В бледно-белом цвете тонут города

Опять будильник.

Опять утро.

Опять целый день впереди.       И почему в комнате всегда так холодно по утрам? Мурашки бегут стадами по телу стоит только ногам коснуться пола. В животе и в голове чистейшая пустота, жаль что в голове она не может остаться хотя бы на один день, час, минуту. Просидев на краю кровати около пяти минут и разглядывая бледные конечности рук и ног, молодой, ещё совсем юный парень, встал на целый день длинною в вечность, покидая тёплые одеяла и заплаканную подушку. Худая фигура, неуверенной походкой направлялась на кухню. Выпив стакан, уже ставшей ядом воды, тень направилась в сторону ванной. Опять вода. Мутные, то ли ото сна, то ли от истощённости, с тёмно синими практически чёрными синяками, глаза встречаются со своим отражением в зеркале. Зрачки расширяются в ужасе, практически перекрывая голубую радужку. Через мгновение разум проясняется и А вспоминает последний месяц. После душа всё та же тень возвращается в комнату, кинув полный отчаяния взгляд на кровать. А начинает собираться в ненавистную школу, где его снова ждут издёвки и шуточки. Как-то совершенно неожиданно в дверном проёме появляется мать, с полнейшим ужасом и жалостью смотря на сына. -Ты опять ничего не ел. — скорее утверждает нежели спрашивает она. В ответ ничего, кроме вяло закатанных глаз. Пара тетрадей, учебники, пенал летят в портфель. Кеды на ногах и входная дверь захлопывается. Ноги не держат и темноволосая женщина, опираясь на стену, садится на пол и слёзы уже невозможно сдерживать. Дверь захлопывается, пути назад нет. Вниз четыре этажа и дорога до школы. Подходя к школе он замечает маленькую девушку которая улыбается ему самой искренней улыбкой. И вроде от этой улыбки становится чуть легче дышать. До мурашек знакомый голос раздаётся неподалёку. Удар. Тело слишком истощено для того что бы устоять, поэтому падает на тротуар. Девушка, прежде улыбающаяся, ахает и кидается на помощь. -Сим, ну не надо, — пытаясь самостоятельно встать просит А. -Лёш, не выёживайся. Вставай. Мы идём к директору! — Командным тоном выдаёт девушка, помогая другу подняться. -А вот и нет. Мы идём на химию и забываем про это. — Наперекор ей командует юноша, но не слишком уверенно, будто боясь. -Алексий. Так не может продолжаться. Этот самовлюблённый придурок издевается над тобой! — Сразу становится ясно, что она в ярости. — Ты как хочешь, а я иду к директору. В её глазах смешиваются самые разные эмоции: гнев, усталость, решимость, грусть. И вот последнее то и тревожит Лёшу. Сколько же она делает для него, а для чего? Почему она не уходит как все?       Дверь гимназии номер два вновь открывается. Ученики и ученицы как по приказу одновременно поворачиваются на дверь. Слышится перешёптывания девочек начальной школы: «Это он!», «Он пришёл!». Кареглазый, светловолосый, высокий, именно так выглядит главный красавчик второй гимназии. Парень улыбается и проходит куда-то в толпу. Светлую макушку видно даже из толпы.

Звонок.

И коридор пустеет, в гимназии новый учебный день.

Звонок.

Раздевалка наполняется учениками. -Богдан! -разносится в толпе, -ты идёшь гулять? -Нет.-отрезает он. -Да что с тобой? -вопрошает парень ниже его, с каштановыми волосами, зачёсанными на одну сторону. -Геометрия, эта шмарь бесит меня. И ещё эта худошка. Заебало, вот и всё. -Ладно. Но мог бы и не быть прилежным сыном, хоть один день. -Да пошёл ты! Темноволосый удаляется, оставляя блондина одного в раздевалке. В худошке всё без изменений, вахтёрши так и не научились улыбаться, дети так и не научились спокойно ждать занятий. Вздохнув он проходит в раздевалку, сменка для идиотов, поэтому он снимает только куртку. Направляясь к кабинету он встречает несколько новых лиц. Из них: мальчик лет десяти, который носился по коридору; Девушка выглядевшая класс на шестой и парень, лица которого он не разглядел, но раньше они определённо не встречались. -Другов, сколько можно? Пятое опоздание за две недели! -Простите, в городе пробки, — Не для отмазки, а скорее для галочки. -Не думал что для ДРУГОВЫХ существуют пробки. -Тебя, Сорокин, вообще не спрашивали! — Это могло перейти в скандал, если бы не подъехавшая к худошке скорая.