       На Драконий Камень она возвращалась с горечью в сердце. И теперь, перед этим человеком ее тянуло оправдаться, хотя никогда и ни перед кем она так не поступала.       «Почему?» - снова спросила себя Дейнерис.