Другая программа

Посреди экрана из черноты возникла ярко-красная надпись: «Среди нас», и голос за кадром траурным тоном возвестил: — Прошло два месяца с того момента, как мы узнали, что среди нас есть мутанты — существа, созданные секретной правительственной организацией «Мантикора». Мы можем узнать их с первого взгляда… Начали быстро сменять друг друга кадры со странными существами — полуживотными-полулюдьми. Они дрались, огрызались, скалили зубы, бросались на камеры. — …Потому что они не похожи на нас. Но это было бы слишком просто. Среди них есть и такие, которые выглядят, как люди. Монстры на экране сменились чередой человеческих лиц. Совершенно человеческих. Абсолютно человеческих. — … Они могут быть вашими соседями, могут сесть в вашу машину на дороге, могут подносить вам еду в кафе. Они могут притвориться вашими друзьями. Экран вдруг почернел. — … Они могут притвориться людьми. Но они… Пауза. — … НЕ ЛЮДИ! Они лишь прячутся СРЕДИ НАС. Вторя последним словам, на экране возникла кровавая надпись, сквозь которую стало проступать лицо мужчины — сосредоточенный взгляд его темных глаз будто собирался заглянуть внутрь души каждого зрителя. Или, скорее, в его генетический код. Это его голос звучал за кадром. — Но как бы ОНИ ни выглядели, каждый из нас в опасности, — мужчина на экране выставил вперед палец. — Мы собираемся помочь вам. Мы покажем, как узнать мутантов. Как вычислить их среди людей. И… — камера резко приблизилась к его лицу, — как поступить с ними по-человечески. Грянул выстрел. Камера опять отдалилась. — Если вы патриот, смотрите новую программу «Среди нас» каждую пятницу. Будьте с нами, и вас ждут сенсационные открытия и расследования. Мужчина на экране отвернулся и двинулся в темноту. Потом вдруг обернулся и, прищурившись, произнес: — ОНИ — среди нас. Помните! Голос и его хозяин провалились в черноту. Алек в раздражении переключил канал. — Сейчас вы видите, где мутанты содержали хозяев дома, — тут же с громом навалилась на него программа новостей. — Трансгеники открыли тайный публичный дом и продавали секс-услуги. Они захватили хозяев квартиры и заставляли их заниматься проституцией. Вот вы видите кровать, где бедным людям… В кадр попала сидевшая задом к экрану полуголая девушка, она была прикована к батарее наручниками, и ее спину сплошь покрывали темные кровоподтеки и порезы. На пару секунд ее показали крупным планом, и Алек успел рассмотреть татуировку в виде вертикальных черных полос у нее на шее. — Черт, не снимай ее! — зашипел голос репортера. Х5 не расслышал бы его за фоновым шумом, если бы не генетическое усовершенствование слуха, которое показалось удобным кому-то в «Мантикоре». — Да, вы видите кровать, — в кадре опять появился улыбающийся репортер, — на которой бедных людей мутанты заставляли заниматься сексом с клиентами в любой изощренной и извращенной форме. Видимо, таким образом они пытались выместить свою ненависть к чистокровным полноценным людям… С шумом выдохнув сквозь сжатые зубы, Алек подумал, что усовершенствованная выносливость, слабая восприимчивость к боли и приятная внешность вышла трансгеникам боком. «Мантикора» хотела, чтобы ее мутанты хорошо смотрелись в военных операциях, а теперь люди нашли этим особенностям другое применение… Он нажал кнопку переключения канала. — Вы должны понять, что психика трансгенного мутанта формировалась в закрытом заведении военного типа, — скучным голосом произнес с экрана толстый мужчина, рядом с которым висела надпись «Роберт Лонг, доктор философских наук». — Я бы даже сказал, тюремного типа. Ежедневные тренировки и строгое подчинение людям. Вернее, так должно было быть. Однако полагаю, что ученые «Мантикоры», видевшие своих подопечных с самого раннего возраста, относились к ним слишком по-человечески. Это нормальная реакция — смеяться над неуклюжими движениями маленьких карапузов, их зарождающейся речью. С возрастом мутанты становились все жестче, однако люди, работавшие с ними, уже не могли побороть своего ласкового к ним отношения. В какой-то момент уступок стало слишком много, поведение ученых и тренеров — слишком мягким. Мутанты же с чисто животной неблагодарностью воспользовались этим и… Не дослушав до конца, Алек шарахнул по столу пультом, отчего изображение на экране сменилось другим. — Я должен тебе кое-что сказать… — театрально прикрыв глаза рукой, с придыханием прошептал юноша с экрана. Обнимавшая его девушка с тревогой смотрела в его лицо. Постепенно тревога сменилась ужасом. Ее глаза становились все шире, и Алек подумал, что еще чуть-чуть и они вывалятся из орбит. — Что такое, Дик? — воскликнула она. — Что-то случилось? Ты меня не любишь? — Люблю, — он убрал руку и взглянул на девушку. — И не могу тебя любить. — Почему? — вскрикнула она. — Потому что я… — юноша отвернулся и на одном дыхании выпалил, — мутант. Я не человек и не могу полюбить. Я вырос в «Мантикоре», где любви не место… Алек застонал и безвольно повалился на стол, закрыв голову руками. Видимо, при этом движении он нажал на пульт, потому что из телевизора донеслась радостная песенка:

«Раз, два, три, четыре, пять, Кто такой ты? Как понять? Твой посмотрим генотип, И в полицию — бип-бип! Вдруг от кошки иль собаки Там отыщется кусок. Человек ты? Это враки! Гены выдали, дружок!»

Х5 приподнял голову и безучастно наблюдал за тем, как рисованные мальчики и девочки оживленно складывали и раскладывали гены, ДНК, хромосомы. В их речи слова «доминантный», «рецессивный», «селекция», «инбридинг» и «клонирование» звучали так весело и непринужденно, что хотелось тут же вместе с ними заняться этой «Занимательной генетикой». Правда, Алек еще помнил, как выглядит прикладное занятие генетикой в «Мантикоре». Воспоминания об отдельных «упражнениях» до сих пор заставляли просыпаться среди ночи в холодном поту. Он вяло приподнял руку, вытянул палец и ткнул в очередную кнопку пульта. — Покаемся! — взвыл телевизор. Алек вздрогнул и удивленно взглянул в экран. Там старик с взлохмаченными седыми волосами и в деловом костюме тряс перед камерой Библией и убежденно говорил: — Покаемся, пока не поздно, потому что грядет конец света. Вспомните, что случилось. Мы назвали это Импульсом, но на деле это звезда, упавшая с неба, как предвестие апокалипсиса, которому мы не придали значения. Мы умирали от болезней и загрязнения вод, находя этому научные объяснения. Мы не верили! — старик на секунду замолчал. — И мы получили то, что должны были получить за свое неверие. Зверя! — он сверкнул глазами в камеру. — И мы опять не верим. Мы зовем их трансгенными мутантами. Мы считаем их творениями человечества, но на деле они — творения Дьявола. Терминал-Сити — Вавилон — должен пасть! Пока не поздно, люди, покайтесь. Потому что грядет священная война… Алек сжал зубы, стремительно встал из-за стола и резко стукнул кулаком по экрану. Мышцы сработали как надо: он пробил в телевизоре огромную дыру, сзади что-то хлопнуло, и повалил дым. — Ого… — раздался сзади голос Макс. Алек обернулся. Она похлопала в ладоши и ехидно спросила: — Соскучился по спаррингам? Нашел бы кого-то менее пассивного, чем телевизор. Алек осторожно вытащил руку из дыры в экране. Из царапин и порезов текла кровь. Но не сильно. Через час они затянутся. В том, что бы быть мутантом, были и свои плюсы. Впрочем, плюсов человеческой жизни он не видел. — Его невозможно смотреть, — сердито пробормотал Х5. — Ну теперь-то точно невозможно, — хмыкнула Макс. — Наоборот, я его исправил, — мрачно сказал он. — Давно надо было. — О, — изобразила на лице наигранно удивленное выражение. — Наш Алек рассердился на телевизор? Явно грядет конец света… Это произошло слишком быстро даже для Макс. Через долю секунды после своих слов она уже стояла прижатой к стене, а рука Алека сжимала ее шею. Его глаза потемнели. — Ты свихнулся?.. — с трудом выдавила она. — Больше ни слова о конце света, — почти прошептал он. — И о телевизорах. Так же быстро, как все случилось, Макс почувствовала, что больше ничего не держит ее шею. Алек удалялся по темному коридору Терминал-Сити. — Что-то не так? — она догнала его. — Все не так, — отрезал он. — Перестань, — Макс положила руку ему на плечо. — Будто ты не знал, что думают о нас люди. Он остановился. — А может быть, мы сами виноваты в том, что они о нас думают? — Ты серьезно? — Макс вздернула бровь. — Ну откуда-то же они берут все это, — Алек махнул в сторону разбитого телевизора. — Мы для них — всего лишь способ списать свои проблемы, — покачала головой Макс. — Так легко сказать, что во всем виноваты мутанты. Когда не было нас, они находили другие причины. — А сейчас не ищут… — он нахмурился. — Лучше бы строили роботов. — Черт, Алек, прекрати! — Макс поморщилась. — Нашел бы другую программу! Люди же не все такие. Ты же знаешь. Будто услышав ее слова, рядом с разбитым телевизором включился второй. Может быть, замкнуло проводку, когда перегорел первый. На экране появились кадры с улыбающейся Джем и ее малышкой. Это было снято совсем недавно, через пару месяцев после того, как они смогли сбежать из осажденного Джем-Пони. Она целовала животик маленькой Нормы, а та хихикала и хваталась за пальчики мамы, на шее которой был четко виден штрих-код. — Как сказал когда-то писатель, живший в двадцатом веке Антуан де Сент-Экзюпери, — изображение сменилось: теперь с экрана смотрели через узкую щель огромные глаза. Голос Только Глаза продолжил: — «Мы в ответе за тех, кого приручили». А сейчас мы в ответе за тех, кого создали. Если мы, люди, не покажем, что такое любовь, то как научатся любить они и их дети? В этом мире все взаимосвязано. Мы относимся к ним, они — к нам. Мы, люди, должны начать первыми, чтобы не стало слишком поздно. Начните первыми. И Только Глаза покажут вам. Это был Вестник Свободных Новостей. Словно выполнив свою миссию, телевизор выключился. — Вот тебе и другая программа… — пробормотал Алек себе под нос. — Он не имел в виду то, о чем ты подумал, — быстро заговорила Макс. Он взглянул на нее и грустно улыбнулся. — Какая разница, что я подумал? — фыркнул он. — Главное, о чем подумают ОНИ. «Начните первыми», черт… — Прекрати… — А что? Вышло очень красиво, — кивнул он. — Я бы даже сказал «по-человечески». В нынешнем понимании слова. — Алек… — Надо мне было и этот телевизор рассадить. — Не надо, — Макс вздохнула и виновато улыбнулась. — Я его сама разобью. Алек вдруг хитро усмехнулся: — Надеюсь, ты о Логане?