Василиса
'Cause the world doesn't need Another hopeless cause. Though it makes me who I am, 'Cause it makes me who I am./ Потому что миру не нужно Еще одно безнадежное дело, Хотя оно и делает меня тем, кто я есть. Потому что оно делает меня тем, кто я есть. My Chemical Romance - Burn Bright
Василиса сощурилась на утреннем ярком солнце, сжимая гитару. Её гитару подключили первой, оставалось покорно ждать, пока разберутся с барабанами и клавишными. И, хотя Фэш всё утро буквально ныл, что саундчек — это скучно и нудно, пока Василису всё устраивало. Задумчиво она смотрела на пол небольшой мобильной сцены, и осознать то, что она действительно будет выступать перед публикой на этом же месте буквально через несколько часов, было сложно. — Что? — громко спросила Диана в микрофон, он противно отозвался писком. — Проверяй «сложные» звуки, — отозвался Фэш. — «Ш» или «ц», что-то вроде этого. — Хорош-ш-шо, — протянула Диана с улыбкой, и, откашлявшись, начала проверку. Шипящие согласные резали по ушам, настройка шла медленно, хотя у них было и не так много времени. Подумав, Василиса села на только начавшую нагреваться под солнцем поверхность сцены, собираясь повторить хотя бы часть своих партий пока никто не проверяет басы. Играть было нельзя, но повторить положение пальцев было возможно. — Эй, Василёк! — Василиса резко обернулась на звук, чтобы застать во весь рот улыбающегося Фэша с камерой. За пару дней эта камера успела побывать почти везде и стать вездесущей, её наличие как будто даже сделало их жизнь веселей: например, вряд ли бы Фэш и Ник устроили сегодня за завтраком поединок «кто поперчит свой омлет сильнее и не заплачет первым». Растянув губы в улыбке и удивляясь новому внезапному прозвищу, Василиса помахала объективу. — Почему это «Василёк»? — спросила она, стоило Фэшу подойти с камерой чуть ближе. — Да ты в синем сегодня, — Фэш кивнул на синюю толстовку Василисы; камеру он так и не опустил. — А ещё в с именем созвучно. — Мило, — хмыкнула Василиса, тихо паникуя внутри. Сохранять адекватность в такие моменты было очень сложно, но иногда она справлялась. — Ты разве не должен проверять микрофоны? — Так Диана этим занимается, нет? — Фэш тыкнул куда-то на камере, объектив автоматически закрылся. — А ты чем занимаешься тут? Это для науки. — П-ф-ф-ф… Я партии повторяю, конечно же. И тебе тоже следовало бы. Наверное. — Я и так всё знаю. И ты не волнуйся, — на последней фразе голос Фэша как-то необычно смягчился, Василиса неожиданно для себя вздрогнула, замерев на секунду, сама не поняв, отчего. Яростно говорила «щука» Диана на фоне. Фэш улыбался. — Драгоций! Кто будет проверять микрофон? — послышался громогласный крик Мендейры, Фэш внезапно отвёл взгляд, Василиса заметила мельком как он слегка покраснел. — Спастись от дракона не удалось, — усмехнулся Фэш, перехватывая камеру и поднимаясь. Василиса быстро перевела дыхание, медленно возвращаясь в состояние спокойствия, но внезапно Фэш решил развернуться, словно желая добить итак хрупкую сосредоточенность: — Удачи. Застыв на секунду, он вдруг подался вперёд и, на секунду замявшись, взлохматил василисины волосы, после ненадолго задержав руку на её голове. Это было вполне ожидаемо приятно, у Василисы даже сердце, кажется, замерло от необычного ощущения. Собравшись, она нашла всё-таки в себе силы отмереть и фыркнуть: — Такими темпами тебя ничто не спасёт от дракона. Слабо улыбнувшись, Фэш встал, неловко провёл рукой по своим (уже довольно сильно отросшим волосам) и пошёл навстречу уже краснеющей от раздражения менеджеру, напоследок развернувшись и отсалютовав Василисе. На секунду она замешкалась — слишком много странных многозначительных взаимодействий за один день — и лихорадочно решила, что отреагировать лучше никак, потому что глуповатая растерянная улыбка отдавалась лёгкой болью в скулах, поэтому она медленно перевела взгляд на лады гитары и поставила слабеющие пальцы обратно. Как будто ничего и не произошло.***
Они остались в месте проведения фестиваля в небольшом парке с утра до момента выступления. С саундчека группу выпроводили быстро, Василиса успела проверить не все проблемные звуки на басу, но в принципе, выступление должно было бы пройти неплохо. Переодеваться они тоже не собрались, оставшись выступать в обычных вещах — «не такое это статусное мероприятие», как сказала Мендейра. Даже если так, Василиса не могла справиться с непонятным для неё волнением — очень странно было понимать, что просто те встречи в гараже Драгоциев действительно к чему-то привели. Немного растерявшись от внезапно появившейся свободы в незнакомом месте, Василиса пошла за Дианой, которая весело сказала что-то про знаменитые польские закуски, про которые она смотрела в «Орле и Решке». Парк для фестиваля медленно наполнялся людьми, из колонок уже доносилась поп-музыка, увидев краем глаза худых девушек в коротких шортах и футболках, Василиса почему-то почувствовала себя неуютно, как будто она чужая в этом странном открывшемся для неё новом мире. — Ты будешь что-нибудь? — Диана, улыбнувшись, развернулась к Василисе, кивая головой на прилавок с выпечкой. — Нет… — отказ вырвался практически машинально — последствие одиннадцати лет занятий гимнастикой. Так странно было провести лето без сборов и соревнований. — Я не ем. Мучное. Диана понимающие кивнула, и на смеси английского, вольного польского и русского с горем пополам заказала себе одну из булочек. Василиса нервно проверила время на телефоне — до выступления оставалось пять часов и двадцать две минуты. — У тебя есть какие-нибудь планы? — Диана аккуратно держала пакет с выпечкой у себя в ладонях, словно это было что-то хрупкое и ценное. — Мне просто… немного страшно ходить здесь одной. — Мне тоже! — вырвалось у Василисы немного громче, чем она ожидала, и они с Дианой почти синхронно облегчённо вздохнули. — Может, посидим где-нибудь на траве? Я тоже пока не очень хочу тут расхаживать. Вместе они решили устроиться немного вдалеке от увеличивающейся основной толпы людей, в тени невысокого дерева. Надев капюшон, Василиса легла, вытянув ноги — сейчас всё вокруг ощущалось немного спокойней. — Ты не ешь мучное из-за гимнастики? — осторожно спросила Диана, Василиса пожала плечами. — Вроде да… На самом деле вряд ли мне нужно придерживаться диеты теперь, нет смысла. Наверное, это привычка. — Хочешь попробовать? — Диана щедро отломила треть своей булочки, протянув её Василисе. Разрешить себе взять и съесть что-то мучное (!) и сладкое (!!) было очень странно, в голове пронеслись десятки различных историй бывших гимнасток о том, как стремительно они набирали вес после ухода из спорта, но они мешались к такой же кучей воспоминаний из детства, когда одноклассники приносили конфеты в класс на свои дни рождения, а на праздниках почти всегда были торты — всё это заканчивалось василисиными горючими слезами и строгим «нет» от бабушки. Поддавшись странному порыву возмездия всем запретам, Василиса взяла у Дианы сдобу. И откусила почти половину преложенного. — А я вас потеряла! — очень живо для человека, откровенно проспавшего саундчек воскликнула чудом явившаяся из толпы Захарра. — Как дела, как жизнь? — Ты совсем из реальности выпала? — добро усмехнулась Диана. — У нас выступление часов через пять. — Да-да, мадемуазель Мендейра сказала подойти к сцене за сорок минут, кстати, — Захарра легла рядом с Василисой, выставив ноги под солнце — Василисе показалось, что её щиколотки настолько бледные, что уже отражают солнце. — Где ты потеряла Ника с Фэшем? — стараясь звучать как можно безучастней, спросила Василиса. — Они пошли смотреть выступление какой-то старой польской метал-группы, — Захарра сморщилась. — Там ужасная толпа, и я испугалась за свою жизнь. А ведь это даже не самый большой фестиваль! В Будапеште, например, тоже в августе фестиваль проводят — туда в прошлом году пришло больше пятисот тысяч человек!.. Захарра мечтательно закрыла глаза, Диана, фыркнув, легко пнула её носком кроссовка. — И ты конечно же, думаешь, что мы и там успеем выступить, — саркастично сказала она. — Почему нет? Всего полмиллиона человек, это же не Коачелла какая-нибудь… — Захарра, всё же едва сдерживала улыбку. — Мне бы хоть на этом фестивале выступить, — мрачно вставила Василиса, сама удивившаяся своей откровенности. — Такое впечатление, что мы здесь чужие. — Ты чего-о-о… — Захарра даже приподнялась на локтях, и Василиса почувствовала, что стремительно краснеет — зря она это ляпнула. — Да так. Неважно, — желание затянуть капюшон так, чтобы торчал только кончик носа росло, и росло ещё быстрее, когда Диана, закончившая есть, легла рядом с другой стороны. — Конечно. Выкладывай, — теперь на неё выжидающе смотрели с двух сторон, и Василиса протяжно выдохнула. — Мне просто некомфортно. Я вижу всех, кто сюда даже просто пришёл — не выступать даже, а просто смотреть — и я как будто чужая. Ну, как незваная гостья. Все вокруг выглядят так уверенно и круто — не только внешне, но даже и внутренне, а я как будто к родителям на работу пришла из началки. У меня даже нет своего стиля, вот. — Василиса-а, тебе только шестнадцать. Я в твоём возрасте только начала задумываться о том, во что я люблю одеваться и как я хочу себя вести, — начала Диана после недолгой паузы. — Это очень сложный процесс и просто так ты не станешь внезапно кем-то другим. Это всё проходит очень долго и медленно, и я до сих пор не до конца уверенна ни в себе, ни в моём поведении. И все через это проходят. — Да-да, — Захарра с другой стороны вздрогнула от тяжёлого взгляда Дианы. — Я знаю, что, возможно, со стороны я выгляжу круто и уверенно, но и у меня тоже был — и продолжается! — такой период. Просто в какой-то момент у меня появилось ощущение, что я на правильной дороге, что если я продолжу в том же духе, я стану тем, кем хочу. И я правда нашла сначала то, как мне нравится и как мне комфортно одеваться, но я до сих пор недовольна тем, как я себя преподношу другим людям — ну, ты сама можешь вспомнить то, как я уходила внезапно и всё прочее, да… — Это так неловко! — покраснев ещё больше, Василиса закрыла лицо руками. — Простите, не нужно было это так вываливать. — Простить за что? — Захарра, улыбнувшись, дружески пихнула её локтём в плечо. — За то, что ты проходишь через естественную для всех людей фазу? Ты вообще не должна себя неловко чувствовать, это Диане тут восемнадцать — часики тикают. Диана фыркнула на подкол. — Мы всегда поможем, — изменив тон, продолжила она речь Захарры. — И тем более — у нас будет свободное время, можем по магазинам сходить, поможем тебе понять, что тебе нравится. Всё ведь только начинается. Василиса пробормотала что-то намеренно невнятное из-под до сих пор лежащих на лице ладоней. Было неловко, но с другой стороны — искренне приятно. Как будто у неё и правда есть шанс выбраться из этой неуверенности. — Спасибо вам, — тихо ответила она. — Всегда пожалуйста.***
Честно — Василиса, уставшая от пятичасового ожидания, помнила выступление размыто. Она помнила, как просила куда-то в небо, чтобы людей было как можно меньше, чтобы — пусть это было и эгоистично с её стороны — очень мало зрителей смогло скептически посмотреть на их всё-таки не очень хорошо настроенные инструменты и уйти посередине песни. Поэтому, переволновавшись, она старалась не смотреть на толпу под сценой и сосредоточиться на своей игре. Получилось лучше ожидаемого — Василиса даже не могла предположить, сколько конкретно людей было. Вымотанные, после выступления они слонялись по парку ещё пару часов — поезд был поздно вечером, и ехал с остановками, так что вместо предполагаемых четырёх часов ехать предстояло почти девять. Когда они только сели — отдельные два кресла пришлось выкупить только для багажа, Мендейра попыталась объяснить дальнейший их план — но выходило плохо. Всё ещё немного возбуждённые, Захарра и Ник не могли перестать обсуждать концерт и фестиваль в целом, тихо переговаривались Диана и Фэш, решившие сыграть в карты — не удержавшись, под гул всех голосов Василиса уснула на выдвижном столике впереди стоящего кресла. Сон был беспокойный, Василиса то и дело просыпалась на остановках, в вагон приходили новые пассажиры и выходили старые, сны были хаотичные и спутанные. Не переставая, ей снились лады бас-гитары, сквозь дрёму она чувствовала, как шевелятся пальцы правой руки — но просыпаться не хотелось. Но пришлось. Когда за окнами всё ещё было холодно по-утреннему светло, у кого-то завибрировал телефон. И ещё раз. И ещё-ещё-ещё. Василиса сморщилась, но открывать глаза не хотелось — она была уверенна, что утро ещё совсем ранее. — Драгоций, выруби ты свой будильник, достал, — пробормотала сидящая рядом Мендейра. Фэш, сидящий через проход, что-то промычал, но Василиса услышала, что он всё-таки зашевелился в поисках телефона. Секунда — телефон завибрировал ещё раз, пальцы тихо стучали по экрану. Тишина. Звуки движения — ещё раз. И тихий хриплый шёпот: — О мой… что за..?