Опыт

      В Бэйкон Хиллс наступила осень. Весь день шел дождь, а ветер пронизывал до костей. Стайлз ехал на своем джипе и пытался плотнее закутаться в толстовку. Такими изысками как обогреватель, его старенькая машина не обладала. Тонкие пальцы обледенели, что усиливало нервную дрожь. Может, парень и не любил осень, но сейчас погода, как нельзя лучше, описывала его состояние. Из-за мокрой дороги Стайлз еле справлялся с управлением, но все равно продолжал давить на газ. Он должен доехать до пункта назначения. Сомнения еще копошились в его душе и он боялся, что повернет назад. Джип в очередной раз занесло и юноша перевел взгляд на зеркало. В его отражении он увидел Донована, сидящего на заднем сиденье. Стайлз резко ударил по тормозам, чуть не влетев в дерево. Обернулся, но никого не увидел: в джипе был только он. Сердце бешено стучало, а в ушах звенело. Его паранойя начинает переходить на новый уровень. Поэтому-то он и должен продолжать ехать. Ехать туда, куда предпочел бы никогда не возвращаться. Стайлз вновь завел джип и вырулил на дорогу: цель уже была близка. Тело трясло и он не был уверен, что это из-за холода. По крыше стучал дождь. Неужели ему теперь до самой смерти придется видеть призрак Донована? Подросток знал, что поступил правильно - это ему подсказывал разум. И лишь сердце пронизывало чувство вины. Факт оставался фактом - он убийца. И уже не было оправданий в виде одержимости Темным духом или чего-то подобного. Именно его руки сейчас запятнаны кровью. Наверное, поэтому он никому и не рассказал. И, наверное, поэтому ему сейчас так хреново, ибо безнаказанные грехи не забываются до самой смерти. Его жизнь закрутилась бешеной каруселью: их всех затянуло в проклятый омут сверхъестественного, да так, что и не вылезти. "Я в порядке" - стало его дежурной фразой. Стайлз не мог больше по душам разговаривать с отцом. Не мог этого делать и с лучшим другом. Все эти события уводили их со Скоттом все дальше и дальше друг от друга. Стайлза начали раздражать, придуманные Альфой, высокие идеалы. А в частности - его наивность. "Дружище, оглянись: ты случайно миром не ошибся?" хотелось прокричать Скотту в лицо. Слова так и оставались не высказанными и Стайлз лишь плотнее сжимал челюсть. Разве мог он, при таком раскладе, сообщить другу, что убил человека? Поправочка: химеру. Но сути дела это не меняло. Конечно же, не мог. Говорить остальным вообще не было смысла. Вот и приходилось медленно перевариваться в этом котле, без шанса что-либо сделать. Одна лишь мысль промелькнула в его голове, за которую он схватился, как за последнюю соломинку. Утопающему не приходится выбирать. Поэтому он сейчас стоит и смотрит на старую покореженную табличку "Дом Эйкена", а чертов дождь все еще идет. Подросток поднял голову, подставляя лицо под капли дождя. Ему так хотелось, чтобы дождь смыл хотя бы толику его боли. Но, с каждой каплей, Стайлзу становилось лишь тяжелее. Промокнув до нитки, он наконец сделал шаг: железные ворота поприветствовали его протяжным скрипом...       Быть сыном Шерифа выгодно: захочешь на досуге заглянуть в психушку и, при должном напоре, тебя пустят почти к любому "постояльцу". Стайлзу повезло, что в приемной был новичок, который еще не осознал, куда пришел работать. Подростку вежливо объяснили дорогу до нужной камеры и отправили без провожатых. Слишком легко все складывалось и Стилински заподозрил бы подвох, только сейчас это казалось знаком свыше. Такой вот забавный казус. Стайлз мог бы даже посмеяться, если бы все не было настолько безысходно. В Доме Эха всё пропахло чертовой безысходностью. Место, где время остановилось. Мурашки табуном бегали по спине парня, а поездка на лифте, казалось, растянулась на часы. Как же он ненавидел это место и его обитателей. Да что уж говорить: он ненавидел и его работников. Стайлз прикрыл глаза за секунду до того, как открылись двери лифта. Узкий коридор с мигающим светом был похож на дорогу в Ад. А, может, он ей и был. Каждый шаг давался с трудом: ноги будто налились свинцом, а по венам пустили Аконит. Из камер на него уставились десятки глаз различных существ. Они следили за каждым его жестом, за каждым его вздохом. Спертый воздух царапал горло и обжигал легкие. Голова начинала кружиться, а дрожь усиливалась. Множество камер с обоих сторон, но Стайлзу нужна была последняя. Та, в которой сидел знакомый ему монстр. Забавно было думать о нем, как о монстре. Особенно сейчас, когда был единственным, с кем Стилински хотел поговорить. Почему - он и сам не знал. Либо просто не хотел себе в этом признаваться. Он замер в нескольких шагах и прислушался: тишина была ему ответом. Стало страшно его увидеть. Что могло произойти со зверем, которого посадили в клетку? Которого он сам помог сюда посадить. Щеки вспыхнули от стыда, а сердце ускорило свой ритм. Как он мог забыть такую важную деталь и прийти к нему в поисках утешения? Эгоистично и подло. Похоже, убийство действительно меняет людей... - Ты так и будешь там стоять?.. - тихий и хриплый голос, совсем не такой, каким подросток его запомнил.       Стайлз потерял равновесие и ему пришлось сделать шаг вперед. Взору открылась маленькая и темная комната за стеклянной дверью. Никаких изысков: из мебели лишь голая кушетка. Не было даже окон. Стены и пол были исполосованы глубокими царапинами, а их серо-зеленый цвет резал глаза. Мужчина сидел на полу, уткнувшись взглядом в пол. Стайлз смотрел на него, а в душе скребли кошки. Хотя, в его случае, это были волки. Мужчина, без его излюбленных V-образных вырезов, казался не похожим на себя прежнего. Всё в нем было совершенно другим и Стилински понял: не только он сам - они оба изменились. Но понимание этого не помогало найти нужные слова и завести разговор. Секунды шли и сменялись минутами, а Стайлз все еще молчал. Поздороваться? Попросить прощения? Чушь. Оборотню это не нужно, да и не изменит это ничего. Сердце уже не стучало в бешеном ритме, а, наоборот, он замедлился и затих. Только холод все еще не отпускал парня. - Зачем ты пришел, Стайлз?       Собственное имя заставило юношу посмотреть на мужчину. Тот оторвал взгляд от пола и теперь пристально изучал своего гостя. Стилински стало не по себе: в глазах оборотня не было привычного лукавого огонька, лишь безразличие и усталость. Лицо осунулось и под глазами залегли темные круги. Действительно - зверь, пойманный в клетку. И Стайлз приложил к этому руку. - Питер, я... - подросток отвел взгляд, - Я пришел поговорить...       Оборотень даже не шелохнулся и на его лице не отразилось и капли удивления. Он продолжал смотреть и изучать. Пробегался взглядом от головы до ног и обратно. Подмечал мельчайшие изменения в подростке: молча и спокойно, как истинный знаток. Стайлзу казалось, что Питер видит его насквозь. Видит то, что юноша так упорно прячет от других: его страшный секрет. Взгляд оборотня остановился на руках подростка и Стилински испугался. Неужели Питер видит то же, что и он - руки, залитые чужой кровью? - Ты изменился, Стайлз.       Такой вот простой диагноз. Настолько простой, что Стилински не смог подавить горькую усмешку. Но, почему-то, стало легче. Он согласен, что изменился. Никто этого не замечал, а если и замечали, то предпочитали молчать. Для Питера в этом не было необходимости. Крайне редко, но он умел быть до жути честным. Небольшое наблюдение, которое заметил только Стайлз. Наблюдение, которое ему приходилось скрывать, как и то, что он понимает Питера. Его стремления, его поступки - это все было так ясно для подростка, что он впадал в ступор, видя удивление на лицах друзей. Оттого и разговаривать с оборотнем было легко. Каждая беседа, как игра в шахматы: интересна и увлекательна. А любимый Стайлзом сарказм грел душу. В этом искусстве им не было равных. Хоть это и страшно, но они были похожи. - Много чего произошло... - юноша дернул плечом. - Меня это не удивляет. Что интересно, так это твоё появление. - взгляд прямо в глаза. - Думал, ты обрадуешься любому гостю. - А я думал, ты умный мальчик. Все когда-то ошибаются. - Питер отвел взгляд и начал рассматривать стены. - Тогда, получается ты ошибся уже дважды.       Слова сорвались с губ раньше, чем он успел подумать. Будто сейчас самое время напоминать оборотню из-за кого он здесь оказался. Умом тут точно не пахнет. Стайлз ожидал от него любой реакции на свои слова, но уж точно не безразличия. Ни один мускул на лице оборотня не дрогнул. Словно он ничего не услышал. Продолжал равнодушно скользить взглядом по стене, пересчитывать каждую царапину, оставленную собственными когтями. Стайлз стоял и не решался произнести ни слова. Их отделяла стеклянная стена, но казалось, что между ними целая пропасть. - Говоришь это, но сейчас выглядишь еще хуже меня. Забавно - не находишь? - Говорю же, многое произошло. - Поэтому ты пришел поговорить со мной? Куда же делся Скотт или остальная твоя "стая"? Быть может, ты наконец-то понял, что отличаешься от них? - в голосе начали появляться лукавые нотки.       Сердце Стайлза пропустило удар. Даже в клетке - зверь остается зверем. Питер ухватил самую суть, с легкость попал в нужную точку. Это в нем - всегда восхищало юношу. Возможно, не только Стайлз вел скрытые наблюдения. Иначе это не объяснить. К черту всё: Стилински сделал глубокий вдох и сел на пол, а Питер, в легком удивлении, вскинул брови. - Просто поговори со мной, зомби-дядя. - в голосе, как и во всем теле, сквозила усталость. - Без проблем, всю жизнь мечтал изображать психоаналитика для проблемных подростков.       Привычный сарказм выдавил из Стайлза легкую улыбку. Только сейчас он понял, что скучал по этому. И все бы было хорошо, если бы он случайно не перевел взгляд на собственные руки. Алый цвет слишком сильно выделялся на бледной коже. Цвет, к которому он никогда не привыкнет. - Питер, ты сказал, что я изменился... Почему ты так решил? - У тебя день глупых вопросов, Стилински? - на лице отразилась наигранная усмешка. - Но, если так сильно хочешь узнать, то дело в глазах. Вернее, в твоем взгляде. - Что ты имеешь в виду? - в голосе неподдельный интерес.       От Питера можно было многое узнать, главное уметь правильно слушать. Мужчина молчал, но в глазах была заметна серьезность. Стайлзу показалось, что оборотень решает, стоит ли ему говорить. Это странно, ведь обычно Питер не сомневался. - Знаешь, что я всегда видел в твоих глазах, Стайлз? - мужчина слегка наклонил голову, но он не ждал ответа. - Понимание. Это отличало тебя от остальных. Именно поэтому я и предложил тебе укус, поэтому и смирился с твоим лживым отказом.       Стайлз помнил ту парковку так, будто это было вчера. Переломный момент его жизни, когда всё могло сложиться совсем иначе. Соблазн был велик и подросток, честно, не знает, что заставило его отказаться. Зато прекрасно помнит, как сбился ритм его сердца. Возможно, он просто боялся что-то менять. - Даже после этого, понимание всегда отражалось в твоем взгляде. Это было забавно, признаю. Но понимание и знание, совершенно разные вещи. - Но разве понимание возможно без знания? - Твое строилось на причинно-следственной связи. Не больше. Понимать мотивы и знать каково это, совершить что-то - не одно и то же. - Питер растянул на лице хищную ухмылку. - Разве я не прав, Стайлз?       Стилински поднял голову и прикрыл глаза. Чертов Питер Хейл всегда прав. В особенности, когда дело касается других. Абсурдность происходящего вызывала истерический смех, который так и хотел вырваться наружу, распарывая горло подростку. Два психа, два убийцы сидят сейчас друг напротив друга и разговаривают почти, как старые друзья. И лишь одно их отличает: один в заточении, а другой пока еще на свободе. Смех да и только. - Значит хорошо, что я отказался от укуса: голубые глаза было бы проблемно скрывать. - прозвучало немного нервно. - Лапушка, у тебя это и так хреново получается. - оборотень тихо засмеялся. - Ну, догадался только ты. - Не догадался, а увидел. Расскажи,что случилось. - Тебе действительно интересно? - Стайлз с сомнением посмотрел на мужчину. - Как видишь, других развлечений здесь нет. - улыбка сползла с лица - Не бойся, уж я-то осуждать не стану.       Конечно, Стайлз это знал. Иначе не пришел бы сюда. Ни осуждения, ни жалости от Питера не получишь. Он выслушает, вставит ехидные замечания и улыбнётся своей хитрой улыбочкой. Поведение, которое бесило столь многих. И только Стайлз понимал, что глаза Питера смотрят гораздо глубже, чем кажется. А теперь не только понимал, но и знал. - Он угрожал отцу, угрожал всем нам... - Стайлз прикоснулся к раненному плечу, - он пытался убить меня. - И ты его опередил. - не вопрос, утверждение. - Это была самооборона! Случайность... - Не оправдывайся, Стайлз. Я, наоборот, восхищен: твои инстинкты сильнее, чем я думал.       Стилински поморщился, а руки невольно сжались в кулаки. - Здесь нечем восхищаться, Питер. Я не горжусь тем, что сделал. - А стоило бы. Кому-то ведь всегда приходится пачкать руки. А с таким Альфой, как Скотт, неудивительно, что это пришлось сделать тебе. - Но это не умаляет того факта, что я... - произнести "убийца" было слишком сложно для него, -...что я сделал это. - У тебя не было выбора и ты сделал то, что должен был. - вновь лукавая улыбка. - Тогда почему мне так тяжело?       Голос почти сорвался на крик. Его затрясло, а легкие ощутили острую нехватку кислорода. Этот чертов вопрос Стайлз неустанно задавал себе, но никак не мог найти ответа. Хотел бы он ничего не чувствовать. Просто стать безжалостным монстром и не разбиваться на куски каждую секунду своего существования. Почему никто не видит, как он устал? Как ему хочется послать всё к черту? Ногицунэ оставил в его душе целую уйму гнева. Его не удавалось ни выплеснуть, ни успокоить и, уж точно, ни забыть. Стайлз чувствовал, как он пожирает его изнутри, выжигает остатки чувств, оставляя лишь зияющую пустоту. Он не знал, сколько еще сможет держать на лице маску себя прежнего. Сколько еще бесплодных попыток ему придется совершить. Питер смотрел на него и Стайлз почти не стеснялся показывать свою слабость. Если бы мог, то вывернул себя наизнанку перед ним. Показал бы всю грязь, что накопилась в нем с самой их первой встречи. Пусть Питер будет единственным, кто увидит, кто будет знать. Пусть это будет даже не доверием, а расплатой. За то, что Стайлз помог посадить его в клетку. За то, что однажды он сжег его. Не такая уж большая цена, если посудить. Но больше подростку нечего предложить. Смешно и глупо. Питеру не нужен кто-то настолько бесполезный и цена никогда не будет достаточной. Глаза щипали, а уголки их начали наполняться слезами. Стайлз не решался посмотреть в голубые глаза оборотня, боясь увидеть в них только презрение. Сейчас, это почему-то казалось страшнее всего. - Посмотри на меня, Стайлз. - Питер не увидел никакой реакции и произнес более жестко. - Я сказал - посмотри!       Подросток поднял взгляд и раздражение отчетливо отразилось на лице оборотня. - Ты меня бесишь. Почему не пошел к отцу? Взял бы его пистолет и пустил себе пулю в висок, раз уж тебя так легко сломить! - Я... - Что - я? Такой бедный и несчастный? - оборотень почти рычал. - Раз так, то почему ты еще жив? Разве это не означает, что тебе было ради чего бороться? Не сравнивай простую прихоть и необходимость. - Это не меняет сути.       Питер закатил глаза. - Действительно. Самооборона и спонтанное желание кого-то убить, ради развлечения - это одно и то же. Да, Стайлз? - Нет, но ведь... - Послушай сюда. Неужели ты считал, что убийство это легко? - Тебе было легко. - слова вырвались сами и подросток испугался их. - Просто я это умею. Слово "легко" тут... неуместно.       Стайлз замер: ему показалось, что он даже перестал дышать. Слова Питера поразили его. Вернее, то, как он произнес их. Таких интонаций он еще не слышал от мужчины. Могло ли подростку это почудиться или в словах оборотня действительно звучало сожаление? Это... неправильно. Стайлзу был нужен безжалостный убийца, а не обычный человек, такой же как и он сам. Нет, нет, нет. Питер должен был показать ему, как примириться со своими демонами. Показать, как избавиться от чувства вины, а не уничтожать его последнюю надежду... - Значит, легче мне не станет?..       Питер вздохнул. - Всегда становится, Стайлз. Ты не сможешь забыть, но, со временем, сможешь обернуть это в свою пользу. - он помедлил. - Если я не ошибаюсь, то ты планируешь работать в правоохранительных органах, да?       Стайлз удивился, он не ожидал такого вопроса. - Не думал, что ты запомнил. - Любая информация полезна. - мужчина усмехнулся. - Там тебе точно придется сталкиваться с подобными вещами, но у тебя уже будет опыт. Это спасет тебе жизнь. - Каким же образом? - подросток не улавливал сути. - Руки дрожать не будут.       Питер рассмеялся. Тихо, едва слышно и это больше напоминало шипение. Рассмеялся так, будто в воздухе не было всего этого напряжения. Подросток был в ступоре: он сидел и, с выпученными глазами, смотрел на реакцию оборотня, а вся эта картина напоминала ему черную комедию. Иронично до ужаса. И до ужаса забавно... Первые смешки получились нервными, но, с каждой секундой, они перерастали в обычный смех. Через него Стайлз выплескивал все накопившиеся внутри эмоции. Нервозность, капля за каплей, тонула в этом смехе. Стилински представил как они сейчас выглядят: мужчина и подросток сидящие на полу в психушке и смеющиеся в один голос. Та еще картина. Но, черт, Стайлз готов был поклясться, что это лучшее, что произошло с ним за последнюю неделю. Если, вообще, не за целый месяц. Мышцы на животе скрутило и уже начинала болеть челюсть, но подросток продолжал смеяться. Так, будто ничего больше в мире не осталось. Так, будто, сейчас, смеяться - гораздо важнее, чем дышать.       Шли минуты, но Стайлз не унимался: он окончательно выпал из реальности и даже не заметил, что Питер уже замолчал и просто смотрел. Скользил взглядом по подростку, подмечал изменения, которые сейчас в нем происходили, запоминал каждую деталь. Смотрел на него так, словно Стайлз был частью его стаи. Такая наивная иллюзия, которая так и не стала реальностью. И она вместила в себя всю иронию жизни: видимо, есть вещи, которые ты не получишь, как бы сильно ты этого не желал. С этим сложно смириться, даже если и говоришь обратное. И Питеру это было известно лучше других. Тем временем, Стайлз уже начал успокаиваться, переводя дыхание. Давно он так не смеялся. Настолько давно, что даже не заметил взгляда оборотня. Сделав несколько глубоких вдохов, он слегка улыбнулся. - Может, ты и прав. - Опыт - это всегда опыт, лапушка. Никогда не забывай этого. - Знаешь, - Стайлз слегка нахмурился, - прозвучало, как предсмертное наставление.       Питер отвел взгляд. Может, мальчишка и прав. Оборотень уже долгое время находится здесь. Сначала, пытался следить за временем и считать дни, но постепенно это потеряло смысл. Мужчина не верил в такую чушь, как "Нужно бороться до последнего." Глупого оптимизма в нем никогда не было. Да и бороться уже не за что было. Дом Эха вытягивал все силы, а постоянные инъекции Аконита еще сильнее усугубляли ситуацию. Он ощущал, как этот яд течет по венам, как он накапливается в организме. Регенерация оборотня помогала, но и она не вечна. Когда-нибудь, яда станет слишком много. Питер это знал и он это чувствовал. Уже почти забылся в спасительной апатии, когда к нему пришел подросток. Пришел и принес с собой глоток свежего воздуха, пусть и отдававшего нервозностью. Мог ли оборотень предсказать подобное? Ответ очевиден.       Стайлз всегда умел его удивлять. С виду неловкий и слабый мальчишка, идеально подходящий на роль жертвы. Так он подумал в начале, но, столкнувшись с ним взглядом, ощутил несоответствие. Ощутил на уровне интуиции и никак не мог понять, что его смутило. Было чувство, что перед ним два человека: тот, которого видят все и тот, кто скрывается глубоко внутри, ожидая своего часа. Признаться, Питер пошел ва-банк, предлагая мальчишке укус, но он должен был проверить свою догадку. Не самое подходящее время и оборотень это понимал, хоть и не мог удержаться от соблазна. Пусть Стайлз до сих пор и не понял, но его ложь, его отказ, открыли гораздо больше, чем кажется. Именно это - истинная причина, почему Питер ничего не сделал. А, ведь, мог сделать. Но тайна, которую он узнал, приятно позабавила внутреннего волка. Что ни говори, а инстинкты всегда сильнее человеческой сущности. И Стайлз лучшее тому подтверждение. С такой легкостью обманул всех, что Питер даже проникся к нему неким подобием уважения. Следить за ним было слишком увлекательно и, порой, оборотень невольно забывал о своих планах. Настолько в мальчишке все было абсурдно, что Питер поражался. Стилински просто кладезь противоречий, сочетавший в себе параноидальную недоверчивость с безграничной верой в кого-то. Всегда ожидал от жизни подвоха, но продолжал делать бесплодные попытки. Но было одно, что Питеру в нем нравилось больше всего: у Стайлза где-то под кожей было выжжено правило, что за всё нужно платить. И подросток платил: друзьями, доверием, своими чувствами или же своей собственной кровью. Сила, которая так притягивала Питера. Единственного, кто понимал, кто знал, кем является подросток. Это, к сожалению, смог понять и Ногицунэ. Тогда-то, мужчина в первый раз и ощутил укол ревности. Он не мог себе позволить отдать Стайлза древнему духу. И если бы только все эти идиоты раньше прислушались к нему, но нет. Дерек до последнего не мог поверить, что "беззащитный и хрупкий" подросток причина всех бед. Питер сгорал от желания разбить голову племяннику за его наивность и глупость. "Беззащитный" - от этого слова старшему Хейлу хотелось рассмеяться. Особенно тогда, когда это применяли к Стайлзу. Но стоит отдать должное, это служило отличным доказательством того, насколько Стилински хорошо играл свою роль. Даже если и делал это неосознанно, на уровне инстинкта. Но ничего, у Стайлза в запасе полно времени чтобы освоить это искусство. Времени, которого почти не осталось у Питера...       Он, в очередной раз, скользнул взглядом по подростку, избегая смотреть в глаза. Забавно, как его поведение менялось рядом с этим мальчишкой, вечно одетым в клетчатые рубашки и толстовки, да с россыпью родинок на лице. Слишком уж он нравился волку Питера, настолько, что в пору было начинать беспокоиться. Но, признаться, не так уж и плохо было увидеть его напоследок. Хоть, всё хорошее, когда-то и должно закончиться. - Тебе пора, Стайлз.       Протест в глазах мальчишки выглядел весьма трогательно. - Да ладно тебе, Питер, давай еще немного поговорим. - Скоро придут санитары. Увидят тебя и посадят в соседнюю клетку. - Ну это уже бред. - Стилински закатил глаза, а после состроил недовольную гримасу. - Иди, Стайлз. Я и так потратил на тебя слишком много времени. Если ты забыл, то я не занимаюсь благотворительностью.       Такая резкая перемена в оборотне насторожила подростка. На уровне какой-никакой эмпатии он чувствовал изменения его настроения. Питер опять закрылся от него и Стайлз не мог понять причину. Хотя и чувствовал, что она находится где-то на поверхности. Как ни пытался подросток, но он не мог поймать его взгляд. С Питером так было постоянно: с ним можно было завязать разговор, но мужчина всегда сам решал, когда его закончить. Мнение окружающих никогда не играло роли. Стилински это знал и, поэтому ему было почти не обидно. Почти. Такое крошечное "почти", с которым он готов был мирится...       Помедлив немного, он поднялся с пола и отряхнулся. Тело слегка ломило и ноги затекли, но радовало, что хотя бы одежда высохла. Стайлз, в очередной попытке, посмотрел на мужчину, но Питер не обращал на него внимания. Отчего-то, подростку стало неловко и он даже не попрощался. Слова застряли в горле и он молча развернулся, уходя в сторону лифта. Коридор оказался гораздо короче, чем показалось в начале. Да и чужие взгляды потеряли к нему всякий интерес. Стилински уже хотел нажать на кнопку лифта, но рука так и застыла в воздухе. То ли дело было в том, что его разум наконец-то прояснился, то ли его интуиция вернулась к нему, но внутри все сжалось от дурного предчувствия. Стайлз резко повернул голову в сторону камеры Питера и странная тоска резанула по сердцу. Да, Стайлз пошутил насчет предсмертного наставления, но ведь оборотень действительно говорил так, будто прощался. Сейчас, это стало очевидно.        Подросток мог бы просто уйти и забыть, ведь, как говорится, каждый получает то, что заслужил. Но разве он - Питер - заслужил подобное? Стайлз не был так в этом уверен. Вот почему, он и не может все так и оставить: бездействие никогда не было его методом. Даже если ему и придется за это расплачиваться, но он обязан это сделать. Шаги обратно почти переходили на бег, а стук сердца набатом отдавал в голову, но замер, стоило лишь увидеть смятение на лице Питера. Он, видимо, так погрузился в свои мысли, что не услышал возвращения подростка. Не успел надеть привычную маску, обнажая истинное лицо. Теперь, у Стайлза точно не осталось сомнений. - Питер, я обещаю... Обещаю, что вытащу тебя отсюда! Пока не знаю как, но точно это сделаю!       Мужчина видел, как в глазах мальчишки бушевало пламя. Даже через стекло он ощущал уверенность, которую тот источал. Усмешка невольно расползлась на лице. - Лапушка, не давай обещаний, которые не сможешь выполнить... - Это мы еще посмотрим! - бросил он напоследок, перед тем как уйти.       Питер остался один, но всё еще не сводил взгляда с пустого коридора. На лице красовалась глупая улыбка, которую он не мог подавить. К слову о том, что Стайлз всегда умел его удивлять. Боже, этот несносный мальчишка просто уникум! И за что только оборотень заслужил кого-то подобного? Пустые надежды не для него, но подросток их никогда и не давал. Разобьется вдребезги, но выполнит обещанное. Не столь полезная черта, как считал Питер - выживать не сильно помогает. Но сейчас, он был чертовски за нее благодарен. Возможно, еще остались причины для борьбы, нужно лишь немного подождать. Может, Питер даже скажет мальчишке "спасибо". Не сейчас - позже. Но, теперь, он уверен, что это "позже" обязательно наступит...       Стайлз вышел из лечебницы и прохладный воздух ударил по легким. Спонтанное решение приехать сюда обернулось весьма неожиданными последствиями. Плохо это или хорошо Стайлз не знал: его юношеский максимализм прошел и мир перестал быть лишь черно-белым. Подросток и сам прекрасно понимал, что разом все проблемы не решатся, но разговор с Питером помог запустить механизм исцеления - начало положено. А это самое главное. Дождь прекратился, но небо еще было затянуто облаками. Стилински поднял голову, устремляя взгляд в этот серый небосвод. Густые и плотные облака скрывали малейшие проблески света, но больше не было чувства, что небо вот-вот рухнет тебе на голову. Такое вот непривычное умиротворение, пусть и временное, но Стайлз был рад хотя бы этому. Он так и продолжал стоять задрав голову, а в ней спокойно и мерно текли мысли, перемешиваясь с воспоминаниями. И в них слова Питера были отчетливее всего. Стайлз слегка усмехнулся, прикрывая глаза. "Опыт - это всегда опыт", да? Когда-нибудь, он сможет это принять. Возможно, это произойдет, когда солнечные лучи наконец пробьются сквозь облака или это случится еще позднее, кто знает. Ведь, ничто не вечно на этой бренной земле.       Подросток поправил воротник толстовки, а после достал из кармана ключи от Джипа. Нагревшийся металл передавал свое тепло холодным пальцам, возвращая им чувствительность. Стайлз крутил связку ключей в руке, рассматривал каждую царапинку на их поверхности, и вспоминал царапины на стенах в камере Питера. И те и другие были оставлены самим оборотнем. Еще одно маленькое напоминание, насколько их пути переплелись. Что ж, наверное, это не так уж и плохо...       Уходя, Стайлз был точно уверен в одном: сегодняшней ночью его не будут мучать кошмары. И это уже чертовски много. Ну а вытащить Питера из Дома Эха - вполне приемлемая за это цена. Ведь, Стайлз всегда платит по счетам. Всегда. Но, в этот раз, он даже этому рад...