***
Двадцатишестилетний Драко Малфой вошёл в неприметный подъезд маггловской многоэтажки. Грег с опаской посмотрел в сторону лифта, как бы умоляя воспользоваться лестницей, но Драко уверенно нажал кнопку вызова. Сам подъём на седьмой этаж оказался быстрым и не таким уж пугающим. Драко приказал Гойлу ждать его у двери, а сам достал палочку и произнёс: «Алохомора». Когда дверь поддалась, он закатил глаза, поражаясь беспечности придурка-Уизли. Недели не прошло с тех пор, как Грейнджер съехала, а он уже забил на охранные заклинания. Мирное время, чего уж там. Квартирка была крохотной, но уютной. Драко брезгливо осмотрелся в поисках спальни. Левая рука крепче сжала палочку. Миновав прихожую и коридор, он слегка расслабился, услышав храп и почувствовав амбре, словно рыжий приговорил накануне не одну бутылку огневиски. Что ж, это только облегчало задачу. Встав у изголовья кровати, Драко нацелил палочку в голову Уизли и принялся рыться в его воспоминаниях. Он начал с самых свежих, и кулак свободной руки, как и его челюсть, непроизвольно сжался. — Рон, я просто устала! — У тебя есть кто-то?! — Нет! Да и какое это имеет отношение к нам?! Я несчастлива с тобой, а ты со мной. Мы потратили больше десяти лет жизни на это… эти… — Отношения? Всё же было в порядке, дракл его дери. Герм, ну чего ты хочешь? Долбаных цветов? — он швырнул в стену букетом белых лилий. — Блядской романтики? Замуж? — Рон, мы — взрослые люди. Пожалуйста, прекрати. Я уже всё для себя решила. Драко впервые видел, как она рыдает и делает это не от избытка чувств после оргазма. И его бесил сам факт. Уизли резко прижал Гермиону к стене этой самой квартиры. Его рука легла на тонкую шею, но он не пытался душить. Во всяком случае, не сильно. — Ты же этого хочешь, верно? Грубого обращения и жесткого секса. — Перестань! — Нет, ты же сама просила меня. И сейчас тоже. Ты хочешь вынудить меня позвать тебя замуж? Так я готов, слышишь? У меня и кольцо с собой… О, как же Малфою хотелось сейчас размазать это ничтожество по той же самой стенке! Или хотя бы швырнуть в него Круцио вместо Обливиэйта. Но он не мог. Слишком многое стояло на кону, и он, стиснув зубы, продолжил смотреть. Как только Уизли сильнее сжал ладонь вокруг её шеи в попытке вытащить что-то из кармана другой рукой, Гермиона выхватила свою палочку и швырнула его в противоположную стену. Невербальные особенно хорошо удавались ей в стрессовых ситуациях. — Послушай меня, — она шмыгнула носом, но продолжила: — Я больше не люблю тебя. Не люблю уже несколько лет, но только сейчас сумела себе в этом признаться. Как и ты меня, Рон. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив. И ты сможешь, но только с другой ведьмой. С хозяйственной, я не знаю, с той, которая захочет от тебя детей. — Больше всего на свете ты хочешь быть министром магии, Гермиона. И, может, ещё немного извращённого секса. Так что иди к чёрту. Кольцо из его ладони выпало на пол. А она ушла. Малфой методично стирал любые воспоминания Рона о предпочтениях Гермионы в сексе, пока не вернулся к этому, самому недавнему. Их первый с Уизли разговор, после того, как она его бросила. Следовало слегка подправить эту сцену. А всё потому, что Гермиона его, Драко, не послушалась. Ей самой следовало сделать всё это с самого начала, как он и предлагал ей. Но нет же! Эта упертая женщина решила всё сделать по-своему. И вот он вынужден теперь сам решать эту проблему. Внушить Уизелу, что они с Грейнджер расстались мирно, что рыжий и сам хотел этого и теперь они если не друзья, то просто бывшие, способные вместе сосуществовать. На выходе из её старой квартиры он слегка ухмыльнулся Гойлу и направился к лестнице, мимо лифта.***
Тем утром Рон Уизли проснулся с похмельем, но ему впервые не было больно. Время действительно лечит. Он не совсем понимал, для чего вообще так напился вчера. Они с Гермионой поговорили как взрослые люди и приняли решение разойтись. Столь длительные отношения не проходят бесследно. Он привык к ней и к Живоглоту. Но было ли что-то помимо привычки? Наверное, нет. Ни у одного из них. Подумав о том, что не следует злоупотреблять дружеским отношением собственной бывшей, Рон Уизли решил всё-таки переехать к Джорджу. На какое-то время. Спустя семнадцать лет Рональд Уизли не ловил себя на том, что он счастлив, но это не мешало ему быть таковым в действительности. Они в браке с Лавандой уже четырнадцать лет, а их сын Фред в прошлом году стал студентом факультета Гриффиндор. Рон простил Гермиону за то, что она ушла от него, но не смог простить за брак с бывшим Пожирателем Смерти. Они виделись крайне редко, но всё же виделись. Будучи министром, Гермиона не перестала быть крёстной матерью Лили. Им годами нечего было делить, но принять Гермиону Малфой в свою жизнь он всё ещё не мог и не хотел.***
Утро в Малфой-Мэноре начиналось почти одинаково из года в год. Домовые эльфы, которые теперь работали официально и строго по трудовому контракту, подавали завтрак в малой столовой. Стол обычно был накрыт на трёх персон. И на нём всегда стоял большой серебряный кофейник, свежемолотая корица и два свежих выпуска «Ежедневного пророка». Первым приходил Грегори Гойл, который клал три ложки сахара в свой кофе, хватал круассан и быстро жевал его перед предстоящим утренним обходом территории поместья. Затем появлялся идеально выбритый Драко Малфой, который по обыкновению углублялся в газету, пока поглощал свою овсянку. И только минут за пятнадцать до выхода в столовую влетала Гермиона Малфой в деловом платье и туфлях-лодочках, наспех накладывая себе омлет и добавляя корицу в чёрный кофе. Этим утром Драко встретил её настороженным взглядом вместо привычной полуулыбки, а затем отлевитировал её экземпляр «Пророка» рядом с тарелкой. С первой полосы на Гермиону смотрела она сама, а заголовок гласил:«Готова ли магическая Британия к третьему сроку Гермионы Малфой? Кто скрывается под личиной министра последние четырнадцать лет: Гортензия Миллифут или же Анктуоус Осберт?»