Меч знает лучше

— Беги, Гарри! И я понимал, что должен послушаться совета, но в то же время понимал и кое-что другое, хотя на автомате успел сделать пару скачков по направлению к двери. Я знал, что если сбегу сейчас, то выживу, но опять останусь в этом мире без семьи, к которой уже успел привыкнуть. Я обернулся — и судорожно вздохнул: никак не мог привыкнуть к таким вещам. Зрелище было завораживающее. Хотя сейчас Бьянка и не производила меня пьянящего впечатления, не буду спорить: тело у нее сногсшибательное. По человеческим меркам. Она стояла лицом ко мне, как и в тот момент, когда собиралась напасть, но сейчас ее глаза не смотрели на меня, они затуманились, их затянула поволока удовольствия. Хоть люди и обожают говорить, что от любви до ненависти — один шаг, как и наоборот, все это — слишком романтично для нашей ситуации. Я знал причину ее кардинальной смены отношения ко мне. Повод был прост и сейчас стоял у нее за спиной. Томас. Он целовал ее шею, дотрагивался пальцами кожи ее открытых плеч. Он не держал Бьянку за руки, не сжимал ее, чтобы она не вырвалась и не добралась до меня, но его хватка была гораздо надежнее всего этого. Он шепнул ей что-то на ухо, и она с утробным стоном запрокинула голову. Томас улыбнулся. От них двоих шел такой напор страсти и похоти, которой никогда не добиться лучшим порнофильмам. Правда, улыбка у него вышла несколько безнадежная. По красоте Томаса, вдруг ставшей абсолютной, я понял, что он использует свою силу на максимум, чтобы у Бьянки не появилось ни единой мысли, нормальной для вампира Красной Коллегии. Сейчас ее человеческое тело было целиком во власти Голода Томаса. Пока он касался ее кожи, целовал ее шею, ласкал ее грудь — она не могла сопротивляться. Вернее, у нее не было ни малейшего желания это делать. — Беги же, черт тебя подери! — рявкнул на меня Томас. — Я ее удержу. Но надолго ли? Давно говорил себе, что худшие варианты лучше проигрывать в голове в спокойной обстановке. Ну там — дома в кресле у камина за чашкой кофе… Будто услышав мои мысли, Бьянка стремительно повернулась к Томасу. Она тут же обвила его шею руками и потянулась к губам. Я замер. Томас отстранился, стараясь опять оказаться у нее за спиной, но она сопротивлялась, намереваясь добиться своего. Глаза моего брата засветились серебром, Бьянка задохнулась и откинулась в его объятьях. Господство Томаса над ней достигло пика, как мне казалось. Блин-тарарам, могу только догадываться, что делалось с людьми — настоящими, а не просто человеческими телами сверхъестественных тварей — в руках вампиров Белой Коллегии. Вернее, даже не хочу догадываться, а тем более пробовать что-то подобное. Только вампиресса, похоже, не собиралась становиться послушной рабыней в его руках. Я смотрел на эту ужасающе прекрасную схватку двух вампирских Голодов и не знал, что делать. Вариант «Беги, Гарри!» не рассматривался. Я не собирался бросать Томаса, а если бы ушел сейчас, то именно бы это и произошло, потому что в тот момент, когда слюна Бьянки коснулась бы его кожи, их роли бы поменялись: это Томас бы страстно смотрел на вампирессу, только и мечтая, чтобы она воткнула клыки в его шею, только бы она не останавливалась. Я никогда не задумывался над тем, насколько реально сделать из вампира Белой Коллегии вампира Красной Коллегии, но, блин-тарарам, я точно не хочу проверять эту теорию на своем брате. — Нет, — решительно покачал я головой. — Если мы уйдем отсюда, то вместе. — И что ты предлагаешь? — поинтересовался Томас. Его губы не отрывались от шеи Бьянки, только глаза пристально взглянули на меня. — Пока не знаю, — честно признался я. — Может, ты ее вырубишь? — И как же? У нее череп крепче кирпичной стены, — промурлыкал он тем же тоном, которым шептал на ухо вампирессе какие-то комплементы и непристойности. Зная Томаса, скажу, что второе — скорее. — Ну там… — черт, я замялся: Боб всегда говорил, что в отношении некоторых тем я слишком джентльмен, но таким уж уродился. — Может… кхм… Может, ты ее… в смысле, может, она вырубится от удовольствия? Несмотря на ситуацию, Томас ехидно улыбнулся. — Гарри, ты плохо знаешь женщин. Чтобы Бьянка кончила и отрубилась, она должна высосать кровь из нас обоих. Порядок значения не имеет. Для нее это — единственный способ крайнего удовольствия. — А то, что ты делаешь сейчас? — спросил я, наблюдая, как Томас щекочет языком мочку ее уха. Взгляд у Бьянки был абсолютно бессознательным. — Оттягивает время нашей смерти и ее момент удовлетворения, — он ни разу не изменил голос, остававшийся сахарным и тягучим. Бьянку ничто не должно было отвлекать. Он явно обнимался с тигрицей, которая в любую секунду играючи могла откусить руку, гладящую ее. — Схожу за битой, — сообщил я, заметив, как Бьянка опять стремится его поцеловать. — Лучше — за мечом, да, моя милая? — поинтересовался Томас у своей «жертвы» тоном, которым обычно спрашивают «Ты меня любишь?» Бьянка кивнула. Ох, женщины… Я вас точно никогда не пойму. Я сделал пару шагов к шкафу, но остановился. — У меня нет меча, Томас. — Есть, — выдохнул он. — Нет. — Гарри, — он выразительно мотнул головой в сторону подвала. — У меня не… — я запнулся, потому что, наконец, понял, о каком мече говорит мой брат. — Нет. Томас, нет. — Да, Гарри, да, — он увернулся, когда Бьянка в очередной раз пошла в «атаку», пытаясь его поцеловать. — Этот меч даже если не убьет, то точно произведет на нее впечатление. Я опять покачал головой. — Томас, я очень мало знаю об этих мечах. А вдруг мы его оскверним? Или еще что-нибудь в таком роде? — Почему это мы его оскверним? — Томас нервно дернул рукой, стряхивая густую вампирскую слюну Бьянки с рукава рубашки. — Он создан, чтобы биться порождениями тьмы. Мы — из хороших парней, наше дело правое и все такое. — Но его должен держать рыцарь креста… — Гарри! — Томас взорвался, глаза Бьянки вдруг сверкнули вместо страсти настоящей ненавистью. Мой брат с трудом успел перехватить ее руку, на которой аккуратные наманикюренные ноготки в секунды сменились черными острыми когтями хищника. Он быстро прижал ее запястье к своим губам, и Бьянка растаяла. У меня не нашлось бы другого слова: она именно «растаяла», заострившиеся черты лица смягчились, глаза помутнели, она блаженно заулыбалась. Смотрелось, конечно, все это замечательно, но я понимал, что она никогда нам не простит подобных шуточек, когда придет в себя. — Гарри, — теперь Томас говорил мягко и ласково, — ближайший рыцарь креста — Майкл Карпентер. Если ты сейчас побежишь за ним, то вернешься уже к моему хладному мертвому телу. Хотя, возможно, и живому мертвому, но этот вариант мне нравится еще меньше. Так что топай за мечом и попытайся срубить голову нашей красавице. Бьянка засмеялась, и от этого смеха у меня мурашки побежали по спине, так что на этот раз я послушался приказа Томаса и рванул в подвал. *** Забавное дело — пытаться срубить голову живому НЕчеловеку, который на тебя НЕ кидается. Я понимал, что Бьянку очень условно можно считать беззащитным существом, но все равно не мог заставить себя хотя бы ткнуть ее мечом, когда она вот так смеялась и стонала в руках Томаса. Блин-тарарам, с этим бестолковым джентльменством надо как-то бороться… — Ты так и будешь изображать из себя джедая или все-таки перейдешь к роли Маклауда и отрубишь ей голову? — милейшим тоном поинтересовался Томас. — Я не могу… — запинаясь, выдавил я. — Она, как бы… не нападает?.. — А тебе надо, чтобы она напала? — в голосе Томаса появились истерические нотки. — Гарри, я бы посмеялся над твоей шуткой, если бы не был так занят. Это же Бьянка, ты помнишь? — Помню, — напряженно выдохнул я. — Но не могу, когда она такая… — Без проблем, Гарри, — заявил мой брат. — Я сейчас отпущу ее, и через пару секунд она вполне придет в себя, правда, будет слегка на взводе оттого, что ей так долго не позволяли нас убить, но это мелочи… Так вот, я ее отпущу, чтобы ты не смущался. Но ты уверен, что сможешь срубить ей голову, когда она будет на тебя нестись? — Нет, — честно признался я. Чего уж тут: меч — не мое оружие. — Вот и я о том же, — Томас нежнейшим образом чмокнул Бьянку в шею. — Так что перестань благородствовать и снеси ей башку. И я честно попытался это сделать. Даже поднял меч на уровень ее шеи. Да, это Бьянка. Бьянка, из-за которой Сьюзан почти стала вампиром. Бьянка, из-за которой у Белого Совета началась война с Красной Коллегией. Это Бьянка. БЬЯНКА! С другой стороны, я вообще не был уверен, что попаду по ее шее и уж тем более перерублю ее. — Томас… — Ой, только не начинай опять своё «Я не могу», — он поморщился. — Но я действительно не могу, — ответил я, и прежде чем Томас успел опять съехидничать, добавил: — Просто я плохо обращаюсь с мечами. Если я не отрублю ей голову с одного удара, а только раню, она разъярится так, что никакие твои ласки ее не утихомирят. Какое-то время Томас только методично целовал шею и плечи Бьянки. — Логично, Гарри, — наконец ответил он очень тихо. — И что делать? — Я не знаю. А что я еще мог ответить? Ситуация выходила патовая. — Ладно… — сказал Томас. — Давай бей ее мечом, как можешь, а там посмотрим, что будет. — Идиотский план, — фыркнул я. — Другого все равно нет, — он немного отодвинулся от Бьянки, теперь лаская ее только руками. *** После моего удара мечом… Хорошо, после моего не очень удачного пореза шеи Бьянки мечом, вампиресса вышла из себя, и события стали развиваться с молниеносной скоростью. Боль мгновенно разбила то, как Томас влиял на нее. Похоть никогда не смогла бы сравниться с инстинктом самосохранения. В секунды мы с Томасом и мечом разлетелись в разные стороны, а посреди комнаты фурией взвилась Бьянка, стремительно терявшая человеческий облик. Она рванула ко мне, я — к мечу. Эти догонялки я выиграл лишь потому, что по пути к оружию заорал: «Forzare!» Порыв ветра отбросил Бьянку на книжные шкафы. — Гарри! Меч! — крикнул Томас, выбираясь из-за кресла, куда закинула его вампирша. Я быстро пнул священный клинок к нему. Рейты учили своих детей обращаться со старинными мечами, так что в руках моего брата он действительно становился настоящим оружием, а не игрушечной пугалкой, которую я только и знал, с какой стороны держать. Томас схватил меч и в последнюю секунду успел подставить его под несущуюся Бьянку. В комнате пахнуло жареным тухлым мясом, раздался жуткий визг, звон разбитого окна под самым потолком. Все произошло слишком быстро для моих человеческих реакций, я только осознал, что в гостиной мы остались вдвоем с Томасом. Когда Бьянка начала свое сверхскоростное движение, свечи, которыми я обставил свою квартиру свою квартиру, погасли, но сейчас в комнате все равно было светло от сияющего голубым светом меча. Мы стояли в тишине и полутьме. Бьянка сбежала. Надеюсь, меч Рыцарей Креста оставил на ней запоминающиеся раны. Сомневаюсь, что смертельные, но хотя бы болезненные. — Я его не осквернил? — вдруг спросил Томас шепотом. — Думаю, нет, — шепнул я в ответ, потому что не хотел уничтожить то спокойствие и защищенность, которые наполняли комнату. — Уверен? — опять тихо спросил мой брат. — Я все-таки… вампир? Да, конечно, меч был не создан для того, чтобы его держал в руках инкуб, но я был убежден, что с ним все в порядке. — Все нормально, — кивнул я. — Он лучше знает, кто сражается за правое дело. Мои глаза уже привыкли к полумраку, и я заметил, как Томас взглянул вверх и шепнул: — Это хорошо, что он знает. Я улыбнулся. Хорошо быть на верной стороне.