Тяжелая ложь

       Было страшно. Ей было чертовски страшно, до мурашек которые пронизывали все тело. От самых кончиков пальцев на ногах, до постоянно искусанных, обветренных губ проскальзывали холодки страха при мыслях шокирующей правды, которую ей придется неизбежно поведать тем людям, которые до этого знали ее крикливым, шаловливым мальчишкой. И с каждым новым шагом тревога усиливалась, ей было страшно возвращаться в Коноху, в ее любимую деревню спустя три года, так. Девчонкой.        Она до сих пор не верила, что может вздохнуть легко, полной грудью, без надоедливых, теперь таких ненавистных ею вечно перетягивающих бинтов. Именно сейчас Наруто ощущала свободу, ведь больше не было нужды скрываться и мучать себя каждый раз, перебинтовываясь, перед этим вдыхая в себя как можно больше воздуха. Будто бы попала в средневековье, и подражала тем дамам, что до треска в ребрах затягивали свои корсеты, дабы казаться тонкими и изящными. Отрезать каждый раз свои такие мягкие на ощупь, но такие непослушные блондинистые волосы. Понижать на бас свой голос, до хрипоты, до боли в горле, что бы придать вид своему образу. Носить мальчишечью, такую глупую одежду на несколько размеров больше, дабы уже округлевшая, выступающая грудь через бинты к двенадцати годам была менее заметна. Вести себя по дурацки, кричать на каждом шагу всякую ересь, от которой прямо-таки закладывало уши. Пытаться клеиться и надоедать Сакуре со своей «любовью», зная уже на перед ее каждый ответ. Выполнять самую грязную мужскую работу на миссиях вместе с Саске, пока Какаши и Сакура сидели в стороне. Было так тяжело носить эту маску долгих тринадцать лет.        Спасением Узумаки от этого кошмара стала смерть Хирузена.        Как бы дико, странно и в конце концов жестко это не звучало, это была чистая правда. Весь этот цирк Наруто устраивала далеко не по своей воле. Был приказ, прямой, от Хирузена к ней. И соблюдать его нужно было до тех пор, пока Хокаге был у власти. Зачем все это шоу, было абсолютно непонятно для девочки. Для чего ее, джинчуурики заставляли убеждать всех, что она является не своего пола? Гендерные стереотипы? Навряд ли, хотя она же оружие деревни, кто знает, чего ожидать от власти Конохи…        На самом деле все было одновременно просто и запутанно. После запечатывания лиса в Узумаки, какой-то шпион — проныра, из другой деревни узнал и донес информацию о новом носителе кьюби, якобы это младенец, да еще и девочка которой отроду и полгода нет. Откуда он узнал настолько точную информацию, до сих пор оставалось неизведанным. И спустя несколько недель эти вести разлетелась всюду. Эх, а ведь обычно слухи — вранье, но что-то похоже пошло не так. После этого инцидента советникам Третьего, Хомуре и Кохару пришла «гениальная» мысль, заставить носителя лиса быть парнем. Думали они не долго, ситуация в деревне была и так до предела напряжена. Нападение хвостатого, смерть Четвертого, полуразрушенная деревня, подозрения в сторону Учих о их замешательстве во всем этом, да еще выяснилось, что шпионы шастают среди гражданских и шиноби. Полный кавардак, и огромную ответственность за все это держал Хирузен. Были варианты передать джинчуурики Корню и успешно воспитать своими методами, оружие же. Но Третий хоть и был под огромным давлением и в крайне тяжелой позиции, не допустил этого.        Он так отчетливо помнил таких счастливых Минато и Кушину, когда те узнали, что будут иметь ребенка. Их ребенка. Как только речь во время диалога заходила о беременной жене, Намикадзе счастливо улыбался, до самых ярких искорок в своих голубых радостных глазах. Говорил он об этом, с невероятным трепетом и мягкостью, блондин выглядел, да что говорить выглядел, был самым счастливым человеком.        В конце концов Сарутоби было искренне жаль Минато. Его судьба оказалась слишком жестока по отношению к нему, справедливому и доброму человеку. Дала надежду и радость, но практически сразу все зверски отняла. Хирузен чувствовал долг перед погибшим, таким юным Хокаге и рыжей, крикливой Узумаки. Он обещал, обещал Кушине, в ее последние мгновения жизни, что позаботится о Наруто. Она умоляющим голосом, кашляя кровью просила уберечь свою дочь. Задыхаясь произносила имя своего чада плача, пытаясь не закрывать глаза хотя бы еще несколько секунд. Понимала, если погрузиться в спасительную тьму — больше никогда не сможет познать свет. Но это было более не в ее силах…        На очередном собрании совета шиноби, после рождения идеи касаемо джинчуурики — ее утвердили. Были и несогласные, считая предложение переодевашек дочери Четвертого абсурдом. Хм, так и есть. Да и вообще, Кохару и Хомуре уже под восемьдесят лет стукнуло, совсем скучно жить похоже стало маразматикам этим дряхлым, вот и решили поиздеваться. Но эти мысли, конечно никто не посмел произнести вслух.        На этом и порешали.Узумаки Наруто будет числиться мальчиком, сиротой.        Подделать документы и договориться с врачами было не сложно. Особенно если приказ пришел сверху. А о правде знали лишь считанные единицы. Присутствующие на совете, то есть главы крупных кланов в деревне, советники, приближенные к Хокаге и некоторые джонины с анбу. Так же близкие люди погибших родителей блондинки. Конечно же это был Джирайя, он один из первых узнал, что Кушина носит именно девочку. Друзья рыжеволосой, коих было мало. Но они не имели представления, кто именно будет. Спрашивая Узумаки, та всегда отнекивалась, мол главное здоровый ребенок. Лишь ее лучшая подруга имела точную информацию, Микото Учиха. Какаши знал, лично от Минато, учитель как никак. Именно Хатаке блондин постоянно прожужжал все уши о будущей малышке. А там и Гай пронюхал, он то таскался за копирующем ниндзя чуть ли не хвостиком, соперник же!        Этим все и ограничивалось. Появившейся друзья Наруто, одногодки после окончания академии, даже не подозревали, какую тяжелую ложь носит под одеждой Узумаки. На приглашения Кибы или других ребят сходить вместе в баню, горячие источники или что-то подобное, Наруто всегда закусывала губы, отводила взгляд, улыбалась дабы никого не обидеть, а позже отвечала в другой раз, но он так и не наступал. А ей так хотелось пойти, даже не смущал тот факт, что они мальчишки. Больше не было сил врать, возникало огромное желание выговориться, поплакать кому-нибудь в плечо…        После внезапного появления в ее жизни одного из легендарных санинов, такая возможность появилась. Он ведь знал, что та являлась не задиристым пацаном, а всего лишь девочкой, на которую возложили огромную ношу не только в виде кьюби, но и в какой-то степени бесполезной тайны.        А когда пришла весть о кончине Хирузена, Наруто абсолютно не знала, что ей делать. Не понимала как себя вести и кем быть. По логике, Хокаге мертв, значит его срок правления окончен и Узумаки могла больше не разводить людей и жить наконец то, в каком-то роде нормальной, полноценной жизнью. Но она не могла этого сделать. Как это хоть со стороны выглядеть будет? Всем привет, я на самом деле девчонка? Поэтому все оставалось как есть…        Спустя неделю, как только джунчуурики и санин нашли и вернули в деревню Цунаде, ее утвердили официально новым Хокаге. А Наруто до сих пор скрывалась и молчала, теряясь и не понимая ничего. Своих проблем много, так еще Саске нарисовался со своим спаррингом на крыше больницы. Она бы могла долго страдать и размышлять обо всем пока ее не позвала прогуляться по парку одним вечером Сенджу, с предлогом «поболтать».        Разговор как вы уже наверное догадались был о так сказать, «секрете» Узумаки. Кареглазая блондинка пыталась поддержать ученицу своего друга. Убеждала, что ее больше ничего не держит за прошлые обещания. Дошло чуть ли не до приказа Цунаде, мол будешь все усложнять пошлю на задание в виде няньки, да еще и без зарплаты оставлю. Но это не особо подействовало на Наруто, та всего лишь вымученно улыбнулась. Нда, хорошо они тогда поговорили…        Саске ушел, ты нужен для миссии по его поимки. Говорил Шикамару через маленькую щель, которую приоткрыла Наруто будуче в одной пижаме без своей «маскировки». На несколько секунд блондинка как бы зависла пытаясь понять смысл слов друга, но осознав, внезапно захлопнула дверь так, что слава богу по пальцам не попало. Крикнув громкое жди, убежала одеваться пытаясь отыскать как можно быстрее бинты…        Засранца Учиху, который похоже раскусил ее секрет, она так и не смогла остановить. На душе было ужасно гадко, пока Какаши тащил ее на спине и шептал, что-то невнятное, но он определенно обращался к ней в женском роде и с суффиксом чан. Черт, еще один узнал в ней не парня, или они уже знали? Да и обещание Сакуры провалила… Мысли никак не хотели собираться в кучу и успокоиваться. Джинчуурики больше ничего не оставалось, как заснуть. Мышцы гудели, голова разваливалась, а раны кололи.        А после Наруто долго, очень долго думала. Времени у нее было море в госпитале. Сколько она проспала и пробыла там, Узумаки до сих пор не могла вспомнить и сосчитать. Неделю, две? Но блондинка точно знала, что к ней часто приходила Сакура. Сакура. На ней не было лица, как только она заходила в палату, джинчуурики пыталась натянуть одеяло на себя настолько высоко, как только это было возможно дабы не выглядело подозрительно. Розоволосая всегда пыталась улыбаться, приносила ей цветы и фрукты. Но во время одного из последних визитов она сломалась, Харуно не выдержала и выговорилась. Плакала, очень много плакала, говорила, о жестокости мира, как была неправа возложив на плечи блондинки огромную ответственность, что любит того Учиху… И Сакура ждала хоть какой-нибудь отдачи от самой Узумаки, но та лишь в конце попыталась улыбнуться и сказать, что будет все хорошо, хотя сама сомневалась в этом. На тот момент у Наруто было такое депрессивное настроение и апатия ко всему, что во время того разговора ей стало на все плевать. И на грудь, и на свой безразличный взгляд и на зарождающийся непонятную ревность к тому тупому Учихе.        Вытащил ее из этого состояния Джирайя, ворвавшись в ее комнату бесцеремонно через окно. А для пафоса вызвал одну из тех огромных жаб с горы Мьебоку. Санин стал для девочки словно спасательным кругом, он терпеливо выслушал ее и высказал свою точку зрения, без мягкосердечности и лжи, прямо. На удивление именно это нужно было Узумаки. На предложение мужчины о трех годовом путешествии с целью тренировок, блондинка немного задумавшись все же ответила уверенное да.        Наруто ни разу не пожалела о своем ответе. Ведь если бы не санин, она бы не стала сильнее, в какой-то степени умнее и самое главное девушкой.        Сейчас, придавшись воспоминаниям блондинка уже более увереннее шагала рядом с Джирайей чем минуту назад размышляя о реакции людей на свою персону. Поправив свои оранжевые шорты, между прочим достаточно удобные для сражения и вернув за ухо непослушные пряди волос, которые уже успели отрости до лопаток Узумаки отвела взгляд. — Они меня примут? — закусила губу девушка, уже пожалев о заданном вопросе. — Я же принял. Они твои друзья. — ответил он, будто бы говорил о чем-то обыденном, погоде например.        На душе сразу появилась тягучее приятное тепло. Друзья, у меня есть друзья. Узумаки счастливо улыбнулась. — Угу. — Вот и правильно, а то слюни тут распустила, — хохотнул Джирайя взъерошив хвостик на голове своей ученицы, та надула губы, вообще то она его долго делала, старалась, даже ровно вышло! — Да ладно тебе, — приобнял он ее, — Смотри, уже ворота Конохи видны!