Проклятье и благословение

В ушах стоял крик раба. Фаэрэ пытала его в своей любимой манере – подвесив за руки и предварительно выколов глаза. Трудно сказать, чем этот бедняга не угодил ей – то ли забыл добавить «госпожа», обращаясь, то ли провинился иначе. Как бы то ни было, Фаэрэ развлекалась, а Солафейн хотел бы ничего не слышать. И не видеть. Его выдержки хватило лишь бросить взгляд на забавы Фаэрэ через приоткрытую дверь, а потом сбежать. Он ворвался в свои покои и попытался унять дрожь. От той Фаэре, что Солафейн раньше знал, давно уже ничего не осталось. Прежняя она не причинила бы вреда рабу, не стала бы упиваться его болью… Солафейн налил себе вина и залпом выпил. Легче не стало. Когда-то он любил Фаэрэ. Девушку-дроу, в сердце которой горела жажда справедливости, смотревшую на мир широко открытыми глазами… Но жрицы Ллос поработали над ее разумом, и на свет появилась властная наследница Дома Деспана. Солафейн выпил еще, и наконец-то напряжение начало отпускать. Нельзя, чтобы кто-то видел его в таком состоянии – Подземье не прощало милосердия и слабоволья. Хотя мысль сбежать или вовсе броситься на меч с каждым днем становилась привлекательнее. Скрипнула дверь, впуская в комнату Фаэрэ. На некогда любимом лице блуждала довольная улыбка, алые глаза смотрели благосклонно и горели желанием. Солафейна передернуло от отвращения. Пытки возбуждали Фаэрэ почти так же сильно, как наркотики. – Отчего ты ушел, Солафейн? Я видела тебя возле пыточной и не обиделась бы, пожелай ты присоединиться. – Твои развлечения меня не трогают, – буркнул Солафейн. Хотя сам понимал – нынешней Фаэрэ не объяснить, чем отвратительны ее забавы. Она приблизилась к нему, обняла и поцеловала. По старой привычке Фаэрэ все еще предпочитала своего бывшего любовника прочим. Она знала, что сам Солафейн скорее переспал бы с иллитидом, чем с ней, но именно из-за этого и приходила – помучить очередную жертву. Отказать жрице Ллос было невозможно, соглашаться на ее прикосновения – мерзко. Но Солафейн еще надеялся на что-то. Его любовь могла бы исцелить исковерканный разум Фаэрэ, если бы только удалось достучаться до ставшего черным и черствым сердца… Рука Фаэрэ скользнула ему в штаны, прерывая размышления. – Неужели ты не хочешь меня, Солафейн? – раздраженно нахмурилась Фаэрэ. Его равнодушие, кажется, было лучшим ответом. Красные глаза Фаэрэ на мгновение сверкнули гневом, а губы вновь устремились к нему в поцелуе. Жестком, требовательном, страстном. Солафейн вздрогнул, когда ее ладонь проникла под рубашку и начала поглаживать грудь. Острые ногти слегка царапали кожу. Вторая ладонь Фаэрэ продолжала возбуждать член, по-прежнему совершенно безразличный к происходящему. Солафейн попытался отстраниться, но Фаэрэ не позволила. – Не сегодня, – пробормотал он. – У тебя что, нет других дел? Попытать еще какого-нибудь дуэргара в подвале, например? – Хорошего должно быть в меру, – ответила Фаэрэ, взявшись за пояс на его штанах. – Сейчас мне нужно другое. – Так сходи в бордель, а я тебе не шлюха. – Ты будешь тем, кем я скажу, – зарычала Фаэрэ. И тут же тепло улыбнулась, буквально в одно мгновение превращаясь из паучихи в женщину, которую он любил. – Не волнуйся, я знаю, как тебя переубедить. Она дернула за пояс штанов вниз, а затем толкнула Солафейна в кресло. Он мог бы удержать ее, оскорбить, уйти… Но это ничем не помогло бы, а только усугубило его положение. Жрицам-дроу не отказывают. Опустившись перед ним на колени, Фаэрэ обхватила член Солафейна и задвигала рукой в попытке все-таки возбудить его. Нельзя сказать, что у нее вовсе не получалось. Губы и язык прошлись по яичкам, а вторая рука вцепилась в его бедро, принося болезненное удовольствие. Солафейн не мог оторвать взгляд от макушки Фаэрэ между своих ног, понимая, что в этой схватке все равно проиграет. Опять. И будет проигрывать, пока Фаэрэ занимает место в его сердце. – Вот так… – довольно прошептала она, проведя языком вдоль поднявшегося члена. Солафейн отвернулся, но это не помогло – губы жадно обхватили его плоть. Стало горячо и очень тесно, особенно когда Фаэрэ начала водить губами вверх-вниз. Долго сдерживаемое возбуждение все-таки накатило, и Солафейн положил ладонь ей на голову, не столько направляя, сколько беззвучно прося не останавливаться. Но Фаэрэ вдруг выскользнула из-под его руки и наотмашь ударила Солафейна по лицу. – Ну вот ты уже и хочешь меня, – усмехнулась она, поправляя платье. – Изображай неприступность для кого-то другого, идиот. И не смей больше выказывать отвращение ко мне, если в другой раз не желаешь оказаться на жертвенном алтаре с распоротым брюхом. Она развернулась и ушла, оставив его одного – униженного и с горящей от удара щекой. Возможно, именно в этот момент Солафейн окончательно понял, что его любовь уже ничто не спасет. «Фаэрэ права. Я – просто идиот». Когда в Уст-Ната появилась эта странная компания дроу, Солафейна сперва ничего не насторожило. Возглавляла их некая Велдрин – женщина-волшебница, что было довольно необычно, но случалось. Однако поведение этой компании вскоре начало вызывать подозрения – уж слишком мирно новоприбывшие из Чед-Насада дроу себя вели. Только когда Велдрин рассказала, что Фаэрэ повелела убить его, Солафейн все понял. И то, что его новая знакомая не та, за кого себя выдает, и то, что тяжелая жизнь в Уст-Ната закончилась. Он помог Велдрин спасти драконьи яйца и потом выслушал рассказ о смерти Фаэрэ от лап мстительного демона. С удивлением Солафейн понял, что ему было все равно. Та Фаэрэ, которую он любил, умерла давным-давно, а эта новая заслуживала своих мучений. – Знаешь, тебе не обязательно оставаться в Подземье, – сказала позже Велдрин, которую звали совсем не так. – Ты мог бы пойти с нами на поверхность. Под личиной дроу на самом деле пряталась наземная эльфийка: светлокудрая, с яркими голубыми глазами. Она была настолько не похожа на Фаэре, что более чуждое существо и придумать трудно. – Зачем? Я никогда не бывал там, – покачал головой Солафейн. – Но и здесь тебе не место. Идем с нами. Ни к чему страдать дальше, если можешь быть счастлив. Велдрин одарила его улыбкой, от которой по коже побежали мурашки, и протянула руку. В голубых глазах не было ни намека на издевательскую иронию – только участие. Так никогда не смотрела даже Фаэрэ. И никогда так не улыбалась. Отчего-то на ум пришла Эйлистри – богиня, которой Солафейн хотел посвятить свою жизнь. Может быть, Велдрин ему послала именно она, пожалев своего глупого слугу. Каким бы дураком тот ни был, отказываться от благословения богини Солафейн не собирался. Он сжал протянутую ладонь, поднес ее к губам и поцеловал. – Хорошо. Велдрин неожиданно покраснела, а Солафейн подумал, что девушка, умеющая смущаться – это самое большое сокровище на свете.