Сегодня ты моя.

Василиса Огнева сидела за туалетным столиком в кружевной рубашке кремового цвета, с нашитыми на нее маленькими стрелочками и шестеренками, которую Диана посоветовала ей надеть в первую свадебную ночь, и расчесывала тяжелые медно-рыжие волосы. Глубокий полукруглый вырез рубашки сильно обнажал ее грудь, а высокий соблазнительный разрез открывал длинную красивую ногу, но Василиса не задумывалась об этом. Во-первых, она знала, что будет скрыта одеялом, а во-вторых, из-за необычайного волнения девушке было совершенно не до одежды. Безуспешно пытаясь переключить свои мысли на что-нибудь другое, Василиса взволнованно вскочила со стула и наконец разглядела свою ночную рубашку. Слегка наклонив голову, чтобы было удобнее расчесывать волосы, она вдруг вспомнила рассказы Захарры о первом сексуальном опыте и его последствиях. Огнева нахмурилась, раздумывая над этим, раньше рассказы подруги казалось ей каким-то несерьезным и мало похожим на правду, но теперь все изменилось. Василиса сама оказалась на ее месте. А главное, дала на это добровольное согласие! Фэшиар Диаман Драгоций, один из повелителей Времени, безусловно нравился ей. Да что там, нравился — она без памяти любила его! Собственно, именно это и послужило причиной ее согласия стать женой Драгоция. Его поцелуи, порой даже выходящие за грани приличий, не доставляли Василисе ничего, кроме большого удовольствия, но сейчас она понимала, что супружеская жизнь включает в себя не только поцелуи. С одной стороны, девушка давно хотела чего-то нового в их отношениях, а с другой — боялась. Вот только чего? Боли или новых ощущений? Словно в ответ на ее несказанный вопрос дверь, соединявшая комнаты повелителей Времени, отворилась. Василиса, из головы которой в тот же миг вдруг пропали все дурные мысли, смотрела на мужа с восхищением — такой легкой, уверенной и в то же время расслабленной походки не было больше ни у кого. На нем все еще были брюки от официальной фрачной пары, но сам пиджак и жилет с галстуком он уже снял, оставшись в белой рубашке с широкими кружевными манжетами и высоким горлом. Ворот рубашки был расстегнут, открыв сильную загорелую шею. В таком виде он смотрелся не менее элегантно и мужественно, чем в официальном костюме. Настоящий повелитель Времени! Именно таким, и никаким больше, он должен быть! Василиса встала и шагнула к нему, но тут же замерла, остановленная вспышкой в его льдисто-голубых глазах, окинувших взглядом ее тело, просвечивающее сквозь тонкую ткань рубашки. Ее охватила необъяснимая дрожь, она резко повернулась к зеркалу и в смятении провела рукой по волосам. Фэш подошел к ней сзади и обнял за плечи. В зеркале она видела, как он опустил голову, и почувствовала на шее теплое прикосновение его губ, отчего по ее телу прошла сладкая дрожь. — Ты вся дрожишь, — сказал Фэш таким ласковым голосом, какого она никогда еще не слышала. — Я знаю, — призналась она дрожащим голосом. — Только не знаю почему. Его губы изогнулись в улыбке. — Неужели не знаешь? — тихо спросил он. Василиса покачала головой. Ей очень хотелось повернуться к нему и умолять, чтобы все прошло хорошо и, что самое главное, безболезненно. Но она понимала, что Фэш не в силах ничего предугадать, и от этого становилось страшно. И не менее страшно ей было представить, что сейчас ждет ее в этой постели…. Не в силах оторвать от новоиспеченного мужа взгляд, Василиса наблюдала в зеркале, как его рука скользнула ей на талию и потянула назад, пока она не ощутила спиной его крепкую грудь. Он снова наклонил голову и прижал ее крепче, потом стал медленно целовать ее в ухо, его рука скользнула вверх, к плечу, спустила с него рубашку и стала искать ее грудь. Он медленно повернул ее к себе, снова поцеловал, на этот раз медленнее. Его руки привлекли ее ближе, и, захваченная будоражащими ощущениями, которые каждый раз пробуждали в ней его прикосновения, Василиса ответила на поцелуй. Ее руки замкнулись у него на шее, и в то же мгновение, как она сделала это, Фэш подхватил ее на руки и понес в свою спальню, где на возвышении стояла огромная кровать. Кровать повелителей Времени, где он смогут наконец стать единым целым. От страстного поцелуя у Василисы закружилась голова, поэтому Драгоций осторожно придержал ее, когда поставил снова на ноги. Но когда его пальцы потянулись к лентам на плече, которые удерживали рубашку, она увернулась от его поцелуя и автоматически накрыла его руку своей. — Зачем ты это делаешь? — тревожным шепотом спросила она. Его пальцы замерли, и Фэш перевел на нее затуманенный взгляд. Вопрос застал его врасплох, но, заглянув в огромные синие глаза, Драгоций понял ее беспокойство. — А как ты думаешь, что я делаю? — осторожно переспросил он. Она заколебалась, словно боясь произнести вслух такое ужасное предположение, затем тихим голосом неохотно произнесла: — Раздеваешь меня. — И это тебя удивляет? — Удивляет? Конечно. А почему это не должно меня удивлять? — спросила Василиса, все больше жалея, что вообще сказала это. Фэш тихо сказал: — А что тебе вообще известно о том, что происходит в постели между мужем и женой? — Я все знаю, но не могу понять, зачем для этого снимать с меня рубашку? — сказала она. При этих словах у него на губах появилась нежная удивленная улыбка. Он понял, что Василиса боится и не знает определенных тонкостей, а лишь только основы. Наверняка, ее вдобавок напугали подруги. Его цель — развеять все сомнения! — Для остроты ощущений. Думаю, ты поймешь все в процессе. Его пальцы снова скользнули к атласным лентам, которые придерживали рубашку, и развязали их. Фэш почувствовал, как Василиса дрожит в его руках, и обнял ее, чтобы унять дрожь. — Я обещаю тебе, — прошептал он, мысленно проклиная незнание жены, — что ты не найдешь ничего отвратительного в том, что сейчас произойдет. — Понимая, что пребывание в неизвестности для нее еще хуже, чем сама действительность, он наклонился и задул прикроватные свечи. Когда он стал снимать с нее рубашку, Василиса вздрогнула от его прикосновения, и он понял, какую бурю чувств она должна сейчас испытывать. Василиса напряженно ждала, пока он снимет с нее рубашку, потом нырнула в постель и зарылась в простыни, уговаривая себя не впадать в панику. Фэш не предполагал, что их первая брачная ночь начнется таким образом, и потому, раздеваясь при слабом свете единственной зажженной свечи в дальнем конце комнаты, надеялся хотя бы закончить ее так, как намеревался, посвятив возлюбленную во все нюансы. Василиса почувствовала, как кровать прогнулась под его весом, и постаралась уместить свое тело на самом краешке, дрожа от страха. Он повернулся на бок и, приподнявшись на локте, дотронулся рукой до ее щеки. Фэш молчал, и Василиса открыла глаза, глядя прямо перед собой, пытаясь свыкнуться с мыслью, что лежит обнаженная рядом с таким же обнаженным мужчиной. Все ее существо превратилось в один комок противоречивых чувств. Одна часть ее существа прокручивала в уме рассказы Захарры, а другая твердила ей, что не стоит ничего бояться, а просто «поплыть по течению», полностью доверяя Фэшу, но так или иначе, она чувствовала себя напуганной. Лежа рядом с ней, Фэш стал тихо поглаживать ее руку, прислушиваясь к ее частому дыханию. — Ты готова? Василиса почувствовала неимоверную нежность, когда он закрыл ее рот мягким настойчивым поцелуем и не отпускал ее губ, пока не получил положительного ответа. У нее вдруг защипало глаза. Спрятав лицо в его ладони, Василиса поцеловала его руку и накрыла своей. Мучительный стон вырвался из груди Драгоция, и он припал к ее рту горячим и нежным поцелуем, раздвигая языком податливые губы. Ее руки скользнули ему на плечи, и Фэш притянул ее к себе, прижав всем телом и двигая языком в том безошибочно узнаваемом ритме, который заставил Василису в неожиданном всплеске страсти сильнее к нему прижаться. Он перекатил ее на спину и стал ласкать ее груди, пробуя руками их полноту и дразняще играя сосками, пока они гордо не уперлись ему в ладонь. Он оторвался от ее рта, и Василиса забыла себя, когда он провел губами по ее шее и зарылся лицом в ее груди, а потом его губы сомкнулись вокруг ее напрягшегося соска. Она застонала, вцепилась руками ему в волосы и беспомощно изогнулась в дугу, не зная, как избавиться от этой мучительно-сладкой боли, а Фэш продолжал гладить ее тело, опаляя своими прикосновениями ее кожу и пробуждая в ней ни с чем не сравнимые ощущения.Он поцеловал ее плоский живот, обхватил руками бедра, и его губы скользнули ниже, к волнистому треугольнику внизу живота. Василиса слишком поздно догадалась, что он собирается сделать, и в панике попробовала оттолкнуть его. Фэш на мгновение застыл в нерешительности, потом быстро поцеловал ее туда и, поднявшись, снова припал к ее губам бесконечным опьяняющим поцелуем. Василиса подумала, что уже сейчас он ее возьмет, но поцелуй все продолжался, полный невысказанных обещаний и дикого желания. Перекатившись на бок, Фэш перевернул ее вместе с собой и прижал к своим бедрам, давая ей почувствовать неистовость своего желания. Когда он отпустил ее губы, Василиса тяжело дышала, вцепившись в его плечи, сердце ее билось как сумасшедшее, и снова она ждала с волнением и страхом, что сейчас он возьмет ее. Фэш почувствовал ее возрастающее напряжение, но несмотря на то, что терпение его было на пределе, легонько поцеловал ее в лоб и прошептал: — Еще рано. Василиса с трудом открыла глаза, взглянула на него, и ее сердце забилось тяжелыми болезненными толчками: его лицо потемнело от страсти, но в глазах было столько же нежности, сколько и желания. Ей страстно захотелось подарить ему те же чудесные ощущения, которые испытывала сама, но она не знала, как это сделать. И она сделала то единственное, о чем знала наверняка, что это ему понравится: погладила его по щеке и, глядя прямо в глаза, прошептала: — Я люблю тебя. Его глаза потемнели, он ничего не сказал в ответ, а только взял ее ладонь и положил к себе на грудь. Его молчание разочаровало Василису, но мгновение спустя она поняла, что он сделал: он прижал ее руку к своему сердцу, чтобы она почувствовала его неистовое биение и поняла, что он сейчас так же взволнован, как и она. Она удивленно взглянула на него, и ей захотелось посмотреть на него по-настоящему: Василиса опустила глаза к его широкой мускулистой груди. В бледном свете свечи его кожа блестела, как отполированная бронза, под которой чувствовались твердые, как камень, мускулы. Василиса в очередной раз подумала, что он невероятно красив. Ей захотелось дотронуться до него, и она нерешительно подняла на него глаза. — Да, — хрипло прошептал Фэш, и она поняла, что ему до смерти хочется, чтобы она его потрогала. Эта мысль наполнила ее радостью и гордостью, когда она провела руками по его плечам и груди, чувствуя, как вздрагивают его мышцы от ее легких, как перышко, прикосновений. Она подумала, какая атласная у него кожа, и дотронулась до нее губами, потом осмелела и поцеловала сосок, осторожно провела по нему языком и почувствовала, как он резко затаил дыхание, крепче обхватив ее спину. Василиса была так поглощена удовольствием, которое получала, доставляя ему наслаждение своими слабыми томными поцелуями, что прошло несколько секунд, прежде чем она вдруг осознала, что его рука уже не водит по ее гладкому бедру, а настойчиво гладит ее между ног. Василиса инстинктивно свела ноги и в панике подняла на него испуганные глаза. — Пожалуйста, дорогая, — ласково прошептал Фэш, обжигая ее своим взглядом, пока его пальцы поглаживали ее, играя вьющимися волосами. — Не закрывайся от меня. Уткнувшись лицом ему в грудь, Василиса прерывисто вздохнула и заставила себя подчиниться. Поглаживание продолжалось, становясь все более интимным, и она застонала — но не от боли и унижения, а от нахлынувшего на нее наслаждения. Она крепче обхватила его руками, и его палец проскользнул глубже в ее влажное тепло. — Я люблю тебя, — не помня себя, прошептала она ему в шею. Повернув ее на спину, он накрыл ее рот своим. Когда ее бедра начали инстинктивно двигаться в такт движениям его руки, он убрал руку, приподнял их и вошел в нее. — Сейчас тебе будет больно, любимая, но иначе невозможно. Если бы я мог взять на себя твою боль, я сделал бы это. Она не отвернула лицо и не попыталась высвободиться, а улыбнулась со слезами на глазах и прошептала: — Теперь мне не страшно, Фэш. Мы столько всего пережили вместе, что я поняла — сейчас мне совсем не страшно. И это было чистой правдой. Положив руки ему на плечи, Василиса приготовилась к любой боли, которую ей придется испытать и приближение которой она чувствовала по его возросшему напряжению. Ее тело дернулось и из груди вырвался резкий вскрик, но боль почти тут же прошла, и он вошел в нее глубже, пока она не наполнилась вся его жаром и силой и не забылась, отдавшись прекрасным ощущениям, которые будили в ней его медленные глубокие движения. Поддавшись чистому инстинкту и силе своей любви, Василиса стала невольно подстраиваться под его движения, двигая бедрами ему в такт и доводя его этим почти до неистовства. Фэш держался из последних сил, чтобы не дать себе расслабиться до тех пор, пока она не достигнет пика наслаждения, но это давалось ему нелегко, поскольку искусительница инстинктивно распаляла в нем желание, ритмично сжимаясь вокруг него своей теплой влажностью. Василиса вдруг почувствовала, как в ней поднимается что-то дикое и примитивное — разбегаясь по венам, пронизывая все ее тело. Голова ее откинулась на подушке, она ждала и жаждала этого нового неизведанного чувства — каким бы оно ни было. Он продолжал входить в нее снова и снова… а потом наступил взрыв, который заставил ее приподняться и закричать. Фэш откинулся и, переждав немного, стал входить в нее короткими резкими толчками в такт спазмам, сотрясающим ее тело, и в ту же секунду, как они утихли, он вошел в нее во всю длину, изливаясь в нее и не понимая, что протяжный стон, который он услышал, был его собственным. Его тело начало содрогаться, и он обхватил ее и прижался к ее щеке, дыхание его стало частым и тяжелым, сердце билось как сумасшедшее, пока его жизнь сливалась с ее жизнью. Когда силы вернулись к нему, он перекатился на бок, все еще не отпуская ее. Ее волосы шелковым водопадом упали ему на грудь, и он дрожащей рукой отвел их от ее лица, мысленно благословляя ее за беззаветную нежность и страсть. Через несколько минут Василиса пошевелилась в его руках, и он приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза. — Говорил я тебе когда-нибудь, что ты изумительная? Она покачала головой, но потом вдруг вспомнила, что он уже называл ее однажды изумительной, и от этого воспоминания жгучие слезы защипали ей глаза. — Ты говорил мне это, — поправилась она, проводя пальцами по его плечу, чувствуя, что не в силах перестать дотрагиваться до него. — Ты говорил мне это, когда мы были… — В янтарной комнате, — закончил он за нее, тоже припоминая этот момент. Они недолго помолчали. — Фэш, почему ты не сделал этого раньше свадьбы? — Чего? — Меня. Своей? — Я хотел, но боялся. — Хотел меня? — — Василиса вскочила так резко, что чуть не спихнула его, и безотчетно прикрылась простыней. — Так это… то, чем мы сейчас занимались, то есть, я хочу сказать… Все могло бы произойти и раньше? Василиса закрыла глаза, думая о том, что он хотел ее так сильно, что это причиняло ему физическую боль,  Его чувственные губы изогнулись в полуулыбке. —Да. Щеки ее порозовели, и, несмотря на старание сохранить строгость, в глазах ее зажглись смешливые огоньки. Фэш бережно обнял ее, глядя ей в глаза с радостным удовлетворением. Она — страстная и скромная, умная и чувственная, он любил в ней все эти качества, но больше всего восхищался качеством, которое открыл много позже — ее мужеством. — О чем ты думаешь? — спросила Василиса. — Я думаю о своем везении.. Мне повезло, что я сумел разглядеть такое сокровище.