99th Time's the Charm

Джун открыл глаза сразу после противного писка будильника. Половина седьмого утра, как обычно вовремя. Зевая, он опустил ноги на пол, сел на кровати и лихорадочным движением руки отключил верещащий смартфон. Подвиснув в попытках окончательно разлепить веки, мысленно вел счет… Три, два, один… — Доброе утро! Хочешь блинчиков? Я оставил два специально для тебя. Правда, пока ты спал, я уже прикончил один из них. Но один все-таки выжил, — Сунен ворвался в комнату с подносом в руках и умостил его на небольшой стол в середине комнаты. Стандартный завтрак: четыре тарелки с тостами, омлетами-скрембл и блинчиками (правда, они виднеются только на трех тарелках) и четыре стакана молока. — Да я уж вижу. Все равно, спасибо большое, — забота Сунена не может не вызывать улыбку. Немного повеселевший Джун слезает на пол, поближе к еде. — Тебе разве не интересно, почему мы едим не со всеми вместе? — недоумевает Хоши, с энтузиазмом потирая руки, словно маленький ребенок. Джун кивает головой, хотя заранее знает ответ… День 96-лайн! — День 96-лайн! — гордо заявляет Сунен, уплетая завтрак. — Ты, я, Джихун и Вону проведем весь день вместе! Только мы четверо! — с полным ртом продолжает он. — Понятненько, ну, звучит интересно, — не протестует Джун, также приступая к еде. — Конечно! Нам очень сложно выкроить время, чтобы вот так собраться. Надо использовать этот шанс по максимуму! «Как раз вовремя», — дверь в комнату открывается, заходят двое и присоединяются к трапезе. Обязательно было начинать… — Обязательно было начинать так рано? — зевая буквально беспрестанно, спрашивает Джихун и плюхается на пол рядом с Суненом. Как и ожидалось. — Еще и трескаете без нас. — Ничего не знаю. Раз уж мы живем в одной комнате, то и не стали ждать. Вону занял место рядом с Джуном, утаскивая омлет у него из тарелки. — Я единственный, кто не знал о посиделках? — задает уже ставший дежурным вопрос Джун, хотя ответ уже известен. Сунен сказал… — Сунен сказал, что ты, вероятнее всего, отмажешься или притворишься больным. Поэтому мы не стали ничего говорить, — методично объясняет Чон, ножом и вилкой орудуя над тостом. — Разве не Джихун обычно так ведет себя? Серьезно, что вы ему наобещали, что он добровольно встал с утра пораньше? — он в вопросе поднимает бровь, обращаясь к суровому вокалисту, но априори ожидая ответа от другого одногруппника. Сейчас Хоши вклинится в диалог… — О, мы ему, — как штык. Не изменяет традициям. И тогда Джихун говорит… — Заткнись и ешь свой завтрак, — и пихает еду в рот другу. В любой другой день Джун бы получил немалый кайф от простого общения с самыми близкими по духу людьми в группе (Хоши и Вону уж точно подходили под это определение, в то время как Уджи иногда делал вид, что его нет или бурчал что-то себе под нос вместо развернутого ответа), но сегодняшний день был особенным. И именно поэтому он сидит и скучает, в очередной раз наблюдая развертывающейся сценкой мирного завтрака, и иногда вставляет свои реплики. Но что было не так? Все началось с одного дня (технически, сегодняшнего), когда Сунен заявил, что целый день пройдет под эгидой «96-лайн вместе на 24 часа». И все шло как обычно до самого вечера. Джун немного беззаботно переходил дорогу, пренебрегши «поверни голову направо, налево» и все в этом духе, когда столкнулся прямо с долбанным грузовиком. В тот момент он знал, что обречен. Поэтому неожиданно открыв глаза после потери сознания, рассчитывал увидеть белые потолки реанимации или больничной палаты, но нет. Он лежал в общежитии, слушал знакомые звуки будильника, в дверь обыденно вошел Сунен, повторяя пламенную речь про «недостаток времени» и «максимально использовать шанс». Все диалоги, порядок событий в точности повторяли предыдущий день. Только иногда хотелось взвыть, потому что «Это уже было». И с тех пор Джун пытался поменять планы на день: не поднимался с криками Сунена, отказывался от завтрака, не выходил из дома, тащил остальных в другое кафе или другой парк и смотрел по сторонам при пересечении дороги. Как бы он ни старался, смерть, поджидавшая в конце дня, казалась неотвратимой. Он уже насчитал 99 пробуждений и даже смирился с судьбой. Может быть стоило просто плыть по течению, чтобы образовавшаяся временная петля наконец разорвалась. А может и нет. Кто ее знает. — Вау! Просто огонь! — восклицает Сунен, воодушевленно размахивая руками, пока четверо одногруппников направляются обратно домой. — Я не верю, что этот день заканчивается! — И не говори, — с улыбкой отвечает Джун, одной ногой ступая на дорогу. — Джун, осторо… — он с горечью наблюдает, как мгновенно округляются глаза Сунена. Началось. Вэн уже пропускал этот грузовик вперед, но тогда на красный свет вылетел другой автомобиль с пьяным водителем за рулем и все равно сбил его. Столкновения не избежать. Однако, вместо привычного ощущения буквального вытряхивания души из тела, он ощущает боль в спине, а затем всем телом ударяется о холодный бетон. Что за черт? Окей, что-то пошло не так… Джун оглядывается и застывает в ужасе, заметив тело Уджи, лежащее посреди дороги, и бегущих к нему одногруппников. Такой поворот событий выбивается из общей картины мира. И что дальше? — Джихун-и, — он делает несмелые шаги к разбитому телу, которое выглядит еще более маленьким и хрупким на фоне темного асфальта. Иногда все они забывали, каким действительно небольшим и уязвимым является Джихун из-за его жесткого характера. Временами Джун с удивлением осознавал, что они одногодки, ведь поведение Уджи было очень взрослым вне зависимости от обстоятельств. Бывало упускал из виду как самого парня, так и ту невидимую, но тяжелую ношу, которую главный продюсер SEVENTEEN нес на своих плечах. И поэтому зачастую все они не осознавали, насколько сам Джихун нуждается в защите. — Джихун-и… Снова провал. ________________________________________ 6:30. Вовремя. Вопли Сунена. Точно. Завтрак с 96-лайн. Верно. Четверка проходит через гостиную, где мемберы завтракают, и машут им на прощание, дружно желая хорошо провести день. Все идет своим чередом, и Джун списал предыдущий день на просто дурной сон, если такие вообще возможны в условиях временной петли. Однако проверить все же стоит… — Знаете что, парни? Пойдемте-ка на мост, — предлагает Джун по дороге обратно. — Тот мост, через который мы еще в школу ходили? Отличная идея! — азартно блестят глаза Сунена. Ребята подходят к мосту как раз вовремя, чтобы застать ошеломляюще прекрасный багровый закат. Некоторое время звучит тишина. Все они, как обычные люди, наслаждаются открывшимся зрелищем. Джунхуэй ждет реплики Сунена, который позовет их домой, как в десятый или одиннадцатый раз. — Полюбовались, пора и честь знать! Пошли. И в этот момент он чувствует, как поскальзывается и уже почти перелетает через перила. Впрочем, его быстро хватает сильная рука, вытаскивая с того света. Он неверяще поворачивает голову вправо, только чтобы наблюдать, как Джихун сам теряет равновесие и летит в леденящую воду. Иногда Джун забывал, что вопреки холодной внешности, у Уджи самое горячее сердце. ________________________________________ И ничего больше не менялось. Из раза в раз, снова и снова. И ежедневно переживать чужую смерть оказалось намного сложнее, чем погибать самому. Особенно, когда близкий человек умирает не при случайных обстоятельствах, а отдает свою жизнь вместо твоей. Всякий раз. Рядом со стройкой, на пляже, в темных переулках на пути к общежитию. Неизменно. Иногда он забывает, что за ним постоянно присматривают. Иногда забывает, что сам практически непрерывно оборачивается. Иногда он забывает, что… — Джихун-и! — Джун замедляет шаг, отставая от Сунена с Вону и присоединяясь к плетущемуся позади Уджи. Тот выглядит весьма удивленным тем, что Джун пошел с ним на контакт один на один. — Хэй… — Итак, эм, — он убедился, что парочка впереди не сможет их услышать и продолжил. — Ты что-нибудь знаешь… о временных петлях? — почти переходит на шепот и ждет взгляда а-ля «ты сумасшедший что ли», но, как и всегда, Джихун скуп на эмоции. — Значит это правда, что ты намеренно пытался убить себя. — Что? Нет. То есть в последние десятки раз да, но изначально я не планировал умирать под колесами грузовика. Джихун сжимает губы в тонкую линию. — У меня бы возникли проблемы, если бы ты умер. -…Спасибо? — Джун не очень понимал, в какое русло уходит их разговор, поэтому просто решил постараться понять загадочного друга. — Так как мы оказались в одной лодке, то может быть ты знаешь, как нам… — Джун! — знакомый вопль. Он не успел среагировать, как капли теплой красной субстанции разлетелись во все стороны. В этот раз главным героем чудовищной кровавой сцены стал Сунен, из спины которого торчали огромные толстые куски стекла. — Что. Где… — он едва успел заметить разбитое панорамное окно, как в очередной раз отключился. Новый сценарий. По некоторой закономерности, это произошло после девяносто восьмой смерти Джихуна. ________________________________________ После Сунена, Вону уберегает Джуна от падения в яму, но проваливается в нее сам, напоследок произнеся: «Цени свою жизнь». Потом Чан, тайно хвостиком следовавший за хеном и столкнувший его с железнодорожных путей из-под несущегося поезда. «Из всех хенов, я больше всего наблюдаю за тобой. И не затем, чтобы учиться». Следом за макне сталкером выступил Хансоль, вовремя вытолкнувший Джуна из неисправного лифта, рухнувшего вниз в шахту секундой позже. «Я слишком люблю разговаривать с хеном». Дальше Минхао, рухнувший вниз по лестнице головой вниз. «Ты — моя самая сильная поддержка и главный соперник». Позднее Джун стал свидетелем того, как Сынгван упал с крыши вместо него. «Я бы не выжил без моего учителя китайского». Мингю не дал съесть отравленную еду и в шутку съел ее сам. «Без тебя не будет другого китайского Ким Мингю». Сокмин спас из огня в торговом центре. Он ничего не сказал, только улыбнулся напоследок, окруженный огнем. Джошуа ободряюще похлопал по плечу, прежде чем выйти на дорогу под колеса пьяного водителя. Джонхан тепло обнял Вэна, а вслед за этим выпал с балкона. Сынчоль спас из угнанного фургона, оставшись разбираться самостоятельно. В конце концов, Джун снова стоит на тротуаре у старой дороги, а грузовику остаётся проехать всего пару поворотов. Это все равно произойдёт, не так ли… — Джун. — Пожалуйста, только не снова, — на глаза наворачиваются слезы, когда Джихун выходит на дорогу, а следом все одиннадцать одногруппников присоединяются к нему. Каждый готов защитить его жизнь. — По правде, ты единственный, кого не заботит собственная смерть, — игнорируя протесты Джуна, продолжает Уджи, — но мы без сомнения отдадим свои жизни взамен твоей. — Потому что ты важен для нас, идиот, — добавляет Сунен, подходя ближе и хватая за плечо. Его хватка крепчает с приближением грузовика. — А теперь поторопись и очнись из гребаной комы. Не отрекайся от нас так скоро! — Кома? — Возвращайся к нам, — шепчет Джихун, протягивая руку и коротко улыбаясь, прежде чем принять на себя удар. — Вернись ко мне. ________________________________________ Джун распахнул глаза и сразу глянул на часы, стоявшие рядом. Половина седьмого. Снова… — Нет, подождите… Это не будильник… — он оглянулся. Это точно не его комната. Стены полностью белые, да еще и ширмы какие-то. — О май гад, он очнулся!!! Ты очнулся! Ребята, он очнулся! — закричал Хоши, у которого неожиданно появились огромные темные мешки под глазами, как будто он не спал несколько суток кряду. — Мы тебя услышали, — вздохнул Сынчоль, хлопая танцора по спине, и обращается к Джуну, — прости, что он стал первым, кого ты услышал. — Жестоко. — Как ты себя чувствуешь? — одним из первых спрашивает Хансоль, когда оставшаяся часть группы вваливается в маленькую палату, окружая больничную койку. — На удивление хорошо, — отвечает больной, слегка оглушенный счастливым Суненом. Джун понимающе улыбается, когда парни рассказывают, как они волновались и каким огромным облегчением стало пробуждение Вэна. — Мне очень приятно видеть всех вас, но где Джихун? — Что? — даже теряется Вону. — Ты редко выделяешь его одного. — Просто ответь мне. — Да-да, мы тоже скучали по тебе, — хмыкает Чон, не обращая внимания на закатывающего глаза парня. — Я думаю, он в коридоре. Приходит в себя. — От чего? — Он испытал большой шок, когда тебя сбило, а потом еще раз, когда нам сообщили о коме. Так что, может быть, он сейчас снова в шоке. — Мы точно о Джихуне говорим? — Именно. Пойду приведу его. Джун видит, как Вону с большим трудом затягивает внутрь палаты Джихуна, и выдыхает. Он цел и невредим. А тем временем, тот смотрит куда угодно, но не на кровать, случайно заинтересовавшись хлопковыми занавесками. — Хэй, Джихун-и. — Привет, — довольно кратко, но можно было заметить, как дрожал его голос. — Мы оставим вас. Сынчоль потихоньку вывел ноющих детей за дверь. В комнате резко стало тихо. Джун терпеливо ждал, когда вокалист заговорит первым. — Знаешь, что смешно? Я видел сны о тебе и парнях, когда находился в коме. — Ты не можешь видеть сны в коме, — сухо ответил Джихун. — Ну, это так. Это было очень странно. Вы пытались спасти меня от смерти. — Что в этом странного? — Джихун слегка повысил голос, с недовольством глядя вперед. — Ты действительно хотел умереть? А? Могу это устроить. — Воу, успокойся! — Джун аккуратно взял младшего за плечи. — Я понял, хорошо? Точнее, меня не заботило то, что я могу погибнуть. Но сейчас я поменял точку зрения, — он провел рукой по коротким волосам Уджи. — Я решил остаться жить. Ради тебя. Уджи трясло ещё добрых пять минут, пока он не успокоился, крепко обнимая Джуна. — Я действительно думал, что больше не увижу тебя… Я пожалел, что не разговаривал с тобой, не отвечал на проявления привязанности, намеренно отстранялся… — Знаешь что? Я тоже многое осознал, — признался он, глядя прямо глаза в глаза. — Столько осознал, что не хватит и целой жизни, чтобы рассказать. Так что придётся тебе остаться со мной навсегда. — Ну стой. — Слишком слащаво? Джун дразняще улыбается, но его улыбку стирает Джихун одним коротким поцелуем. — Замолчи.