Вечер украдкой близился и заполнял собой небо. Солнце, раскидывая свои яркие летние лучи, медленно тянулось к горизонту, оставляя на небосводе ярко-алые, даже некоторым образом, кровавые полосы. На свежем воздухе дышалось легче. Этот город совсем мне не знаком. Этот город слишком холоден для меня сегодня. Я стою на крыльце черного входа у одного бара во Владивостоке. Концерт прошел, а точнее фестиваль, и теперь мы вместе с группой «Мумий тролль» отмечали его окончание. Все бы ничего, но я опять поссорился с Шурой. Как всегда из-за мелочи, вновь недопонимание. И ведь прекрасно знаю, что уже завтра все будет как обычно, однако на душе все равно почему-то гадко. Веселиться с ребятами совсем не хотелось. Я стоял и потихонечку курил, наслаждаясь вечерней дремой, в одиночестве. Поежившись от холодного ветерка я присел на скамейку, стоящую также рядом возле входа. Позже я услышал, приглушенные ругательства человека, коим оказался Лагутенко.
— Тьфу ты! Понаставят тут свои коробки!
Илья вышел из здания и стал стряхивать свои светло-синие джинсы.
Я ничуть не удивился его приходу, лишь только усмехнулся. Он же увидев меня расплылся в своей кошачьей улыбке.
— Ты чего тут один?
— Да проветриться решил. Замотался.
Илья задумался, понимающе кивнул и тоже присел рядом со мной.
— Да, эти вечные концерты всегда утомляют.
— Да я не про это. — вот ляпнул лишнего.
— А про что? Аа… Шура опять? — а вот теперь я уже по-настоящему удивился. Неужели со стороны так сильно видно, что я в отношениях с Шуриком?
— Да не смотри на меня так! Давно догадался. Не бойся, я никому не расскажу.
Повисло неловкое молчание.
— Курить будешь?
— Давай.
Я протянул сигарету и зажигалку Лагутенко, и тот закурил, вдыхая табачный дым. Илья откинулся на спинку скамейки и теперь каким-то пристальным взглядом на меня смотрел, от чего я смутился и отвернулся от него, чем вызвал очередную ухмылку.
— Любишь его? — вот и вопросик. Догадываюсь, что он спрашивает, но я все равно уточнил.
— Шуру?
— Да.
— Ну…да…но…все так сложно, если честно. Я устал.
— Никто не обещал, что такие отношения будут легкими, — мой собеседник совсем расслабился и спокойно облокотился на спинку скамейки.
— А сам-то о «таких» отношения много знаешь?
— Достаточно наслышан. — Лагутенко даже бровью не повел.
— Ну-ну.
— Может обратно пойдем?
— Ты иди, а я не хочу.
— Все из-за него же?
— И из-за него, и из-за этой суматохи тоже.
— Мм… А вы на сколько во Владик приехали?
Я задумался и стал подсчитывать дни. Здесь мы уже второй день, значит уедем послезавтра.
— Послезавтра едем в Хабаровск. Я слышал ты машину новую купил?
— Да. Хочешь пойдем посмотрим.
— А где она?
— На стоянке возле входа. А давай, если ты, как говоришь, сильно замотался, прокатимся? Заодно посмотришь Владивосток во всей красе!
— А как ты за руль-то сядешь? Ты же пил.
— Да ничего я не пил, ну максимум сок со льдом — этакий «фирменный» коктейль, который бармен втюхивал мне за сотку. Так что, поехали?
— Я не знаю… Тут же все ребята. Мы их так оставим?
— Ну они же тебя оставили. Сколько ты тут прохлаждаешься на этой скамейке? Давай, хоть тебе покажу свою тачку.
Илья резко выкинул сигарету, встал и протянул мне руку. Я же колеблясь еще пару мгновений, принял ее и поднялся. Все также не отпуская руки друг друга, чтобы не потеряться, мы стали пробираться к главному выходу из бара через, неизвестно откуда взявшуюся, толпу людей. Всюду были какие-то пьяные возгласы, до боли режущий слух истеричный женский смех. Все это давило на меня снаружи и отзывалось внутри. Позже я заметил возле барной стойки Шуру в компании Максима, который того уже не слушал, а внимательно следил за мной и явно не понимал куда я направляюсь да еще и с Лагутенко за руку. Забавная ситуация получается, и она мне сейчас только на пользу. Шура сделал беспечный вид и продолжил свой разговор с собеседником. Ну ясно, значит будем играть в гордых. Пока мы пытались добраться до столь желанного выхода из этого душного бара, как меня успел догнать Макс.
— Лев, подожди. — я вместе с Ильей остановился и стал слушать его.
— Что случилось?
— Ты куда?
— Какая разница?
— Ну ты же не оставишь нас тут.
— С чего бы? Я полчаса сидел на крыльце и никто обо мне даже не вспомнил, а тут сразу понадобился.
Выражение лица Макса поменялось на смятение и неловкость. Я заглянул через плечо Лакмуса и снова столкнулся с взглядом Шуры, от чего тот поспешно отвернулся.
— Мм, дай угадаю, тебя Шурик подослал?
Макс понял, что дальнейшие его попытки соврать мне не увенчаются успехом, тяжело вздохнул и признался:
— Да.
— А сам он?! Самому слабо было подойди ко мне? — меня до жути взбесил весь этот цирк и особенно главный клоун — Шура.
— Не знаю, но это же Шура, он принципиальный.
— Ну и пускай так сидит, не хочу ничего говорить. Имею право.
— Блин, Лев, но он же меня убьёт, если я так и не выясню куда ты собрался с…ним.
Макс взглядом указал на Илью, который явно посмеивался с этой ситуации и временами продолжал сверлить меня своими ярко-голубыми глазами.
Зная характер Шуры, мне стало очень жалко Максимушку и я пошел на уступок.
— Ладно, передай ему, что я собрался поехать… А нет, просто скажи, что сегодня он может меня не ждать. Да!
— И все?
— Ему хватит! Все, Макс извини, завтра увидимся.
— Хорошо… Но ты все равно там поаккуратней, ладно? — Лакмус с недоверчивым взглядом снова покосился на Лагутенко, пожал мне свободную руку и поплелся обратно в сторону барной стойки, чтобы передать новость Шуреньке, которого, я уверен, его явно не обрадует. А оно так и лучше!
Мы наконец-то вышли из бара.
На парковке я тут же заметил ярко красное авто. Иномарка точно. Лагутенко, отпустив мою мою руку, вальяжно подошел к нему. И последовал за ним, попутно разглядывая машину.
— Вот, смотри.
— Японка?
— Да.
— Ну не удивительно, а сколько лошадей?
Мой вопрос проигнорировали и Лагутенко, открыв машину, жестом пригласил меня сесть в нее со словами:
— Садись, лучше покажу на деле.
Делать нечего и я сел на переднее сидение абсолютно нового автомобиля. А Илья в это время уже завел машину мы выехали с парковки, направляясь не знаю куда. Я разглядывал огни вечернего Владивостока, любовался видами на море и иногда поглядывал на рядом сидящего водителя, который мне все рассказывал и показывал. Чуть погодя мы выехали на какую-то то трассу, которая находилась недалеко от города.
— Зачем мы сюда приехали?
— Ну ты же хочешь узнать сколько лошадей в себе держит эта тачка.
— Мне бы хватило простого числа.
— Да ладно тебе.
Когда на дороге не осталось машин, трасса была пуста, Илья поначалу с небольшой скоростью ехал вперед, потом перевел взгляд на меня и сказал:
— Ты это… Пристегнись, наверно, крепче. Я свою превышу скорость.
— Скорость машины? — уж очень меня цепануло высказывание Лагутенко.
— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил он мне, улыбнулся краешком губ и стал набирать скорость.
Чем дальше и быстрее мы ехали в горизонт, тем идея поехать куда-то с Лагутенко казалось мне авантюрой чистой воды. Скажу честно, я испугался. До меня только сейчас дошло, что произошло. Я оставил своего Шурика там, в баре, потому что я слишком обидчив. Да! Да я на него сильно обижен, а его поведение в том зачуханном баре совсем меня взбесило. Неужели он настолько эгоистичен, что даже не подошел ко мне, не спросил куда я собрался, а просто отправил Макса на разведку?! Конечно, также куда проще! Эта одна из тех граней моего бриллианта-Шуры, которую я ненавижу. Его характер порой убийственен. Да, он не герой и никогда им не являлся. В сущности, он самодовольный и порядочный эгоист. Ему всегда была не по душе эта болотная романтика. Но может я хочу, чтобы в наших и так дальше некуда сложных по разным причинам отношениях, мы, а в частности он, хоть чуть-чуть уделяли внимание друг другу.
В это время машина разогналась до неимоверной скорости. В тело ненароком пробрался адреналин, который затуманил все мое сознание. Я смотрел перед собой и видел только темную полосу дороги, тянувшейся до беспросветной бесконечности. Я готов был закричать от страха, хотя сам, в отличие от многих любил погонять. Но сейчас, когда за рулем другой человек, когда ты не едешь, а буквально летишь неизвестно куда, тело полностью напрягается и разум молится на то, что бы это все скорее закончилось. Я схватился за ремень безопасности и уже просил Илью не гнать так быстро, но тот мне только ответил, что осталось недолго. Недолго до чего? До смерти? Я уже стал представлять все возможные кровавые сцены возле не менее кровавого автомобиля. Внутри меня что-то перевернулось, дыхание сперло и слух заглушал немыслимый звук мощного двигателя. Так продолжалось первые минуты, но когда Илья повернул и выехал на другую трассу, то я увидел слева горизонтальную и бесконечную морскую гладь. Мы ехали параллельно побережью и мне открывался самый, пожалуй, восхитительный вид из окна на солнце, которое оставляя свои огненные лучи на поверхности воды, отражалось в ней. В голове и в теле смешалось все: страх в перемешку с восхищением, адреналин с чувством некого поэтического спокойствия. Я уже не боялся разбиться вдребезги, я полностью покорился этой скорости.
Потерявшись во времени, я не заметил как машина остановилась. Я смотрел вперед стеклянными глазами, вновь и вновь переживал то, что пережил секунды назад. Но меня внезапно вытащили из этого омута.
— Лева. Лев, приехали. — Лагутенко смотрел на меня с тревогой, явно ожидая каких-то действий, но я сидел неподвижно и очнулся лишь спустя две секунды.
— А?
— Приехали, говорю.
— Куда?
— Выходи. Увидишь.
Я еле как вылез из иномарки и увидел такой пейзаж, что даже во сне не приснится. Такие красоты обычно видишь где-нибудь в телевизоре, телефоне, но только не у себя. И я такое не привык видеть наяву. Передо мной раскинулось темно-синее небо в сочетании с морем. Две грани этого земного шара. Две грани поэтических начал. Два горизонта слились в один, образую при этом одно целое, что обычно называют вселенной. Я стоял прямо у обрыва, как на настоящем конце земли. Внизу была пропасть, и в конце ее лежали многовековые камни, беспрерывно омываемые морскими волнами. Было холодно, по телу то и дело пробегали мурашки. Ветер приносил с собой брызги воды, которые заставили меня очнуться от былых страхов и задышать полной грудью. Солнце уже село и все погрузилось во тьму. Где-то вдалеке проплывали огромные пароходы, освещенные многочисленными лампочками. Было слышно легкое размеренное дыхание моря и прерывистое мое. В этот момент я осмотрелся и увидел неподалеку стоящего Илью, который также как и я созерцал это все. Его взгляд, устремленный вперед, не выражал и доли того, что отражалось в моих глазах. Все правильно. Он это видел множество раз, он к этому привык, а я нет. Здесь мне все в новинку. Я продолжал смотреть на своего друга. Он в своей стихии, море его жизнь. И сейчас он, засунув руки в карманы, полностью расслабленный явно думал не про пейзаж, а о чем-то своём, далеком от сюда. Я совсем его не знал, да и наверное не хотел раньше узнавать. Однако сейчас почему-то возник интерес к нему. Я смотрел на его волосы, растрепанные от ветра, также как и у меня, на его плечи, на его ярко голубые глаза, в который отблескивал белый диск луны.
Началась ночь. Стал дуть холодный ветер от которого я весь поежился и обратился к Илье:
— Может в машину сядем?
— Уже?
— Я замерз.
— Да, сейчас пойдем уже.
— Красивое место, конечно.
— Очень
— Часто здесь бываешь?
— Ну… Раньше почти каждый день сюда приезжал, а сейчас все время некогда.
— Во-во, концерты это хорошо, но на такие моменты, как эти, никогда времени не найдешь.
— Ты знаешь…вопреки всему, я все же стараюсь здесь быть почаще.
— Воспоминания хорошие об этом месте?
— И не только. Здесь я всегда чувствовал себя как-то по особенному, в безопасности от каких-то вездесущих проблем. Еще даже
будучи малым, когда все бесило, я приезжал сюда. Там вот раньше остановка была.
— Мм… — я, признаться, не знал, что стоит отвечать на такие откровения Ильи, но тот сам быстро перевел тему.
— Ладно, поехали уже.
Мы забрались в машину, Илья завел двигатель и мы молча съехали с обочины. За окном мелькали ночные пейзажи и огни города, каждый из нас погрузился в свои мысли и густую тишину прерывали лишь тихие звуки радио. Я не знал куда мы направлялись и честно говоря мне было все равно, душой я находился далеко за пределами салона автомобиля. Равнодушным взглядом я следил за проплывающими и быстро сменяющими друг друга образами засыпающего города, все еще находясь там, на утесе, и густо укутавшись в свои мысли и ощущения. Привычная уже скорость, никак не отражалась на чувстве спокойствия и даже помогала глубже нырнуть в свой омут.
Через некоторое время машина остановилась и я понял, что мы приехали к моей гостинице. Я посмотрел на Илью: тот смотрел просто прямо, упорно не замечая моего замешательства, вызванного приездом сюда. Куда угодно, но только не сюда.
— Зачем мы здесь?
— А куда? Тебя ведь ждут.
— Ну…я думал… Ладно, спасибо за эту прогулку. Мне очень понравилось. — я пожал руку Ильи и вышел из машины, закрыв за собой дверь.
На улице поднялся сильный ветер, от которого на коже появились мурашки. Тишина и ветер. Гостиница, вроде бы как элитная даже, стояла почти в центре города, Однако машин не было, людей тоже. Все здесь так странно. Встав на крыльцо я достал очередную сигарету и закурил, рассматривая так и никуда не отъехавшую красную машину.
Я не прощался с Лагутенко, ибо знал, что завтра мы наверняка встретимся. Но сейчас меня окончательно обескуражило то, что меня привезли сюда, хотя были явные намеки на продолжение вечера. Ну и ладно. Теперь придется идти в номер. Я встал прямо напротив машины и посмотрел вверх, я точно помнил, что окна с нашего с Шурой номера выходили на эту улицу. Свет горел. Он там. Не спит. Ждет. Что сейчас будет? Уже представляю всевозможные картины этой сцены: Вот я поднимаюсь на четвертый этаж, открываю ключом номер и вижу его, всего злого на меня, фыркающего и недовольного, что его собственность, то есть я, решил прогуляться без разрешения. А потом это долгое угнетающее молчание, от которого потом трясет, как ненормального. Уж лучше бы он на меня кричал и ругал, нежели этот молчаливый ад. Так. А почему я буду виноватым? Ответ простой: по его мнению я всегда виноват сам, в любых ситуациях. Да пошло оно все!.. Я обернулся и увидел, что машина еще не отъехала и сидящий в ней мой приятель смотрел на меня. Я развернулся и забрался обратно в автомобиль. Ничего не спрашивая, Илья улыбнулся в пустоту ночи и завел двигатель.
— Поехали отсюда
— Что, такая сильная обида?
— Не важно… Я не хочу здесь находится. Поехали куда угодно! — от своих психов я вскинул руками и чуть не снес зеркало, но холодная рука Ильи перехватила мою, тем самым не дав закончить необдуманное. Он взял мою руку крепче и приложив ее к сидушке накрыл своей. От таких действий я на время опешил, но сопротивляться не стал.
— Подожди. Объясни мне одну вещь, Бортник. — тут у меня перехватило дыхание, в последнее время меня уже почти никто не звал по настоящей фамилии.
— Какую?
— Ты готов поехать куда угодно только по причине злости на Шуру, не более, а ты не думал как это обернется? Не думал…вижу. А ты вообще уверен, что он твоя любовь? — здесь Илья пододвинулся ближе, а я вовсе перестал дышать. — К чему у тебя такая привязанность к нему? Чего ж ты носишься за ним по всему земному шару?
— Я? Но… А…а — я был настолько удивлен такими высказываниями, что я двух слов не смог связать. Но видимо так оно и было задумано, потому что Илья, не дожидаясь моего более внятного ответа, продолжил:
— Ты уверен, что он тебя любит? Ваши отношения сейчас больше похожи на дружбу, а не на более теплые чувства. Может ты ему и вовсе не нужен, да и зачем он тебе?! Зачем ты к нему так прицепился?! Неужели тебе больше никто не нравится?
На этих словах я уже пытался вырваться дабы заткнуть Лагутенко с его непонятными выводами, но тот лишь еще крепче придавил меня к сидению. Я от испуга, вызванного непонятным мне поведение Ильи, попытался даже повысить голос, но он и в этот раз быстрее среагировав, закрыл мне своей другой ладонью рот, тем самым призывав выслушать его до конца.
— Так может у вас не любовь, а дружба? И он тебе не любовник, а друг? — он смотрел на меня внимательно, будто заглядывая в душу. Я уже не пытался освободиться и наорать, я также смотрел ему в глаза и еле дышал ему в руку.
— Давай проверим? Что ты на это скажешь? — Илья убрал свою руку от моего рта и ждал моего разрешения или отказа. Я лишь смог отрывисто и нервно вздохнуть воздух и чуть откинуться назад, голова кружилась от происходящего. Все ушло на второй план. Эта ссора с Шурой, эти гонки, это прогулка на утесе… Все мысли, приходящие мне в голову до этого момента, просто исчезли. Мой собеседник, расценивая мое молчание по-своему, наклонился ко мне и прошептал на ухо:
— Не бойся. Нас с тобой твой ДРУГ не увидит вместе.
Он наклонился и накрыл мои губы своими. Паника основательно пустила корни в душе, а смятение вихрем вскрутило сознание. Когда он языком провел по моей нижней губе, слегка прикусив и прося разрешение углубить поцелуй. Опешив, я неосознанно разомкнул зубы и встретился с языком Ильи. Его энтузиазм и страсть передались и мне, так что через пару мгновений я уже отвечал ему на поцелуй и запустил руку в его волосы. Лагутенко, притянув меня поближе и забравшись рукой под мою рубашку поглаживал холодными пальцами кожу, на его прикосновения тело отвечало весьма однозначно, не забывая пускать мурашки по позвоночнику. С первым стоном, сорвавшимся с моих губ, он отстранился и затуманенным взглядом изучал мое лицо.
— Раз ты не хочешь к себе, то может поедем до меня? — чуть хрипловатым голосом спросил он. В ответ я лишь кивнул и отвел взгляд на «пейзаж» за окном, так некстати скрывшийся под ночным покровом. Я буквально ощутил ухмылку на его губах, однако он промолчал.
***
Илья открыл ключом дверь и мы зашли в его квартиру. Обычный такой дом, ничего особенного, но правда, было очень много предметов декора на морскую тему. Не дожидаясь пока я разуюсь, Лагутенко пошел на кухню. Я пошел за ним и увидел как он штопором открывает бутылку красного вина.
— Ты же не против? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Нет.
Я достал бокалы из шкафчика по его просьбе и поставил их на стол, усаживаясь попутно на стул. Мой товарищ налил красную жидкость в стеклянные сосуды и сел напротив. Мы выпили пару бокальчиков. И все это время я молчал, честно не зная, что сказать, да и не был уверен в необходимости слов. За последние два часа столько всего произошло, что говорить было сложно, но Илья все равно нарушил молчание:
— Ты чего такой взъерошенный?
— Да не, нормально все. Немножечко устал, немножечко смятен…
— Смятен?
— Угу.
— Чем же? — Илья задумчиво покачивал рукой бокал, рассматривая его дно, пока я стремительно теряя свою трезвость, пытался нормально высказаться.
— А то ты не знаешь! Сначала прогулка, а потом…это…ну ты понял.
— Но ведь то и то тебе понравилось?
— А тебе?
— А ты вопросом на вопрос будешь отвечать?
— Почему бы нет.
— Ладно, да, мне понравилось. С тобой, Бортник, мне все нравится.
— Не понял. В каком смысле?
— Во всех.
Он встал из-за стола и подошел ко мне. Я посмотрел на него снизу вверх. Илья взял меня за руку и притянул к себе, поднимая на ноги. Мы слились в объятьях, а затем я, чуть отстранившись, взглянул ему прямо в глаза и нерешительно коснулся его губ своими. Он ответил мгновенно, слегка улыбнувшись мне в губы, сплел наши языки в сумасшедшем танце. Я завел руки за его спину, поглаживая плечи и талию, еще слегка прохладные из-за ветра. Лагутенко же, покусывая мою нижнюю губу, схватил меня за ягодицы и прижал еще ближе, разом выбив воздух из легких с тихим стоном. Он, ухмыляясь прикусил мочку уха и потянул за собой в соседнюю комнату, оказавшуюся просторной спальней. Легко толкнув меня на кровать, он придавил меня собой и удобно устроился меж моих разведенных коленей, продолжая лобзать мои губы. Почувствовав, как возбуждение накрывает меня, я просунул руки между наших тел, под рубашку Ильи и стал поглаживать его подтянутую и резко вздымающуюся грудь. Он отстранился и вовсе снял с себя мешающий предмет гардероба, после чего приступил к моим вещам. Закончив свои манипуляции, он жадно обвел меня взглядом и принялся «пробовать» меня, местами слегка прикусывая кожу, заставляя меня вертеться на шелковой простыне и изнывать от желания, зарываться в его волосы еще больше и кусать губы от нетерпения. После, он ближе притянул меня, и я ощутил его прямо в себе. От столь резкого проникновения я взвыл и впился ногтями в его кожу, оставляя на его спине и плечах красные полосы. Зашипев от боли, он поцеловал меня в висок, успокаивая, дал привыкнуть к ощущениям, после чего сорвался и задал очень быстрый темп, от которого я выгибался и стонал, срывая голос. Телу стало жарко, дыхание сбилось окончательно, я не всегда успевал делать глотки воздуха. Тело охватила мелкая дрожь, в глазах потемнело и через миг наслаждение накрыло нас.
***
Я проснулся от неярких солнечных лучей, проникнувших в темную спальню. Голова гудела от выпившего вчера алкоголя, я с трудом повернулся и увидел рядом с собой человека, лежащего ко мне спиной и укутанного в одеяло, сонно улыбнувшись я обнял его и потянулся, чтобы поцеловать любимого Шурика. Но как только я убрал край одеяла и увидел свежие шрамы на спине, я понял что я натворил, воспоминания вскружили голову. Передо мной лежал Илья. Я откинулся на спину и был готов закричать от негодования.
Шура ведь ждал меня, он ведь любит меня. А я предал его… Я ему изменил!
