Воспоминания Луи

Лиара бездумно бродила по лесу, пиная встречающиеся на пути камни, не заботясь о том, что её дорогие и миниатюрные туфельки будут испорчены от такого небрежного обращения. Причиной дурного настроения, которое и омрачило желание следовать правилам этикета и оставаться в особняке, послужило неожиданное заявление родителей: "Мы решили выдать тебя замуж". Для аристократов не было чем-то из ряда выходящего устроить помолвку своих детей в раннем возрасте с незнакомыми людьми, которых они посчитают нужными для будущего союза. Но как же можно было объяснить десятилетнему ребёнку, который воспринимает всё близко к сердцу, мечтая жить прежней беззаботной жизнью, что всё это сделано ради его блага и свадьба состоится только в восемнадцатилетие, в возрасте которого ребёнок переменит свои взгляды на жизнь и ещё скажет "спасибо" своим родителям за заботу? Родители Лиары пытались как можно мягче и осторожней объяснить дочке всю ситуацию, но девочка, будучи капризной и впечатлительной особой, тут же бросилась в слёзы, считая, что её жизнь теперь испорчена, и убежала прочь из дома, в самую гущу тёмного леса, в который она раньше не осмеливалась заходить. И вот сейчас, убирая вытянутые к её лицу ветки, облепленными сухими листьями, она раздвинула руками высокий кустарник, открывая своему взору вид на огромное поместье, которое юная госпожа Баллет раньше никогда не видела. Даже несмотря на расстояние, с которого девочка прекрасно могла оглядеть здание, она всё равно то задирала, то опускала голову, будто сканируя и анализируя свою находку. Высокое здание, растянувшееся на половину чистой поляны, было серым, как камень, с небольшими башнями, с тёмно-красной черепицей крыши, с большими окнами, обрамлёнными тёмными рамами, окружённое высокими деревьями, выставленными так, будто они охраняли дом от незванных гостей. Неподалёку от него были невысокие, но крепкие дубы, а вместе с ними росли различные колючие терновики и кустарники роз разнообразной расцветки. Время было непозднее, но небо начинало постепенно темнеть, сменяя лазурный оттенок на тёмный сапфир. В этой тиши поместье, затаённое в лесу, отдавало чем-то мистическим. Вспомнив о прочитанных ею книгах, Лиара ассоциировала мрачный особняк с заброшенным домом, где обитают привидения. Девочка не сомневалась в своём предположении, ведь в её округе обычно всегда царил шум и радостные детские крики, когда здесь правила полнейшая тишина, не нарушаемая даже пением птиц, которых здесь и не было; только ветки деревьев зловеще покачивались от ветра, внушая леденящий ужас в хрупкую душу золотоволосой девицы. И хоть в ней играло детское любопытство, с которым она хотела изучить найденное место, но потаённый страх приказывал Баллет оставаться на месте и завороженно глядеть на загадочный особняк на расстоянии. - Нравится, да? Услышав совсем близко чей-то голос, она судорожно обернулась и огляделась по сторонам. Лиара готова была уже вскрикнуть от ужаса, подумав о том, что призрак, живший в этом поместье, решил выгнать со своей территории незванного гостя, пока тот самый голос снова не привлёк её внимание. Златовласка подняла голову на его зов, встретившись взглядом с темноволосым юношей, который спокойно сидел на ветке дуба, оперевшись спиной о кору, и махал девочке рукой, расслабленно улыбаясь незнакомке, выражая взглядом своих золотистых глаз дружелюбие. - Ты ещё кто такой?! - на повышенном тоне спросила её персона, встрепенувшись, как вспугнутая птица, от неожиданной встречи с незванным в это уединённое место гостем. Вместе с возникшим страхом она ощутила укол возмущения, поэтому насупила тонкие брови, заметив, как вальяжно разместился на дереве нарушитель её спокойствия, которое Лиара желала обрести в затерянной чаще. По своей детской натуре, в которой бурлила неосознанная жажда первенства, она посчитала, что это место принадлежало ей одной, ведь мальчишка мог появиться у неё за спиной в любой момент, обратив ситуацию в свою пользу, будто это он первый нашёл неизведанное место, столь привлёкшее её внимание. Но Лиаре, как истинному ребёнку, в котором теснилась лёгкая эгоистичность и жадность, была противна мысль, что кто-то мог обойти её. В раннем возрасте у детей, которые растут в больших семьях, развивается желание соперничества за то, что понравилось ему и другим, и он готов до последнего с капризами и ярым рвением бороться за кусок конфеты или самую мягкую подушку в доме. Сейчас юной особе казалось, что у неё пытаются отобрать то, что в миг стало принадлежать её персоне, поэтому она пропиталась мимолётной неприязнью к мальчишке, сделав его своим врагом. А темноволосый юноша рассмеялся на её слова: чистым, мягким и приятным смехом, поневоле ласкающим слух. Лиара, оскорблённая его небрежной реакцией, обиженно заскрипела зубами и сдавила сильнее сжатые кулаки. А внутри по непонятным причинам энергично забилось сердце, с трепетом внявшее чужой голос. Такой непонятный спектр противоречивых эмоций ввёл девочку врасплох, ведь губы почему-то желали в ответ растянуться в благосклонной улыбке, но гордость и непонимание его веселья заставили златовласку скрестить руки на груди и сверлить юношу напускно раздражительным взглядом. - Ч-что смешного?! - сконфуженно спросила она, пытаясь придать чуть дрогнувшему голосу серьёзности и грубости. - Не понимаю причину твоего дурацкого смеха! - она сделала особый акцент на своём оскорблении, желая убедить саму себя в том, что его бархатный голос ничуть не задел струны в её сердце. Но юноша не спешил осведомлять свою гостью, заставляя ту неподвижно стоять на месте и нервно топать ногой от нетерпения. Продолжая смеяться, он запрокинул голову, наполовину приоткрыв один глаз, боковым зрением которого он следил за тем, как на щеках незнакомки расцветает яркий румянец; то ли от смущения перед ним, то ли от неловкой ситуации, в которую он вогнал её без злого умысла. Но в этот момент, находясь в том возрасте, который позволял ему трезво оценивать девичью красоту, но не углубляться в личную симпатию, подметил, что гневный вид юной особы придаёт ей особый шарм. - Странная ты, - неожиданно выдал он беззаботным тоном, будто разговаривая со старым другом на привычные темы. Лиара опешила от такого заявления и уже хотела возмутиться по этому поводу, как он прервал её поток ещё неначавшихся ругательств ещё одной спокойной фразой. - Странная и забавная. - Это ещё почему, дурак?! - пылко возразила она, совсем забыв о своих недавних проснувшихся чувствах к юноше. Ею управляла обида от неоправданных слов наглого собеседника. - Сама пришла в чужие владения, а теперь возмущённо спрашиваешь у хозяина поместья, будто это на самом деле твой дом, кто он такой. Разве это не забавно? - всё таким же непринуждённым тоном поинтересовался он, склонив голову набок, смотря на неё сверху вниз с широкой улыбкой. Восприняв его слова за грубую насмешку, Лиаре хотелось найти достойный ответ, полный недовольства и аргументированных доказательств того, что её обидчику не стоит говорить с ней таким издевательским тоном. Но девочка, где-то в глубине души понимая, что она сама стала виноватой в данном инциденте, молча закусила губу и отвела напряжённый взор от его пытливого взгляда цвета жидкого золота; слишком уж он беззастенчиво разглядывал её, будто они были знакомы целую вечность, а ведь он, как считала Лиара, обязан проявить манеры к такой собеседнице из знатного рода, как она. И ведь её персона совсем не замечала, что она сама не отличалась вежливостью, какую стоило бы проявить хотя бы в извинениях за вторжение. Баллет, убеждённая в том, что юноша пытается унизить её, обиженно надула красные от злости щёки. Но юный господин де Сад распознал, какие чувства сейчас преобладают в маленькой леди, которая не желала признаваться в своём поражении, поэтому понятливо промолчал, сопроводив её до боли смешные действия лёгкой улыбкой. - Вообще-то я не знала, что здесь кто-то живёт! - отозвалась наконец-то она, бросив эту фразу через спину юноше. - Я хотела тут спрятаться от родителей, потому что они заставляют меня выйти замуж за какого-то глупого мальчишку. Даже имя его не помню... Лусьен? Льюи? - небрежно перечисляла златовласка предполагаемые имена избранника. Устало вздохнув, не желая вдаваться в подробности неинтересующего её человека, она продолжила высказывать свою мысль. - К тому же это поместье настолько мрачное, что здесь только призракам и жить! - с твёрдостью и уверенностью озвучила девочка, глубоко убеждённая в правоте своих слов. - Правда? - с деланным удивлением спросил мальчишка. А затем, прищурившись и хитро улыбнувшись своим коварным мыслям, он задумчиво протянул. - Ну тогда... Фраза оборвалась, сделавшись под влиянием её собеседника загадочной, оставив в голове Лиары догадки и вопросы, которые она пока не желала озвучивать. Вместе с тем он совсем притих, что насторожило девочку. Небо начали накрывать сиреневые сумерки, придающие зловещий вид и без того тёмному поместью, заставляя разыгрываться её буйную фантазию, рисующую во тьме неизведанных существ. Юноша, прознав её глубинный страх, намеренно тихо спустился с дерева и осторожно зашагал к ней, подкрадываясь в манере хищника. Лиаре хотелось обернуться, проверить для безопасности, одна ли она или всё ещё в компании, но маленькая и вредная гордость всё ещё противилась быть разгаданной. - А вдруг ты сейчас разговариваешь не с милым мальчиком, а с приведением?! - прозвучал неожиданно над ухом чужой голос, преобразованный в мрачный и пугающий шёпот, плавно перетёкший в зловещее завывание, каким только пугают непослушных детей, и на её плечи резко легли две холодные ладони, чьи прикосновения взбудоражили девочку так, что та с визгом отпрыгнула в сторону, споткнувшись о камень, и упала на траву, схватившись за беспокойное сердце, готовое вырваться со страху из груди. Он засмеялся пуще прежнего, оперевшись руками о колени, увидев, каким затравленным взглядом она смотрит на него и как мелко дрожит, подобно осиновому листу, постепенно теряя страх и приобретая неимоверную ярость, которую только могло испытать столь маленькое и хрупкое существо. - Ты! - гневно воскликнула её персона, указав дрожащим пальцем на звонко смеющегося юношу. - Никакой ты не милый! Ты ужасный! Да чтоб тебя призраки съели! Она бы с радостью продолжила и дальше сыпать проклятья на макушку своего обидчика, но тот, внезапно перестав смеяться, выпрямился и посмотрел на неё каким-то нежным и умиротворённым взглядом. Лиара, округлив глаза, вздрогнула, ощутив странный укол в области сердца. Она готова была поклястья, что золото в его глазах превратилось в сладкий мёд, образно смягчив его взгляд и заставив её затаить дыхание от удивления и детского восхищения, которое неосознанно застыло в её душе. - Ты очень милая, когда пытаешься скрыть свой страх за этой невинной злостью, - с широкой улыбкой заметил он и, осознав свою вину перед столь невинным созданием, как Баллет, которое растрогало его своей реакцией, подошёл ближе к девочке, галантно подав ей руку, которую бы она смогла ухватить и подняться с пыльной земли, успевшей испачкать её пышное кружевное платье. Но вежливый жест юноши не был расценён по достоинству - Лиара сильнее нахмурилась, из-за чего на её лбу выступили многочисленные морщинки, и, гордо фыркнув, что было больше похоже на детский каприз, грубо оттолкнула от себя ладонь собеседника, попытавшись самостоятельно подняться на ноги. Но попытка оказалась тщетной: запутавшись в платье, она рухнула обратно наземь, сопроводив болезненное падение писком и жалобным стоном. Он мог бы рассмеяться во весь голос над её неуклюжестью, но вместо этого сдержанно подставил к губам сжатый кулак, в который юноша тихо усмехнулся, и отвёл в сторону взгляд, стараясь не пробуждать в девочке ещё больший пыл. - Я пожалуюсь на тебя отцу! - с твёрдой решимостью заявила она от безысходности, желая омрачить весёлое настроение юноши своей угрозой, которое, несмотря на его старания, не сумело скрыться от неё. Мальчишка покорно кивнул головой и поднял руки в сдающемся жесте, что было расценено Лиарой за откровенную издёвку. Баллет хотелось подняться на ноги, чтобы в отместку за его насмешку дать обидчику оплеуху, но её копошения в тяжёлом платье были прерваны шорохом в кустах неподалёку от того самого дуба, с которого спустился юный де Сад. Ветки высоких кустарников раздвинулись, являя их взору высокого человека в деловом костюме и аккуратно подстриженной бородой; лишь его растерянный и обеспокоенный взгляд не сочетался с внешним видом, который всецело выражал его строгость и серьёзность. - Лиара, вот ты где! Мужчина торопливо подошёл к девочке, подняв за руки своё лежащее на земле дитя, которое виновато хлопало глазками перед своим родственником. - Разве так себя ведут воспитанные леди?! - волнение мужчины было перечёркнуто явившейся строгостью в голосе, а порицательный взгляд, под которым юная Баллет стыдливо сжалась, теребя пальцами складки платья, прошёлся по её одежде и тёмным пятнам на ней. - Только посмотри на себя! И как ты это объяснишь? Девочка не сразу нашлась с ответом, хотя он не запоздал прийти; двинувшись вбок, выглянув за спину отца, она укоризненно посмотрела на темноволосого мальчишку, который запрокинул руки за голову и невинно посвистывал, будто он тут не причём. Возмущению девочки не было предела, чем она и воспользовалась, желая в красках расписать этого ужасного человека, чтобы в искренности её слов никто не посмел усомниться, а ему - сделать незаслуженную поблажку. - Папа, этот негодяй такооое сделал со мной! Ты просто... - начала пылко рассказывать девица, пока её речь бесцеремонно не прервали игнорированием; мужчина смотрел в сторону виновника её конфуза, казалось бы, не обращая внимания на пылкие слова дочери, которые, по её мнению, были куда важнее других людей и их мнений. - Юный господин де Сад, какая встреча! - дружелюбно поприветствовал мальчишку её отец, одарив того тёплой улыбкой. Лиара стояла как вкопанная, не понимая, что тут происходит. Почему её родной человек, который всецело должен поддерживать её сторону и быть враждебно настроенным к тем, кто её обидел, так благосклонно поприветствовал обидчика девочки? Баллет топнула со злости ногой и вцепилась в рукав пиджака мужчины, пытаясь с капризностью обратить его внимание на себя. Но её отец не обращал внимания на девичьи попытки, продолжая вести непринуждённую беседу с юношей, в чьи подробности она даже не вслушивалась, будучи одержимой жаждой мести ему. - Папа, этот мальчик... - Вам с ним уже давно пора познакомиться, Лиара, ведь в скором времени наши семьи будут связаны, - прервал её слова отец, с лёгкостью вынув свою руку из её ослабленной от от негодования хватки. В голове витало множество вопросов, которые юная Баллет поскорее мечтала озвучить, пока поток внутренних мыслей не был прерван лёгким толчком вперёд со стороны родителя, столкнувшего её почти нос к носу с человеком, которого она уже успела возненавидеть за столь короткое мгновение всеми фибрами души. Оказавшись вблизи с де Садом и столкнувшись с его взглядом, в котором было заметно лукавство, златовласка презрительно скривилась в лице и поджала губы, не желая даже знать, как его зовут. Мальчик чересчур спокойно отреагировал на странное, по её мнению, желание её отца познакомить их; он, как подобает манерам в высшем обществе, галантно поклонился девочке, заведя одну руку за спину, а другую положив на грудь, не скрывая лёгкой и хитрой улыбки. Рубиновые глаза Лиары вспыхнули, а затем потемнели от напряжения. Она скрестила руки на груди, демонстрируя нежелание ответно приветствовать его, пока не получила гневный взгляд отца, заставивший её с обречённым вздохом сделать вынужденный реверанс, исподлобья глядя в глаза мальчишки, который во время поклона тоже поднял голову, сказав с приторной улыбкой следующие слова, которые заставили Баллет обескураженно охнуть и выпрямить спину: - Меня зовут Луи де Сад. Я - твой будущий муж. Приятно познакомиться, леди Лиара. *** Лиара до сих пор с нервной дрожью вспоминала выражение лица Луи де Сада, оказавшегося по жестокой судьбе её женихом: хитро прищуренные глаза, искрящиеся превосходством над ней, до тошноты приторная и широкая улыбка до ушей, как у лиса, и его вытянутая вперёд рука с раскрытой ладонью, в которую девочка с отвращением возложила свою по приказу отца. Луи тогда, не отрывая от неё дразнящего взгляда, коснулся холодными губами тыльной стороны девичьей ладони. Вены под ней забурлили от прикосновения, но отнюдь не из-за трепета. Лиара быстро отдёрнула руку, демонстративно обтерев её рукавом платья, и презрительно взглянула на своего собеседника. Луи усмехнулся, благоразумно промолчав, хотя ему было весьма трудно сдержать себя от снисходительного смешка или шутливой фразы, от которой она бы за считанные секунды пришла в ярость. Их встреча не оставила в его душе каких-то особых чувств; он принимал как само собой разумеющееся, что они когда-нибудь поженятся, но до того времени было ещё далеко, поэтому юноша весьма беззаботно реагировал на этот факт. Казалось бы, что он даже иногда забывал о том, что им на своё восемнадцатилетие придётся жить под одной крышей, чего не скажешь о Лиаре. Ту встречу она мечтала забыть, но как назло она врезалась в память, заставиляя ту весь день нервно ходить по дому, возмущаясь и ругаясь в отсутствие родителей на свою несправедливую судьбу и того мальчишку, чья улыбка доводила её чуть ли не до истерики. "Ну почему я должна выйти замуж за этого противного мальчишку? Почему он, а не кто-то другой?!" - яростно вопила она родителям, всплёскивая руками: "Я лучше за Урзи выйду, чем за него!" - закончила она свою гневную тираду, указав пальцем на своего чёрного пса, который, доселе спокойно лежавший на ковре, приподнял голову с лап, новострил уши и вопросительно поглядел на девочку, услышав своё имя с уст маленькой хозяйки. Как бы активно она ни противилась затее своих родителей, но те были непреклоны и лишь тяжело вздыхали, терпеливо утверждая, что со временем её детский бунт пройдёт. Так или иначе, но Лиаре пришлось по наставлению отца захаживать в поместье де Сад, где она со временем стала частым гостем, к своему глубокому сожалению. Луи всегда приветствовал её вежливой улыбкой, ласково называя Лиару своим бархатным голосом "леди", отчего ту передёргивало и потряхивало несколько минут. Пока за их спинами стояли родные, она проявляла по отношению к нему плохо завуалированную вежливость. Но стоило взрослым исчезнуть, как златовласка тут же принималась дерзить ему, всё ещё находясь в обиде на него за тот случай. Мальчишка, воспринимающий мисс Баллет за избалованное и невинное дитя, лишь шутливо уклонялся от ответственности за ту ситуацию и, миролюбивая приподнимая руки или махая перед её гневным лицом сорванным листком, которое он называл "белым флагом перемирия", ускользывал от её персоны, которая гонялась за ним по всему лесу, энергично размахивая руками, которые она желала со всей силы приложить к макушке несерьёзного юноши. Иногда, к её бесконечному раздражению, он и сам оборонялся колкостью в стиле: "Знаешь, Лиара, я тут вычитал в книге, что девочкам свойственно вести себя так взбалмошно, если они хотят привлечь внимание понравившегося им юноши". То, с какой невинной улыбкой он это говорил, заставляло Баллет остервенело сжимать кулаки и возжелать разорвать в клочья ту самую книгу. Доминик, скромно стоящая за деревом, часто с обеспокоенным выражением лица наблюдала за их странным времяпровождением, не решаясь разнять молодых людей. Только когда Лиара, усталая и запыханная, падала под дерево, пытаясь отдышаться под тенью дуба, она присаживалась рядом с ней и осторожно спрашивала: - Лиара, почему ты так не любишь братика? Он ведь очень хороший. - Он будет хорош, когда я заставлю его извиниться за тот случай! - скрепя зубами, отозвалась девочка, провожая укоризненным взглядом своего обидчика, который чересчур спокойно расхаживал возле неё, смело одаривая её персону чуть насмешливым взглядом, за которым скрывалось глубинное умиление над её очаровательной злостью. Так они и уживались, цапаясь между собой, как кошка с собакой. Сколько бы ни говорила мать Лиары, что женщина не должна начинать ссору, а обязана заканчивать её, она делала всё с точностью да наоборот. Луи забавлял её пыл и он всё чаще перестал скрывать откровенный смех, рвущийся звонким колокольчиком наружу, когда та в очередной раз ругалась на него, обиженно надувалась, как маленький лягушонок в его сравнении, и как падала на землю в погоне за ним, хныкая и скуля от боли, едва сдерживая слёзы. В такие моменты, забывая о чувстве самосохранения, он решался подойти к ней ближе и протягивать свою руку с добродушной улыбкой, которую та принимала за фальшивку. Баллет гордо отталкивала от себя помощь врага, которым она окрестила Луи, и, пыхтя от злости и усталости, с трудом поднималась на ноги, попутно пытаясь высвободиться из оков своего пышного платья. Путь налаживания контакта был тернист, как лес, в котором обитала семья де Сад. Но юноша понимал, что рано или поздно им надо будет подружиться, чтобы будущая совместная жизнь была не такой мрачной, как их нынешнее взаимодействие. По крайней мере он оправдывался перед Доми и Ноем именно так, искосо с лёгким сочувствием поглядывая на то, как Лиару отчитывал её строгий отец за то, что она снова из своей жажды мести пришла домой в неряшливом виде и с расцарапанными руками. Тогда юноше исполнилось тринадцать лет, по случаю чего он решил исследовать библиотеку своего дедушки, найдя там неутешительные записи о своей болезни. Луи был разбит; беззаботное детство было разрушено, что в раннем возрасте воспитало в нём серьёзность и восприимчивость к любым явлениям окружающего мира. Он начал гораздо больше понимать происходящее, в том числе и состояние Лиары, над которым он раньше любил потешаться. Начал замечать, с каким удручённым видом она возвращаешься из дома после их очередной шутливой перепалки, которую она воспринимала всерьёз, будучи углублённой в детскую обиду, и стал искренне жалеть девочку. Пусть они и не были близки, но Лиара вызывала у него положительные эмоции; на досуге, читая книги, он любил вспоминать, как она хмурила свои светлые аккуратные брови, упирала руки в боки, напоминая ему тоном строгой матери о том, что он сделал, когда им было по десять лет, как она, превозмогая рвущийся наружу плач, вставала с земли и обещала в следующий раз заставить его извиниться перед ней, как она становилась беззаботной в компании Доми и Ноя, помогая его сестре наряжать смуглого мальчишку в женские платья, и тут же омрачалась сильнее тучи, стоило ему с непринуждённой улыбкой появиться у неё на горизонте, комментируя её умения заплетать косы мальчишкам. Несмотря на всю тяжесть своей судьбы, он со светлой печалью осознавал, что они никогда не будут вместе; оно и будет лучше, если Лиара так предвзято относится к нему, ведь тогда, когда придёт время расставания, она не будет страдать в отличие от Доминик и Ноя и, быть может, даже облегчённо улыбнётся, в своей раздражённой манере сказав: "Наконец-то этот противный зазнайка ушёл от нас!". Луи, прежде никогда не задумывавшийся о чувствах других, впервые почувствовал укол вины перед ней, ведь именно он служил причиной агрессивного поведения девочки, впоследствии которого та была наказана. Он задумался о том, что ему стоит перед неизбежной смертью оставить после себя хорошее воспоминание у единственного человека, который был обижен им. Поэтому, притворно улыбаясь ей с тяжёлым камнем на душе, он пытался найти ключ к её доверию. - Эй, Лиа, залезай на дерево вместе с нами. Сейчас Ной будет рассказывать, как его содержали в плену люди, чтобы потом съесть, прикрывая это заботой, - пихнув в бок своего возмущённого друга, шутливо сказал Луи, поманив девочку ладонью с дерева, на котором обустроились его друзья. - Ну же, будет весело, - продолжил он зазывать Баллет, пытаясь смягчить её строгие черты лица своей улыбкой. - Там, где есть ты, никогда не будет весело! - скрестив руки на груди и вздёрнув прямой носик, грубо бросила она, отвернувшись от своего собеседника. - Хорошо, я тебя понял, - спокойно ответил юноша, понимающе кивнув. Лиара уже хотела облегчённо вздохнуть, как он опроверг её надежды, продолжив с лукавой улыбкой. - Если ты не умеешь лазать по деревьям, то я могу тебе помо... Гх! Речь Луи, прерванная бесцеремонным броском плюшевой игрушки в лицо, которую Ной оставил на траве, сопроводилась болезненным стоном, покачиванием на ветке в попытке удержать равновесие, а следом и падением на землю. Мальчишка выгнулся дугой, ощущая неприятные спазмы в области копчика, и схватился за него обеими руками, протяжно постанывая от болевых ощущений, как побитый щенок. - У меня ужасная судьба! - гневно посетовала Лиара, всплеснув руками. - Луи де Сад, я не хочу быть твоей женой! Кто вообще... - она обернулась к причине своего дурного настроения, желая высказать ему в лицо всё, что она о нём думает, но тут же замерла. Затихшую округу озарил громкий девичий смех, прежде никогда не слышавшей такого выражения эмоций своей частой гостьи. Доминик и Ной, притихшие на дереве, удивлённо переглянулись и перешептались между собой; дети впервые увидели Лиару смеющуюся в присутствии Луи. Обычно она могла тихо и непродолжительно хихикать в их компании, но до звонкого и заразительного смеха, который заставил их растянуться в улыбках, а смуглого мальчишку ещё и покраснеть, из-за чего обеспокоенная Доми начала с пристрастием допрашивать его о причине изменения цвета лица, дело никогда не доходило. В особенности, если рядом ошивался Луи, присутствие которого Баллет могла учуять за километры и тут же притихнуть, помрачнеть, как по щелчку пальцев, всем своим видом показывая ауру недружелюбия. Мальчишка, потерев переносицу, куда пришёлся удар плюшевым зайцем, и сам ошеломлённо смотрел на неё, сидя на траве. Её смех, раздавшийся как эхо в голове, приковал его к месту, заставляя поневоле желать продолжения ещё незакончившегося звука. Ведь теперь, когда он знал, что всё хорошее когда-нибудь закончится, он боялся, что струны в его душе, которые задел её беззаботный голос, перестанут так быстро звенеть, доставляя ему то мимолётное удовольствие, которое он уже прекратил внимать с особым трепетом. Шатен залюбовался ею, забыв о недавней боли; её в миг ясным, как утреннний свет, лицом, её первой широкой улыбкой, сделавшей Лиару свежей и женственной, подобно апрельской розе, её густыми короткими волосами, которые то падали, то взметались вверх, когда та резко запрокидывала голову в приступе смеха, обнажая лебединую шейку, в которой соблазнительно пульсировали голубые вены. Он никогда бы не подумал, что обычный смех, ставший привычным явлением в его доме с присутствием Доминик и Ноя, так заворожит его, заставив задержать дыхание, боясь малейшим звуком нарушить этот момент. Никогда бы не подумал, что выражение такой простой эмоции сможет опутать чарами его разум, позволив ему увидеть девочку с другой стороны, посмотреть на неё с другого ракурса, где открывается вид на её привлекательную наружность. - Не думал, что ты умеешь смеяться. Да ещё так красиво, - не удержавшись, высказал он своё восхищение со сдержанной и несколько отстранённой улыбкой; где-то на задворках сознания алела горькая мысль о том, что он скоро прекратит слышать мелодию смеха Лиары и сам со временем лишится возможности искренне смеяться вместе с другими. - Забудь! - взволнованно выпалила она, резко прервавшись после его замечания; она не могла объяснить себе, по какой причине ей вдруг стало стыдно за свой смех перед ним, который он назвал "красивым". Возможно, она восприняла это за очередную издёвку, а, возможно, в её оттаявшем сердце ёкнуло что-то незнакомое, заставившее покрыться обильным румянцем неприступную девочку. - Ты ничего не слышал, ясно? Ты не достоин слышать мой смех! Но, что бы она ни говорила и каким бы презрительным тоном это не звучало, ей не удалось вложить в свои слова былую искренность, а Луи по-прежнему мягко улыбался ей, прокручивая в голове тот мелодичный звук. Он снова поставил златовласку в неловкое положение, но в этот раз обладательница рубиновых глаз не знала, как реагировать на это; смущённо улыбнуться ему, радуясь непонятному облегчению, или посыпать на его голову порцию проклятий и оскорблений. Девочка просто сконфуженно стояла на месте, не зная, куда себя деть, и поражённо смотрела на лицо Луи. - Но я всё же его услышал. И он был достаточно милым, - заверил с радостной улыбкой юный де Сад, не отрывая от неё любопытного взора золотистых глаз, которые с интересом изучали проявляющиеся эмоции на девчачьем лице. - Почему ты так редко смеёшься? В этом же нет ничего постыдного. Знала бы ты, как смеётся Ной, когда ему расскажешь какую-нибудь нелепую историю... - попытался он успокоить её персону под пытливый и одновременно смущённый взгляд смуглого мальчишки, который явно не хотел, чтобы друг раскрыл его "тайну" перед девочкой. Взгляд альбиноса растерянно и смущённо бегал по её персоне, будто ища поддержку или снисхождение в её взоре, на что она даже не обратила внимания, к его нескрываемому разочарованию. - Я не стыжусь своего смеха, дурак! - пылко возразила она, сжимая кулаки. - Это тебе надо постыдиться, потому что ты... Но её персона замолкла, стоило Лиаре услышать неожиданный смех с его стороны. Такой, каким он был при их первой встречи: мелодичным, бархатистым, приятным, как трель певчей птицы. Именно тогда его смех до глубины души поразил Баллет, неосознанно вселив в её сердце лёгкое волнение, которое та ещё не могла правильно распознать в силу неопытности. Впрочем, сжавшись и скривившись от негодования и колющих ощущений в области сердца, она до сих пор не могла понять, почему так реагирует на смех ненавистного ей человека. "Да что же это со мной твориться? Я что, заболела? Или это он что-то со мной сделал? Не удивлюсь, если этот мерзкий мальчишка увлекается чёрной магией!" - с отчаянным испугом думала она, щипая пальцами кожу на руках, которыми Лиара обхватила свои плечи, как на морозе, пытаясь привести себя в чувство. Она пыталась отвести от него взгляд, поднять растерянно-смущённый взор на небо, но он упрямо возвращался к его приоткрывающимся устам, благодаря которым на его щеках появлялись очаровательные ямочки, каких юная леди раньше не замечала. - Пустосмешка! - от безысходности бросила она, громко топнув ногой, и, приподняв руками подол платья, поспешила сбежать с поляны, лишь бы не видеть этого несносного мальчишку, заставляющего её испытывать непонятные чувства, скрывая за своей спиной появившийся румянец на бледных щеках. Луи задумчиво смотрел её вслед, не в силах скрыть запечатлённую на губах искреннюю улыбку, которая впервые за долгое время не желала быть тут же упрятанной за привычной ему печальной ухмылкой. Ной и Доми, ставшие свидетелями этой ситуации, снова перешёптывались между собой, в то время как шатен с какой-то лёгкостью и тёплотой на сердце сказал самому себе, глядя в чистое небо, по которому витали два лепестка алой розы с сада его дедушки, почти переплетённые между собой: - Странная ты, Лиара. Наверное, мне будет не хватать твоей странности... *** Времена шли, но в поместье де Сад ничего не менялось: всё те же весёлые и улыбчивые лица, звонкие голоса Доминик и Ноя, несущихся по лестнице на поляну, всё те же неизменные посиделки на ветке старого дуба, длившиеся до того времени, пока небо не накроет тёмное покрывало ночи, укутанное миллиардами звёзд, за которыми они с восторгом любили наблюдать, прижимаясь к друг другу, как голубки. Всё оставалось неизменным, кроме одного человека: вечно весёлый и улыбчивый Луи, любящий подразнить свою маленькую невесту, стал всё чаще отлынивать от всеобщего веселья. Всё реже он стал появляться в гуще событий, в красках жизни, которые царили в компании троицы, всё отстранённей казалась его улыбка, с которой он вежливо просил Доми и Ноя оставить его наедине с книгой. Всё чаще Лиара, со временем умерившая неприязнь к нему, стала ловить его отчуждённый взгляд, направленный в сухие строки какой-то научной книжонки. Иногда, не в силах объяснить себе такое странное любопытство, она отвлекалась от увлекательной беседы с друзьями, поворачивая голову в сторону одинокого юноши, сидящего на дереве с книгой в руках, не обращая внимания на шумный гул со стороны Доминик, которая пыталась привлечь внимание своего смуглого собеседника, перед которым она робко краснела и взволнованно теребила пальчиками подол платья. Иногда Баллет даже теряла счёт времени, упуская из виду убегающих за руку в поместье Доми и Ноя, оставаясь совсем одна среди тишины, высоких зарослей и деревьев, сквозь которые просачивался лёгкий ветерок, треплющий её распущенные волосы. Девочке было непривычно видеть вечно беззаботного мальчугана с растрёпанной шевелюрой в таком расположении духа. Она всё время убеждала себя, что должна радоваться его изменениям, пыталась внушить себе, что злорадствует... Но всё было без толку. Всё, что когда-то могло греть ей душу во время его отсутствия, теперь не имело смысла без его колкостей, которые вошли у них в своеобразную привычку. Почему-то стало так пусто и грустно на душе, будто в один миг из неё высосали все силы и радости жизни. Больше не хотелось бежать за смеющейся Доминик, не слыша позади смеха Луи, не хотелось устраивать воображаемое чаепитие без его компании или одобрительного взгляда, не хотелось стоять около того самого дуба, больше не чувствуя сверху его самодовольный взгляд и дразнящую усмешку. Ещё в раннем детстве она сейчас дала бы себе установку не беспокоиться о Луи, а продолжать наслаждаться жизнью, закрывая глаза на его непривычное поведение. Попыталась бы внушить себе, что волнение, посвящённое когда-то ненавистному юноше, всего лишь следствие дурного настроения. Но вопреки усилиям, сердце требовало иного. Оно болезненно сжималась, будто находясь в тисках, заставляя её проявлять сострадание, которое она так и не решилась высказать. Всегда, оставаясь с ним наедине, Лиара пыталась найти в голове подходящие слова для него. Но отрепетированная речь застревала в горле, когда девочка замечала, как безразлично он листает страницы, не замечая вокруг себя ничего, будто находясь в совершенно другом мире, неизвестным никому, кроме него. Смущение, проскальзывающее в такие моменты в её душе, тоже останавливало её от этой затеи. "Что он подумает обо мне, если я сама пойду с ним на диалог? Мне ведь раньше было это не свойственно... А вдруг зазнается или будет дразнить? А может, ему теперь вообще без надобности моё внимание...?" - пролетали временами беспокойные мысли, которым Баллет пыталась найти логическое объяснение. Но, как и ожидалось, она была бессильна в этом вопросе, а сердце, к её раздражению и удивлению, всё продолжало бесноваться в груди, пытаясь разбудить её гордую и нерешительную совесть. Но как-то раз ей всё же не удалось остаться незамеченной... Оставшись снова наедине с юношей, со своими мыслями и тишиной природы, Лиара сделала вид, что собирает розы для Доминик, искосо поглядывая во время сбора на де Сада. Она не могла найти объяснение своему неподавляемому желанию снова остаться рядом с ним, не могла понять, что движет ею, пока она не сводила с него взгляда, но и не решаясь нарушить его уединение, в которое девочка тайно мечтала проникнуть. Лиара просто чувствовала острую необходимость остаться здесь, несмотря на уже предвкушённое безмолвие. Это было бы похоже на подсказку шестого чувства, если бы ею не руководило сердце, без логических доводов притягивающее её к молодому человеку. Ей бы стоило подсуетиться, спрашивая у своего разума, что с ней происходит. Но то страстное любопытство, с которым она следила за юношей, закрывало ей глаза на собственное странное поведение. Со временем, углубившись в своё новое хобби, Лиара перестала отдёргивать себя и волноваться по необъяснимым причинам. Без тех же объяснений она свыклась с тем, что с ней происходит сейчас, и принимала всё как данность, лишь для вида скрывая свой пробудившийся интерес к обладателю медовых глаз за маской холодности. Но Луи уже давно заметил, как неприметная фигура, прячущаяся в кустарниках роз, безмолвно наблюдала за ним. Его не столько беспокоил её интерес, сколько отдалённость силуэта от Доминик и Ноя. Он чувствовал себя глубоко виноватым; только с момента его отчуждённости Лиара стала точно такой же. Он не желал, чтобы его невеста была огорчена, тем более из-за такого человека, как он, которого она когда-то со злобой называла своим врагом и грозилась когда-нибудь расправиться с ним. Былые времена ушли и наступило спокойствие; молодой человек, как и она, тоже считал, что с его отдалённостью от семьи Баллет должна будет чаще улыбаться и вести себя беззаботно, наслаждаясь детством, которого он сам рано лишился. Но когда его надежды не были оправданы, Луи серьёзно забеспокоился о судьбе девочки. - Почему ты не играешь с Доми и Ноем? - внезапно спросил он, заставив ту вздрогнуть от неожиданности и начать расторопно срывать цветы с кустарников, создавая видимость своей занятости. - Меня попросили наполнить вазу новыми розами, а то старые уже завяли, - торопливо отмахнулась Лиара. - К тому же Ной и Доми опять играют в "дочки-матери", а мне не нравится наряжать Ноя в платья. - Да, Ною действительно не идут женские наряды, он выглядит в них, как наряженное пугало, - издал смешок Луи, отдавшись на секунду ностальгии по тем временам, когда он сам с радостью играл в эту игру, издеваясь над Ноем и доводя того до слёз неосторожными шутками. Несмотря на создавшуюся атмосферу беззаботности, Баллет чувствовала внутри напряжение; смех Луи был каким-то глухим, сдавленным, будто он силком пытался вынуть из груди этот несчастный звук, в итоге потерпев поражение, и он донёсся откуда-то издалека, из какой-то мрачной глубины. - А ты почему не проводишь с нами время?! - с жаром спросила она, не заметив за собой того, как эмоционально прозвучал вопрос с её уст. Осознав свою ошибку, Лиара стушевалась и поспешила поправиться с напускным безразличием. - Я имею в виду, что Ной и Доми о тебе беспокоятся... Не думай, что это я печалюсь из-за твоего отсутствия, ведь всё совсем не так! - твёрдо заявила она, пытаясь окончательно увести от себя подозрения с его стороны, и для большей убедительности надула обиженно щёки, что было присуще ей в раннем детстве. - Я и не думал об этом, - к её удивлению, беззаботно ответил он, разрушив глубинные надежды девочки. - Мне нравится сидеть здесь в одиночестве. Мне никогда не бывает скучно, если со мной есть интересная книга. Лиара всеми силами пыталась доказать себе, что он безразличен ей, но её ощущения и реакции говорили об обратном. Сердце укололо обидой. А Луи, не читая её эмоций, убедил себя, что всё стоит на своих местах. Лиара не привязана к нему и это успокаивало его - так будет проще проститься друг с другом. Он снова отвлёкся на чтение книги, стараясь занять свои печальные мысли о мрачном будущем чужими рукописями, пока златовласка, пылая от гнева, думала, что стоит бросить в его адрес. Хотелось подойти к нему, потрясти за плечи и закричать на всю округу: "Где тот Луи, которого я знала? Где тот противный ехидный мальчишка, с которым мне никогда не было скучно? Где твой вечно беззаботный смех, от которого у меня..." - на этом поток её бурных мыслей затих под её сконфуженное выражение лица; девочка смутилась собственных недоговорённых мыслей и дальнейших предположений о том, что он вызывал у неё на самом деле, кроме потухшей злости. - Вечно ты сидишь на этом дереве и читаешь свои дурацкие книжки! О семье и друзьях совсем позабыл, эгоист! Мне-то плевать на тебя, а вот им - нет, - раздражённо посетовала она, желая таким образом привлечь его внимание. - Долго ты ещё там будешь сидеть? Скоро сам мхом покроешься и на тебе начнут расти грибы! Луи устало прикрыл глаза, тихо вздохнув и осторожно захлопнув перед носом недочитанную книгу. Он хотел бы побыть в тишине, наедине с самим собой, но внутри заиграл давно забытый огонёк азарта, который она пробудила в нём своими пылкими предъявлениями. Его сознание тут же накрыла приятная ностальгия по тем временам, когда Лиара кричала ему с земли о том, что он негодяй и трус, раз не может спуститься к ней с дерева и разобраться с ней, как настоящий мужчина. Он бы всё отдал за то, чтобы ещё раз пережить эти незначительные моменты, которые многие очевидцы считали странными, в то время как сам юный де Сад находил их забавными и самыми яркими в своей размеренной жизни. - Что же ты вечно придираешься к этому старому дубу? Если бы ты сама сидела на нём, то не так бы ворчала, увидев, какой красивый вид открывается благодаря нему. Впрочем, я понял, в чём тут дело, - лукаво улыбнулся он, прищурив один глаз. - Ты сама хочешь залезть на дерево, но страх тебе мешает . - Вот ещё! Лиара нахмурила брови, сделавшись мрачнее грозовой тучи, и демонстративно вернулась к сбору роз, совсем забыв об осторожности. Один колючий шип, на который она по случайности положила указательный палец, проткнул его, заставив девочку отдёрнуть руку, будто бы её ошпарили горячей водой, и жалобно застонать от боли, вибрацией перетёкшей по всему телу. Луи, услышав девичьи всхлипывания, обернулся. Баллет обняла одной рукой раненный палец и, дуя на него, поджимала уста, пытаясь совладать с желанием громко взвизгнуть. "Как и Ной, она тот ещё ребёнок и плакса" - сделал вывод шатен, не сдержавшись от умилённой улыбки, стоило ему услышать, как она начала тихо скулить и трясти рукой, зажимая до боли подрагивющие веки. - Что смешного?! - обиженным тоном буркнула она, заметив насмешливый взгляд Луи. - Я не смеялся, - спокойно ответил молодой человек, расслабив слегка напряжённые в улыбке черты лица, демонстрируя ей свою невиновность. - Давай посмотрю, что у тебя случилось. Вдруг ты ещё погибнешь от потери крови? - поддавшись атмосфере внутреннего веселья, с дразнящей улыбкой промолвил он, чуть наклонившись с дерева, подзывая девочку ладонью. - По-твоему, я такая неженка?! - с настоящей обидой, будучи уязвлённой его словами, бросила Лиара. Но, несмотря на негативные эмоции, она почувствовала вместе с тем и облегчение - прежний Луи вернулся. Уже из-за этого, повинуясь непонятному порыву, Лиара подошла ближе к дереву, на котором расположился её собеседник, любезно подставивший ей руку. - А ты точно меня удержишь? - Ну, если ты уже перестала грешить ночным чревоугодием, то могу дать тебе обещание, - с невинной улыбкой отозвался молодой человек. - Луи! - завопила она, сжавшись и покраснев от злости и смущения. - Не удивительно, что Ной раньше постоянно приходил от тебя в слезах - ты кого угодно довести можешь своим языком без костей! Де Сад послушно кивнул на её слова, не желая вступать в спор. Вместо этого он ещё ближе протянул к ней руку, сказав с мягкой улыбкой: - Просто доверься мне. Баллет, доселе напряжённая происходящим, мгновенно оттаяла. С её лица спала злобливая маска и та с удивлением посмотрела на Луи, который уверенно звал её вперёд. Взгляд его медовых глаз проник в самую душу, голос будто прозвучал из хрустальной глубины, а рука, в которую она недоверчиво и неуверенно вложила свою ладонь, оказалась чрезвычайно мягкой, создавая впечатление, будто она положила руку на большую подушку, несмотря на холод, исходящий от неё. Ещё минуту Лиара колебалась, вот так стоя напротив него, держа дрожащую руку на его ладони. Наконец, юноша чуть потянул её вперёд, из-за чего та охнула и неуклюже приблизилась к старому дубу. Сердце девочки забилось чаще; она столько лет провела возле этого дерева, но так и не решалась взобраться на него, в то время как Луи, Доминик и Ной провели на нём почти всё своё детство, отчего этот невинный момент стал для неё крайне волнующим, чему усмехнулся де Сад, сравнивая её с ещё невыросшим ребёнком - уж слишком трогательно светились восторгом, счастьем и безграничным удивлением её широко распахнутые глаза. А стоило девочке поднять вопросительный и неуверенный взгляд на Луи, как её сердце готово было пробить грудную клетку, из-за чего Лиаре приходилось тут же прятать взгляд за молниеносно опущенной головой. - Не бойся, ставь ногу на выпирающую ветку, - услышала она подбадривающий голос парня. Но, как бы понимающе он не звучал, Баллет восприняла это как сигнал о расторопности. Нащупав ногой ту самую ветку, она нерешительно поставила на неё ногу, а другой упёрлась о кору по наставлению Луи. Юноша продолжал держать её за руку и крепко сжимал её в моменты, когда девочка смотрела вниз или нервно дёргалась, находясь в таком неудобном положении. Когда она ухватилась свободной рукой за ещё одну выступающую ветку, он с силой потянул Лиару за руку, благодаря чему та почти оказалась на том же месте, что и он. Но, не найдя вовремя опоры, Лиара продолжила опираться уже обеими ногами на одну тонкую ветку, на которую она только успела наугад поставить дрожащие и ватные конечности. Луи уже готов был полностью поднять подругу, как в его нос ударил запах крови. Он держал в своей ладони её руку, на которой она порезала палец, что опасно приблизило рубеж, за которым уже не властвовал рассудок. Поддавшись мимолётному соблазну, он сжал тонкую кисть её руки, приблизив раненный палец к своим губам. Лиара не сразу поняла, что происходит, будучи находясь в лёгкой панике без необходимой опоры. Осознавать происходящее она начала в тот момент, когда ощутила на своём пальце прикосновение чего-то холодного и мягкого. Луи припал губами к её открытой ране, проведя влажным языком по пальцу, с которого стекала драгоценная для вампира алая жидкость. - Ты такая вкусная, Лиа... - благодарно промурлыкал он, задрав голову, чтобы каждая капля на его губах смогла попасть в рот. - Ч-что?! - встрепенулась она от шока и болезненного смущения, резко отдёрнув руку из его хватки. Так, не отпуская её ладонь из своей, Луи полетел следом за ней под громкий хруст сломанных ими веток дуба. Падение Лиары совсем немного смягчила трава, тем не менее одарив её макушку лёгкой болью, в то время как Луи не получил никакого ущерба, лёжа на чужом теле. Для осознания происходящего им потребовалось несколько минут. Баллет изумлённо смотрела на молодого человека, который, приподнявшись на локтях, поневоле задержал взгляд на её лице, чуть приоткрытых розовых, как нижние лепестки чайной розы, губах, на поднятых над головой худых руках, в чьи кисти он вцепился и держал своими тонкими пальцами, на рассыпанных витыми линиями волосах. Луи ощутил, как сердцебиение на миг прекратилось. Он вспомнил, как часто дразнил в раннем детстве Лиару по поводу того, что её волосы слишком коротки для девушки, из-за чего она, фыркая, торопливо собирала их в пучок, чтобы он больше не сравнивал длину её шевелюры с Доминик. Он осознавал, что шутил несерьёзно по этому поводу, но ему вдруг внезапно захотелось увидеть, как она будет выглядеть с длинными волосами. Должно быть, это придаст девочке, всегда воплощавшей в его представлении истинный хаос, больше женственности и утончённости, которые обычно завораживают падких юношей. Они оба неравномерно дышали, ощущая в области груди странную вибрацию, смешанную с лёгкими покалываниями. Будто само время замедлилось или мир замер, оставив их двоих на этой поляне, над которой внезапно перед её глазами пронеслась стайка разноцветных бабочек, которых и не должно было быть в этом мрачном лесу. Лиара мотнула головой, отгоняя от себя наваждение, и торопливо поднялась, спихнув с себя Луи, который увидел то же самое и не спешил расставаться с приятными ощущениями, о которых он уже успел позабыть. - Ты что вообще творишь?! Я не разрешала тебе пить свою кровь! - возмутилась раскрасневшаяся девочка, пытаясь отогнать от них интимную атмосферу, вогнавшую её в крайне неловкое положение. - Прости, - эхом послышалось у неё в голове. "Не показалось?" - ошеломлённо спросила златовласка у самой себя, не веря в происходящее; ей никогда прежде не доводилось слышать извинения со стороны Луи. Глаза округлились, сердце поневоле забилось быстрее. - Прости и за тот случай при нашей первой встрече, я не хотел тебя так пугать. Не знал, что ты настолько сильно боишься приведений, - виновато почесав растрёпанные волосы цвета тёмного шоколада, сказала молодой человек, на щеках которого расцвёл едва заметный румянец, а губы задрожали лёгкой волной. - Доми говорила, что ты... не любишь извиняться... - растерянно прошептала Лиара, не зная, как реагировать на его слова. Когда-то она мечтала заставить этого человека поплатиться хотя бы словами за своё унижение, но теперь что-то мешало ей насладиться вкусом маленькой победы, которую она и вовсе не чувствовала на языке после его раскаяния. - Не люблю, но... - он замолчал на секунду, пытаясь собраться с силами, чтобы выдавить из себя беззаботную улыбку. Закрытые веки скрыли выступившие и тут же застывшие слёзы на глазах. - Вдруг у меня больше не будет возможности извиниться перед тобой? Я же не хочу, чтобы ты на меня всю жизнь злилась, а то у тебя так и не пропадут морщинки на лбу, пока ты будешь вечно хмуриться. - Ты... - Лиара обрывает напряжное желанное ругательство, стискивая зубы, чтобы не испортить момент их своеобразного сближения. Она опустила взгляд на свою руку, где неряшливыми пятнами осела запёкшаяся кровь, которую Луи не успел вобрать в себя. Вспомнив о его прикосновениях, снова ощутив их на себе, девочка поморщилась и покрылась мурашками. Но это были не те ощущения, которые испытываешь во время чего-то неприятного. Скорее, она чувствовала внутри непонятное волнение и жар в теле, который маленькими иглами укалывал её в каждый участок кожи. Она не понимала, что с ней происходит при оживлениях этого воспоминания, и чисто из раздражения по этому поводу захотелось в отместку сделать то же самое с Луи, ставшим виновником её смятения. - Я не буду на тебя злиться, если отомщу! - поставила она своё условие и, схватив его за воротник пиджака, грубо притянула к себе, резко впившись клыками в его шею. Де Сад застонал от боли: Лиара, не рассчитав силу, безжалостно впилась в его кожу, заставив молодого человека чуть выгнуться от неприятных ощущений. Но вместе с тем он почему-то почувствовал, как внутри всё закипает, как в вулкане эмоций, стоит ей вогнать глубже клыки. Превозмогая боль, он блажённо улыбался, чувствуя какое-то умиротворение, пока девочка с жадностью вытягивала из него жизненные соки. А Баллет, желая с самого начала лишь причинить ему боль, теперь потеряла счёт времени, окунувшись в безграничное удовольствие, в негу острейших переживаний, когда каждое нервное окончание трепетало от вкуса его крови. Испробовав её, она готова была кричать на всю округу о том, что она теперь принадлежит только ей. - Настолько вкусно, что не можешь остановиться? - со смешком поинтересовался он, когда златовласка чересчур увлеклась своим делом, чуть ли не опустошив свой нынешний сосуд крови, заставив его испытать головокружение и потемнение в глазах. Его насмешливый вопрос заставил её тут же пробудиться и испуганно опрянуть. Она судорожно прижала пальцы к окровавленным губам, пытаясь стереть с них рубиновую жидкость, которую Лиара бы с радостью поглотила ещё раз, если бы не пытливый взгляд Луи, до боли смутивший её. Она твёрдо понимала, что если ещё раз попробует его кровь, то уже не сможет остановиться. - Н-нет... - опустив в смущении голову, робко и непривычно тихо отозвалась она. А затем более уверенно добавила. - Я просто была голодной! Это не значит, что мне понравилась твоя кровь! - Жаль... - также тихо отозвался Луи, печально улыбнувшись. - Я надеялся хоть как-то угодить тебе, раз уж у нас не получается даже просто поговорить. Лиара опешила от таких слов и широко распахнула глаза. "Угодить? Мне? Серьёзно?" - неверяще вопрошала она у себя в голове, теряясь в собственных чувствах и эмоциях. Но его слова почему-то глубоко осели в её разуме, сумев задеть и сердце, сгладив острые углы в их отношениях и за секунду сменив гнев на милость. - Эмм... Луи? - нерешительно позвала она обладателя золотых глаз, стесняясь собственного вопроса, который крутился в голове. Вместе с тем Лиара ощутила, как начали гореть и неметь губы под тяжестью его имени, которое она впервые произнесла вслух. "Луи... Луи, Луи, Луи..." - повторяла она мысленно, пробуя на вкус его имя, будто только что узнав его. Странно, но она никогда раньше не замечала, что на самом деле его имя звучало красиво. - Да? - он оживился. Его голос был таким, будто он готов выполнить любую её просьбу, стоит ей только слететь с её уст. На подсознательном уровне это поразило Лиару и заставило смутиться ещё больше. - Когда мы поженимся... могу ли я... пить твою кровь и просто так? - сжавшись и зажмурившись, спросила она тонким и тихим голосом, тут же проглотив застрявший ком в горле. Смущению, которое болезненно опалило щёки и шею, не было предела. Но девочка не могла контролировать своё странное желание задать этот вопрос, ведь мысль об их будущей свадьбе стала ей уже не так противна, учитывая, что она нашла в ней главный плюс: кровь Луи, которая будто окрылила её и подарила новую жизнь, сможет стать только её. Шатен усмехнулся, заставив вздрогнуть златовласку. "Боже, теперь он считает меня бесстыдной идиоткой! Зачем я только это спросила? Глупая, глупая Лиара!" - отчаянно ругалась она на себя, будучи уверенной, что он сейчас жестоко смеётся над ней, попутно возмущаясь её наглостью, слишком быстро взявшейся на моменте перемирия. Но ничего такого не витало в мыслях Луи. Он был польщён и даже в какой-то степени обрадовался тому, что смог найти за столь долгое время ключ к её снисходительности. Лиара была такой трогательной в своём смущении, что он не сдержал умилительного смешка. Но одновременно на душе было грустно. Груз с неизлечимой болезнью вернулся на душе, сделав её тяжелее камня, чем вытеснил положительные эмоции у юноши. Ему внезапно стало так жаль, что он не смог раньше насладиться нынешним моментом, который мог бы произойти ещё в далёком прошлом. Ему стало интересно, какой сейчас была бы его реакция на вопрос девочки и как бы он сейчас представлял себе их совместную жизнь. Но ведь... этому не суждено было сбыться. Он чётко понимал это, отчего его голова печально опустилась, а пустой взгляд упал на смятую их телами траву. Но Луи не желал омрачать ещё и чужое настроение, впервые ставшее в его присутствие более приподнятым. Ему снова стало грустно от пролетевшей мысли о том, что он мог бы заметить Лиару в другом амплуа гораздо раньше. Поэтому, привычно упрятав поглубже свои страдания, он натянул вынужденную улыбку, чтобы ещё подольше посмотреть на неё в новом образе. - Ты можешь пить её и сейчас. Я буду счастлив, если смогу хоть как-то порадовать тебя, Лиара, - со светлой печалью произнёс он, мысленно продолжив неутешительную фразу: "Пока я ещё могу существовать в этом мире...". *** С того дня, сама того не заметив, отношение Баллет к Луи кардинально поменялось: в ней проснулась внезапная тяга к этому человеку, которая хоть и таилась ещё в раннем детстве, но с взрослением начала ярче проявляться и в силу подросткового возраста, в котором едва ли можно подавить бушующие гормоны, теперь не могла быть обуздана ею. Первое время, находясь в шоковом состоянии, Лиара пыталась оправдать свой глубокий интерес к жениху его кровью: часто вампиры, попробовавшие на вкус алую влагу высшего сорта, становятся зависимы от неё, что можно спутать с одержимостью к самому её обладателю. Но со временем, всё чаще заглядываясь на гладкое, без единого изъяна, бледное лицо Луи, девушка начала понимать, что её пленила не кровь, текущая в его жилах, а его глаза: медовые, тёплые, с мягким и обвалакивающим взором, обещающим заботу. Пленили и его разглагольствования о мире, его глубокие познания, его бархатный голос и то, с какой терпеливостью он объяснял её значение всех звёзд, на которые они любовались глубокой ночью. Всё чаще она начала искать повод остаться с ним наедине и по максимому выжимала каждую возможность превратить задушевную беседу в более интимную, хотя в глубине души Лира боялась перейти эту грань. Но девушка старалась отбрасывать все сомнения, каждый раз сбегая с общих забав Доминик и Ноя, чтобы посидеть на дереве со старшим де Садом, с каждым днём сокращая дистанцию между ними. Она с деланным интересом слушала его рассказы, но сама, заглядываясь в его глаза, волшебно сверкающих в полутьме, витала в своих романтических фантазиях и придумывала способ, чтобы сблизиться с ним. Иногда, смелея, она могла позволить себе лёгкую вольность в виде напускной усталости, с которой девушка прижималась к телу молодого человека. Она клала голову на его плечо и, наслаждаясь его теплом, в блаженстве закрывала глаза, молясь, чтобы этот миг никогда не закончился. Пыталась и накрыть его ладонь своей, но тот нерешительно отводил руку в сторону, после чего, помедлив, отстранялся от Лиары, спрыгивая с дерева без предупреждения под её изумлённый и разочарованный взор. - Ты уже засыпаешь, Лиара, а леди негоже спать на деревьях. Несмотря на отстранённый тон, де Сад любезно помогал ей спускаться с дуба. Каждый раз, когда он подхватывал её за талию на лету, она намеренно обхватывала руками его шею и прижималась всем телом, желая превратить оказание помощи в жаркие объятья. Но любую её попытку сближения Луи холоднокровно отталкивал. Он с лёгкостью разделял её ладони, сцепленные в замок возле его затылка, и возвращал их на место, серьёзно и прохладно говоря, что девушке уже пора домой. Он безжалостно оставлял её в одиночестве, возвращаясь в поместье, пропуская за спиной, как по её щекам скатывались горячие слёзы от захлестнувшей обиды. Лиара не понимала, почему с взрослением, когда она только пропиталась к нему пылкой любовью и жаждала взаимности, он стал холоднее относиться к ней. И это непонимание сводило её с ума, лишая по ночам сна, а днём веселья, какое пытались привить ей обеспокоенные Доминик и Ной. Но девушка даже не представляла, с каким камнем на сердце и скрипом в зубах отталкивал её юный де Сад. Только в возрасте пятнадцати лет, когда понятие "любовь" начало играть для него значимую роль, ему стало вдвойне тяжелее находиться рядом с ней. До дрожи страшаясь привязать кого-то к себе в своём положении, он готов был бежать на край света, только бы не оказаться виновником ситуации, в которой уделом стала бы чья-то боль. Он глубоко винил себя за то, что её прикосновения стали теперь приятно обжигать его, что её силуэт, который он поневоле выискивал среди высоких деревьев, вызывал у него трепет в сердце, что её восхищённый взгляд, направленный на него, стал вызывать на его лице счастливую улыбку. "Ты глупец, Луи! Ты всё равно скоро умрёшь. Но Лиара... у неё вся жизнь впереди. Так почему ты заставляешь её страдать?!" - яростно стуча кулаками в стены разрушенной церкви, где юный де Сад искал успокоение и ответы на свои вопросы, кричал самому себе юноша. Нет, она не должна была к нему привязываться. Теперь он винил себя в том, что в своё время увлёкся своим желанием оставить о себе наиболее благоприятное впечатление. Он всё время с напряжением размышлял о том, что было бы, если бы он тогда не поддался внутреннему импульсу, как бы тогда она на него смотрела и что бы сказала, узнав о его смерти. Он наивно полагал, что при таком раскладе событий Лиара не приняла бы всё близко к сердцу и ему было бы не так страшно расстаться с жизнью. Но теперь, когда сердце, которое он упрямо пытался держать под замком, высвободилось из оков, предательски приняв на себя новые чувства, он втайне желал, чтобы каждая секунда следующего дня тянулась дольше, чем сегодня или вчера. Винил пылко и свою невесту, которая расцвела, привлекая к себе больше его внимания. Зачем она изменилась именно сейчас? Почему теперь смотрит на него по-другому? Почему идёт наперекор его ожиданиям, заставляя его сердце болезненно сжиматься, стоит ему только отвергнуть её? Луи думал о том, что было бы лучше, если бы он умер раньше, не увидев, какой красивой, женственной и обходительной станет молодая Баллет, что в конце концов разрушит его стену, возведённую от нежелательных соблазнов. Из последних сил, превозмогая собственные желания, он уходил в свою комнату, запирался и погружался с головой в чтение мрачных романов, возвращая себя в жестокую реальность. И ему становилось спокойно. Спокойно, несмотря на то, что он слышал за дверью тихие всхлипывания. "Когда-нибудь она забудет обо мне. Нужно только избегать встреч и быть... холодным" - с тяжёлым вздохом утешал себя де Сад, углублясь в трагический рассказ, который подавлял его желание подойти и обнять плачущую девушку. С такой же жестокостью он игнорировал и её почти откровенне признания в чувствах. - Ной, ты действительно можешь узнать всё о человеке, только выпив его крови? - с изумлённым восторгом спросила Доминик, предвкушающая нечто грандиозное от своего друга. - Да, абсолютно всё. Это как погружение, - ответил мальчишка. Глаза Доминик лихорадочно заблестели. - Сделай это со мной! - с пылом и жаром попросила девчушка, возбуждённо и совершенно нездорово, будто в состоянии одержимости, сверкая расширенными зрачками. Архивист опешил от такого заявления и обвёл подругу недоумённым взглядом. Она, спотыкаясь в своих туфельках на миниатюрных каблуках, подбежала в припрыжку к другу, резко протянув ему свою руку так близко, что Ной едва успел увернуться, избежав удара в нос её дрожащими пальцами. Луи, меланхолично наблюдающий в стороне за этой ситуацией с книгой в руке, незаметно усмехнулся про себя, понимая настрой Доми. - Я могу попробовать твою кровь? - на всякий случай осторожно осведомился смуглый мальчик, неуверенно принимающий дар шатенки, которая также лихорадочно кивнула головой и прижала свободную ладонь к сердцу, под которой неистово билось маленькое сердце, успевшее познать все радости детской любви. Доминик мелко дрожала и с каждой секундой начинала чаще дышать и ярче краснеть, пока Ной пробовал на вкус её кровь из открытой раны. Казалось, она совсем не чувствовала боли, потому что даже не поморщилась, когда в её тонкое запястье вонзились чужие клыки. Даже самые стойкие вампиры, терпевшие укус других, заметно морщились от неприятных ощущений. Доминик же, будто не ощущая никаких эмоций, неотрывно, словно под гипнозом, смотрела на то, как Ной медленно вытягивает влагу из её вен, и будто специально задерживала дыхание, стараясь не отвлекать Архивиста от процесса, в котором она ощутила себя сначала мёртвой, а затем ожившей, переродившейся в каком-то прекрасном красочном мире, воссозданном из её мечтаний. - Я вижу много себя. Почему так? - почёсывая макушку в недопонимании, спросил у самого себя Ной, в то время как раскрытая Доминик задрожала ещё больше, одновременно стесняясь и радуясь тому, что мальчику наконец-то был открыт её внутренний мир, который тот хоть и совсем не понял. - Как прекрасно, - хихикнул в стороне Луи, искосо поглядывающий на сестру хитрым взглядом. Лиара, доселе апатично наблюдающая за парой, внезапно оживилась. Она уже прекрасно осознавала на тот момент, что все её мысли занимает Луи, которого обязательно увидит Ной в своих видениях. Страшась в открытую признаться в своих чувствах, Баллет посчитала это отличной возможностью для того, чтобы донести о своей любви через другого человека. Построить всё так, будто это получилось случайно, и сама хозяйка своих сладких мечтаний о де Саде не ожидала такого исхода событий. Тоскливое выражение лица сменилось на азартное, полное энтузиазма и приятного волнения. Лиара подскочила на месте, а затем подбежала к Ною, протянув ему с неестественно широкой улыбкой свою руку. - Укуси и меня, Ной! Я тоже хочу знать, что у меня творится внутри! Архивист, ещё не успевший сглотнуть последние капли крови Доминик на языке, едва ли не подавился от неожиданного заявления Лиары. Он тоже часто задышал, подобно Доми, и почувствовал, как сердце умчалось куда-то вскачь, прихватив с собой и способность говорить. От переизбытка волнения губы Ноя задрожали в попытке что-то сказать, но из уст выходили лишь невнятные звуки, больше похожие на жалобное пищание мышонка, а на смуглых щеках проступил яркий, почти алый румянец. Луи, оторвавшись от книги, поднял напряжённый взгляд на Архивиста и Лиару. - Мне п-правда можно это сделать? Т-ты хочешь этого? - неверяще произнёс вслух мальчишка, смотря растерянным и каким-то возбуждённым взглядом на её руку перед собой. - Да, я очень этого хочу! Там наверняка должно быть что-то интересное! Если понадобится увидеть всё-всё из моей жизни, то кусай как можно сильнее! - бормотала с безумно-просящим жаром девушка, потряхивая рукой возле него, подавая знак того, что она готова узнать правду. Луи, не сводящий взгляд с неё, нахмурился. Тело Ноя вспыхнуло, как порох, при мысли о том, что ему не только можно прикоснуться к Лиаре, но ещё и попробовать её кровь. Для вампиров это было нечто особенное, поэтому Архивист, взбудораженный такой ответственностью, замер на несколько секунд, смотря на ладонь Лиары и пытаясь внушить себе, что это не сон. Девушка продолжала что-то бормотать, неторопливо понукая его к действиям, но её слова доносились до Ноя откуда-то далеко. Лишь когда она раздражённо щёлкнула пальцами перед его носом, юноша дёрнулся и, тряхнув белёсой макушкой, настроил себя на выполнение своей задачи. На губах Баллет, подрагивающих волной от предвкушения, расцвела радостная улыбка. Ной тоже оживился вместе с ней и, повинуясь импульсу, уверенно погрузил свои миниатюрные клыки в её кожу. На лице златовласки почти не проявились эмоции, ведь Архивист старался причинить ей как можно меньше боли. Клыки погрузились внутрь настолько аккуратно, что Лиара почти не ощутила их в себе, хотя позже, когда Ной закончил свою миссию, она почувствовала лёгкое покалывание в руке. - Нууу? Что там?! - нетерпеливо спросила она, трясясь всем телом от сладостного ожидания. Ной будто впал в оцепенение. Его разум наполнили картины, смысл которых отпечатался в нём, как ожоги. Видения, краски и все мысли Лиары хлынули в его мозг, воссоздавая чувства своей обладательницы с такой живостью, что юноше стало не по себе. Чёткий образ Луи отпечатался в его голове, обжигая Ноя детской ревностью. Несмотря на то, как энергично прыгала перед ним Лиара, ожидая получить правду, Архивист почему-то не мог вымолвить слова из это ряда. Возможно, ему даже не хотелось этого делать. - Там... Вкусная еда, сон и... немного меня. Ещё где-то пробегали Луи и Доми, - соврал мальчик с натянутой улыбкой. - Эй! Как это?! - раздосованная неоправданными надеждами, тоскливо воскликнула юная Баллет, растроенно разглядывая свою рану. - Ной, можешь ещё раз укусить за другую руку? Эта какая-то неправильная, - пробурчала девушка, желая уцепиться мёртвой хваткой за эту возможность. - Неужели тебе так неприятно осознавать, что ты та ещё обжора и соня, Лиа? - усмехнулся Луи, ворвавшися в их разговор. Былая гримаса напряжения спала, сменив на маску расслабленности, облегчения и лёгкой насмешливости. Баллет обернулась к нему; в её взгляде застряло отчаяние и глубокое разочарование. Она будто искала поддержки у Луи, моля его своим взглядом поверить в то, что все её мысли занимает исключительно его персона. Но де Сад, хоть и без слов разгадавший природу переживаний своей невесты, выразил непонимание, свойственное Ною, и вновь вернулся к своей книге с апатичным взглядом. - Луи, а давай узнаем, о чём думаешь ты! - предложила оживлённо Доминик, пытаясь разрядить обстановку. - Нет, даже не думайте об этом, - мрачно отозвался парень. Но угрюмость юноши ничуть не сбавила пыл трёх молодых людей. Переглянувшись и многозначительно растянувшись в ухмылках, словно слившись разумами, они пришли к единому решению. - Хватайте его! - решительно скомандовала Доминик, подобно великому полководцу. Вся троица дружно прыгнула на шатена, но тот успел вовремя переместиться на безопасное расстояние от них, и трое ребят столкнулись лбами, издав синхронное "Ой!". Лиара первая пришла в себя и, потерев пальцем ушибленное место, подняла свой взор на Луи, который рассматривал друзей безучастным взглядом. По её коже пробежался холодок. Де Сад внутренне сжался от её взгляда, пронзившего его виной, словно яд. Но он твёрдо знал, что так будет лучше для всех. Особенно для неё. - Пусть всё, что творится в моей душе, находится в тайне. В конце концов, если верить книгам, людям нравится всё загадочное, - махнув рукой на прощание своим друзьям, сказал с кривой усмешкой юноша, захлопнув за собой книгу. Но в этот раз что-то заставило его оставить двери своей комнаты открытыми. Лёжа в кровати, он посмотрел в окно, за которым мирно вступила в свои владения ночь, принеся за собой одинокую серебряную луну, печально глядящую на не менее одинокого юношу с книгой в руке. - Сегодня нет дождя. Значит, Доми не придёт и можно будет спокойно спать, - с тихим вздохом сказал самому себе шатен, отложив книгу на тумбочку из красного дерева, и собираясь выключить горящую лампу, тускло освещающую его комнату. Но внезапно послышался скрип двери, заставивший его спокойно вернуть руку в обратное положение, будто он ожидал гостя в своей обители. - Доми? - с усталым вздохом поинтересовался он, не разглядывая вошедшего нарушителя спокойствия. - Это я, - скромно оповестила Лиара, задержавшись в дверях и виновато опустив взгляд за густыми ресницами из-за неловкого чувства; её напугал шум в поместье де Сад, в котором она решила сегодня переночевать по просьбе Доминик, и девушка, не найдя поддержки у своей подруги, которая тут же толкнула её в комнату Луи со словами: "Когда нам с Ноем страшно, мы всегда идём к Луи. Так что ты тоже иди, вы всё равно скоро поженитесь!". Впрочем, она не могла отрицать, что на самом деле ей по большему счёту и вправду хотелось проникнуть в обитель Луи, которая всегда была для неё закрыта. Теперь, когда они остались наедине, он больше не сбежит от неё. Дверь закроется за ними, и Лиара наконец-то сможет перейти к решительным действиям. - Лиара? - ошеломлённо произнёс молодой человек с округлёнными глазами, не ожидавший увидеть девушку в своей комнате. В горле пересохло, сердце предательски забилось быстрее, норовясь пробить грудную клетку. Почему именно сейчас? Луи почувствовал себя в клетке от того, что в этот раз не мог сбежать от неё. Он был в ловушке. И даже не было весомого повода, чтобы выставить её за дверь - это было бы грубым тоном, ведь обидеть её персону, вопреки разумным доводам, ему никак не хотелось. - Зачем ты пришла сюда? - с подчёркнутой холодностью спросил он, придав своему взгляду напускное безразличие, демонстративно взявшись обратно за книгу. - Прости, что потревожила тебя... - пробубнила златовласка, чувствуя свою вину перед ним, которая сказалась на её опалённых румянцем щеках. А затем, вспомнив о своём страхе, она эмоционально воскликнула. - Мне стало страшно! - повинуясь инстикнут самосохранения, она с разбегу нырнула под одеяло старшего де Сада, дрожа всем телом под ним. Луи сопроводил её действия тревожным взглядом; он почувствовал, что подобное сближение будет чревато для них обоих, но снова отвлёкся на чтение, сдержанно хмыкнув. А Баллет вылезла из-под одеяла, уместившись на второй подушке, и натянула его до кончика носа, тревожно пробормотав. - Я хотела лечь спать, как услышала в коридоре жуткие шаги. Они меня дико напугали! Это наверняка были привидения! - уверенно взвизгнула она и, откинув от себя одеяло, изобразила на пальцах, как пугающе блуждали выдуманные её воображением чудища. Луи не сдержался от предательского смешка. Он хотел держаться холоднокровно, был уверен, что сможет выдержать её напор. Но это было ровно до тех пор, пока Лиара не проявила ту черту характера, которая вызывала у него умиление и ностальгию по тем беззаботным временам. То, что всегда грело его сердце, смогло и в этот раз одновременно приятно и больно уколоть его. - Вы действительно с Ноем стоите друг друга, - со сдержанной улыбкой прокомментировал он её поведение, на что та нахмурилась, глядя в упор на него гневным взглядом. - Это ещё почему?! - Потому что вы оба боитесь всяких пустяков, как дети. Наверняка это Мурр расхаживал по коридору в поисках мышей. - Можно подумать, что ты ничего не боишься! - фыркнула обиженно девушка, отвернувшись от юноши. Луи промолчал и сделался снова печальным, напряжённым и отстранённым. Лиара и представить себе не могла, сколько страхов безмолвно хранила его душа, которой не было суждено перед кем-то раскрыться. Ей же стало неловко от воцарившейся тишины и от того, как они, находясь так близко к друг другу, что та могла отчётливо слышать его размеренное дыхание, молчали. Чтобы он не видел её лица, Баллет снова легла на кровать и натянула до подбородка одеяло. Поначалу она была готова противиться идее Доминик, но теперь, любуясь благородным лицом Луи, чей профиль эстетично подчёркивал лунный свет, она была готова крепко обнять подругу за предоставленную возможность быть рядом с ним и без боязни быть увиденной ими с упоением смотреть на него. Красивый, спокойный и задумчивый, он притягивал её, заставляя сердце бесноваться, как птицу в клетке, рвущуюся на свободу. Чувства к нему, которые она не могла сдержать, выворачивали её наизнанку в попытке проникнуть глубже. Да только куда глубже? Лиаре казалось, что эта черта давно пройдена, раз всё внутри неё так неистово бушует, как море во время шторма, тело обжигает жар, а губы дрожат в желании сказать ему что-нибудь приятное. - Пожалуйста, отложи ненадолго свою книгу, - нерешительно произнесла она, ощущая себя виноватой за столь дерзкую просьбу, озвученную в его доме. - Знаешь, я ведь не каждый день прихожу к тебе в комнату, - с некоторым упрёком и капризом сказала девушка, уже норовясь самостоятельно отобрать у него неодушевлённый предмет. Но Лиара тут же отдёрнула себя от неверных действий, осознав, что ведёт себя сейчас, как недовольная жена, не получившая должную ласку. Она потупила взгляд и густо покраснела, спеша поправиться. - Я и-имела в виду, что мне всё ещё страшно... Пока ты читаешь книгу, мне кажется, что тебя нет рядом. А я... - она замялась, нервно теребя пальцами край своего халата, пытаясь как можно убедительней соврать, ведь на самом деле страх с Луи уже давно ушёл, уступив место другому чувству. - Ну, я бы хотела чувствовать твоё присутствие... Так мне будет менее страшнее... Вот! - пылко добавила последнее слово её персона, до боли зажмурившая глаза, будто готовясь получить от него пощёчину. Но Луи лишь удручённо вздохнул, посмотрев на неё взглядом, который умолял бежать прочь. Он задавался раздражённым и печальным вопросом, почему она это делает. Он пытался найти выход из ситуации, но в итоге, сжалившись над ней, быстро сдался. Возможно, де Саду самому хотелось впервые осознанно поддаться искушению, в чём ему было тяжело признаться. Он хотел уберечь Лиару от ненужных чувств, а в итоге сам попался в ловушку. Услышав приближающееся шуршание, девушка распахнула глаза, увидев перед собой молодого человека, который уже лежал напротив неё, совсем близко, отчего та ощущала его горячее дыхание на своей кисти, лежащей подле его подушки. Он смотрел в её рубиновые глаза и улыбался; искренне или нет - Лиара не знала. Даже если эта улыбка была вынужденной, её сердце всё равно непроизвольно сжалось, а дыхание участилось. - Так лучше? - с мягкой улыбкой спросил он, вопреки всем своим страхам почувствовав умиротворение. - Д-да... - смущённо ответила она, уведя от него взор. Близость с ним пошатнула её уверенность в себе, но в глубине души она готова была взвыть от радости в такт сердцу, норовящему выпрыгнуть из груди, и растянуть улыбку до ушей, которую она пыталась сдерживать из приличия. - Спасибо... - А ты изменилась, Лиара, - заметил шатен, внимательно изучавший её лицо. Внутри него шевельнулось нечто приятное, заставившее его на время выкинуть из головы тревожные мысли. Её золотистые волосы отросли и теперь рассыпались по всей подушке, образуя форму солнышка. Он чувствовал, что ей подойдёт такая длина, но не подозревал, что теперь не сможет отвести от неё взгляд и станет с трудом подавлять страстное желание зарыться пальцами в этом "солнце". - Это плохо? - вздрогнув, обеспокоенно спросила она, страшась получить положительный ответ. "Да. Очень. Ты заставляешь моё сердце биться быстрее, когда оно уже должно прекратить движения. Почему ты стала такой красивой, как роза, и мягкой, как её лепестки? Ты не должна была обрезать свои шипы, ибо они - твоя защита от меня. Теперь ты совсем уязвима. Как и я... Должен ли был я тогда извиниться перед тобой? И должен ли извиниться сейчас за то, что происходит в данный момент?". - Нет, - с натянутой улыбкой ответил Луи, запрятав поглубже свои истинные мысли. - Тебе идёт. Теперь они оба замолчали. Усилием подавляя сумасшедшее ликование, вызванное осознанием того, что предмет её воздыхания сделал ей комплимент и сейчас лежит рядом с ней, Лиара сохранила неподвижность. Надолго задумавшись, Луи склонил голову, вглядываясь в пространство перед собой. Его тревожил вопрос о правильности своих слов и действий. А Баллет, поглощённая в свои эмоции, задрожала от желания прикоснуться к нему. Его рука была так близка к её, какие-то жалкие сантиметры отдаляли их от желанного соприкосновения, что она начала нервно сжимать простыню, борясь с соблазном. Она боялась быть снова отвергнутой, боялась, что он не так посмотрит на неё. Но атмосфера между ними так и подталкивала к отчаянным действиям: два приближённых к друг другу тела, сбивчевое дыхание с обоих сторон, нависшие над нимими тяжёлые синие шторы с рисунком звёзд, тёмная ночь за окном и белёсая луна, романтично нависшая над влюблённой парой. Не удержавшись, она осторожно накрыла своей ладонью его, судорожно сжав её пальцами, чтобы он не смог вырваться. Луи вздрогнул и резко обернулся, взглянув в её глаза. Лиара отвела смущённый взгляд, но Луи удалось заметить, как рубины её глаз потемнели от удовольствия, мысленно умоляя его не отталкивать себя хотя бы сегодня. Но он даже не стал сопротивляться. Его тело при одной мысли вот так просто лежать, держа друг друга за руки, вспыхнуло и разгорелось. В такой близости от желанного каждой клеткой существа невозможно было дышать, не то что оставаться безучастным. Но он тут же отвернулся, направив взгляд в потолок, пытаясь занять свои мысли чем-то другим. - У тебя такие холодные руки, - заметила она, осмелев и аккуратно вводя указательным пальцем по тыльной стороне его ладони. - Можно мне их согреть? Ответом послужила тишина. Де Сад лишь судорожно вздохнул, пытаясь совладать с эмоциями. Лиара, поглощённая в свои чувства, бережно прижала его руку к своему сердцу, тяжело дыша от разрывающих её ощущений радости. - Так быстро бьётся... - невольно прошептал молодой человек, ощущая сквозь собственную руку её всепоглощающее волнение, которое передалось и ему. - Ты виноват, - тихо пробормотала её персона, крепче сжав от волнения его ладонь. - Ты, наверное, и сейчас считаешь меня странной, да? - Почему ты так решила? - Луи внезапно обратил удивлённый взор на неё. Словив его, девушка ещё сильнее стушевалась. - Потому что я веду себя совсем по-другому с тобой. Я и сама не понимаю, что со мной творится. Но... я больше не злюсь на тебя. И не хочу отпускать твою руку. Хочу, чтобы ты был рядом со мной. С тобой мне никакие призраки не страшны, - с жаром проговорила она, будто находясь под действием гипноза, пока на языке беззастенчиво горели желанные слова. Не сказав бы сейчас о том, что лежит у неё на душе, потом бы она молчала и винила себя за нерешительность. Теперь, находясь с ним абсолютно наедине, максимально подстроив интимную атмосферу между ними, ею управляли отчаянность и ширящиеся, как на дрожжах, чувства к де Саду, которым становилось тесно в груди. - Странно, правда? В детстве мне казалось, что я буду ненавидеть тебя, ведь у тебя был такой противный язык, - чуть нахмурившись, пробурчала она, вспоминая о прошлых обидах, приченённых болтовнёй Луи, которые успели быстро исчезнуть из её памяти, смягчив её черты лица. - Но теперь... я совсем не против, чтобы ты стал моим мужем... - поджав от волнения губы, она подняла свой взор на обескураженного юношу, будто застывшему на месте от её слов. Ещё несколько секунд Баллет боролась с собственными переживаниями, а затем на одном выдохе сказала. - Ты хороший, Луи. Красивый, добрый, умный. А ещё... - она прислонила его руку к своим горячим губам. - У тебя очень вкусная кровь... Она аккуратно касается белоснежными клыками его кожи, лишь слегка оцарапывая поверхность, чтобы не причинить ему сильной боли, и тут же осторожно зализывает рану. Луи морщится, но не противится её действиям. Внутри него бушует ураган эмоций, который виднеется на бледном лице: губы подрагивают мелкой волной, взгляд растерянно бегает, а грудная клетка лихорадочно сжимается, точно пытаясь вытеснить сердце, наполненное чувствами, из груди. Её тёмные ресницы волнительно затрепетали; кровь юноши была как подогретый солнцем мёд, опаливший грудь Лиары огнём. Интимность ощущений, пронзившая её плоть, приятно потрясла. - Хочу, чтобы твоя кровь принадлежала только мне! - твёрдо озвучивает она своё желание, преподнося на эмоциях данные слова как признание. И в знак своих серьёзных намерений невесомо касается губами его кисти, вбирая в себя остаток крови, прижимая его ладонь к собственной щеке, горящей от лёгкого возбуждения. - Моя кровь тоже будет принадлежать только тебе, Луи. Мы скоро поженимся, так что... - на секунду замолкает, густо краснеет, пытаясь пересилить нахлынувшее смущение, - можешь прямо сейчас оставить на мне свою метку обладания, - она протягивает ему свою руку и, мягко улыбаясь, прикрывает веки, терпеливо ожидая укуса юноши, как доказательство взаимных чувств. "Не нужно... Зачем, Лиара? Пожалуйста..." - Луи сжался от безысходных мыслей, от отчаянности, от дрожи, которая охватила его, стоило ему уловить аромат её крови и заметить, как энергично пульсируют голубые вены под кожей. На лбу проступила испарина, горло сдавила железная рука охватившей жажды, грудь неравно вздымалась, а руки мелко дрожали. Он шумно сглотнул, приоткрыв рот, представляя, как на его языке появился привкус её крови, и захотел уже впиться клыками в руку. Но в последний момент, судорожно сжав тонкими пальцами её кисть, он усилием воли отдёрнул себя от этой затеи. Проклятие распространилось на него с новой силой, и он знал, что уже не остановится, если попробует чужой крови. И никак ему не хотелось, чтобы Лиара узнала о всей глубине его болезни, не хотелось, чтобы она смотрела на него взглядом, полного животного ужаса и презрения. Девушка медленно распахнула глаза, вопросительно и выжидающе глядя на де Сада. Заметив в его глазах тревогу, девушка уже хотела задаться обеспокоенным вопросом, как на её губы лёг его указательный палец, призывающий к молчанию, а на печально опущенных устах нарисовалась слабая улыбка. - Не нужно всего этого, Лиара. Эти метки обладания ничего не значат. Все и так знают о том, что ты моя невеста, большего и не надо. - А для меня значат! - заупрямилась она, в ответ сжав его руку. - Я хочу, чтобы на мне была твоя метка. Не знаю почему... Луи, ты ведь перечитал столько книг, ты наверняка должен знать, что со мной происходит, - несмотря на то, что она уже чётко знала ответ на свой вопрос, ей хотелось услышать его с уст молодого человека, тем самым переведя тему разговора на романтическую и откровенную. - Я не знаю, Лиара, - разгадав истинный смысл её слов, устало соврал Луи, пытаясь вырваться из потока собственных эмоций и найти от неё убежище за плотной завесой безразличия и непонимания. - Возможно, ты заболела. Тебе стоит больше следить за своим здоровьем, - пытаясь отгородиться от опасного сближения, он быстро обвёл взглядом комнату, стараясь найти хоть одну вещь, которая могло бы разъединить их. - Время уже позднее, маленьким леди пора ложиться спать. Всё-таки девушкам неприлично спать в кровати юношей, с которыми они ещё не женаты, ведь мы уже не дети, чтобы не воспринимать всерьёз подобное. Мы уже взрослые люди, чтобы понимать, что правильно, а что - нет, верно, Лиа? - Но ведь никто не узнает о том, что мы здесь вдвоём. С тобой мне спокойно, я не хочу никуда уходить, Луи, - с трепетом проговорила она, придвинувшись ближе, не отрывая от него влюблённого, умоляющего и полного надежды взора. Лиара сама не заметила, как стала часто называть его по имени, как сейчас смотрела на его родинку, найдя её крайне очаровательной. - Дедушка заметит утром, что ты не ночевала в комнате Доми, и накажет меня, - продолжал терпеливо настаивать шатен. - Я возьму всю вину на себя! - Лиара, не будь таким ребёнком, - устало, с глубоким вздохом сказала Луи, глядя на неё серьёзным и почти хмурым взглядом. - Пойми, так будет лучше для нас обоих... - Значит, для тебя я всё ещё тот капризный ребёнок, который мечтал тебе досадить? - восприняв смысл его фразы на свой лад, эмоционально вопросила Лиара, задетая его словами, и резко поднялась с кровати, приняв сидячее положение, сжимая пальцами одеяло. - Те времена уже давно прошли. Разве ты не видишь, какой я стала? Даже волосы отрастила! - она качнула головой, демонстрируя солнечные волосы, достигающих копчика. - Ты всегда говорил, что у Доми красивые длинные волосы, вот и я решила тоже их отрастить, хотела угодить тебе. Я даже характер свой изменила: стала более мягкой и обходительной. В книгах в твоей библиотеке написано, что мальчикам нравятся милые и скромные девочки. А ты не замечаешь моих изменений! По-прежнему живёшь в том прошлом, когда мы постоянно ругались, хотя это мне следовало бы и дальше обижаться на тот случай, когда ты меня напугал! - обиженно надув губы, щёки и скрестив руки на груди, возмущённо пролепетала её персона, кипящая от негативных эмоций, вызванных утаёнными на длительное время обидами, которые она, не выдержав, решила выместить прямо сейчас. Внезапно, доселе серьёзный юноша, искренне и громко рассмеялся над её словами, прикрыв ладошкой рот. Сначала Лиара хотела окончательно вскипеть, схватить его за грудки, растрясти и накричать возмущённым до предела тоном на него за то, что он заставляет её так переживать и откровенничать. Но его смех, который она так давно не слышала, в мгновение ока заставил оттаять юную особу на месте, растянув её губы в нелепо-влюблённой улыбке и окрасив щёки в алый цвет. - Ты странная, Лиа. Странная и забавная, - сквозь смех пробормотал Луи, которого охватил внутренний трепет, вызванный чувством очередной ностальгии. То, что когда-то искренне забавляло его в ней, всё ещё осталось при её персоне, что радовало юного де Сада. Та часть девушки, которая на время исцеляла его душевную боль и избавляла от скуки, по-прежнему могла действовать на него волшебным образом, возвращая из паутины печали в совсем другой и красочный мир, какой описывается в книгах в моменты безграничного счастья, где были только они вдвоём. Происходящее походило на воплощённое чудо, хотя именно таковым оно и являлось, когда в сердце поселялась первая любовь. Он приподнялся следом за ней, ощущая небывалый подъём. И хоть внутри таились сомнения, ему впервые захотелось отбросить их подальше, чтобы насладиться мимолётным чувством счастья и желания окунуться в собственные чувства к ней, которые он предпочитал раньше избегать. Да, это было правильно, он не сомневался в этом решении. И позже ещё пожалеет о том, что посмеет пойти против собственных принципов. Но соблазн был слишком велик. Он хотел и сам в последние дни своей жизни ощутить на себе эту забытую радость. - Ты всё ещё ребёнок, - ласково прошептал он, коснувшись ладонью её щеки. - Потому что продолжаешь капризничать, бояться всяких глупостей и не замечать очевидных вещей. Я заметил каждое твоё изменение. То, что я не говорю тебе о том, что они меня восхищают, не значит, что ты мне безразлична. Ты замечательная, Лиара. Забавная и удивительная. Всё в тебе заставляет меня испытывать особый трепет. Но я не могу позволить нам сблизиться, потому что... есть кое-какая вещь, которая очень расстроит тебя. Поэтому будет лучше, если мы оставим всё, как есть. Когда-нибудь ты поймёшь, что моё решение пойдёт нам на пользу, - он прислонился лбом к её лбу, вымученно закончив речь, и взял обе её руки, накрыв сверху своими, сцепив их в замок. Луи почти тут же отстранился, схватился за голову, откинувшись чуть назад. Поняв по борьбе, отразившейся в его облике, что их слияние и разъединение даются ему невероятно тяжело, Баллет огорчённо потупилась. - Почему всё должно быть именно так, Луи? Я не понимаю... - с подёрнутой дымкой влаги в глазах спросила от безысходности девушка. - Когда-нибудь поймёшь, - повторил он безучастным голосом, зажмурив глаза с такой силой, чтобы из них не смели проступить предательские слёзы. - Нет... - тихо произнесла она, затем усилив громкость и уверенность голоса. - Нет! Мы должны попробовать! Я чувствую это. Помнишь, как ты помог мне залезть на дерево? Ты тогда сказал: "Доверься мне", и я тут же воспряла духом, поверив тебе и внушив себе, что ты можешь помочь мне в чём угодно. Я буду стараться изо всех сил, чтобы все твои сомнения отошли на второй план. Нет, вообще исчезли! Поэтому сейчас я повторю твои слова, - с жаром пролепетала она, обхватив ладонями его удручённое лицо. В его глазах читались грусть, мольба отстраниться, отчаяние и одновременно слабое желание подчиниться, довериться ей, что послужило для Лиары сигналом о решительных действиях. - Доверься мне... Его ещё недавняя ясная действительность в отношении к Лиаре затрещала по швам. Луи до последнего цеплялся за надежду, что сможет всё ей объяснить и вовремя оттолкнуть, но сегодня эта вера растаяла также быстро, как предрассветный серебристый иней. Его тело мучительно напряглось. Бешеная, необузданая энергия извне ворвалась в него и раскалила до степени воспламенения. Он задыхался, губы раскрылись, чтобы произнести беззвучное "нет", но ничего не вышло. Он мог чувствовать гулкие удары её сердца, ощущать её нутро, как своё собственное, его внутреннему зрению открылись её чувства и глубоко схоронённые мысли - всё это отзывалось мучительным трепетом в его сердце. Ему стало страшно: казалось, что он падает в бездонную пропасть - ухватиться не за что и борьба бессмысленна. В голове де Сада присутствовали голоса: одни твердили, что он самоубийца и безжалостное чудовище, готовое ради мимолётного желания подвергнуть опасности близкого человека, другие понукали к действиям, а третьи просто истошно вопили. Неожиданное сближение оказалось настолько стремительным, что сбило с толку. Желание дотронуться до чужих губ было настолько зубодробительным, что де Сад содрогнулся, а потом заглянул в полуприкрытые глаза Лиары, ища в них что-то, что может вернуть его обратно на землю. Горячее дыхание на его губах заставило Луи на время оттолкнуть от себя все предрассудки и эгоистично поддаться давнему порыву; слишком был огромен соблазн, который истязал его на протяжении почти всей загубленной юности, в которой он не успел познать всех чувств. Холоднокровие, сдержанность и рассудительность покинули его. Наклонившись вперёд, он с ошеломлением остановился в нескольких сантиметрах от своей цели и уставился на чуть приоткрытые губы девушки. "Пожалуйста, пусть это будет не сон..." - взмолилась мысленно Лиара, почувстовав с поразовевшими щеками мимолётное прикосновение складками холодных и сухих губ шатена на своих. Они так и сидели напротив друг друга, дрожа в мучительном ожидании и в какой-то болезненной неподвижности, пока не послышался шум. Голоса и шаги возле комнаты Луи заставили их вздрогнуть и спешно вернуться к действительности. После короткого стука дверь в комнату отворилась, пропуская двух гостей - Доминик, прижимающей к груди подушку, тихо всхлипывающую, и Ноя. - Луи, нам страшно... - жалобно прошептала Доми, опустив стыдливый взгляд на подушку, в которую она уткнулась носом. Ной, стоя в стороне, скромно ожидал ответа Луи, но, заметив через пару секунд присутствие Лиары на постели друга, он внезапно зарделся и, помешкавшись, без разрешения запрыгнул на кровать де Сада, обогнав свою изумлённую подругу, которая всё ещё ожидала ответа брата. - Очень! - решительно добавил он, неуклюже развалившись между ними, тем самым ещё больше отстранив пару друг от друга. От этого действия Луи незаметно облегчённо вздохнул, в то время как Баллет отвела разочарованный взгляд в сторону и, покраснев, обняла себя обеими руками. Смуглый юноша невинно захлопал глазами, а затем, удобно устроившись, по-хозяйски упал на подушку, предлагая и соседке последовать за ним. Златовласка неловко отмахнулась, всё ещё не в силах унять бешено колотящееся сердце, доселе предчувствующее желанное сближение. Следом за Ноем забралась и Доминик, устроившись рядом с братом. - А что вы тут делали, Луи? - спокойно поинтересовалась она, приподняв прижатую подушку выше своего носа так, чтобы она скрыла её поалевшие щёки от предположений. - Ничего, - безэмоционально ответил он. - Просто болтали ни о чём. На минуту Лиа задержала на Луи разочарованный до глубины души взгляд, который жаждал возгореться от проигранной её фантазией фразой о том, что им будет лучше удалиться из комнаты и оставить их наедине. Она могла с уверенностью сказать, что он был готов ответить ей взаимностью, но теперь девушка впала в недоумение от его противоречащих слов и действий. Щёки юной особы покрылись обильным румянцем; далеко не от смущения, а от злости, возмущения и непонимания. - Х-хорошо, что мы не помешали вам, - виновато отозвалась Доми, поглядев на своего смуглого друга, будто ожидая от него подтверждения. - Раз так, тогда спокойной ночки всем нам! - объявил воодушевлённо Ной, прильнув ближе к её светлости Лиары, и, удостоверившись, что та рядом и никуда не денется, радостно улыбнулся, блажённо прикрыв глаза. - Я буду спать рядом с Лиарой, чтобы она больше не боялась привидений. - Но ты ворочаешься во сне, как червяк, Ной. Боюсь, я проснусь к утру без глаза, если буду лежать рядом с тобой, - как можно мягче сказала обладательница рубиновых глаз, выдавив из себя усмешку, чтобы сказанное было воспринято за шутку, а не за попытку быть ближе к Луи. - А вот и нет! - капризно пробурчал мальчишка, обиженный несправедливыми обвинениями. - Я постараюсь не ворочаться ради тебя, - уверенно произнёс он, отчего Доминик густо покраснела, а Луи нервно усмехнулся. - Думаю, с этим ничего не поделать и тебе придётся смириться, Лиа, - с деланной улыбкой сказал де Сад-старший, укрывшись одеялом. - Н-но... Вообще-то Ной ещё и куса... Ох, о-он уже спит... - с ноткой отчаянного смирения, когда уже стало не за что цепляться, протянула Баллет дрожащими губами, глядя пустым взглядом на сопящего рядом мальчишку. - Ной как всегда. Сущий ребёнок, - с какой-то тёплой усмешкой произнёс Луи, и в его опущенном взоре мелькнула почти незримая искра умиления и спокойствия. Доминик, заметив, как Архивист придвинулся ближе к Лиаре во сне и как его губы, доселе ровно покоящиеся, как разрезанный плод, растянулись в умиротворённой улыбке, почувствовала внезапный укол в области сердца. Резкий, болезненный, заставящий её вздрогнуть на месте, а после подпрыгнуть и, сжав миниатюрные кулачки, в сердцах выкрикнуть: - В следующий раз я лягу рядом с Ноем! - брошенные на эмоциях слова в ту же секунду заставили её покрыться обильным румянцем и стыдливо прикрыть ладонями рот. Почувствовав за свой порыв вину, она прижала к своему лицу подушку, чтобы не видеть на себе взгляд двух неспящих друзей, и прошептала в подушку тихим, дрожащим, будто от слёз, голосом. - П-простите... Я имела в виду, ч-что Ной разделил вас... Если я в следующий раз лягу р-рядом с ним, вы, Луи и Лиа, сможете быть в-вместе, как настоящие муж и жена... Лиара вздрогнула от её слов. Луи промолчал и отвёл бесцветный взгляд в сторону. В комнате снова повисла тишина, а затем послышалось тихое дуновение, и горящая на тумбе лампа опустела, погрузив обитель Луи в полумрак. Каждый из присутствующих в комнате лёг на подушку, но лишь двое не спали. Несмотря на иллюзорное облегчение, к Луи не мог прийти сон. Он смотрел в потолок, ни о чём не думая, ничего не говоря, ничего не делая. Внутри него поселилась пустота, ощущаемая как огромная и с каждой секундой разрастающаяся дыра. Перед глазами мелькал образ Лиары, которая сидела перед ним ещё тогда, когда был включен свет, а их губы находились в паре сантиметров друг от друга. Луи шумно сглотнул огромный ком в горле, пытаясь избавить себя от мыслей о девушке. Жестокая реальность, в которую он был возвращён, больше не подталкивала его к действиям, но оставила после себя до боли неприятный осадок и неутолённую жажду. Лиара тоже не могла уснуть, углублённая в свои мысли. Сознание отчаянно противилось мириться с тем, что их с Луи откровения так быстро закончатся. Воспоминания совсем недавнего прошлого погрузили душу в агонию безысходного метания. Кожа помнила каждое прикосновение и жаждала получить ещё. В мозгу оживали волнительные моменты их уединения. Казалось, она снова была окружена цветными мерцаниями дивных цветов и пятен, какие появляются во время эйфории. Но, не ощущая больше дыхание Луи на своих онемевших губах, этот цветный мир разбился на миллионы осколков перед глазами Лиары. Всё было настолько реалистично, что девушка дёрнулась, ощутив на мгновение, как на неё упали острые осколки, отрезвившие разум печальным одиночеством. - Луи... Она тихо, почти неслышно, позвала по имени своего возлюбленного, надеясь встретить в его глазах то же самое желание, что таилось в её груди и грозилось вырваться наружу. Лиара не могла уснуть, видя перед собой счастливую картину их соединения, которая так и не проявилась наяву. Мечта, которую она так долго хранила в своём сердце и которая оказалась несколько минут назад так близка к ней, желала оказаться сбыточной. От ожидания девушка напряглась всем телом и закусила губу. - Спокойной ночи, Лиа, - спокойным, безэмоциональным голосом отвечает Луи, задержавший на несколько секунд в качестве прощания свой тяжёлый безразличный взгляд. Лёгкие жжёт от частого дыхания, не поспевающего за ударами раненного сердца, сжимающего тупой ноющей болью. "Почему? Почему...? Неужели мне показалось?" Он, казалось, не хотел замечать, как искорёженна и травмирована её душа. Лёжа в объятьях сопящего под ухом Ноя, Лиара тихо всхлипывает, всё ещё мечтая когда-нибудь оказаться в объятьях недосягаемого Луи. Шатен, лёжа к ней спиной, сворачивается, подобно замёрзшему котёнку, и пытается найти в себе силу воли, чтобы выдержать звуки её слёз. Он лежит без сна, без мыслей и без действий всю ночь. Даже когда золотоволосая засыпает в крепких объятьях Ноя с засохшими каплями на щеках, Луи продолжает лежать в темноте с открытыми глазами, как мертвец, и смотрит в одну точку без мыслей и без действий. *** На полотне иссиня-чёрного неба появилась одинокая луна. В этот час, когда она светила тёмные небеса своим необычно ярким голубым сиянием, заливистый смех вампиров-аристократов, блуждающих по округе, затих, а их высокие и по-дестки маленькие силуэты затерялись в домах. Огромный сияющий круг, нависший над землёй, вселил ужас в сердца вампиров. Лишь маленький Ной, взявший за руку дрожащую от испуга Доминик, вынудил её выйти из своего укрытия под тенью фасада, с восторженной улыбкой показав ей всю прелесть голубой луны. За спиной детей раздался хрипловатый смех. - Сомневаюсь, что кто-то ещё из вампиров будет так радоваться голубой луне, - саркастическим тоном усмехнулся учитель Архивиста, наблюдающий за тем, как смуглый мальчик кружит напуганную Доминик, слышавшую множество баек об этой загадочной луне. Старший де Сад сидел на скамье, молчаливо смотря на природное явление, внушающее ему немой ужас. Ни один мускул на его лице не дрогнул, но и без того бледное лицо стало ещё белее, почти прозрачным на фоне света, исходящего от луны, делая его похожим на печального призрака. Лиара, стоявшая рядом с ним, не сводила бездумного взгляда с юноши. Прошло уже три месяца после того, что произошло между молодыми людьми. Луи будто замкнулся в себе ещё больше после произошедшего и стал усиленней избегать встреч с Лиарой, скрываясь в своей библиотеке. Как бы долго она ни задерживала на нём свой умоляющий взгляд, юноша не одаривал её тем же, не поднимал на неё взор и даже не оборачивался. Мир для него будто умер или же он сам не существовал в нём, витая в своём сотворённым, лишь находясь физической оболочкой в настоящем. Лиара готова была скатиться в бездну безумия от его ледяного безразличия. Она не понимала, что происходило с Луи. Ещё несколько месяцев назад они лежали в одной кровати, он мягко улыбался ей, смотрел таким взглядом, что она могла поклястья, будто его зовущий взор обещал взаимность чувств. Теперь же его подменили: от прежнего веселья совсем не осталась следа, он больше не улыбался, а если она пыталась совершать робкие попытки подойти к нему и разобраться в их отношениях, де Сад тут же возводил между ними холодную стену, увитую колючей проволкой. Казалось бы, что надежды на их будущее уже не может быть, ведь его пронизывающе-ледяной взгляд ясно давал понять, что он не намерен идти ей на встречу. Но бушующее сердце отказывалось принимать такой приговор, оно не знало, как с ним существовать. Лиара настолько глубоко привязалась к этому холодному юноше, что готова была бороться до последнего за его снисхождение, несмотря на боль после отвержения и натянутые звенящими струнами нервы, которые обещали вот-вот окунуть её в срыв. - Лиа, пойдём с нами смотреть на голубую луну! - позвал девушку Ной, сверкая белоззубой улыбкой и заметным румянцем на щеках. Доминик за его спиной стушевалась не меньше, но отнюдь не из-за смущения. Луи, услышавший зов друзей, поспешил удалиться со своего места, следуя мрачной и незаметной тенью на фоне воцарившегося веселья по незнакомой Лиаре узкой тропинке. Он чувствовал, что является лишним на этом своеобразном празднике жизни, и не хотел портить настроение своим близким. И чувствовал, как горло начинает царапать жажда. Стало не по себе. Побледневший до предела, он ускорил шаги. Лиара, провожающая его взглядом, отрицательно замотала головой, чувствуя, что это её шанс. Ни страх быть снова отвергнутой, ни зов друзей не мешали ей сосредоточить свои мысли вокруг Луи и своего желания быть рядом с ним любыми способами. Образ Луи учащал сердцебиение, подпитывая теплом маленькую надежду на то, что она заставит когда-нибудь его оттаять. - Мне нужно по делам. Веселитесь без меня, ребята, - она махнула рукой и, встав со своего места, стремительно рванула за де Садом-старшим. - Лиа, подожди! - крикнул Ной, проводив досадливым взглядом подругу. Доминик ревниво и обеспокоенно прижалась к нему со спины, сжав маленькими ладонями его руку, пока юноша расстроенно смотрел вслед удаляющейся фигуре, шелестевшей подолом платья. Баллет не заботилась о том, что Луи сможет преждевременно раскрыть её присутствие. Она неслась как сумасшедшая, как хищник в погоне за своей добычей, боясь потерять его след. Минуты блуждания привели её к полуразрушенной церкви: цветные стёкла, изображающие лики святых, покрылись толстым слоем пыли. Величественный алтарь был испещрён паутинами трещин. Длинные скамейки из красного дерева покрылись заросли мхом и мелкими грибами. Каждый яркий рисунок, что был изображён на камнях старой цервки, потускнел, а множество из них обратились в чёрно-белые рисунки, не выражающих прежней живости. Луи сидел на одной из таких скамеек, сгорбившись, с осунувшимися плечами, бездумно смотрящим на пыльный с трещинами пол. - Ты следила за мной? - донёсся до её ушей пустой и мрачный голос молодого человека, от которого златовласка вздрогнула. - Нет... - неуверенно соврала она дрогнувшим голосом, на ходу придумывая ещё одну новую ложь. - Всего лишь хотела уединиться от криков Ноя и Доми, вот и побрела сюда. Честное слово, я не знала, что ты тоже будешь здесь, я даже не заметила, как ты ушёл! - как можно убедительней заговорила девушка, а затем, подмигнув, добавила с натянуто-задорной улыбкой. - Но раз уж наши желания совпали, то почему бы не спрятаться вместе от этой суеты? Ты тоже не любишь голубую луну? - Не ври, - холодно отозвался он. По коже Лиары прошлись ледяные мурашки, как только она осознала, что её ложь была раскрыта. Голос Луи, который отозвался эхом в её ушах, тоже до дрожи напугал её. Перед ней будто предстал другой человек. Нет, какой-то безжалостный и непредсказуемый монстр, который мог сделать с ней всё что угодно в качестве наказания. Но ничего такого не последовало. Из-под копны тёмных волос донеслась приглушённая просьба. - Уходи, пожалуйста. Тебе здесь не место. - Да что это с тобой?! - возмущению девушки не было предела. - Почему ты постоянно избегаешь меня? Всё ведь было так хорошо! Что на тебя так повлияло? Или это я виновата? Я слишком тороплю события? - не унималась она, не переставая задавать бесчисленное количество вопросов, которые зародились в её голове с момента их последнего времяпровождения, которые не давали Лиаре спокойно спать по ночам. Разгневанная, она подошла к сидящему парню и положила ладонь ему на плечо, сначала тряхнув его, а потом попытавшись повернуть юношу к себе лицом. Ей не пришлось приложить для этого максимальные усилия; Луи сам резко повернулся к ней, чем напугал подпрыгнувшую от неожиданности девушку. Он смотрел на неё каким-то отчаянным и безумным взглядом. Зрачки недобро сверкнули во тьме. - Я же сказал тебе уходить! - взревел де Сад, в неестественной для себя манере проскрипев зубами. Его кулаки напряжно сжались до побеления костяшек. Казалось, что выпирающие из-под кожи вены на руках и лице лопнут от злости. Лиара, до дрожи напуганная изменениям жениха, беспомощно вжалась в стену, глядя на него затравленным взглядом, не зная, чего от него ожидать. Её рука двинулась к груди, к области бешено колотящегося сердца, которое девушка пыталась унять. Луи, тяжело дыша, продолжил говорить сорванным голосом. - Немедленно уходи! Не заставляй меня кричать на тебя! Думаешь, мне этого хочется? Уходи. Здесь небезопасно. Здесь не твоё место. Я хочу побыть один! Так нужно, понимаешь, Лиа? Больше не приходи сюда! Никогда! Печальная, бледная, встревоженная и невозможно далёкая сейчас - так выглядела Лиара. Она изумлённо и одновременно напуганно взирала на него, не понимая причину его дурного настроения. И что-то внутри, несмотря на трепещущий страх, противилось оставить его одного. Её проницательный взгляд, старавшийся ловить каждую мельчайшую деталь в Луи, уловил внутри него колебания и сомнения. Она буквально ощущала, что юноша на самом деле нуждается в том, чтобы кто-то был рядом с ним. - Луи... Слабый, но такой родной голос. Как колдовское зелье, как исцеляющее заклинание, мгновенно усмирившее его гнев на грани отчаяния. Он больше не трясётся от ярости, а просто окаменело стоит к ней спиной, по-прежнему сжимая кулаки от безысходности. - Луи, что тебя тревожит? Скажи мне. Её тон был ласковым и умоляющим, словно он звучал из какой-то хрустальной глубины. Мягкая ладонь снова легла на его плечо, обеспокоенный голос продолжил звенеть под ухом. Луи чувствовал, что сейчас вот-вот сдастся, прижмётся к ней или потеряет сознание. Почему она так издевается над ним? Он хотел оттолкнуть её, как можно грубее, чтобы она больше никогда не посмотрела на него обожающим взглядом. Но не мог. Не мог и не хотел. Руки дрожали от того, что они не могли совершить. Сердце разрывалось на части от незнания того, как ему поступить: поддаться соблазну или снова сбежать. Остатки разума до сих пор пытались противиться. - Пожалуйста... - взмолился его тихий голос, утонувший во мраке разрушенной церкви, словно так и не оставшимся услышанным. Чужие руки обвили его со спины, сомкнувшись в крепкий замок, который бы не смогли разрушить ни реальность, ни время, ни люди, ни вампиры, ни его болезнь, о которой он забывал в такие прекрасные и короткие моменты, пока в голове снова не алела тревожная мысль. - Я устала гнаться за тобой. Я чувствую, что ты испытываешь ко мне то же самое, что и я к тебе. Но ты почему-то постоянно убегаешь. Чего ты так боишься? Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, - шептала она ему в плечо, прижавшись крепче своим хрупким телом к юношеской спине. Она прижалась так крепко, будто хотела раствориться в нём, стать единым целым с Луи, чтобы уже никогда не расставаться с ним и оставаться в нём, даже если он попробует снова сбежать от неё хоть на край света. - Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но ты не будешь таковой со мной, - бесцветным голосом сказал де Сад, попытавшись разомкнуть её ладони. Безрезультатно. Она вцепилась в него мёртвой хваткой, заранее ожидая сопротивлений. - Но я уже счастлива, глупый! - призналась на полном серьёзе златовласка и, чуть отстранившись от него, широко улыбнулась. - Почему и ты не можешь быть таким? - Потому что для меня уже всё решено... Лиара глухо застонала. Ей было мучительно неприятно слышать непонятные слова Луи, пытающегося её оттолкнуть. Терпению пришёл конец. Тлеющий жар внутри Лиары разгорался и царапал неудовлетворённостью стенки дистанции, которую она норовила самолично разрушить. - Не говори ерунды, Луи де Сад! Если боишься целоваться, то так и скажи! - капризно и обиженно протянула она и, отпустив со своих объятий молодого человека, одним прыжком оказалась возле его лица, притянув того к себе за щёки. - Ты даже не представляешь, как давно я мечтала об этом! Прикосновение к губам вызвало шок. Луи хотел оттолкнуть от себя Баллет, но та ещё сильнее прижалась к его рту, с какой-то хмельной силой обнимая его, водя пальцами по скулам, ероша волосы, пока у неё не перехватило дыхание. Лишь на мгновение она отрастранилась, завороженно смотря ему в глаза: сначала они неверяще и растерянно разглядывали его лицо, любуясь аккуратными чертами, а затем лихорадочно заблестели, твердя: "Неужели это происходит со мной? Ты мой... Ты теперь мой!". Луи готов был взвыть от безысходности. Но что-то внутри предательски трепетало, намертво усыпая бдительность. Его неотвратимое притяжение к Лиаре заманивало и очаровывало. Её рубиновые глаза были ярким отражением того, что на самом деле творилось в его душе. Её обвалакивающая любовь склоняла к давно желанной близости, о которой он и вовсе запретил себе думать. "Остановись..." - беспомощно взмолилось его сознание, балансируя на зыбкой грани безрассудства и нестерпимого желания вернуться обратно к её губам, о которых он раньше и не смел думать. "Останься!" - уверенно и эгоистично крикнуло сердце, цепляющееся за жизнь. При взгляде на опьянённую Лиару у него перехватило дыхание, а пульс ускорился от мысли, что было бы, если бы он умер, так и не познав, какими мягкими могут быть её губы... Внутри встревоженными птицами бились чувства. Но все его сомнения стёрлись, как только Баллет снова потянулась к его губам. Первый поцелуй потряс обоих молодых людей до предела. Несмотря на неопытность и неловкость, первый поцелуй оказался для них самым прекрасным событием за последние дни. Луи не мог даже предположить, что будет целовать её с такой самозабвенностью и какой-то яростью, с жадностью обнимая её, как в последний раз. Не мог предположить, что впервые почувствует себя живым и что ему настолько понравится это ощущение, что из глаз польются горячие слёзы, а губы, отрываясь на секунду от чужих губ, будут беззвучно шептать самому себе: "Пожалуйста, живи!". Но внезапно по его телу пробежала судорога. Лиара испуганно отстранилась, прижав пальцы к губам; они были прокушены до крови, и маленькая алая капля начала стекать по её подбородку. Девушка непонимающе хлопала глазами, не соображая, что могло произойти. Для неё ничего не могло существовать в этот момент, кроме губ Луи, в которые она намертво впилась, не видя и не слыша перед собой ничего, кроме его и своего обрывочного дыхания. Осознание происходящего ослепило вспышкой дикого, животного ужаса: Луи, с губ которого стекала её собственная кровь, растянул губы в безумном оскале и, возвысившись над ней, угрожающе махнул перед её лицом когтистой рукой, от которой она едва успела увернуться. - Л-Луи... Ч-что...? - дрожа губами, вопросила с ужасом Баллет, растерянно озираясь то на его кровожадную ухмылку, то на руку, больше напоминающую огромную звериную лапу. - Ты должна была уйти... - прошептал он хрипло-приглушённым голосом, опустив голову. Лиара, не услышав его слов, непонимающе подняла брови. Страх за состояние Луи превышал страх перед его истинной сущностью. Любовь, что сделала её смелее, подтолкнула девушку вперёд. Но, как только она вышла из своего укрытия, взволнованно прошептав имя возлюбленного в желании помочь ему, де Сад резко поднял голову, тряхнув растрёпанной головой, сверкнув голодными глазами, и стремительно преодолел между ними расстояние, прижав Баллет к стене одним движением когтистой руки, которая оказалась на горле девушки. Его чёрные пальцы безжалостно сдавливали девичье горло. От удушающей боли Лиара закатила глаза и, впившись пальцами в его кисти, попыталась безрезультатно отодрать его руки от себя. В глазах начало мутнеть, в лёгкие почти не поступал воздух, внутри становилось тесно, невозможно было дышать. Ей стало по-настоящему страшно. - Л... Л-Луи... - сдавленно и почти умоляюще прохрипела она, слабо размахивая в стороны ватными ногами. Как только руки Баллет опустились, как у тряпичной куклы, потеряв волю к борьбе за жизнь, Луи, будто сняв пелену с глаз и осознав происходящее, ослабил хватку, а затем и вовсе опустил на землю девушку. Судорожно кашляя, златовласка, едва держась на ногах, прижалась к холодной стене, чтобы поддержать равновесие. Она потёрла пальцами горло, пытаясь утихомирить ужасно саднящую боль. Душу Луи пробрал дикий страх; неужели он и вправду мог сейчас безжалостно расправиться со своей возлюбленной? Поддавшись импульсу, он упал на колени и, вцепившись с силой в свои волосы, истошно завопил, оглушая самого себя чувством безграничного стыда и страха перед самим собой. Душа, придавленная сознанием того, что он мог сделать с Лиарой, разлетелась на миллионы осколков. Забыв о всех светлых моментах, что с ним происходили, благодаря которым он хотел жить, Луи сосредоточился лишь на моменте своего срыва и, пропитавшись к себе безграничной и всепоглощающей ненавистью, возжелал умереть раньше времени, чтобы больше не причинить боль Лиаре. Он был готов самолично вспороть себе грудь той самой рукой и вырвать своё сердце, судорожно извиняясь перед возлюбленной, истекая кровью. - Я проклят! Проклят, понимаешь?! - закричал он со слезами на глазах, не в силах больше хранить свою тайну. - Таких, как я, обезглавливают палачи. Я не должен жить на этой земле, потому что я - чудовище, которое нужно убить! Иначе... Я могу убить тебя... Тебя, Лиа! Ты понимаешь это? - истерично вопил юноша, продолжая рвать на себе волосы, не чувствуя боли. Моральные страдания разрушали его гораздо больше, чем те, что он причинял себе своими руками. - Ты не должна любить меня! Я не сделаю тебя счастливой! Потому что я должен умереть! Девушка замерла. Лиара почувствовала, что не в силах дышать от раскрывшейся перед ней ужасающей правды, окатившей её болезненным шоком. В ушах гулко забилась кровь. В голове искажённо повторялось: "Я проклят! Таких, как я, обезглавливают палачи", опуская душу в бездну агонии и отрешения от мира. Она больше не могла думать о боли, когда перед ней раскрылась тайна Луи, опустившая её на землю. Лиаре казалось, что она сейчас потеряет сознание. Мысль о том, что её возлюбленного на самом деле не должно существовать, отравила осознание и окончательно разрушила её нервы, ставшие за последние месяцы слишком хрупкими, подобно стеклянной вазе. "Нет! Нет! Нет!" - неверяще кричала она самой себе, слыша на задворках сознания собственные пронизывающие крики. - Я не могу контролировать себя. Меня должны убить! Пожалуйста, пусть меня убьют! Я не хочу причинять тебе боль, Лиа! - продолжил вторить её крикам де Сад, захлёбываясь слезами. - Нет! - судорожно завопила Баллет, заливаясь крупными слезами, и, удушающе прижав к себе возлюбленного, продолжила повторять, как заклинание. - Ты не умрёшь! Я не дам им тебя обезглавить! Мы найдём способ вылечить тебя! - От этого нет лекарства! Уходи, пока не стало поздно, Лиара... - надрывно прошептал Луи, сгорая от её прикосновений. - Нет, Луи, нет! Я не боюсь тебя! Я смогу удержать тебя! Чёрт... Я люблю тебя! Люблю! Боже, пожалуйста, не покидай меня, Луи! - громко плача, лепетала златовласка. Де Сад беззвучно рыдал, не в силах ответно прижать к себе девушку. Он жалел о том, что было сделано, жалел, что вообще появился на свет, и буквально умирал в мучениях каждую секунду, которую Баллет тратила на то, чтобы прокричать его имя. Позади неё появился высокий тёмный силуэт знакомого ему человека. В этот момент перед Луи пролетела вся жизнь: игры с Ноем и Доминик, посиделки на дереве, знакомство с Лиарой, беготня от разгневанной девочки, воплощающей хаос, и первый громкий стук сердца, когда она предстала перед ним женственной и утончённой девушкой, разрушевшей его привычный одинокий мир. Он ясно видел перед потемнением в глазах, как она хмурила брови и надувала щёки, как, преобразовавшись, нежно улыбалась ему и смотрела в его глаза с десткой влюблённостью, смущённо поправляя длинные выбившиеся пряди светлых волос, которыми он любил любоваться и которые он так часто незаметно для неё пропускал сквозь свои пальцы, вдыхая их жасминовый аромат. - Мне так жаль, что я не смог вовремя утешить Доминик и объяснить ей, что в жизни не всегда идёт так, как нам хотелось бы, ведь ты... нравишься Ною, - прошептал он со слезами на глазах. - Давно нравишься. Поэтому я хочу, чтобы ты была счастлива с ним. И я возьму с него обещание, чтобы он сделал счастливой и тебя. - О чём ты говоришь, Луи?! - гневно вопросила она, превозмогая душевную боль, и, тряхнув юношу за плечи, впилась поцелуем в его губы. Касание было чистым, волнующим и кротким, но эти секунды сближения заставили обоих окунуться в негу острейших чувств. Поцелуй воодушевил Лиару, вернул частицу надежды в омрачнённое сердце, грозящее вырваться наружу в порыве эмоций. Она провела рукой по его щеке и сквозь слёзы прошептала с улыбкой. - Всё будет хорошо, Луи... Де Сад закрыл глаза, не в силах смотреть на лицо возлюбленной, страшась увидеть её грусть. Холод, одиночество, страх и печаль отступили, как отступают снега зимы под натиском солнечного лета. Именно так он сохранил в своей шкатулке памяти драгоценное воспоминание о своём первом и последнем поцелуе. Ему показалось, что от этого прикосновения он заново научился верить и мечтать, несмотря на приближение смерти, которую он перестал бояться. Лишь только страх так и не высказать многолетне горящие на языке слова охватил его, заставив перед мысленным прощанием произнести с печальной улыбкой на мёртвенно-бледных устах: - Я тоже люблю тебя, Лиа... Внезапно раздался оглушительный свист. Не понимая, в чём дело, Лиара стеклянным взглядом за тем, как падает обезглавленное тело её возлюбленного, словно в издевательски замедленной съёмке. Кровь покрывает его чистую одежду и заполняет трещины в каменных плитах. Внутри что-то обрывается. Она испытала на себе, как её сердце раскалывалось надвое, покрывалось уродливыми ранами, кровоточило, как мертвела душа под осознанием происходящего. Взор застилает туманная пелена, а щёки обжигают горячие слёзы. В груди поднимается неудержимая волна и Лиара, падая к мёртвому возлюбленному, обнимает его тело, крича его имя. - Нет, нет, нет! Этого не может быть! Нет! Луи... Луи, не надо! - истерично твердила она уже самой себе, качая на руках безжизненное тело юноши, будто убаюкивая в своих руках младенца. Она подняла саднящие от слёз глаза, уперевшись взглядом в дедушку Луи, который предстал перед ней как мрачный жнец, чей плащ цвета крыла ворона, мрачно каркающего на сиреневом полуразрушенном куполе церкви, зловеще трепыхался на ветру. Она почувствовала, как сокращаются под кожей мышцы и как внутри вместе с отчаянием растёт небывалая злость, отравляющая душу адской безысходностью. Она не знала до этого момента, что такое боль или настоящая ненависть, способная сжечь человека изнутри. Лиара истошно завопила что есть мочи, надрывая горло, а затем поднялась, подпрыгнула к высокому мужчине и начала с истеричной яростью колотить кулаками его в твёрдую грудь. Он смирно стоял, будто терпя её удары и ожидая, когда дитя успокоится. Но Лиара, разбитая и опустошённая, готова была биться с ним в неравной борьбе до смерти. Она винила его в смерти Луи, при этом осознавая где-то в глубине, что так было лучше. Но сердце, трепещущее от безграничной любви, разрывалось от гнева не столько на дедушку Луи, сколько на саму несправедливую судьбу, не понимая, почему она должна быть такой жестокой по отношению к ней. Разбитое сердце просто желало, чтобы возлюбленный был жив. Несмотря ни на что. Эгоистичная любовь не желала принять всё как действительность и отчаянно боролось с ней до последнего вздоха, пока девушка, изнывая от горя и боли, не потеряла сознание. Лёжа на полу, холодной щекой в чужой крови, она бессознательно моргала глазами, напоследок увидев перед собой размытый образ Ноя, упавшего перед ней на колени. *** Тишина. Умиротворяющая, убаюкивающая, обвалакивающая внутри своим спокойствием. Лишь слабый ветер нарушал уединение атмосферы, хотя он и не был лишним в этом безлюдном месте; просачиваясь между сухими ветвями увядших и забытых деревьев, между редкими сухими листьями, он создавал тихий шум, будто шёпот мирных жителей кладбища, оживляя на короткие мгновения это место. Ветер терялся в складках единственной тёмной фигуры, затерянной средь мраморных гравюр, памятников, деревянных крестов и надгробий, и развевал на ветру её короткие волосы и лепестки алых роз, которые она держала в своих руках, как сокровище. Уже около часа Баллет стояла около могилы, на которой было написано чёрными буквами "Луи де Сад", бездумно разглядывая каждую трещину на ней, что появились за шесть лет. Она всегда теряла счёт времени, находясь на кладбище, но чувствовала давно потерянный комфорт. Только в этом месте, прислушиваясь к шёпоту ветра, Лиара разбирала неразборчивые фразы до боли родного голоса, чувствовала за спиной холод, плавно перетекающий в тепло, ощущала трепетание сердца вместо уместного страха. Только в этом месте ей казалось, что Луи снова находился рядом с ней. Прошло уже немало лет, после которых уже взрослая девушка смирилась со своей потерей, приняла решение двигаться дальше, но... Первую любовь, что зацвела в хрупком юном сердце, уже нельзя было вытеснить; она осталась в качестве глубокой раны, кровоточащей во время воспоминаний о Луи. Но один человек, на которого она раньше никогда не обращала внимания, сумел исцелить её рану и превратить в шрам, который болел теперь не так сильно. Воспоминания остались, они никогда не умрут, но Лиара уже могла двигаться дальше, теперь воспринимая жизнь без особых радостей и страстей. Она могла бы назвать это простым и бессмысленным существованием, будто являясь бродячим призраком без возможности искупить свои грехи и отправиться на небо, но иногда в её жизни проскальзывало нечто светлое, что заставляло её в миг снимать пелену с глаз и, вобрав в себя слёзы, с глубоким вдохом и печально-радостной улыбкой идти вперёд. - А, Ной, это ты... - обернувшись, произнесла она имя нарушителя своего спокойствия, оказавшегося возле её спины, выжидающе глядящего в её печально-пустые глаза. - Не жди меня, я немного задержусь. Двигайся дальше, я чуть позже догоню тебя. Единственное, что осталось неизменным в её жизни - длительные посиделки на кладбище. Лиара отчаянно старалась жить дальше, но сердце, ещё окончательно не зажившее от ран, продолжало тянуться к призраку Луи. Она понимала, что добром это не кончится, но всё равно продолжала стоять на месте, наслаждаясь ощущением покоя и его присутствия за своей спиной. Златовласка ловила себя на печальной мысли, что могла бы простоять здесь вечность, если бы не... - Отказываю! - послышался за её спиной по-детски упрямый голос Ноя, на лице которого не дрогнул ни один мускул, чем он выражал непоколебимость своего решения. Он был единственным человеком, который мог вернуть её на землю, когда Лиара, убаюканная мирной тишиной кладбища, могла закрыть глаза и упасть, представляя свой полёт на небеса, где её ждал Луи. Он единственный, кто мог вырвать девушку из лап бессознательного и бездумного течения, и заставить жить дальше, в реальном мире, в реальном времени, где она, гуляя с ним под руку по улицам Лондона, от души смеялась над его непосредственностью, напоминающей ей о том, что она всё ещё живой человек, что нужна этому миру, нужна ему. В его присутствии Баллет забывала о своих печалях и понимала, что жить нужно хотя бы ради него. Ей, как бесхитростроному и невинному в душе ребёнку хотелось верить в красивую мечту, но мечты - это дым, который легко рассеивал жестокий ветер реальности, не оставив и следа от её невинности, теперь убедившейся в несправедливости судьбы. - Ты такой ребёнок, Ной, - с добродушной ухмылкой сказала она и, подойдя ближе к юноше, ласково, как мать, провела ладонью по его щеке. Она улыбалась, глядя в его вишнёвые глаза, полные жизни. Улыбалась по-настоящему, как в дни, когда с обожанием смотрела на Луи, на его мягкие черты лица, на медовые глаза, на родинку под чувственными губами. Ной во многом отличался от него, но и в нём было своё очарование, которое успело стать ей родным: смуглая кожа, выделяющая его среди толпы бледнолицых вампиров и людей, детский и наивный блеск в глазах, мягкие губы, чуть полные щёки, за которыми он часто прятал приготовленный ею тартатен. Она любила прикасаться в такие моменты к его щекам, умиляться с его лица и, теребя их пальцами, наслаждаясь их мягкостью, ласково называть его "обжорой". Она не помнила момента, когда успела пропустить громкий удар сердца, сопровождённый обильным румянцем и внезапным осознанием, что спустя долгое время в состоянии апатии и агонии сумела искренне засмеяться с ним. Но это чувство было навсегда выжжено в памяти, как нечто сокровенное и дорогое её раненному сердцу, разучившемуся находить радости в простых мелочах. В тот момент, когда мир пребывал в серых тонах, она быстро зацепилась за единственную положительную эмоцию, вызванную благодаря Ною, что сподвигло её на отчаяннный шаг на тот период - впустить в свою жизнь ещё одного человека. - Вовсе нет! - всё также упрямо отозвался молодой человек, выражая своим каменным взглядом всю серьёзность своих слов. Но затем, быстро смягчившись в лице, он смущённо пробормотал. - Я знаю, что ты опять задержишься и вернёшься только под вечер. А мне... А кто будет тогда готовить мне тартатен?! Я же умру без него! Ты так хорошо готовишь его, он у тебя получается просто волшебным! С её уст слетел смешок. Казалось, что время замедлилось и, пока златовласка с прикрытыми глазами заливалась искренним смехом, перед ней пролетела вся жизнь, которую она проживала во мраке. Где-то в своём сознании девушка усмехнулась, а затем, глубоко вдохнув грудью свежий воздух, сказала самой себе, что она счастлива от возможности снова смеяться, не притворяясь перед кем-то, что всё хорошо. Потому что всё было прекрасно. Несмотря ни на что. - Что и требовалось доказать, обжора, - усмехнулась её светлость, а за дразнящим смешком последовал лёгкий щелчок по носу собеседника. Но её руки были внезапны перехвачены. Лиара, доселе улыбающаяся, помрачнела в недопонимании и ожидании. Ной переменился в лице, став серьёзным. Настолько, что в её душу прокралась тревога. Её никогда раньше не приходилось чувствовать на себе столь проницательно-прожигающий и холодный взгляд с его стороны, в котором обычно всегда витали безобидные искры. - Лиара, мне действительно не хочется больше видеть тебя грустной. Ты знаешь, что Луи тоже был дорог мне. Но... мы должны двигаться дальше. Я обещал ему приглядеть за тобой. Что я буду за другом, если не выполню его последнюю просьбу? - с тяжёлым вздохом задал риторический вопрос парень и, опустив в тяжёлых воспоминаниях голову, сомкнул свои ладони на её, крепче сжав их. Слова, посвящённые Луи, казались для него вязкими и тяжёлыми в произношении. - Я всё понимаю, Ной, - со спокойной улыбкой сказала она, грустно склонив голову. - Я давно смирилась со своей потерей. Я безумно благодарна тебе за то, что ты заботишься обо мне, что находишься всегда рядом, что сумел поставить меня на ноги и вернуть тягу к жизни. Без тебя я - никто, меня бы и не существовало в этом мире, если бы ты не не находился рядом со мной. Я ценю всё то, что ты делаешь для меня. Просто... в моей жизни остались кое-какие старые привычки, от которых я всё ещё не могу избавиться. - Тебе не обязательно избавляться от них. Мы можем разделить их вместе, чтобы нам было не так грустно и одиноко, - оживлённо предложил парень, чьи глаза посветлели от таящейся в сердце хрупкой надежде. Его хватка стала ещё сильней, будто он пытался посредством прикосновений склонить Лиару к положительному ответу, без которого, как показалось изумлённой девушке, Архивист не найдёт себе покоя. Она снова засмеялась. На этот раз тихо, добродушно, умилённо. Ной вопросительно поднял брови, не найдя причину её внезапного смеха. - Уже разделила, - чуть слышно прошептала она и, приподнявшись, умиротворённо закрыла глаза, прислонившись лбом к его лбу, как когда-то прижимался к её Луи. Сердце пропустило удар. Ностальгия укутала её печалью и одновременно тихой радостью. С уст Ноя последовал облегчённый вздох, его губ коснулась понимающая улыбка, несмотря на то, что момент тишины между ними затянулся. Он смотрел на возлюбленную с одержимостью, которую Лиара, подняв голову, впитывала в себя, подобно почве, долго ждавшей спасительной влаги. Баллет понимала, что им с Ноем вдовоём хорошо. Слишком хорошо. Настолько, что той временами становилось страшно и стыдно; она боялась, что Луи, обязательно наблюдавший за ней с неба, осуждает её и считает предательницей, ведь та ещё с детских времён, когда только начала расцветать самая настоящая и долгая любовь, обещала сохранить это чувство, не позволяя никому ощутить на себе её обожание. - Ты обещала Луи быть счастливой. А я обещал ему сделать тебя такой, - будто прочитав её мысли, напомнил ласковым голосом Ной. Лиара замерла. Ей почудилось, будто при словах Ноя ветер подул с новой силой, принеся за собой хорошо ощутимое прикосновение холодных тонких пальцев к плечу. Она готова была обернуться назад, чтобы убедиться в том, что они находились не одни на кладбище, но какая-то неведомая сила заставила её остаться на месте. Лиара медленно отстранилась от Ноя и взглянула в глаза появившемуся перед ней неясному силуэту. Зрачки расширились в неверии, испуге и слепой радости. Перед ней стоял совсем как живой Луи: его глаза, несмотря на прозрачность, по-прежнему отчётливо светились теплотой и пониманием, а мягких губ коснулась слабая, но искренняя улыбка. Он смотрел на неё, смотрел так глубоко, что от этого у Баллет зазвенело и запело тело, готовое взорваться тысячами солнечных лучей. Весь мир на миг замер и перестал дышать, создав вокруг себя мёртвую тишину, не нарушаемую даже немыми словами Ноя. Лиара, повинуясь страстному порыву, протянула вперёд руку. Шатен тоже поднял руку, улыбаясь ей как и прежде. Ладони, встретившиеся с друг другом, замерли. Это было странно, но рука Лиары не прошла сквозь него, как ожидалось. Она ощущала её мягкость. Или же ей так казалось. Но мимолётное прикосновение оставила после себя внутри неё целый взрыв эмоций. - Луи, мы снова вместе? - как в бреду полушёпотом спросила девушка, закатив глаза от удовольствия, от ощущения того, что она снова может прикасаться к молодому человеку. - Ты нужна на земле, Лиа. Нужна Ною. Кто позаботится об этом ребёнке, если не ты? - услышав его дразнящий смешок, внутри неё прошлась вибрация. Девушка задрожала. - Если ты будешь счастлива с Ноем, то я тоже буду счастлив. А затем Баллет открыла глаза. Всё перед ней было в движении: голые ветки деревьев покачивались на ветру, повсюду летали сухие листья, в редкие минуты каркали, пролетая над ней, чёрные вороны, и по-прежнему ощущалась дыхание Ноя на шее. Лиара блажённо прикрыла веки, осознав, что образ Луи пришёл к ней в разум, чтобы достучаться до неё. Внезапно чувство страха и стыда улетучилось. Словно по взмаху волшебной палочки, прокручивая у себя в голове последние слова де Сада, идущие от самого сердца в тиши природ, она ощутила вдохновение, лёгкость и светлую радость, будто она сейчас парила над землёй. Что-то раскрылось внутри, развернулось и распустилось одним огромным живым цветком. - Ты прав... - тихо отозвалась она покорным согласием, слабо кивнув головой. - Я должна быть счастлива, - более уверенно отозвалась златовласка, чувствуя за спиной чужой подталкивающий взгляд. Лиара выдохнула, чувствуя немыслимую нежность, такую пронзительную и тихую в словах Луи, что слёзы сами хлынули на глаза. Пальцы Архивиста сжались ещё сильнее, притягивая Лиару ближе, чувствуя, как девушка в его объятьях затаила дыхание, взволнованная и встревоженная ожиданием поцелуя, как если бы всё это происходило между ними впервые. Внутри Лиары всё пело, танцевало и горело, в этом сиянии все тревоги и страхи бледнели и уходили, не оставив после себя даже слабой тени. Она задрожала, приоткрыв губы, но вместо ожидаемого поцелуя почувствовала на шее слабое ощущение колючей боли. - Ной! - с напускной раздражительностью девушка хлопнула возлюбленного по макушке с растрёпанными от ветра белыми волосами, морщась от лёгкой и одновременно сладкой боли. Не того она ожидала от Архивиста, который пообещал ей своей нежностью долгожданное соединение пересохших губ, закрепивший бы между ними совместный переход к новой жизни. Но и этого нежного укуса было достаточно для того, чтобы её сердце оттаяло, а в душе выросли весенние цветы. - Такой дурак и ребёнок... - Ничего не могу поделать, твоя кровь слишком вкусна. Прямо как тартатен, - по-детски промолвил Архивист с широкой улыбкой на лице, слизывая языком кровь своей возлюбленной. Лиара снисходительно покачала головой и изогнула одну бровь, изображая шутливую укоризненность, обращённую на Ноя, невинно хлопающего большими ярко-вишнёвыми глазами. Их живой блеск завораживал, возвращал в реальность, даря ту маленькую крупицу счастья, за которую Баллет готова была ухватиться и уже никогда не отпускать её, несмотря на прошлые сомнения и страхи. Ной же, опровергая её мысли о его неизменённых ребячестве и неопытности, опустил одну руку на её талию, а другой, придерживая рынку на её шее, пропуская сквозь пальцы редкие капельки крови, прижал к себе, впившись губами в губы. Лиара чувствовала, что теперь всё переменилось, что теперь она никогда не будет чувствовать себя одинокой или грустной. Что эти нежные и надёжные руки, крепко держащие её, не позволяющие упасть в бездну отчаяния, никогда не разожмутся и не отпустят её. Это знание поселилось в неё, готовое сопутствовать до конца её жизни, теперь уже обладавшей смыслом, и наполнило тело до последнего волнистого локона золотых волос безграничным счастьем, от которого хотело то ли плакать, то ли смеяться. - Ной... - позвала она задумчиво молодого человека, когда их губы разъединились. - Да? - парень обеспокоенно всмотрелся в её глаза. Волнение, ярко выраженное в бесхитростном лице Архивиста, заставило Баллет растянуться в умилённой улыбке. - Будь моим смыслом, - просто так выпалила девушка, ошеломив своим заявлением ничего непонимающего Ноя. Она хихикнула, прильнула к его широкому плечу и, вдохнув с пиджака возлюбленного аромат пряностей, умиротворённо улыбнулась, зная смысл своей фразы. Несмотря на некоторое смущение и смятение от неожиданных слов и нежности Лиары, Ной вдруг улыбнулся: так тепло, что это обожгло сердце Лии, заставив её убедиться в мысли, что она готова быть счастливой именно с этим человеком. А ещё она вспомнила о том, как парень по-детски перебирал её подстриженные волосы, спутывая их пальцами, что когда-то злило девушку, и предложил ей снова отрастить волосы, как у Доминик. Впервые после того траурного дня, когда она от горя обрезала волосы, напоминавшие ей о завороженном взгляде Луи и его комплиментах, она задумалась о том, чтобы снова отрастить их и радовать ими Ноя. Кажется, он прочитал её мысли, потому что в следующую секунду благодарно промурлыкал что-то ей на ухо, легонько прикусил мочку, заставив её запрокинуть голову и засмеяться, прижался к ней, и отчётливо сказал: - Буду.