Ри

      Процесс облизывания и посасывания банана разными способами неожиданно увлек и возбудил Ри — играясь с фруктом, подросток представлял себе член мэсса Кара и жутко завелся. Пришлось прерваться и облегчить свое мучительное состояние каменного стояния старым, испытанным способом всех альф, не имеющих под боком на данный момент готового подставиться омеги.       Получив разрядку, Ри решил, что на сегодня поупражнялся в минете достаточно, ополоснул под краном испачканную семенем ладонь, с аппетитом слопал основательно обслюнявленный им ранее банан, убрал атлас на полку и задумался.       В бассейн не хотелось, на корт тоже, уборка сделана, обед для мэсса Кара есть, ужин готовить пока рано. Ака трубку не брал, видимо, не слышал звонков или был занят чем-то поважнее развлечения скучающих шестнадцатилетних альфочек. Телефон Лэ тоже не отвечал, выключенный уже целую неделю подряд, а номера Шашии Ри не знал. Скууучно!       Сходить, что ли, в библиотеку и оформить практически украденную книжку? Так там бета — бррр. Опять начнет скалить зубы и пугать? Одного раза вполне хватило. Жаль, других книг в квартире нет.       «Что стряслось у Лэ? — размышлял Ри, валяясь в позе „звезда“ поверх нерасстеленной кровати. — После его свадьбы полная тишина. Может, сразу с мужем сорвались в гон? Или беда какая стряслась, упаси Господи — гон длиной в семь дней это многовато. Нужно попросить у мэсса Кара выяснить. Сегодня же.»       Беспокойство за однопометника и верного товарища по щенячьим играм победило наплывающий сон, и подросток сел, зевая. Кто-то кидал камушки в окно гостиной, или повторяющийся дробный звук примерещился?       Не показалось — кидал. Подскочив, Ри прибежал в гостиную и, выглянув во двор, увидел стоящего с задранной вверх головой Шашию. Рядом с черноволосым альфочкой рычал незаглушенным мотором мотоцикл, настоящий БИР-ба* последней модели! Заметив Ри, Шашия разулыбался и замахал затянутой в черную кожаную перчатку рукой.       — Спускайся! — показал жестами. — Покатаю!       Оживившийся, ошалевший от радости Ри покивал, мол, да, сейчас, и метнулся одеваться. Куртку он натягивал, уже слетая с крыльца, на ходу застегнул молнию и с восхищенным возгласом прыгнул на сиденье позади Шашии, предвкушая гонку по горным крутым дорогам на шикарном мотоцикле. Записки мужу, куда и с кем уехал, подросток, не подумав, не оставил, а мобилку забыл в спальной, на столе.       Мчались весело, вопя от восторга. Холодный, пахнущий снегом ветер бил в лица, сбивая с дыхания, ярко светило с безоблачного неба начинающее заходить солнце.       Но счастье юных гонщиков продолжалось недолго — миновав очередной поворот, мотоцикл едва не столкнулся лоб в лоб с ползущим вверх по серпантину черным джипом. Ри и Шашию спасла от неминуемой гибели именно черепашья скорость встречной машины — в последний миг Шашия успел развернуть руль и резко затормозить на краю пропасти.       В следующий миг все четыре дверцы джипа распахнулись, и из его салона полезли воины в защитного цвета форме спецназа. Узнавшие Ивжи, мэсса Кара, Мая и Юли альфочки вжали головы в плечи. Ой, и попадет теперь, ведь папА Шашии ясно дал понять — не одобряет, когда сын раскатывает по горам, да еще и без шлема, вместо того, чтобы корпеть над учебниками.       Бежать, бросив мотоцикл, не имело смысла — тренированные омеги догонят с легкостью, и Ри с Шашией остались на месте, глядя на приближающихся вожаков круглыми от страха глазами. Подскочивший первым Юли стащил обоих альфочек на асфальт за шкирки, предварительно хорошенько встряхнув их в воздухе.       — Ушки не трогай, дядя! — пискнул Ри, прикрывая ладошками уши и зажмуриваясь. — Не надо!       Дядя Юли считал иначе, тряханул племянника повторно и, небрежно скинув прочь его руку, крепко ухватил за ухо. Рядом с Ри заскулил от боли Шашия — того трепал папА, тоже за ухо.       — Пороть! — в голос орал временно потерявший соображение Ивжи. — Шкуру спущу ремнем на лоскуты! Безмозглый щенок! Вы же могли убиться!       Единственным утешением для провинившихся дурачков было то, что ремнями их отхлестали через неснятые джинсы. Полосы на бедрах останутся, но хоть не до крови.       — Дома повторю по голой жопе! — бешено рыкнул мэсс Кар, заталкивая воющего, размазывающего по щекам горючие слезы мужа в джип, на заднее сиденье, к уже сидящему там, отчаянно всхлипывающему Шашии. Ивжи ремнями закрепил, с помощью Мая, свой взятый сыном без спроса мотоцикл на крыше джипа, и поехали обратно на базу.       К порке, вестимо. Спастись от неизбежного наказания лично Ри возможности не видел. Лучше бы скучал один в квартире и облизывал, тренируясь, бананы. Эх.       Интересно, а есть ли шанс заслужить у мэсса Кара прощение через старательно исполненный минет? Или фокус не прокатит? Да и как? С порога пасть в ноги и потребовать, вцепляясь в ширинку омеге — дай, любимый, пососать палочку, хочу — подыхаю? Не поверит мэсс Кар в искренность внезапно вспыхнувшей страсти обычно скромного супруга, разозлится еще пуще. Но попытка — не пытка, а риск — дело благородное… Порка же по голой заднице — ужас.       Мэсс Кар под локоть заволок слабо упирающегося, ревущего в тридцать три ручья Ри в квартиру, с размаху впечатал спиной в стену, захлопывая дверь ногой, и впился в обветренные на морозце, кровоточащие из мелких трещинок, соленые от слез губы альфочки горячечным поцелуем. У Ри от неожиданности перехватило дыхалку, и он забился, не понимая происходящего, завыл в рот мужа звериным, паническим воем.       И мэсс Кар вдруг отпрянул назад, на короткий миг разрывая и вновь возобновляя контакт тел. Теперь омега не целовал, только смотрел, не отрываясь, буквально обласкивал лицо подростка взглядом, полным безграничного обожания и огромной тревоги.       — Ри, — проговорил тихо, хрипя горлом. — Малыш-кактусенок, мой цветочек сердца, ты вообще понимаешь, что натворил? Ну нельзя так пугать — я чуть щенков не скинул, когда увидел, кого мы едва не сбили… — в голосе вожака отчетливо прозвучали укор и безграничное, с трудом сдерживаемое страдание.       И Ри откликнулся на муку любимого — перестал вырываться и прильнул в ответ побитым щенком, больше не боясь скорой, неизбежной порки — ибо заслужил.       — Прости, любимый, — прошептал он, шмыгнув текущим носом. — Я… мы не хотели… Это вышло случайно… Может, тебе раздеться и лечь? Я обед разогрею…       Мэсс Кар мотнул головой, мол, спасибо, не голоден, и недоуменно заморгал — более не удерживаемый у стены Ри мягко опустился перед ним на колени и потянулся, неумело и неловко, к ремню мужа, завозился, пытаясь из непривычного положения расстегнуть пряжку. Не понявший, что собирается сделать подросток, омега перехватил его руки за запястья.       — Угомонись! — прикрикнул. — Не стану я тебя пороть, глупый! Хватит унижаться, получил там, на дороге, достаточно!       Объяснять намерения у измотанного переживаниями Ри не хватило сил, и альфочка бескостной кучкой осел на ковер, опять расплакавшись. Ему так хотелось сейчас поблагодарить любимого — за ласку, за доброту и понимание… Наверное, не получится.       Омега опустился рядом и обнял всхлипывающую пару.       — Запомни раз и навсегда, кактусенок, — попросил вожак с рваным вздохом, сплетая свои дрожащие ледяные пальцы с не менее замерзшими, прыгающими пальцами Ри в крепкий замок. — Ты мне дороже всех богатств на свете. Побереги и себя, и меня, пожалуйста. Если ты погибнешь, мне солнце не встанет. Понимаешь?       Следующий поцелуй начал именно альфочка — придвинулся вплотную и коснулся губами твердых губ воина. Омега и его истинный целовались жадно, пили друг друга, словно умираюшие от жажды, потерявшиеся в пустыне — воду в оазисе, и захлебывались вспыхнувшим взаимным желанием, одновременно частично избавляясь от мешающей полному слиянию одежды. В какой-то момент Кар оказался со спущенными до щиколоток брюками, но в ботинках, лежащим на спине с широко разведенными в стороны коленями, расстегнутая, лишившаяся половины пуговиц рубашка омеги была распахнута, джинсы Ри пропали, а его свитер вместе с футболкой задрались к подмышкам.       — Еще, — сипел вожак, ерзая мокрой от выделившейся смазки задницей по полу и содрогаясь от быстрых, нежащих прикосновений порхающего по члену, обрисовывающего венки ствола язычка Ри. — Еще, о-о-о, еще-е, малыш… До чего хорошо…       Пальцы начитавшегося пособий по сексу, насмотревшегося соответствующих учебных картинок подростка, уже три, не дремали, нашли внутри омеги заветный бугорок простаты с третьей или четвертой попытки, их каждое, теперь выверенное, прикосновение заставляло Кара вскрикивать и в прострации мотать по ковру растрепанной головой. Глаза вожака закатывались под веки, взгляд был мутный и рассредоточенный, плавал, и поймать его Ри из неудобной коленно-локтевой позы, носом в пах мужа, не удавалось.       Конечно, подобный разврат продолжаться долго не мог, и перевозбудившийся подросток неожиданно для себя взорвался, выгнув спину горбом на волне накатившего оргазма. Его полный наслаждения вопль и созданная горлом вибрация сорвали в оргазм и Кара, и омега заколотился сладкими конвульсиями, окончательно теряя связь с реальностью.       Вот и помирились, кажется. Ри оставалась самая ерунда: показать мужу атлас и объяснить происхождение новых умений. В том, что мэссу Кару понравилось, альфочка не сомневался абсолютно — такого безбашенного соития, до воя и мольб, у них не было со времен гона.       Затянувшийся благодарный поцелуй продолжающих валяться на ковре супругов прервал звонок в дверь.       — Ой, — тоненько тявкнул Ри, дергаясь открыть, но мэсс Кар поймал альфочку за запястье и вернул обратно.       — Куда, кактусенок? — хихикнул, подавая подростку его смятые в ком джинсы. — Ты же полуголый! Ну, и я… Хоть трусы наденем, неприлично гостей встречать, тряся хозяйством! Пять минут! — крикнул через дверь, вскакивая и натягивая спущенные к щиколоткам брюки вместе с бельем.       Рядом заполошенно прыгал на одной ноге Ри, пытаясь второй попасть в штанину. Уже застегнувший ширинку мэсс Кар придержал супруга подмышку, помогая обрести равновесие и не грохнуться из позы «аист».       За дверью обнаружился запыхавшийся, потный Ака, стоял, понурившись; глаза у альфы были мокрые, веки припухли и покраснели.       — У нас беда, господин, — сказал, слегка задыхаясь, едва Кар отпер, прямо с порога. — Ивжи вызвал на поединок крови мэсс Бра Амай, требует себе в гарем Шашию. А Шашия просватанный за истинного, господин его отдать отказался… В общем… — и Ака подавленно замолчал, ломая пальцы.       Внимательно выслушавший бывшего супруга Кар скривился, словно разжевал нечто очень кислое, нахмурился и скрипнул зубами, гневно заиграл желваками по скулам. Находись омега сейчас в зверином облике, наверняка вздыбил бы по хребту гриву и распушил хвост, а так лишь глухо зарычал и оскалился.       — Чужого истинного?! — поразился, сжимая немаленькие кулаки. — Через поединок?! О, блядь… С какого перепугу? Мэсс Амай крышей поехал?       Ака попятился и замотал головой, отрицая собственную осведомленность о здравии рассудка мэсса Амая и вообще клана Бра, широко известного в миру наглыми, беспардонными и драчливыми не по делу вожаками. Их омеги вечно лезли, куда не приглашали, но и сильны были чрезвычайно, побеждали весьма часто, приобретая новые шрамы и власть и отбирая у родителей без выкупов юных, красивых альф в постель.       Не хотелось бы Кару, чтобы Ивжи отстаивал в бою право папА выдавать Шашию замуж по сердечной склонности подростка, а не по принципу «у кого клыки острее». К тому же вожак знал — Ивжи слабее, увы. Завали Амай истинного Аки — тот не только Шашию заберет, весь гарем побежденного, вместе с Акой. Часть продаст в публичные дома, часть раздарит друзьям и родственникам, кого-то из наиболее приглянувшихся оставит в личное пользование…       Ри тронул мужа за локоть, и мэсс Кар «выпал» из задумчивости. — А Амаю не мешает, что Шашия… кхм… при омеге и вовсю трахается? — вожак почесал возле уха.       Ака дернул уголком рта и пожал плечами — не мешало Амаю наличие у Шашии сексуального опыта.       — Мэсс Кар… — начал было альфа, но уставший переминаться в сторонке Ри его перебил.       — Кто этот мэсс Амай такой? — спросил подросток в недоумении. — И при чем здесь мой муж?       Ака вытер под носом тыльной стороной кисти и ответил, с трудом выжимая слова из сведенного спазмом горла:       — Замещение, малюсь…ка… Когда поединок… одноразово передается вызванным согласному биться… вместо тебя… Вот я и прибежал, за… помощью — мэсс Кар уже в прошлом несколько раз навалял… мэссу Амаю, а Ивжи беременый, на третьем месяце… Господин! — альфа смотрел с мольбой, его голос прерывался едва сдерживаемыми рыданиями. — Прими вызов от Бра! Хочешь — на колени перед тобой встану?       Кар несколько мгновений разглядывал бывшего супруга, кусая губу и постукивая кулаком о ладонь, потом промолвил, очень грустно, почти тоскливо: — Беременый, говоришь? Эх, не вовремя! Ладно… — и сдернул с вешалки куртку.       Сообразивший, что муж согласен драться вместо Ивжи, Ри протестующе пискнул и повис на нем, мертво вцепляясь в рукав.       — Не смей! — вскрикнул подросток, внезапно позабывший про субординацию между вожаками и гаремными. — Куда ты?! Тебе нельзя! Щенки! Кар, стой!!!       Кар мягко, но решительно разжал по одному удерживающие на месте пальцы любимого, чмокнул альфочку в лоб и отстранил.       — Никому из клана Бра меня не победить в рукопашной, — заявил уверенно, упрямо выдвигая подбородок. — Тем более Амаю. Сидите в квартире, — приказал, толкая Аку к Ри, тоном, не терпящим возражений, — запру вас изнутри, ключи передам Маю или Юли. Телефоны держать близко. Закончится — отзвонюсь. Братьям сообщу сам.       Омега вышел в коридор размашистым воинским шагом, чуть вразвалку, гордо вскинув голову, и с грохотом захлопнул за собой дверь, звуком повернувшегося в замке ключа отрезая Ри и Аку от жизни базы и грядущего поединка, вполне могущего стать для него последним.       Ри и Ака стояли посреди воцарившейся внезапно звенящей тишины и ошеломленно пялились на запертую дверь. Ака беззвучно ронял с ресниц слезы, Ри хватал ртом воздух.       «Мэсс Кар ушел! — набатом бил у обоих в висках пульс. — Возможно, мы больше никогда его не увидим!»       Осознавать это «никогда» было не просто страшно — жутко. В последний раз. Даже не попрощались. А вдруг мэсс Кар не победит и не вернется, погибнет в схватке с мэссом Амаем, матерым и опытным вожаком, известным своими нечестными приемчиками?!       — Второй этаж, Ака! — вскрикнул бледно-зеленый Ри и, спотыкаясь, бросился к окну. — Тут невысоко!       Чем альфочка мог помочь мужу в рукопашной один на один, он пока не знал и не догадывался, но рыдать у телефона, ожидая у моря погоды, не собирался.       «Присутствие на ринге истинного обязано придать господину сил, — думал подросток, распахивая окно и ловко влезая на подоконник. — Когда любимый близко и поддерживает тебя взглядом, за спиной вырастают крылья и открывается второе дыхание»…       Видит Бог, Ри был прав. Тот, за кого искренне молятся, полные веры в его удачу, ломая в волнении руки у канатного ограждения, имеет дополнительный стимул победить, зная — если падет духом, погубит и родных. Попади Ри в жадные лапы похотливого вожака клана Бра — и жизнь альфочки закончится. Сорвут едва распустившийся цветок, швырнут на землю и грубо растопчут сапогами, с мясом выдрав, без жалости, пока неокрепшие кактусиные колючки.       Прыжок в пустоту, под ногами мягкий дерн, и — вот она, свобода! Ака приземлился тоже удачно, не зря по вечерам тренировался на полигоне.       — Куда теперь? — спросил Ри у друга, нервно озираясь и прислушиваясь, пытаясь сообразить, откуда доносятся крики и свисты. — Направо, налево?       — Вперед, — ответил Ака, для наглядности тыча пальцем. — Ритуальная площадка вон за тем забором. Перелезем — и на месте. Бежим уже!       И альфы побежали через двор к находящемуся от них метрах в десяти ограждению — довольно высокой, в рост взрослого омеги, стене, сложенной из серых кирпичей. Верх ограждения — внутреннее же, не внешнее — не оплетала, как по периметру базы, колючая проволока, и преодолеть препятствие не составило труда.       Первым на стену взлетел Ака, ухватился за кромку, подтянулся, утвердился в сидячем положении и лишь после за запястье затащил следом Ри.       — Вот, — предложил, простирая слегка подрагивающую от недавнего острого напряжения руку над собравшейся вокруг ринга плотной, колышущейся разномастной толпой. — Дальше только по головам. Или пропустят? Рискнем?       Ри покусал растрепанный кончик косы, размышляя, и отрицательно качнул головой.       — Мы сделаем иначе и умнее, — сказал, свешиваясь корпусом вниз. — Э-эй! — завопил, привлекая внимание. На альф обернулось десятка два лиц. Кто-то из спецназовцев улыбнулся, кто-то радостно заулюлюкал, узнавая гаремщиков любимых командиров. Двое или трое злобно оскалились — наверное, принадлежали к клану Бра: — Там наши мужья! Нам надо к ним, срочно! Помогите!       С десяток ладоней сразу взметнулось, готовясь принять подобравшихся для прыжка, трепещущих альф.       — Сигайте смело, фиялочки! — раздавшийся голос принадлежал гиссу Ёва, старшему супругу Ивжи. — Словим в лучшем виде!       Воина поддержали взрывом одобрительного воя и хохотом — эта группа спецназовцев уважала любое проявление величия духа и чтила завещанную предками истинность. Врагов мэсса Кара, попытавшихся вякать против, ловко оттеснили прочь.       Ака и Ри бесстрашно соскользнули в дружески распахнутые, надежные объятия и поплыли над толпой к рингу, бережно передаваемые воинами с рук на руки.       Здесь были, вперемешку, омеги и альфы, взрослые и подростки, и почти каждый оказавшийся в пределах досягаемости подбадривал отважных кактусят смачным кифом. На тех «убогих», которые, по глупости, пробовали ущипнуть или ударить возлюбленных мэсса Кара и мэсса Ивжи, грозно рычали, награждая увесистыми тумаками.       Удивительно много оказалось сторонников у Кара и Ивжи— чуть ли не три четверти собравшихся понаблюдать за поединком крови. Пострадай серьезно мэсс Кар от нечестного приема, или погибни от подло вынутого из голенища кинжала — ох, и не поздоровится Амаю и всему его буйному клану — в клочья разорвут мстители…       Вынесенных прямо к ограждению Аку и Ри аккуратно поставили на обрамляющий ринг прямоугольником бетонный бортик. Альфы вцепились в канаты клещами, чтобы не упасть обратно в толпу, их взгляды были прикованы к двум прыгающим по утоптанной до каменной твердости многими ногами предшественников земле почти обнаженным омегам. На Каре и Амае не было ничего, кроме обтягивающих синих плавок — и это обстоятельство радовало необыкновенно. Значит, вожак Бра не сможет вытащить откуда-нибудь предварительно спрятанный нож…       Миг, нетерпеливый, страстный выдох толпы, омеги, поджарый смугловатый, крепкий брюнет и толстогубый, мощно сбитый сливочнокожий блондин, сблизились, в очередной раз. Короткое, слаженное движение мускулистых тренированных тел, и блондин отпрянул, прикрываясь локтем. Из его носа потекла струйкой кровь. Отскакивая, вожак Бра сумел достать бедро противника ребром босой ступни, но, похоже, несильно — Кар не поморщился.       Еще миг, и он догнал блондина позорным пинком под зад, сшибая с ног и заставляя припасть на четвереньки.       — Первая кровь пролилась! — выкрикнул. — Сдаешься?       Амай издевательски-противно хохотнул в ответ охотящейся гиеной и взвился, подобный ядовитой змее, метя растопыренными пальцами Кару в глаза. Кар легко поднырнул под несущуюся в лицо угрозу, врезался головой в незащищенный живот блондина, и омеги покатились по матам, молотя друг друга перебинтованными кулаками по бокам и спинам и балансируя на грани оборота.       Кувырок, захват, и Амай отчаянно заскулил, уткнутый лбом в землю. Правая рука вожака Бра была выкручена назад под весьма опасным углом, грозя хозяину двойным возможным переломом.       — Сказали — сдаешься, значит — сдаешься! — хриплый голос нависшего над поверженным врагом несгибаемой скалой Кара прозвучал очень отчетливо во внезапно наступившей тишине. Покрытая мелкими бисеринками пота грудь темноволосого воина тяжело вздымалась и опускалась. — Я сильнее тебя, шакал, смирись! Или покалечу!       Амай молчал, дышал загнанно, с присвистом. Вот он, неохотно и медленно, выпростал из-под себя свободную, левую руку и раскрытой ладонью хлопнул о землю, признавая поражение.       Конец бою — основную часть недлинной схватки Ака с Ри благополучно пропустили.       Окружающая ринг толпа разразилась воплями — приветствуя победителя, и Ри с Акой, оглушенные, невольно вжали головы в плечи — испугались.       — Качать! — взвыл рядом кто-то. — Качать командира!       Чьи-то словно отлитые из стали руки подхватили Ри подмышки и подкинули в воздух.       «Папочка!» — звучно пукнул Ри, прикусил язык и покорно отдался на растерзание празднующим победу сторонникам мужа. Сопротивление ничего бы не дало. Хотят качать — пусть качают. Растрясут до рвоты, сами и виноваты, не Ри их рубашки потом отстирывать.       «Дурак я, — вяло раздумывал подросток, подлетая и падая, отвешивая в полете направо и налево кифы. — Господин и без меня прекрасно справился. Даже не заметил, что я у канатов стою»…       Он еще не знал, как ошибся — все заметил глазастый господин — и с удовольствием сейчас бы переместился домой, в покойный полумрак спальни, ждать у телефона звонка от мужа. Но веселящаяся толпа не пускала убежать, подкидывала, подкидывала, чествуя истинную пару мэсса Кара вместе с Каром.       Накачав вдоволь, до приступа мутной тошноты, Кара, Ри — и Аку, за компанию — опять же на руках понесли к казармам. Теперь просто понесли, слава Богу, без подбрасываний, ровно.       И Ри вдруг познал счастье. То оказалось незамысловатым — так, наверное, чувствуют мир сразу после семибального землетрясения. Горизонт устойчив, никуда не падаешь — ура. Остальное приложится, когда желудок угомонится и развеется застлавшее глаза марево с танцующими, яркими звездочками.       Полностью Ри очнулся уже сидящим на диванчике в гостиной — Кар заботливо совал к губам стакан воды. — Пей, мой цветочек, — уговаривал. — Ну пожалуйста…       По-прежнему лишь в плавках, омега пах сладкой карамелью и неизбежным после боя возбуждением. Красивый, покрытый испариной и на данный момент принадлежащий только Ри — в комнате больше никого не было.       — Мой, — всхлипнул подросток, обнимая мужа вокруг торса и прижимаясь щекой к его щеке. Альфочка познал подлинное счастье повторно. — Живой… Целый…